особенности языка и литературы сетевых людей
Опубликовано в журнале НЛО, номер 3, 2000
Казимир Малевич, 1918
А вам кажется, что Интернет должен проломиться как-то через умы тех, кто хочет определить путь России, что они будут как-то думать о том, что Интернет — это глобальная система, а Россия все-таки имеет свои границы со столбами?..
Артемий Лебедев
1. КОРОТКО О МЕТОДОЛОГИИ
В третьей части «Архипелага ГУЛаг» А. И. Солженицына имеется 19-я глава о населении советских лагерей, написанная в жанре этнографического очерка 1. Иронически следуя сталинскому определению нации, Солженицын и показал, что заключенные представляют собой ту самую общность, которую Сталин называл нацией: у них своя, ни на кого не похожая культура, традиции и навыки хозяйственной деятельности, свой язык. Публикация в 1973 году книги Солженицына вызвала множество подражаний и/или опровержений, отчасти даже написанных в родственных «Архипелагу» жанровых формах. Одним из плодов такого подспудного подражания мне представляется книга Александра Зиновьева «Зияющие высоты» — опыт антропологии советской интеллигенции 2. Возможно, научной значимостью (достоверной экспериментальной базой, счетностью, повторяемостью и т. п.) эти и им подобные трактаты не располагают. Но они обладают по меньшей мере одним несомненным достоинством — эвристичностью. Тот, кто раз прочитал очерк Фан Фаныча о языке зэков у Солженицына или выдержки из книги «Все о крысах» у Зиновьева 3, старается найти применение их оптике на любом доступном новом материале.
Научную критику увиденной сквозь эту оптику новой реальности русской сетевой культуры мне помогла сформулировать работа Томаса Ветцштейна и соавторов, на гораздо более обширном, чем мой, материале описавших как «внутреннюю действительность сетевой сцены», так и «положение сетевиков в [невиртуальном] социальном пространстве» 4. Авторы книги о сетевой культуре рассматривают ее как «под-мир, или специализированную частичную культуру, которая сохраняет свою самостоятельность и границы благодаря тому, что обладает только ей присущими моделями поведения и смыслополагания» 5. Стало быть, описывать ее на старших носителях культурной памяти сродни попыткам запихнуть банан в уже развернутую кожуру.
Основная трудность в попытке описания и анализа речевых инструментов этого «смыслополагания», а потом и представления какого-либо его фрагмента — например, в такой статье, как эта, — состоит, по-видимому, в следующем 6. Сеть в принципе отторгает пирамидальную, или иерархическую, модель культурной трансляции (Pyramidenprinzip); пирамидальность вытеснена принципом «кластерности» (Clusterprinzip), заимствуемым как Интернетом, так и печатными масс-медиа у телевидения 7. Дополню эту оппозицию еще и другими. Так, в Сети визуальность разрозненных или рассыпанных по ‘ящикам’ образов и моторность доминируют над монументальной текстуальностью. Правда, опора на устный опыт, и особенно антинормативистские речевые субкультуры, преобладает над традиционными формами письменности (или, лучше сказать, печатности); преобладание моторной визуальности неизбежно расширяет в Сети поле смешного: возможность пошутить, как правило, не упускается и в сетевом тексте на самую серьезную тему, и на сколь угодно серьезном сайте 8.
На русских горизонтах Сети эти родовые признаки Интернета выражены с тем бoльшей отчетливостью, чем более практическая целесообразность русской электронной коммуникации лежит в самой процедуре общения. Мне представляется оправданной гипотеза, согласно которой превращения русского языка в Сети обусловлены не столько практическими потребностями упрощения кода, сколько игровыми условиями виртуального пространства, или коммуникации-игры. Иначе говоря, массовому пользователю важно не увеличить проходимость информации, но сделать предельно зримым собственное присутствие в Сети. Лучше других к такому типу поведения оказались подготовлены подростки-стебовики (особенно рок-тусовщики) и представители художественно-академической сцены диаспоры; одни проводят беспрерывные конкурсы своих домашних страниц, другие собирают письма благосклонных знаменитостей 9. Собственно рыночные практики в области культуры пока представлены на русской Сети на уровне презентации и пред-продажи информации о себе как продукта. Этому есть объяснения, так сказать, внекультурного порядка: достаточно упомянуть попытки государственных секретных служб России законодательным путем открыть себе доступ к информации обо всех клиентах российских провайдерских фирм 10.
Вопрос о том, почему Сеть остается в России дорогой игрушкой, стоит во взаимосвязи с более общей проблемой культурной переориентации всего общества. Одним из возможных ключей к пониманию того, как протекает эта переориентация в русском Интернете, является принятый в русском ‘виртуальном пространстве’ способ коммуникации.
