(Санкт-Петербург, 15—16 ноября 2002 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 6, 2002
В полном соответствии с названием День петербургской философии проводился как мероприятие сугубо локальное. Гости были, но их можно было пересчитать по пальцам: из малого числа приглашенных приехали и участвовали в работе секций только декан философского факультета УрГУ А.В. Перцев (Екатеринбург), профессор РУДН им. Патриса Лумумбы И.Б. Чубайс и представитель российского философского общества из Ростова-на-Дону. Зато круг петербургских участников в этом году существенно расширился. Помимо организаторов (Санкт-Петербургского философского общества, философского факультета СПбГУ и головного совета “Философия” МО РФ) в нынешнем Дне петербургской философии приняло участие около десяти общественных организаций. Последнее обстоятельство — факт симптоматичный. Банальный день философского факультета петербуржцы намереваются превратить в общегородской День интеллектуала. О чем и заявил в своем вступительно-приветственном слове председатель Санкт-Петербургского философского общества, декан философского факультета СПбГУ Ю.Н. Солонин.
Традиции
Иными словами, все, что происходило на Дне петербургской философии, должно было отражать специфику петербургского философствования. Что, прежде всего, означает — помнить о традиции. В этом году День петербургской философии был намеренно приурочен к памятной дате: ровно 80 лет назад, 16 ноября 1922 года, из Петрограда ушел последний “философский пароход”. На нем в эмиграцию отправились 24 семьи петербургской интеллигенции: профессора петербургского университета, литераторы, правозащитники. Среди них — Лев Карсавин, Иван Лапшин, Николай Лосский, Александр Изгоев. Немногим раньше таким же образом покинули Россию Николай Бердяев, Лев Шестов, Питирим Сорокин. В честь 80-летней годовщины этого события 15 ноября на Университетской набережной напротив Румянцевского сада прошла акция: на фоне самодельных, написанных студентами, плакатов “Мудрых не любят” и “Петербургской философии — ура!” участники Дня петербургской философии размышляли о том, свидетельством чего была и чем обернулась высылка из страны гуманитарной и естественнонаучной элиты.
Говорили о том, что в той же мере, в какой “философский пароход” был обрубанием корней российской учености, он был и проявлением гуманизма со стороны молодого советского — по природе своей террористического — правительства. Говорили также и о том, что на поверку этот акт остракизма обернулся культурным десантом. Не попади Питирим Сорокин в США, американская социология еще долго бы оставалась во власти эмпирического метода. Не посещай Жан-Поль Сартр лекций Александра Кожева (Кожевникова) по гегелевской “Феноменологии духа”, кто знает, как бы развивался французский экзистенциализм? Поэтому сегодня эту трагическую для России дату можно отмечать, пуская с берегов Невы белые бумажные кораблики — символы торжества мудрости и интеллектуального потенциала нации. Вот вам и лишний повод для будущего Дня интеллектуала. Недаром городское начальство на удивление быстро поддержало инициативу философского общества поставить в честь “философского парохода” на невской набережной памятный знак.
Премии
Но не только традициями жива наука. Пожалуй, главное новшество Дня петербургской философии — это учреждение первой в России специальной философской премии “Вторая навигация”, которой Санкт-Петербургское философское общество намерено ежегодно поощрять своих членов (только их) за философские тексты и вклад в философскую жизнь города. Термин “Вторая навигация” заимствован у Платона. Вот как объясняют учредители премии это название: “По терминологии древнегреческих мореплавателей, когда утихает ветер и под парусами идти невозможно, корабль переходит на управление веслами, и это называется второй навигацией. В образной системе Платона первая навигация символизировала постижение мира на основе чувств, а вторая связывалась Платоном с умозрением и метафизикой. Умозрение есть движение в мысли с помощью собственных усилий — иными словами, здесь ум движет сам себя. Первая навигация, по существу, закончилась неудачей, ибо досократикам не удалось до конца объяснить чувственно воспринимаемое посредством чувств. Поэтому философия нашла новое измерение: бытие сверхчувственного, умопостигаемого. Оно требует больших усилий. Это означало открытие метафизики”. Однако метафора, положенная в основу названия премии, отнюдь не означает, что петербургские философы ассоциируют себя исключительно с метафизической традицией. Из семи номинаций, предусмотренных премией, лишь одна — “За разработку классических проблем философии” — условно может считаться “прометафизической”. Пять из них методологически нейтральны: “За философский анализ процессов современности”, “За философскую инвестицию в культурную жизнь Петербурга”, “Философский дебют”, “За большой вклад в развитие философии”, “Учебник по философии”. Последняя, седьмая, номинация “Философское эссе”, напротив, поощряет свободное плавание по волнам “современных стратегий письма”. Кратко перечислю лауреатов премии:
Номинация № 1: Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект. Феноменологические исследования. СПб., Наука, 2001. — 528 с. и Черняков А.Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля, Хайдеггера. СПб., Высшая религиозно-философская школа. 2001. — 460 с.
