Аркадий Мильчин
Опубликовано в журнале НЛО, номер 2, 2001
Аркадий Мильчин
«ПИСАТЕЛЬ И КНИГА» Б.В.ТОМАШЕВСКОГО
История выпуска 2-го издания (М., 1959)
В конце 1955 года редакция полиграфической литературы издательства «Искусство», где я тогда работал редактором, была преобразована в редакцию литературы по книгоиздательскому делу, полиграфической технике и книжной торговле, а меня назначили в преобразованной редакции старшим редактором, ответственным за выпуск литературы по книгоиздательскому делу. Я видел одной из своих главных задач издание книг о работе редактора и редактировании как профессиональной деятельности. Таких книг тогда было очень мало, да и те, что были, касались главным образом технической стороны редакторской работы, а не обобщали ее опыт с содержательной стороны и уж подавно не пытались осмыслить суть редактирования.
Текстология была составной частью работы редактора классических произведений художественной литературы. Поэтому выпущенная в далеком 1928 году книга Б.В. Томашевского, у которой в подзаголовке стояло: «Очерк текстологии» и которая стала уже библиографической редкостью, не могла не вызвать желания с ней познакомиться. Прочитав ее, я понял, что хотя она несколько устарела, но могла бы послужить хорошей основой для современной книги на ту же тему. Недолго думая, весной 1957 года я написал Борису Викторовичу Томашевскому письмо:
Уважаемый Борис Викторович!
В издательстве «Искусство» существует редакция литературы по книгоиздательскому делу, полиграфической технике и книжной торговле. Эта редакция призвана выпускать в числе других книги для редакционных работников, обобщающие ценный издательский опыт, помогающие редакторам повышать свое мастерство, глубже и всестороннее изучать книгу как особое явление культуры. Среди таких книг должна быть, безусловно, и книга, обобщающая многолетний опыт подготовки и издания произведений русской классической литературы, показывающая достижения и вскрывающая недостатки в этой области издательской деятельности. В основу подобной книги должно, по нашему мнению, лечь изложение теории и практики текстологической работы — основного и главного раздела редакторской работы при издании классических произведений.
Не могли ли бы Вы взяться за написание этой книги? Мы не формулируем точно тему ее и название вполне сознательно, так как хотим сделать это совместно с Вами, если, конечно, Вы согласитесь с нашим предложением. Нам очень бы хотелось, чтобы автором такой книги стали именно Вы.
Ответ был неутешительным:
Ленинград, 30 мая 1957
Глубокоуважаемый товарищ Мильчин!
Прошу извинения за поздний ответ: Ваше письмо пришло в мое отсутствие, и я прочел его только по возвращении в Ленинград.
Я полагаю, что Вы совершенно правы, и издание книги, посвященной теории и практике текстологической работы, было бы своевременно. К сожалению, в настоящее время я никак не могу взяться за это дело. Просто переиздать мою книгу 1928 г. «Писатель и книга» невозможно, так как за эти 30 лет сделано в этой области очень много, чего нельзя обойти молчанием. С другой стороны, в настоящее время провозглашаются (и от имени, казалось бы, компетентных инстанций) принципы, с моей точки зрения противоречащие элементарным основам критики текста; мало того, что провозглашаются, — и применяются на деле, что ведет к массовой порче текстов наших классиков. Это требует подробных возражений. А я в настоящее время настолько связан многими взятыми мной по неосторожности литературными обязательствами, которые выполняю с трудом и с запозданием, что не имею никакой возможности предпринять данный труд. Я надеюсь обратиться к нему, когда освобожусь от всего прочего, но, видимо, это будет нескоро.
Во всяком случае, я очень признателен Вам за Ваше письмо, касающееся вопроса мне близкого и связанного со значительной частью проделанного мною за многие годы моей работы.
С искренним приветом
Б. Томашевксий.
Вскоре после этого письма 24 августа 1957 года Борис Викторович скончался, и казалось, что на моей затее можно поставить крест. Но неожиданно в редакцию пришло письмо вдовы Б.В. Томашевского Ирины Николаевны Медведевой, впоследствии ставшей широко известной благодаря опубликованной за рубежом под псевдонимом книге, оспаривавшей принадлежность «Тихого Дона» М.А. Шолохову.
