(Париж, Университет Париж-Сорбонна, 22—24 мая 2002 г.)
Опубликовано в журнале НЛО, номер 4, 2002
22—24 мая 2002 г. в Париже прошла Международная конференция “Тело в русской и иных культурах”, организованная Университетом Париж-Сорбонна (Париж-IV). В конференции приняли участие 29 исследователей из Франции, России, США, Швейцарии. Конференция ставила своей целью рассмотреть в широком филологическом и культурологическом аспектах тематику, связанную с человеческим телом как концептом культурной антропологии. Основным предметом интердисциплинарного обсуждения был избран “телесный код” русской культуры в сопоставлении с другими культурными традициями (традиционные архаические и мифологические представления; тело как репрезентант индивидуального и социального начала в человеке; тело сквозь призму социо-исторических и литературно-художественных источников).
Открывая конференцию, председатель оргкомитета проф. Ф. Конт (Университет Париж-IV) отметил, что феномен человеческого тела активно изучается этнологами, культурологами, литературоведами, лингвистами, фольклористами и потому возможно наглядно представить “воплощение тела” сквозь призму истории культуры, словесности, семиотики.
Доклады, представленные на конференции, в основном могут быть сгруппированы в следующие тематические блоки:
1. Тело как знаковая система.
Наиболее развернуто концепция тела как знаковой (семиотической) системы была представлена в докладе Г. Крейдлина (Москва, Российский государственный гуманитарный университет) “Язык тела и кинесика как семиотическая система”. Докладчик охарактеризовал особенности невербального поведения в акте коммуникации (жесты, движения, позы) в связи с культурными стереотипами, табу и непосредственно — с процессом регулирования речевого общения. Более подробно была рассмотрена одна из систем невербальной семиотики — кинесика (наука о жестах и жестовых движениях, о жестовых процессах и жестовых системах) и поставлен вопрос о возможности создания метаязыка невербальной семиотики в целом.
Тема была продолжена в докладе А. Байбурина (Санкт-Петербург, Европейский университет) “Тело и слово”, посвященном традиционным представлениям о природе слова, его создании (связь слова и пищи) и объективировании (особое отношение к письменному слову в народной культуре), об овладении словом (ритуалы “развязывания языка” у детей и приемы овладения магическим словом, заклинательным искусством).
И. Утехин (Санкт-Петербург, Европейский университет) в докладе “К семиотике кожи в культуре восточных славян” продолжил рассмотрение тела сквозь призму знакового подхода, показав, как в народной культуре кожа и ее особенности (включая цвет, сухость/влажность, чистоту, различные отметины, заболевания и т.п.) соотносятся с понятиями “человеческого”, “нормы”, “правильного”, “своего”.
Чрезвычайно интересный этнографический материал был представлен в докладе О. Величкиной (Париж) “Тело и музыкальные инструменты”. Русские народные инструменты — кугиклы (флейта Пана) и травяная дудка — были рассмотрены как аналоги человеческого тела (руки), измеряемые его параметрами, приспособленными к руке конкретного исполнителя и противопоставляемые по признаку “женский”/ “мужской”.
Символике слез (как проявления “жизни тела” и духовного подвига) в русской культуре был посвящен доклад Ф. Конта (Университет Париж-IV). Докладчик сосредоточил внимание на теме плача, рыдания, слез в произведениях протопопа Аввакума (слезы как символическое изображение поста, раскаяния, освобождения от грехов, второго (духовного) крещения и т.п.).
Н. Пушкарева (Москва, Институт этнологии и антропологии РАН) в докладе “Женские уста в церковном и светском дискурсах X—XV вв.” рассмотрела специфику восприятия рта в связи с женским телом и средневековым “текстом женщины” (в связи с сексуальным, гендерным и моральным аспектами).
В докладе И. Морозова и А. Махова (Москва, Институт этнологии и антропологии РАН) “Соблазн языка”: семантика универсального жеста” на чрезвычайно пестром и разнородном (как генетически, так и типологически) материале была сделана попытка выяснить основные “значения” высунутого языка и прагматику этого жеста.
2. Тело в литературе и искусстве (от классицизма до авангарда).
Доклады, которые можно объединить в этот блок, освещали очень широкий круг проблем, касающихся как литературного текста, так и языка литературы (“воплощения слова”) и художественных методов отдельных авторов.
Доклад А. Строева (Франция, Университет г. Бреста) “Разъятое тело” был построен на материале литературных текстов XVIII в. (записки путешественников в Россию с описаниями всяческих лишений, которые приходилось испытывать в дороге и в чужом холодном климате); было показано, как образ страдающего тела постепенно превращается в литературную метафору.
Композиционно значимый образ путешественника был проанализирован в докладе Л. Трубецкой (Университет Париж-IV) ““Тело путешественника” в “Путешествии в Арзрум” А.С. Пушкина” (внимание было сосредоточено на таких приемах описания человеческого тела, как “гибридизация”, “метаморфоза” и “фрагментация” — термины предложены докладчиком).
В докладе А. Пескова и О. Зуровой (Московский государственный университет) “Тело “родной души” в поэзии золотого века” на материале русской классической элегии (Боратынский, Жуковский, Батюшков, Пушкин, Лермонтов) было показано, как в литературном тексте реализуется установка на душевное партнерство, когда все признаки телесности (взгляд, голос, руки, тело) призваны служить проявлениям духовности, когда тело (в том числе тело женщины — предмета поклонения поэта) дематериализуется, становится видением, духовным идеалом. Доклад Т. Цивьян (Москва, Институт славяноведения РАН) “Отношение к себе и к своему телу в русской модели мира” был основан на материале русской дворянской культуры и литературы XIX в., в которых ярко отразился апофетический подход к человеческому телу (человек не видит сам себя, не может верифицировать свое изображение и не может адекватно познать сам себя с помощью “телесного кода”).