Номинация № 2: Фокин С.Л. Философ-вне-себя. СПб., Изд-во Олега Абышко, 2002. — 316 с.
Номинация № 3: Секацкий А.К. За активное присутствие в СМИ: политические статьи, интервью, рецензии, критические тексты о выставках изобразительного искусства и Солонин Ю.Н. За позитивное наполнение образа философа в сфере политики.
Номинация № 4: Ставцев С.Н. Введение в философию Хайдеггера. СПб., Изд-во “Лань”, 2000. — 192 с.
Номинация № 5: Каган М.С.
Номинация № 6: Торчинов Е.А. Введение в буддологию. Курс лекций. СПб., Петербургское философское общество, 2000. — 304 с.
Номинация № 7: Савченкова Н.М. Как девственница // Метафизические исследования. 2000, № 14. (Статус иного). С. 177—186; Савченкова Н.М. Производство аффекта в архаической трагедии // Вестник психоанализа. 2002. № 1. — С. 137—152; Савченкова Н.М. Щуплый децл, или Пастушьи шутки И.Денежкиной (Послесловие) // Ирина Денежкина. Дай мне! СПб., 2002. С.211—218.
Напоследок, произнося слова благодарности за полученную премию, патриарх петербургского философского общества М.С. Каган сказал, что петербургская философия — “самая философская из российских философий”. О том, насколько справедливо или несправедливо это замечание, можно было судить не только по текстам, но и по работе конференций и круглых столов, которые и составили главное содержание двухдневного марафона Дня петербургской философии.
Конференции
Конференций на Дне петербургской философии было намечено две. Первая представляла собой пленарное заседание, именовалась “Философия: призвание и ответственность” и была посвящена роли философии в современном российском обществе. Болевой точкой, вокруг которой расходились круги дискуссии, стала тема религиозного воспитания, а именно проект введения в школьную программу Закона Божия. Резко против этого проекта высказался профессор М.С. Каган, указавший на то, что сейчас происходит реабилитация триады графа Уварова “православие — самодержавие — народность”. Эту же тему затронул декан философского факультета УрГУ А.В. Перцев. Его выступление было посвящено кризису позитивистской философии, которая, по его мнению, правила бал в России со времен Луначарского. Сегодня налицо глухота позитивизма к моральным ценностям. Поэтому необходимо, чтобы, с одной стороны, в школах преподавалась философия, а с другой — чтобы философии было возвращено антропологическое содержание. Именно антропологическое движение набирает силу на Урале, заключил свои тезисы Перцев.
Другая конференция, проходившая в рамках Дня петербургской философии, показала, что антропологические исследования популярны не только на Урале, но и в Петербурге. Конференция, организованная кафедрой антропологии философского факультета СПбГУ, называлась “Философская антропология: традиции, проблемы и перспективы” с уточняющим подзаголовком “Философская антропология: теория и опыт”. Действительно, доклады, прочитанные на этой конференции, и спровоцированная ими полемика касались теоретических основ дисциплины. Руководитель секции зав. кафедрой антропологии философского факультета СПбГУ профессор Б.В. Марков говорил о необходимости (и о возможностях) эмпирического изучения человека и его места в мире, поскольку теоретический подход себя исчерпал. Доклад А.В. Говоркова был посвящен перспективам диалога естественнонаучного и гуманитарного знания в контексте антропологических исследований.