В отдел полиграфии изд-ва «Искусство»
От Томашевской-Медведевой И.Н.
6 декабря 1958 года
В связи с тем, что издательство обращалось к моему покойному мужу Б.В. Томашевскому с предложением переиздать его книгу «Писатель и книга», — сообщаю издательству, что книга может быть в настоящее время переиздана с дополнениями и поправками, взятыми из конспектов курса по текстологии, читанными Томашевским в 1950-1955 годах в Ленинградском университете. Книга может быть сдана в готовом виде в ноябре 1958 года.
И. Томашевская-Медведева.
В датировке письма Ирина Николаевна ошиблась. Письмо могло быть написано только в 1957 году, поскольку она сама сообщала, что может представить оригинал в ноябре 1958 года.
Получив письмо Ирины Николаевны, я, конечно, очень обрадовался, но все же, помня об отношении самого Б.В. Томашевского к переизданию книги и предвидя, что при заключении договора на нее у руководства издательства могут возникнуть сомнения о целесообразности переиздания книги 1928 года, я решил заручиться мнением авторитетного литературоведа-текстолога и в том же декабре 1957 года написал письмо к известному ленинградскому литературоведу Исааку Григорьевичу Ямпольскому. Я попросил его высказаться «относительно возможности выпуска этой книги вторым изданием», несмотря на отрицательное отношение к этому автора, и, если он считает это возможным, отрецензировать ее с современных позиций и оценить предложение И.Н. Медведевой о дополнениях. Предупредил я И.Г. Ямпольского и о том, что мы рассчитываем снабдить книгу вступительной статьей и комментариями.
Ответ И.Г. Ямпольского был благоприятным:
Ленинград, 12 января 1958.
Уважаемый тов. Мильчин! (Извините — не знаю Вашего имени и отчества.)
Только что получил Ваше письмо и спешу ответить.
Я считаю заслуживающей всяческого одобрения и поддержки мысль издательства «Искусство» о переиздании работы одного из основателей советской текстологии Б.В. Томашевского «Писатель и книга».
Разумеется, если бы не внезапная кончина Б.В. Томашевского, он бы обновил и дополнил книгу, так как за тридцать лет в области издания русских классиков сделано немало (в том числе и самим Борисом Викторовичем), многие вопросы прояснились. Но поскольку он не успел это сделать, нужно, по моему мнению, переиздать книгу, дополнив ее сохранившимися университетскими лекциями и снабдив предисловием. В таком виде книга Б.В. Томашевского, несмотря на то, что кое-что, как считал он сам, в ней устарело, будет, бесспорно, очень полезна.
Что до рецензии, то я бы охотно ее написал, но до осени настолько занят, что не имею физической возможности сделать это.
Когда будете осуществлять издание, хорошо подумайте об авторе вступительной статьи — это не такой простой вопрос.
Всего лучшего
И. Ямпольский.
Обстоятельства складывались как нельзя более благоприятно для нового издания «Писателя и книги», и, вооруженный письменным отзывом И.Г. Ямпольского, я постарался как можно быстрее заключить договор с И.Н. Медведевой на текстологическую подготовку издания, примечания и дополнения к нему.
Параллельно надо было срочно найти авторитетного автора для вступительной статьи, который сумел бы написать и представить ее в издательство за короткий срок, не позднее ноября 1958 года, когда должна была поступить рукопись книги от И.Н. Медведевой. Из нескольких возможных кандидатур я остановился на двух именах — С.М. Бонди и Б.М. Эйхенбаум. И, помня предупреждение И.Г. Ямпольского, решил, прежде чем принять окончательное решение, посоветоваться с ним. Он быстро прислал ответ:
Ленинград, 22 янв. 1958
Уважаемый Аркадий Эммануилович!
Вы спрашиваете меня, как я отношусь к кандидатуре С.М. Бонди как автора вступительной статьи к книге Б.В. Томашевского. Думаю, что это самая подходящая кандидатура. Если С.М. Бонди согласится написать статью, это, без сомнения, будет очень хорошо. Статья будет содержательная, и С.М. Бонди найдет, конечно, соответствующий тон, что весьма существенно.