С учетом всего вышесказанного, представление элементов интернетного дискурса в форме книжного текста требует воспроизводства кластерного принципа: сжато обозначив поле наблюдения (население Интернета), я перейду к узкому предмету наблюдения — новому языку русских сетевых людей. Все это делается для того, чтобы в перспективе приблизиться к ответу на вопрос, каким образом эта новизна, существующая благодаря американской технической новинке, обеспечивает или тормозит перенос в Россию западных общественных ценностей.
2. ПОЛЕ НАБЛЮДЕНИЯ: НАСЕЛЕНИЕ ИНТЕРНЕТА
Сообщество пользователей компьютеров — они же юзеры, они же юзаря, они же y╢серы, — имеющих доступ в Интернет и погруженных в почти беспрерывное электронное общение, стало несомненно новой социокультурной реальностью как для самих современных носителей русского языка, так и для исследователей. При всей условности термина население Интернета, который я впервые услышал от менеджера проекта «Яндекс» Елены Колмановской 11, он точно передает смысл происходящего в Интернете и особую роль самого медиума в реальной практике обитателей расширившегося посоветского пространства.
Теоретики так называемой самобытности будут сразу разочарованы. Воспроизводя в Сети стереотипы русской обыденной аномии и мечтательности, интересующий нас сегмент населения Интернета не выходит за рамки постоянно изучающего самого себя глобального сетевого сообщества. Даже социальная неопределенность на реальной территории бывшей империи и слабость национальных институтов рефлексии в России не могут превратить русский Интернет во что-то «маргинальное», «периферийное» или «провинциальное» — в силу беспредметности самой метафорики, например, «столичности» и «провинциальности» применительно к этому явлению технологии и общественной жизни 12. «Маргинальным», «периферийным» и «провинциальным» можно было бы назвать только разговор об Интернете (или ‘интернетный дискурс’) — как в самой Сети, так и в старых бумажных и электронных масс-медиа. Широко применяемые привычно-пространственные метафоры — ‘сеть’, ‘паутина’ или ‘соты’ — при додумывании их до конца обнаруживают несостоятельность для описания новой реальности. Вот почему из прагматических соображений я буду говорить о русском населении Интернета, отдавая себе отчет в принципиальной рассеянности, диаспоризации этого населения — как физической, так и виртуальной.
По данным Елены Колмановской 13, к 1998 году «в русском Интернете около одного миллиона жителей, причем от трети до половины их — в Москве. По данным КОМКОН 2 (www.comcon-2.com), имеют доступ в Интернет на своем компьютере дома или на работе 2,7 процента населения России (4,9 процента населения Москвы), или около трех миллионов человек (около 500 тысяч в Москве)». Елена Колмановская считает последние данные сильно завышенными. Так, по данным Gallup Media, за неделю к Интернет-страницам обращаются 6,2 процента москвичей старше 16 лет (около 440 тысяч человек).
Объем русского Интернета, по данным поисковой системы Яндекс 14, составляет около одного процента от мирового (Е. Колмановская: «это около 17 Гб или чуть более 2 млн уникальных страниц, при этом AltaVista индексирует более 100 млн страниц, и считается, что это где-то от половины до трети всего мира»). Примерная разбивка русских ресурсов по категориям, сделанная Е. Колмановской на основе опыта yandex.ru, выглядит следующим образом:
Коммерция (представительства компаний, каталоги товаров, недвижимость,
туризм, ремонт, реклама, консалтинг, индивидуальная трудовая деятельность и т.д.) 44,0 %
Самовыражение (персональные сайты, коллекции ссылок) 12,5 %
Интернет-жизнь (чаты, on-line конференции, сетевые игры) 11,8 %
Общественные и неформальные организации (гос. органы, конфессии, секты,
партии, клубы по интересам и фан-клубы) 10,3 %
Наука, учебные заведения, медицина 8,2 %
Культура (литература, история, музыка, кино, музеи, театры) 7,5 %
СМИ (печатные, электронные, радио, телевидение) 3,7 %
Эротика 2,0 %.
Моим ближайшим полем наблюдения были в общей сложности около 300 сайтов, бoльшая часть которых может быть отнесена к разделам «самовыражение», «Интернет-жизнь», «культура», «реклама» и «СМИ». Каковы особенности вербальной коммуникации в этом поле?
3. ПРЕДМЕТ НАБЛЮДЕНИЯ:
ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА ИНТЕРНЕТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ
Поскольку исследователи, по словам Е. Колмановской, «не проводили границы между теми, кто «гуляет» в Интернете, и теми, кто пользуется только электронной почтой», или емелей, реальных пользователей русского Интернета в самой России, вероятно, никак не больше, чем вне ее. Можно предположить поэтому, что русский интернетный дискурс имеет дело с конкурирующими тенденциями. Во-первых, в повседневном опыте населения Интернета консервируются элементы родного языка и речевой habitus к началу выхода из привычного, или досетевого, культурного пространства и/или на момент выезда из России. С другой стороны, язык интернетной диаспоры во все возрастающей степени открывается воздействию окружающей среды — в основном англо- , в меньшей степени — немецкоязычной; эта открытость отчасти подавляет консервирующую тенденцию, но — в силу прочности поколенческих связей внутри виртуального землячества — не устраняет ее. Наконец, сколь бы узкой ни была сложившаяся на время та или иная локальная тусовка, характер диаспоры обеспечивает высокий уровень миграции, а с нею — постоянное, быстрое и глубокое обновление как материальной части общения, так и его духовных оснований. Как видно, в самом исхoднике 15 заложены условия необычайных общенческих трудностей, с которыми должны были столкнуться носители русского языка, выходцы из логократического мира, при переходе в новую эпоху.
