Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2002
Детская литература, вероятно, является одним из самых, а возможно, и самым странным объектом гуманитарного исследования. Парадоксальность положения детской литературы — в огромной разнице между подспудным влиянием, которое она оказывает на культуру в целом (особенно на современную) и почти полным отсутствием концептуализации детской литературы, игнорированием ее социокультурных, психологических и собственно филологических аспектов со стороны “большой” филологии. Это тем более удивительно, что исследование связей литературы и различных социокультурных групп — религиозных, этнических, гендерных и т.п. — стало в современной филологии одним из самых привычных направлений, вошло в ее “мэйнстрим” и способствует (или способствовало до недавнего времени) порождению новых методологических концепций. С детской литературой ничего подобного не происходит [1].
С другой стороны, детская литература в современной России находится в кризисе — и кризис этот тоже можно было бы назвать странным. Известно, что в советской России существовала великая детская литература — в значительной степени из-за того, что многие взрослые писатели были “выдавлены” в занятия детской литературой; тем не менее для детей, как для аудитории благодарной и менее испорченной, чем советские взрослые, эти авторы (Даниил Хармс, Александр Введенский, Виктор Голявкин, до эмиграции — Юз Алешковский…) писали часто с подлинным интересом. Другой причиной расцвета был тот факт, что в советской детской литературе допускалась несколько большая свобода жанровой, формальной, словесной игры (в результате того, что ее постоянно отвоевывали те же обэриуты и авторы следующих поколений). Эта существовавшая многие годы возможность тем более удивительна, что в детской литературе советские цензурные требования были не менее, а часто и более жесткими, чем во “взрослой”. Нынешний же кризис состоит не в отсутствии в России хороших детских писателей, а в том, что большинство детских писателей, сформировавшихся в 1980-х — 90-х годах, по многим причинам не имеет контакта со своей аудиторией: книги выходят небольшими тиражами, а имена новых детских писателей известны явно недостаточно. То же вроде бы справедливо и в отношении “взрослой” литературы, но “взрослая” литература такое испытание переносит легче: ее произведения могут циркулировать и обсуждаться в относительно узком кругу. Для детской же литературы такое положение оказывается более тяжелым и приводит к размыванию критериев качества.
К счастью, в начале 2000-х годов положение с детской литературой оказалось частично осознанным в литературных кругах — свидетельством чего является, например, выделение детской литературы в особую номинацию при присуждении молодежной литературной премии “Дебют” 2002 года. Однако проблема до сих пор не была осознана как общекультурная, а пробел в исследованиях детской литературы — как недостаток в филологической “картине мира”.
Начиная с этого номера “НЛО” будет периодически обращаться к проблемам детской литературы; одновременно издательство “НЛО” начинает выпускать серию “Сказки НЛО”, в которой мы стремимся показать пути обновления этой части литературы [2]. Оба описываемых кризиса мы осознаем как две стороны единой проблемы.
Серия публикаций, открываемая этим блоком статей, должна способствовать решению нескольких задач.
Первая из них уже названа — это исследование детской литературы как полноправной части литературного процесса в целом. Явно недостаточно исследованы применительно к детской литературе такие ее аспекты, как сюжеты, конфликты, ценностные ориентации. Очевидно, что эти же аспекты наиболее интенсивно обновляются в современной детской литературе — еще и поэтому их исследование имеет большое значение.
Вторая задача — историко-литературная, но она способствует также пониманию и современной ситуации. Детская литература является для “взрослой” и источником, “точкой роста” в будущее, и “полем воспоминания”, местом особенно длительного сохранения традиций — в том числе и традиций массовой литературы. В позднесоветской культуре огромную культурно-инновационную роль сыграли переводы иностранной детской литературы: “Винни-Пух и все-все-все” Алана А. Милна и “Мэри Поппинс” Памелы Трэверс в пересказе Бориса Заходера, “Малыш и Карлсон” Астрид Линдгрен в переводе Лилианы Лунгиной, “Маленький Принц” Антуана Сент-Экзюпери в переводе Норы Галь и т.п. [3]
Достаточно слабо исследованы и значительные произведения детской литературы прошлого, особенно русской детской литературы ХХ века: тексты Бориса Житкова, Юрия Коваля, Виктора Драгунского, Андрея Некрасова (автора “Капитана Врунгеля”), Александры Бруштейн и других (исключение составляют авторы, которые стали общезначимыми культурными фигурами — такие, как Корней Чуковский) [4]. Эта недостаточная исследованность детской литературы прошлого — одна из причин, по которым остается неоцененным потенциал детской литературы настоящего.