Что касается рецензии, то я охотно написал бы ее, но не могу Вам твердо обещать, что мне удастся это сделать. У меня много обязательств и служебной работы, а здоровье, к сожалению, крайне ограничивает мои возможности, так что при всем желании я могу Вас подвести. Поэтому осенью я, если будет малейшая возможность, напишу рецензию, но Вы имейте в виду и другого рецензента.
Не помню точно причин, по каким роман с С.М. Бонди не состоялся. Кажется, я просто не смог с ним связаться, да и прослышав, что в соблюдении сроков он не слишком обязателен, быстро остыл и решил обратиться к Б.М. Эйхенбауму, тем более что Ирина Николаевна Медведева одобряла такой выбор. Борис Михайлович согласился и в установленный срок представил очень хорошую статью. Более того, уверовав в меня, Борис Михайлович предложил нашей редакции издать его работу «Основы текстологии», подробный проспект которой он уже разработал. Увы, какой-то рок и ему помешал это сделать. Вскоре после того, как мы заключили с ним договор на такую книгу, 24 ноября 1959 года, Борис Михайлович скоропостижно скончался, так и не осуществив своего замысла. Но поскольку представленный им проспект книги был столь подробен, что напоминал, скорее, конспект, то я включил его в 3-й выпуск сборника «Редактор и книга» (М., 1962).
Когда сборник вышел, я послал его дочери Бориса Михайловича Ольге Борисовне. Вот что она написала мне в ответ:
Милый Аркадий Эммануилович!
Спасибо Вам большое за присылку экземпляра. Вы даже представить себе не можете, как мне радостно было увидеть напечатанной именно эту папину работу. Ему так хотелось написать книгу, и он бы ее написал, вероятно, очень увлекательно и живо — так он за свою жизнь привык к текстологии и полюбил эту, казалось бы, суховатую науку. И очень хорошо, что Вы снабдили этот конспект примечаниями и своей вступительной заметкой. Короче говоря — не зря Борис Михайлович называл Вас «милый Мильчин».
Мне очень жалко, что я — не литературный работник и мало что смогу сделать с тем, что есть в архиве Бориса Михайловича. Но, вероятно, когда-нибудь многое из того, что в этом архиве есть, — появится в свет.
Будьте здоровы.
Так как этой книги еще в продаже нет, — я размахиваю ею, — и все мне завидуют. Она еще выглядит очень завлекательно.
О. Эйхенбаум.
Вернусь, однако, к «Писателю и книге». Со вступительной статьей Б.М. Эйхенбаума работать мне пришлось, естественно, мало. В основном мои замечания сводились к тому, чтобы несколько смягчить тон его суждений о воззрениях некоторых московских текстологов, — снять резкость оценок, оставив их суть. Борис Михайлович с этим согласился.
Я несколько забежал вперед; стоит также привести сохранившиеся у меня письма и записки Ирины Николаевны, которые представляют некоторый интерес.
Одно из писем касается неосуществленного замысла об издании другой книги Б.В. Томашевского, замысла, который — кто знает — может быть, и будет когда-нибудь воплощен в жизнь. Договор на «Писателя и книгу» так вдохновил Ирину Николаевну, что она поспешила прислать в редакцию заявку на сборник работ Б.В. Томашевского «Вопросы издания классиков»:
В редакцию литературы по книгоиздательскому делу
издательства «Искусство»Предлагаю к изданию книгу Бориса Викторовича Томашевского «Вопросы издания классиков» (25 авторских листов).
Данная книга состоит из работ Б.В. Томашевского 1930-1957 гг. и ни в какой мере не совпадает с его книгой 1928 года «Писатель и книга», написанной с инструктивной учебной целью.
Сборник «Вопросы издания классиков» представляет собой книгу, в которой эрудированный филолог, историк литературы делится опытом тридцатидвухлетней работы над текстами произведений классической литературы и их изданием. В сборник входят статьи по общим проблемам текстологии (как прикладной отрасли филологической науки), по отдельным сложным текстологическим казусам в установлении текста произведений классиков, а также рецензии на различные издания, общие критические статьи о работе издательств над изданиями классиков и выработанные по просьбе издательств инструкции.