3.1. РЕЧЕВОЙ ХАБИТУС поСЕТИтелей:
ДОСТОВЕРНОСТЬ ИЗУСТНОСТИ
Опорные точки для характеристики языка и литературы Сети, или сетературы, в новом русском дискурсе можно видеть в ключевых категориях ‘виртуальности’, ‘элитности’ и ‘пространства’. Приобщиться к Сети — значит войти в ‘элитное пространство’. С таким пониманием связано представление об Интернете как о некоем аналоге ‘самиздата’ советской эпохи. Так, в предисловии к «Internet-изданию» «Пушкин и русская классическая литература» 16 директор Института мировой литературы Ф.Ф. Кузнецов пишет:
Это издание — необычное явление для Internet, поскольку качество текстов, ныне публикуемых во всемирной сети и чаще всего характеризуемых как «самиздат», крайне редко соответствует тем жестким требованиям, которые предъявляются к серьезным академическим изданиям.
За противопоставлением «серьезных академических изданий» самиздату не стоит видеть только следы исторической ориентации автора: всякому государственнику вольный самиздатчик — поперек горла. Варианты такого же понимания разделяют очень пестрые пользовательские ряды — от сотрудников органов госбезопасности, требующих поголовной регистрации пользователей 17, до хакеров (или хаккеров) и вирмейкеров (или вирмэйкеров — создателей и распространителей вирусов): эти последние посвятили собственное жизненное время в Сети тому, чтоб портить жизнь другим; согласно другой версии, хакерство — образ мысли и поведения, вовсе не связанный с прагматикой обыденной жизни 18. Принятый в традиционных масс-медиа образ хакера напоминает рокера, рок-тусовщика 1980-х годов (илл.1): этот говорящий на непонятном языке и пугающий обывателей альтернативный человек принадлежит миру сему в гораздо большей степени, чем само косное большинство общества. Как о «трудных подростках» советских времен писал о хакерах «Московский комсомолец» 19:
После первой публикации о ХАКЕРАХ в прошлом «СтуДне» 20 к нам пришло разгневанное письмо от «профессионалов»: мол, хакеры — никакие не асы, а просто безобразники-хулиганы, которые никогда не смогут стать высококлассными программистами. И нечего, стало быть, про них в газетах прописывать. Так вот, уважаемые господа снобы, все стены вестибюля Малой спортивной арены были увешаны объявлениями о найме: «Требуются хорошие программисты на очень сложную работу». Некоторые контракты с хакерами были заключены не отходя от компьютера.
Признак принадлежности к ‘элите’ — знание ее языка и повадок. Поскольку исходным языком Интернета является английский, различные способы «освобождения» от английского или «вылупливания» из него составляют основное содержание общения о языке общения 21. Ведущий радиопрограммы об Интернете «Седьмой континент» 22 поэт Алексей Цветков в диалоге с известным на русской Сети веб-мастером 23 Артемием Лебедевым высказал такое предположение о ближайших перспективах русского Интернета:
Интернет всегда был англоязычным, и это как бы было мостом через все культуры; сейчас, когда русский Интернет — именно русскоязычный — освобождается, то есть вылупливается из общего англоязычного… Я не знаю, можно ли ожидать, что каждый приходящий в Интернет будет знать английский язык и поймет, что ему нужно. В этом смысле возможно тоже какое-то окукливание, что ли, России в Интернете 24.