Секции
Тематика круглых столов, организованных в День петербургской философии, была настолько разнообразна, что само это разнообразие красноречиво указывало на специфику петербургского философствования. Помимо довольно традиционных секций “Философия политики”, “Образование и гражданское общество”, “Философия войны и мира”, “Религия и гражданское общество: проблема толерантности”, “Философия науки и техники”, в программе были заявлены и менее типичные для научных заседаний темы: “Анекдот в культуре”, “Философия пива”, “Антропология музыки”. Эти три секции вкупе с киносеминаром “Философские темы в кинематографе”, посвященным просмотру и обсуждению фильма “Последние дни Иммануила Канта” (Реж. Фр. Коллан, 1992), — еще одно свидетельство влиятельности антропологической методологии в петербургском философском сообществе. На каждом из этих заседаний теория умело сочеталась с практикой и даже не предшествовала ей, а скорее следовала за ней. На “Анекдоте в культуре” (руководитель М.С. Каган) участники с равным удовольствием анекдоты рассказывали и их же осмысляли в культурологическом контексте. На “Антропологии музыки” музыку и играли, и обсуждали. Одним из ведущих этого круглого стола, где обсуждались темы “культурной дифференциации натуральной звуковой среды” и “конституирования акустических образов в контексте медиа”, был Владимир Мараев, руководитель популярной питерской группы “Бестиарий”, играющей этномузыку. Наконец, на секции “Философия пива” действительно пили пиво, что не мешало докладчикам всерьез обсуждать роль сакральных и профанных напитков в культуре вообще и в философской утопии здоровой жизни и ясного сознания в частности.
Иное направление петербургского философствования продемонстрировали два других круглых стола: “Философия и литература: ответственность в мире” (рук. проф. А.А. Грякалов) и “Сопротивление философии” (рук. проф. В.В. Савчук). На обеих секциях предметом обсуждения была эстетическая практика и ее соотношение с философией (участниками первого круглого стола были преимущественно литераторы). Однако стратегии размышления были предложены разные. Если в первой секции проблема соотношения эстетического опыта и мышления вообще могла быть поставлена (по словам Грякалова, “самое интересное— это то, что происходит между эстетическим опытом и философской рефлексией”), то исходным положением второго круглого стола был тезис проф. Савчука о том, что само противопоставление философии и искусства уже неактуально. Неактуально потому, что меняется форма философствования, книжная спекулятивная философия уступает место философии жеста, в свою очередь, стратегии изобразительного искусства становятся все более значимыми. Различное развитие получила и проблема “ответственности в мире”. Обсуждение этой темы на кругом столе “Философия и литература” вращалось вокруг вопроса личного морального выбора художника: перед кем художник ответственен, чему он должен подчинить свою творческую волю — обществу, индивидуальной морали или законам художественной убедительности? Участники (среди которых были известные петербургские литераторы Андрей Мелихов, Сергей Коровин, Сергей Носов, Георгий Медведев) выражали самые различные точки зрения: от теории, что искусство по природе своей аморально и провокативно, до утверждения, что искусство есть поступок и как таковое подчиняется всеобщим требованиям нравственности. Напротив, отправной точкой дискуссии на тему “ответственности в мире” в секции “Сопротивление философии” было признание изначальной политической ангажированности философа/художника. Эта позиция особенно четко была артикулирована проф. С.Л. Фокиным, известным переводчиком и исследователем французской философии 1930—1940 гг.
Как бы ни различались позиции участников этих двух круглых столов, есть между ними общее — принципиальная открытость академического сообщества неакадемическим формам культуры. Чуткость петербургского академического знания к неклассическим, экспериментальным формам современной художественной практики, на наш взгляд, и составляет одну из главных особенностей современного “петербургского философствования”, каким оно было представлено на Дне петербургской философии 2002 года.
Наталия Осминская
(Москва)