Основную, первую часть книги составляют работы Б.В. Томашевского по отдельным вопросам установления текстов. Все эти работы, несмотря на свой академизм, имеют вполне литературный характер. Читать их легко и занимательно. Выпуск книги «Вопросы издания классиков» имеет не только практическое значение фиксации многолетнего опыта одного из основоположников советской текстологии (название этой практической дисциплины принадлежит Б.В. Томашевскому), но и общекультурное значение.
Книга эта демонстрирует советские достижения в области, которую за рубежом считают привилегией западных филологов.
И. Томашевская. 13 апреля 1958 года.
Переговорив с главным редактором издательства «Искусство» (тогда им был Александр Васильевич Караганов), я подготовил ответ Ирине Николаевне от его имени:
Глубокоуважаемая Ирина Николаевна!
Издательство в принципе не возражает против издания сборника статей Б.В. Томашевского «Вопросы издания классиков» в 1960-1961 году. Окончательное решение вопроса об издании этого сборника может быть принято по представлении проспекта сборника, уточнении его состава.
Предложение об издании сборника возникло у Ирины Николаевны в процессе выбора двух-трех статей Б.В. Томашевского для приложения к новому изданию «Писателя и книги» в качестве образцов применения текстологических взглядов к сложным практическим случаям. Об этом говорит фраза из ее письма от 21 апреля 1958 года, в котором она, не дождавшись ответа на свою вторую заявку (не прошло и десяти дней со дня отправки ее в издательство), просит «написать относительно второй книги, что важно для конструкции «Приложения»». Хороших статей оказалось так много, что выбрать две-три лучшие было нелегко.
В открытке от 3 июня 1958 года Ирина Николаевна сообщает мне о том, как идет подготовка оригинала «Писателя и книги»:
Глубокоуважаемый Аркадий Эммануилович!
Спасибо за весточку, а главное, за расположение к трудам Томашевского. Я, по правде сказать, была уверена, что изд-во не станет говорить о 2-й книге прежде выхода 1-й. Темпы, с которыми идет «Текстология» в Вашей редакции, и так беспримерны. Особенно удивительными они кажутся для изд-ва, которое имеет прочную славу в смысле «темпов». Деньги переведены. Спасибо за содействие. Книга перепечатана, и один из трех экземпляров у меня здесь [в Гурзуфе] в работе. Приложения будут состоять из двух глав статьи Б<ориса> В<икторовича> в пушкинском «Литературном наследстве» — это 2 п<ечатных> листа. Еще лист соберу из мелочей по Достоевскому и Пушкину. Я буду в Ленинграде 4-5 июля и к 10-му постараюсь выслать Вам рукопись. Привет.
И. Томашевская.
На мое предложение составить к новому изданию «Писателя и книги» предметный или тематический указатель Ирина Николаевна ответила так:
Глубокоуважаемый Аркадий Эммануилович!
Составив словник для указателя, я убедилась в том, что указатель будет слишком куцый и что в общем все сводится к нескольким темам, фиксированным в оглавлении. Это побудило меня лишь расширить оглавление за счет подтемок. Посылаю Вам это изделие с тем, чтобы Вы исправили, если найдете нужным, формулировки и дали оглавление с примечанием (о том, что названия подтемок даны редакцией). А может быть, в соответствующие места ввести т. наз. «фонарики»?
Решайте, как лучше. Что касается тематического указателя, то я думаю, что и более умелый составитель не добился бы хорошего результата. Впрочем, может быть, и добился бы, но сейчас нет времени делать такой указатель.
Посылаю Вам оглавление с обозначением страниц издания 1928 года, т. к. машинописные экземпляры у нас расходятся в пагинации. Надеюсь на Ваше письмецо в Гурзуф. Всех благ и доброго отдыха.
Ир. Томашевская. Гурзуф. 27 августа 1958 года.