Итак, сетература равно открыта и безвестному в традиционном бумажном мире, в школьном смысле слова — малограмотному вирмейкеру, и известному поэту и радиожурналисту. Безразмерность ‘виртуального пространства’ и привычка проводить время на Сети в режиме ни к чему не обязывающего побухтели — разошлись отменяют принятую в бумажных масс-медиа редактуру или корректуру. В результате продукция сетературы — не только в данном случае — расшифрованная стенограмма реального или воображаемого устного диалога. Режим максимального приближения к устной речи поддерживает у читателя доверие к публикуемому тексту. Алексей Цветков так описывает процедуру интернетного поэтического потопа:
Есть всякие серверы, где доморощенные поэты с помощью своих более грамотных компьютерных поклонников выставляют какие-то стихи, какие-то другие произведения…
Но если печатные поэтические сборники тех же «доморощенных поэтов» не вызывают почти никакого интереса у профессиональных критиков ‘бумажной метрополии’, то сетевые литературные объединения ‘виртуальной диаспоры’, напротив, сопровождают выставление стихов или прозы своих членов многословными обсуждениями. Эти обсуждения проходят и в режиме чата (chat), и в режиме открытой на всеобщее обозрение емели (email). Примеры: «Тенета» Л. Делицына 25, «Виртуальное литературное объединение им. Лоренса Стерна», возглавляемое А. Житинским (см. илл. 1-2) 26. «Обсуждалка» и «Курилка» ЛИТО имени Стерна или конкурсы «Тенет» восполняют для аудитории в несколько тысяч посетителей исчезнувшую нормообразующую среду профессиональных посредников (от толстых журналов и школьных учителей до перестроечных газет и самиздата). Большинство пишущих здесь читателей-писателей отдают себе отчет в графоманическом характере творчества своих коллег. Некоторые пытаются доступными им средствами (иногда — с помощью статистических методов) установить, почему, например, Сергей Довлатов — профессиональный писатель, и в чем отличие профессионализма от умелости членов литературного объединения 27. Печатная литературная продукция выставляется на сайты не по тематическому принципу, хотя произведения, обыгрывающие компьютер как культурный объект, а виртуальную действительность — как новую жизнь, становятся на Сети предметом дебатов 28.
Пребывание в виртуальных литературных объединениях 29 заставляет предположить, что те, кто в советской социокультурной стратификации относился к технической интеллигенции, уходят от литературоцентричности не столько к бумажной массовой, или развлекательной, литературе фэнтези или детективного жанра, сколько в виртуальную нишу психологической лирики, социальной прозы, психоэротической эссеистики и т.п. Все то, что перестало или не начало издаваться или окупаться в бумажном виде, так или иначе закрепляется на Сети 30, очень многое — на серверах американских университетов 31. В отличие от исторических (т. е. переставших быть реальностью) «курилок» 32 и «обсуждалок» 1960-1980-х годов, оставивших так мало материальных следов, виртуалы, как называют себя некоторые участники объединений, архивируют каждое свое слово согласно принципу «все, что я пишу, — это литература» 33.
Не случайно в разряд сетературы попал самый распространенный в России советского времени жанр городского фольклора — анекдот 34. Как в бочку Данаид, сливаются на американские, европейские и русские серверы КВНы (Клубы Веселых и Находчивых) 35 и всевозможные литературные конкурсы 36, а также коллекции палиндромов 37. Общий знаменатель всей этой словесной продукции в интересующей нас сейчас плоскости — ‘интерактивность’, или взаимодействие с Сетью, способное до неузнаваемости изменить твои первоначальные намерения. Бросающаяся в глаза авторская интенция — передать с предельной четкостью устную природу набиваемого текста. Даже строители палиндромов — менее всего устного жанра шуточной словесности — ориентируются на устную стихию.
Приведу несколько наугад выбранных примеров стиля речи мастеров пальцевой изустности.
Из анонимного отчета о третьем Российском Интернет Форуме (РИФе) от 11. 03. 1999:
Что это? Это — место встречи людей, которые вздумали зарабатывать свой хлеб насущный методом довольно странным. А именно — путем предоставления услуг, связанных с Интернетом. Странность в том, что даже у них-то там не так чтобы совсем понятно, как на этом делают деньги, а уж у нас-то водичка и совсем мутная.
Отец Ф. (ЛИТО им. Стерна):
Стихи Жердева прочитал давно, просто, может быть, я тоже совсем невиртуал, это ведь индивидуально, так вот, я как-то не мог сразу. Нет, непрофессионализма я там совсем не заметил, вполне нормально сделано, нету никакой проблемы. Про КШ с волками все прошло путем, а также многое другое. На Иртеньева? Да, вроде как, похоже. Имхо, имхо, имхо 38. <…> После 10-12 часов, проведенных за компьютером, у меня такая эйфория развивается, что мне читать уже ничего не нужно, мне уже и так хорошо.
Какое отношение имеет этот расфокусированный речевой поток к прагматике интернетной субкультуры? Задавая режим словесного общения в этом сегменте Сети, он возвращает своих рассеянных (диаспоризированных) пользователей к привычной субстанции культуры как наджизненного феномена. Внесетевая прагматика слабо сопряжена в Интернете с русским языковым горизонтом. Прежняя организация общественной жизни (советский контекст) вступает в неразрешимый конфликт с языком обслуживания самого либерального медиума.
3.2. АНГЛИЙСКИЙ ВЫЗОВ
Приведенное выше высказывание Алексея Цветкова 39 об «окукливании» русского Интернета содержит прямое указание на необходимость функционального двуязычия в Сети. Но надежда на эвентуальную американизацию, или глобализацию, русской Сети потеснена у Цветкова опасением изоляционизма как ответа русских на ‘атлантический вызов’.