А. Виноградова (Университет Париж-IV) посвятила свой доклад изображению тела в поэзии “старших” русских символистов (Брюсов, Анненский, Бальмонт), где были проанализированы следующие мотивы: тело как тюрьма, тело как тень или пустота, деформированная телесность. Истоки образов вырождения в творчестве А. Блока рассмотрела О. Матич (США, Калифорнийский университет в Беркли) в докладе “Александр Блок: вырождение и “проклятая” кровь”, спроецировав многие “дегенеративные” образы на реальные обстоятельства жизни поэта. Телесной метафорике в русской литературе XX в. были посвящены доклады Ж.-К. Ланна (Франция, Университет Лион-III) “Части тела и части дискурса в произведениях В. Хлебникова” (образопорождающие константы — голова, череп, мозг; тело как универсум; метафоры “тело-государство”, “тело-город”), Н. Букс (Университет Париж-IV) “Исчезновение тела и исчезновение текста в прозе Хармса” (была предложена версия расшифровки псевдонима “Хармс” через ряд ивритских слов, например “намек”, “отступник”, “певец”, и подчеркнута важность фонетической реализации слова в творчестве Д. Хармса), О. Бурениной (Швейцария, Университет г. Цюриха) “Рука творца: телесные аномалии в русском искусстве и литературе 1900—1930” (на материале творчества Шагала, Лисицкого, Филонова, Тынянова, Хармса; был сделан вывод о том, что “поэтика телесной деформации” (“монструозность” и “аномальность” в терминологии автора) является частью русской поэтики абсурда), Л. Юргенсон (Университет Париж-IV) “Тело в лагерной прозе” (на материале прозы В. Шаламова).
Интересный подход к литературному материалу был продемонстрирован в докладах, разрабатывающих тему “телесности города (государства)”. С. Неклюдов (Москва, Российский государственный гуманитарный университет) в докладе “Тело Москвы: к вопросу об образе города-женщины в русской литературе” на основе образов романа А. Платонова “Счастливая Москва” показал, как в тексте XX в. реализуется целый ряд архетипических моделей, связанных с оппозицией “мужской—женский”, с мотивами брака, материнства. В аналогичном ключе рассматривался образ Праги в европейской литературе рубежа XIX—XX вв. в докладе К. Гальмиш и Д. Бештель (Университет Париж-IV) “Тело города. Антропоморфная метафора в центральноевропейских литературах “конца векa””.
Репрезентации человеческого тела в изобразительном и театральном искусстве были посвящены доклады А. Леканю (Университет Париж-IV) “Тело Христово в русской живописи XIX в.”, И. Кона (Москва, Институт этнологии и антропологии РАН) “Обнаженный мужчина в русском искусстве”, Р. Юска (Франция, Университет г. Меца) “Русские сезоны в Париже: славянское тело в глазах Запада”.
3. Тело в традиционной культуре.
В докладе С.М. Толстой (Москва, Институт славяноведения РАН) “Тело и душа” была представлена исчерпывающая картина народных славянских верований о соотношении тела и души, о месторасположении души в теле, о перемещениях души внутри тела, о способах “вложения” души в тело, о временном и окончательном выходе души из тела). Символике тела в русских заговорах XVII—XVIII вв. был посвящен доклад А. Топоркова (Москва, Институт мировой литературы РАН) — рассмотрены мотивы метаморфоз человеческого тела, приписывание телу зооморфных признаков, мотивы неуязвимости и неподвижности, мотив чудесного одевания. Фольклорные “вкусовые” эпитеты человеческого тела, такие как “сладкий”, “соленый”, “кислый”, проанализировала Г. Кабакова (Университет Париж-IV) в докладе “Сладкие поцелуи и горькие слезы”. Л. Виноградова (Москва, Институт славяноведения РАН) представила доклад “Телесный код славянской народной демонологии”, где перечислила основные телесные признаки, по которым, согласно народным верованиям, можно отличить человека от мифологического персонажа (рост, форма головы, лицо, гипертрофированные части тела, телесные аномалии, особенности конечностей). Была затронута также проблема “нормы”, принятой в традиционной культуре по отношению к признакам “человеческий”—“нечеловеческий”. Доклад О. Беловой (Москва, Институт славяноведения РАН) “Тело “чужого”” был посвящен анализу фольклорных антропологических представлений и связанных с ними верований. В центре внимания были верования об “антропологии чужих” (внешность и телесные особенности представителей других наций и конфессий (отсутствие души; голова, якобы полученная от нечистой силы; цвет волос и кожи; особенности глаз и зрения); телесные аномалии, приписываемые “чужим” (наличие хвоста, особый запах, телесные выделения и болезни); связанные с данными мотивами мифологические представления и суеверные практики).
Разноплановый материал, представленный в докладах участников конференции, показал, что в культурном пространстве через телесный код возможна в принципе концептуализация всего, что окружает человека. Человек измеряет мир в буквальном смысле слова своим телом, соотнося с собой окружающие природные и культурные объекты, а также ментальные стереотипы. Интерес с телу как средству концептуализации различен в различные периоды развития культуры и общества, и наиболее ярко проявляется он в традиционной фольклорной картине мира, многие составляющие которой впоследствии активно разрабатываются в литературе и изобразительном искусстве.
Ольга Белова (Москва)