Книга была напечатана с расширенным оглавлением вместо предметного указателя. Сегодня я бы этим не ограничился, а тогда сроки поджимали, тем более что рукопись надо было подписать в печать в виде машинописного оригинала-макета, т.е. оригинала, напечатанного на пишущей машинке так, чтобы строки совпадали с будущими наборными или, по крайней мере, чтобы число строк в машинописных абзацах не отличалось от числа строк в абзацах наборных. Тогда наша редакция пропагандировала этот метод издания, почти устранявший корректурный обмен между типографией и издательством и благодаря этому сокращавший сроки производства книги. В самом деле, через месяц после подписания в ноябре 1958 года оригинала-макета к печати он был сдан в типографию, и в первом квартале 1959 года книга уже вышла в свет. Правда, пришлось вклеивать список опечаток, которых, может быть, удалось избежать, если бы в издательстве держали корректуру.
Судя по письму И.Н. Медведевой от 6 ноября 1958 года, она все же сделала попытку оснастить книгу вместо указателя словарем: обратилась с просьбой составить его к одной из сотрудниц редакции «Библиотеки поэта» литературоведу-текстологу Ксении Константиновне Бухмейер:
Да, насчет словаря думаю, что его сделать не удастся. Бухмейер писала, что делает, но не знаю, успеет ли. Скажу Вам по телефону.
В этом же письме Ирина Николаевна отвечала на мои замечания по тексту и делилась своими сомнениями:
О статье «Сочинения русских классиков в изданиях Академии наук СССР» скажу следующее. Б.М. Эйхенбаум, просматривая «Приложение», отметил, что статья носит характер служебного резюме и написана именно для недр учреждения. Мне показалось, что отчасти он прав. Посмотрите и, сравнив обе статьи, решите этот вопрос. Если сочтете возможным — оставим статью.
Статья в книге осталась: она могла помочь издателям при составлении текстологических инструкций.
Когда Ирина Николаевна узнала от меня, что книга вышла, она прислала благодарственное письмо, которое стоит привести целиком, так как в нем отразились некоторые черточки положения литератора вообще и наследника писателя, в частности, в советских условиях:
Глубокоуважаемый Аркадий Эммануилович!
Спасибо Вам за добрую весть. Хоть и с опечатками… но все же хорошо, что книга вышла. И я так признательна Вам за содействие: за мудрое доброжелательство и большую работу, которую далеко не все делают так добросовестно. Мне бы очень хотелось выразить это не в письме, а в личном общении, но, увы, до конца апреля я не смогу попасть в Москву. Из сего вытекают следующие просьбы:
1) Книгу хоть одну пришлите поскорей. Не терпится посмотреть. Конечно, 3 экз. мне мало. Напишите, могу ли я через издательство купить 20 экз. и как это сделать в смысле оплаты, т.е. нельзя ли путем вычета из гонорара.
2) Эйхенбаум болел и уехал отдыхать. Его дочь просила, если можно, ускорить перевод гонорара. Данные в бухгалтерии есть.
3) Я тоже ничего не имела бы против денег. Помните, Вы говорили, что какая-то сумма мне причитается за примечания или за что-то. Так как при всех своих трудах я в качестве литератора заработала минимально за эти 1 1/2 года, то для меня важна справка о мною заработанной сумме больше, чем сама сумма.
Итак, если можно попросить бухгалтерию составить такую справочку (они знают форму, так как для членов Союза писателей делается это постоянно). Что касается сумм тех и других (т. е. наследственные), то они, вероятно, так плачевны, что их можно выслать мне почтой. Но на всякий случай посылаю заявление о переводе на книжку.
Мне очень стыдно Вас обременять всеми этими делами, но я в надежде когда-нибудь оказаться и для Вас полезной. Всего доброго
И. Томашевская.
19 марта 1959 г.
Выход «Писателя и книги» не остался не замеченным. В «Вопросах литературы» (1960. № 4) была напечатана положительная рецензия Б.Я. Бухштаба.
Главное же заключается в том, что книгу Б.В. Томашевского удалось возродить к новой активной жизни, сделав ее достоянием более или менее широкого круга авторов, редакторов, текстологов, литературоведов. Она вошла в список основной литературы, рекомендуемой студентам, которые готовят себя к профессии редактора, и вместе с проспектом «Основ текстологии» Б.М. Эйхенбаума стала классикой отечественной текстологии.