Действительно, свобода самовыражения парадоксально сочетается в Интернете с зависимостью от английского языка. Чувство «снесенного революцией чердака», о котором писал в 1918 году в газете «Анархия» Казимир Малевич 40, как и постсоветское чувство свободы от цензуры и какого бы то ни было контроля над самовыражением, сталкивается с суровой необходимостью приспосабливать свой язык к дисциплине нового образа жизни и нового технического средства. Основополагающее свойство технической новинки — это язык, принципиально очищающий себя от подтекстов; общение на нем есть попытка создать дискурс достоверности и прозрачности. Этот вызов времени для любого языка представляет огромные трудности (вспомним дискуссии о политической корректности в английском или немецком социальном дискурсе 1980-х гг.). Чрезвычайно внимательное отношение к русскому языку как важнейшему медиуму русского Интернета характерно для ряда крупных интернетных проектов (например, для Яндекса), но большинство конечных пользователей, т. н. простых носителей русского языка, — как выходцы из советского логократического общества — отвечают на этот вызов, агрессивно и обсценно сопротивляясь ему словесным творчеством.
На внешнем уровне, или уровне повседневной визуальности, мы имеем дело с переменами письма. Впервые после 1920-х годов, с тех пор как в Советской России всерьез обсуждался вопрос о переводе русского языка на латинский алфавит, русская азбука в России сильно потеснена латиницей. Особенно заметно это в пересекающихся ‘виртуальных пространствах’ — рекламном бизнесе, индустрии компьютерных игр и Интернете. Неожиданное графическое обогащение русского языка приводит юзеров в творческий экстаз, одновременно подспудно раздражая каждого необходимостью усвоения чужого. Русским довелось, наконец, хотя бы отчасти испытать то, на что были обречены в этом столетии многие другие народы экс-СССР, трижды за 50-60 лет сменившие систему письменности 41.
Существует несколько ступеней сосуществования латиницы и кириллицы: традиционное для досоветской эпохи включение фрагмента на чужом языке в русский текст; полная латинская транслитерация русского текста; написание русских букв, по умолчанию указывающих на латинские, принадлежащие соответствующим клавишам (так, З.Ы. означает P.S.) 42; создание слов из фрагментов кириллицы и латиницы (выDOOMывать вместо «выдумывать», заLOOPаться 43 вместо просторечного «залупаться»); симуляция кириллицы с использованием 12 букв латинского алфавита и создание текстов на этом симулянте (илл.2); наконец, создание русских слов по принципу калькирования, замены метафорического ключа или воспроизведения отдаленной фонетической ассоциации (Мелкомягкие, мелкомякоть = microsoft; шаровары = shareware; девица = device; зашарить ресурсы = to share) 44. В качестве иллюстрации привожу фрагменты из двух компактных словариков в том виде, в каком они выставлены в Интернете (илл. 3).
На каждой из названных ступеней взаимодействия латиницы и кириллицы создаются свои произведения. Рамки скромной статьи не дают возможности даже бегло обозреть всю эту буйную поэтическую растительность (илл. 4). Единственное, что можно и дoлжно разглядеть здесь, — это семантический сдвиг: стремительное усвоение чужого (английского) интернетного языка (жаргона) ставит носителя языка в позу крутого рокера или юродивого. Как видно по приводимым ниже словарным иллюстрациям, русский эквивалент в большей части случаев подбирается английскому оригиналу по признаку обоюдоострой агрессивности — по отношению как к языку-источнику, так и к языку-цели.
Происхождение этой практики понятно: носители языка, особенно те из них, кто работает в компьютерной сфере, прошли раннюю социализацию на пересечении нескольких жаргонных миров, поэтому и в компьютерном жаргоне словечки из «счастливого советского детства» (Карлсон 45 = «охлаждающий вентилятор процессора») соседствуют с наркожаргоном (глюк 46 = «сбой в программе», глюкoдрЧм = «неверно работающее программное обеспечение», полировать глюки = «отлаживать программу») и обычным школьно-студенческим арго (цОлка 47 = «новая, ни разу не форматированная дискета»; трехлинейка 48 или трехстволка = «мышь с тремя клавишами»; послать на три буквы 49 = о программе: «набрать CTRL+ALT+DEL»; о собеседнике — «послать на Сеть, или на www»).
Вместе с тем, называя — по избирательному созвучию — паскудником программиста, работающего на языке Паскаль, или насильником — программиста, работающего на «Си», носитель языка, подобно упомянутым в начале статьи персонажам Солженицына и Зиновьева, действует в глубоко враждебном окружении. Работать за компьютером для настоящего интернетного жителя — значит топтать (мять) Клаву (Клава = клавиатура) или крошить батоны (батоны = buttons); файлы он не архивирует, а утаптывает; однако же не удаляет (DEL), а убивает; интерфейс для него — междумордие, Screen Saver — эсэсовец, а программа UnErase — болезнь энурез.