Третья задача — социокультурная. Детская литература — средство культурного, литературного и социального консенсуса и одновременно — поле такого консенсуса. Это сближает ее с культурой повседневности, регулярно обсуждаемой на страницах “НЛО”. Так же, как и культура повседневности, детская литература способна совмещать консервативные и новаторские тенденции, на разных уровнях демонстрировать нонконформизм и психологическую пластичность. Задача — анализировать эту способность детской литературы.
Еще одна задача — понимание детской литературы как части целостной культуры детства. Детская литература связана разнообразными отношениями с детским фольклором и детскими диалектами, детским кинематографом, в том числе и анимационным, а в настоящее время — еще и с миром компьютерных игр и Интернет-технологиями. Происходит это потому, что детская литература существует в рамках своего рода грандиозной субкультуры: это единственный тип литературы, предназначенный для определенной возрастной группы. Дети и подростки являются не только адресатами, но часто и героями детской литературы (классические примеры — “Остров сокровищ” и “Питер Пэн”) [5]. Связи детской литературы в контексте единой культуры детства также могут стать предметом дальнейшего обсуждения (отметим, что именно сейчас российские фольклористы начали особенно интенсивное исследование детского фольклора).
Необходимо, чтобы развитие и обуждение детской литературы перестали быть делом только узкого круга хороших и плохих писателей. Это — цель и данного блока, и книжной серии “Сказки НЛО”.
Блок состоит из четырех материалов. Статья Марии Порядиной описывает ситуацию с современным детским чтением и способствует вписыванию этого кризиса в более широкий исторический контекст. Статья Марины Красновой описывает связи между “взрослой” литературой викторианской Англии и современным детским фольклором, и, таким образом, ставит актуальные задачи по социокультурной истории детства. Статья Олега Лекманова движется в обратном (по отношению к Красновой) направлении: она исследует возможность влияния классической детской литературы на несомненно “взрослого” писателя Набокова. Завершают блок примеры новой детской литературы — это тексты участницы шорт-листа премии “Дебют” 2002 г. Ольги Пахомовой (Рига) и лауреата этой премии Анны Русс (Казань) [6].
М. Майофис, И. Кукулин
1) Существование таких специализированных журналов, как “Детская литература”, хотя бы и качественных, положения дел не меняет: описание детской литературы в них остается отдельной отраслью, мало сообщающейся с “остальной” филологией.
2) Один из путей этого обновления, по мнению современной детской писательницы Марины Москвиной — создание текстов многоуровневой адресации, то есть адресованных на одном уровне детям, на другом — взрослым. Можно предположить, что именно этим требованиям отвечают произведения Туве Янсон, К.С. Льюиса и Джона Р.Р. Толкиена; другой вариант традиции — произведения Льюиса Кэрролла.
3) Впрочем, в те же годы Сергей Довлатов, по его собственному утверждению, говорил, что лучшим русским стилистом в прозе является Рита Райт-Ковалева, переводчица Джерома Сэлинджера и Курта Воннегута.
4) Еще одно исключение — детская литература тоталитарных режимов (например, сталинская), в настоящее время интенсивно исследуемая как идеологический феномен. Однако ее соотношение с общими традициями детской и “взрослой” литературы также требует изучения.
5) Впрочем, продуктивными героями современной детской литературы являются персонажи, в психике и поведении которых совмещены детские (или подростковые) и взрослые черты: Муми-семья, Пеппи Длинныйчулок, Карлсон, хоббиты и др.
6) Тексты Ольги Пахомовой публиковалась в 1997 г. в детских и подростковых разделах рижской газеты “Rigas Balss”, тексты Анны Русс печатаются впервые. Благодарим за предоставление текстов Международный фонд “Поколение”, администрацию премии “Дебют” и лично координатора премии Ольгу Славникову.