Лексико-семантическая игра жителей Сети с «основным словарным фондом» собственного жаргона одинаково близка и невиртуальным, стебовым посоветским культурным практикам, и американской компьютерно-игровой культуре, успешно всасываемой русским рынком, особенно молодежным.
В основе этой новорусской практики по-прежнему лежит традиционный советский эсхрофемизм, или опыт снижения языка и последовательного вывода смысла из предмета разговора 50. Как фигура речи эсхрофемизм до сих пор, насколько мне известно, не описан и даже покамест не назван по имени, не выделенный из сообщества родственных ему риторических фигур. А между тем он определяет тип массового речевого поведения нескольких поколений носителей русского и некоторых других языков.
3.3. ЭСХРОФЕМИЗМ
Своим происхождением эта фигура речи обязана встрече двух основных приемов, освоенных носителями языка в советское время. Первый прием — это принудительное вчитывание подтекста в любое словесное сообщение. Второй — обращение (в самых разнообразных целях) к низкому, или неподцензурному, стилю речи (эсхрология). Оба приема естественным образом развиваются в среде, где господствуют цензура и доносительство, из-за чего сообщение (как правило, устное) должно быть упаковано с предельной емкостью и с предельным требованием невменяемости при случайной расшифровке Органами или чужими. Отсюда необычайное распространение анекдота и вообще языковой игры 51 в русскосоветской досетевой культуре. Эсхрофемическими являются, например, следующие конструкции:
— Что такое секс по-коммунистически?
— Введение [нового] члена в Политбюро.
Таковы фрагменты анаграмматического языка лабухов:
Пердей Сракофьев вместо Сергей Прокофьев;
сама ты, бля, фортепьяна вместо соната для фортепьяно, —
и бесчисленные им подобные.
Метаплазм, или преобразование слова, — это непременный результат всякой риторической работы. Так было в доинтернетную эпоху, так оно остается и сегодня. Именно с учетом советского логократического прошлого, неотрывного от бытовой малограмотности первых юзаров, в проекте Яндекс разработана программа лингвистического поиска — ответа не на запрос, действительно засланный в программу, а на вопрос, что пользователь хотел бы задать, да вот только не знал, как пишется слово.
Работающая программа становится механическим дадаистом-всевидцем, вступающим в диалог с недоумком-юзарем. Сравним творческие методы машины и подыгрывающего ей поэта. Сначала — фрагмент лингвистической программы Яндекс:
Яndex.Dict — словарный сервер
Задача Яndex.Dict — понимание и расширение запроса пользователя и передача обработанного запроса независимому поисковому механизму. Яndex.Dict работает с уже готовым индексом, созданным без учета морфологии языка.
Принцип взаимодействия Яndex.Dict с поисковым механизмом — преобразование («морфологизация») поискового запроса, то есть каждый элемент поискового запроса, опознаваемый как слово русского языка, заменяется на все его словоформы.
Пример (из жизни) морфологического разбора:
пить квас преобразуется в
(пей OR пейте OR пив OR пивш* OR пивши OR пил OR пила OR пилась OR пили OR пились OR пило OR пилось OR пился OR пит* OR пить OR питься OR пьем OR пьет OR пьете OR пьется OR пьешь OR пью OR пьют OR пьются OR пьющ*) NEAR (квас OR кваса OR квасам OR квасами OR квасах OR квасе OR квасов OR квасом OR квасу OR квасы).
Если слово не существует в словаре ни как имя нарицательное, ни как собственное, то словарный сервер на основании имеющихся у него морфологических правил строит гипотезы возможной нормализации и словоизменения.
Пример (из почты нашего сервера) генерации гипотезы для «неправильного» слова:
компутер анализируется как
компутер образец: футер (СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ,им вин,ед,муж,неод)
компутер образец: скутер (СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ,им вин,ед,муж,неод)
компутирать образец: утирать (ГЛАГОЛ,прош,ед,изъяв,муж,сов).
Существует возможность обучить словарь, что означает пополнить его новыми словами с отнесением их к соответствующей морфологической группе.
Яndex.Dict может также производить синтаксический анализ, то есть определять согласование слов и изменять их соответственно.
Пример (из «Записной книжки» А. Кнышева) учета словосочетаний:
для ваучерного фьючерса превратится в:
для NEAR ((ваучерного NEAR фьючерса) OR (ваучерных NEAR фьючерсов) OR ((ваучерного OR ваучернейшего) NEAR фьючерса) OR ((ваучерных OR ваучернейших) NEAR фьючерсов)).
Учет словосочетаний позволяет увеличить релевантность запроса и сократить его длину, что может быть существенно как в смысле быстродействия системы, так и в смысле существующих ограничений на длину запроса.
Примером системы, работающей с Яndex.Dict, является поисковый механизм для сервера Alta Vista.
Свойства поискового интерфейса, необходимые для встраивания Яndex. Dict:
oподдержка операции логического объединения (OR) oмаксимальная длина запроса не менее 300-500 символов ( чем больше, тем лучше).
Желательные свойства поискового интерфейса:
oподдержка операции логического пересечения (AND); обязательно наличие скобочных конструкций oесли максимальная длина запроса невелика (меньше 5K), то желательно наличие wild card по окончанию (например, дерев*) oспособ указания точной словоформы (например, кавычки) 52.
Итак, задача сетевой машины-поэтессы — отыскать хоть какой-то смысл в любом сочетании букв. Тем же путем, но в противоположную сторону идет поэт, прячущийся от машины сам и прячущий от нее свой вольный дар. Вчитаемся в компьютерную страду Дмитрия Александровича Пригова — гостя Артемия Лебедева:
Среди всех компьютерных примочек, одолевающих современный мир и намеревающихся одолевать его до полного его изнеможения, истончения, вернее, выжимания из него всей структурной эссенции и сведения его до уровня агара-агара, я пытался отыскать самое-самое, т.е. ту маленькую и единственную точку, которая и есть экстрема чистой компьютерности…
В современном искусстве, к которому я принадлежу, так сказать, по профсоюзному половому признаку и рассуждать о котором я как бы имею большее официальное право (тем более, что рассуждаю я о всякого рода компьютерности, не имея собственного компьютера, и ознакомлен со всякого рода компьютерными проблемами со слов других), так вот, и современное искусство, дискредитировав любой текст, легитимировало исключительно жест, манипуляцию и поведение…
(я, конечно, имею в виду исключительно так называемое контемпорари арт, все остальное определяя как художественный промысел с вынутой стратегией художественного поведения), актуализировала операциональный уровень объявления авторских амбиций и даже художнической экзистенции, этим самым подготовив идеологию нового культурного поведения. В общем, все эти многочисленные словеса значат только то, что я хочу обозначить операцию как единицу компьютерного поведения. Что, собственно, и постарался явить в этом сборнике…
Запускаем исходный материал:
День спешил тихо аннигилироваться
Если слышна реакция: Ой! —
программа развертывается
Ты думаешь, меня легко обмануть
Что значит: Я обожаю тебя безмерно
Пропускаем это через программу два вперед
через одну назад, с некоторыми опусканиями и получаем: Обжюатбе ебмре
Заводим четные за нечетные с обращением через три вокруг центральной позиции как оси; получаем: АЖО МЕБ
Развертываем: А жаль очень меня если будет.
Приговский компьютерный метаплазм «Обжюатбе ебмре — АЖО МЕБ» возвращает носителя языка в его идеологическое прошлое — к бесчисленным аббревиатурам советского времени, в том числе к татуировкам советских заключенных. Наряду со значимыми словами, наполняемыми произвольным содержанием (например, САТУРН = слышишь, а тебя разлюбить уже невозможно; БЕРЛИН = буду ее ревновать, любить и ненавидеть и мн. др.), мы найдем десятки семантически нулевых буквосочетаний (ЖНССС = жизнь научит смеяться сквозь слезы; КТЯБНН = как ты я больше не найду; ГУТОЛИСТ = губы устали твердить о любви и сильной тоске) 53.
Об эвристичности применительно к нашей теме сопоставления обитателей таких замкнутых пространств, как зона, с нацией (в сталинском ее понимании) я говорил выше. Поэтический опыт авангардиста 70-80-х гг. по получению животрепещущей аббревиатуры методом, который кажется поэту как-то связанным с компьютерами, подводит нас все ближе к механизму переживания свободы теми, кто попал в кабалу новой эпохи — сначала текстового редактора и компьютерной игры, а потом — бездонного болота Сети.
Но вернемся к тому метапластическому сегменту, где соединяются подтекст и сквернословие. Из этого соединения носитель языка с неизбежностью получает новый риторический продукт, прямо противоположный хорошо известному и описанному в литературе эвфемизму. Итак, эсхрофемизм — это фигура речи, в которой любое слово паронимически, т. е. по более или менее отдаленному созвучию, или парасемически, т.е. по более или менее отдаленному предметному сходству, преобразуется в сквернословие.
Когда такая риторическая фигура превращается в стиль, она стремится к поглощению всего предшествующего ей культурного поля: так мозг Сталина, вспрыснутый голубым салом из романа Сорокина, разрастается во вселенной, превращая нашу солнечную систему в черную дыру 54.
Характерно, что это выдающееся произведение последнего времени, целиком построенное на развертывании описываемой здесь риторической фигуры, тоже воспроизводит речевую стихию Сети. Роман Владимира Сорокина построен как послойное снятие покровов с так называемых глубины и духовности русской литературы, а в придачу — и с высшего смысла советской истории как глобального всемирно-исторического испытания. Текст романа — место встречи сверхзначимых, иначе говоря — перенасыщенных многообразными подтекстами, имен — от Анны Ахматовой и Иосифа Бродского до Хрущева, Сталина и Гитлера, — с агнонимами, или словами, в которые мы — хоть и не знаем их значения 55 — готовы вчитать любой подходящий смысл, и, наконец, с детабуизированными матерными словами (в романе они называются «русматом»). Владимир Сорокин — стебарь-вирмейкер новой русской литературы, ярко воспроизводящий опыт «азиатского сопротивления» новой рациональности, несомой в Россию с Запада. Его герои, некие «восточные сибиряки-землеебы», «говорят на старом русском с примесью китайского, но больше любят молчать или смеяться» 56. При ближайшем рассмотрении оказывается, что «китайский» Сорокина пропитан матерными подтекстами: «Во всем намек, рипс нимада та бень» 57.
Напор речевого сопротивления бросается в глаза в том случае, когда русские пользователи готовы принять участие в сетевой жизни не в роли послушных учеников, но как активные анархисты, робин гуды или иваны сусанины ‘глобальной деревни’. Вот фрагмент речевого облика одного из борцов против благостной глобализации, скрывшегося под псевдонимом Шикель Грубый 58:
Опишу коллективный портрет вирмэйкера таким, каким он должен быть и к чему мы стремимся. Человек, лишенный комплексов, свободный от общественных «ценностей» и предрассудков, не верящий ни во что, кроме своих сил, качающийся не только пивом и умеющий играть в Мортал Комбат не только на компьютере (но и на Плейстейшен J) 59. Человек, который не балуется вирусами, а создает их целенаправленно и осознанно, делает это профессионально, умеет хранить тайну и подавлять в себе проявления ламерства 60.
Вирмэйкерство — это наука о создании и использовании компьютерного оружия и боевых машин киберпространства, созидательный творческий процесс. Вирмэйкер не должен страдать никакими моральными заморочками 61, иначе он не сможет нажать «красную кнопку» и увидеть жизнь своего творения во всей красе, он должен быть безжалостен. В отношении к врагам — только холодный расчет и четкие действия. Используй или уничтожь.
Хотя речь идет не о реальном, но лишь о виртуальном враге (в худшем случае — о какой-нибудь банковской системе, самЧй природой предназначенной для вскрытия кракером или кардером 62), настрой Шикеля Грубого — совпадает и с гораздо более широкими настроениями юзарОй. Сам псевдоним его уводит на два подтекстных горизонта: это — переиначенная фамилия Адольфа Гитлера — Шикльгрубер; но для создания псевдонима этой ассоциации недостаточно, ибо на блатном жаргоне шикель, секиль — это либо грубое обозначение клитора 63, либо эквивалент слова блядун. Автор не дает разъяснений относительно собственного псевдонима; возможно, мы имеем здесь дело со столь же безотчетной и немотивированной принудительной ассоциацией, что и в случае энуреза (UnErase), эсэсовца (Screen Saver) и междумордия (Interface). В любом случае, коммуникация, в которой по определению нейтральная техническая лексика в силу малопонятных собеседнику причин подвергается снижающей или прямо обсценной ресемантизации, становится крайне трудным делом. Столь же трудно установить коммуникацию в микрогруппе, где постоянно рассказывают анекдоты: здесь — силой такого медиума, как хохма, — быстро обеспечивается эмоция узнавания своих, но невозможно обсуждение общих оснований для совместных действий при сохранении различных подходов к пониманию тех или иных жизненно важных событий 64.
На Сеть вирмейкер приносит протест против традиций бумажной культуры (и ее апофеоза — академической науки), который соединяется с бунтом против английского языка и вообще современного западного ‘мещанства’. Вот как может отреагировать на занимательную учебную программу по-своему политизированный хакер:
Игра называется Bird Watcher. Как следует из названия, это… ээээ… как толком сформулировать-то, чего оттудова следует… это симулятор наблюдения за пернатыми. Т. е. всю игру ты будешь красться по лесам и наблюдать, наблюдать, наблюдать за птицами. Ээээээ… типа 65, наверно, круто, или это мы бакланы 66, что такое дерьмо хаваем?
Линия напряжения с особенной отчетливостью проявилась в том, как представители академической науки и нео-самиздатчики — хакеры встретили и широко отметили 200-летие А.С. Пушкина.
4. ЮБИЛЕЙНЫЙ ПУШКИНСКИЙ РЫНОК
НА РУССКОЙ СЕТИ
Директор проекта «Internet-издание» «Пушкин и русская классическая литература» пишет о намерении авторов «постепенно закладывать в Банк имеющуюся у нас огромную по объему информацию», с целью в отдаленной перспективе собрать «целую библиотеку» 67.
Пушкин традиционно воспринимается в России как ‘главный поэт’ и недосягаемая вершина русской культуры 19, да, пожалуй, и 20 века, а Интернет как очень большой склад всего, где это все уже стоит на своем месте. Служба «Яндекс» провела Интернет-исследование на тему «Пушкин», обнаружив пятикратное увеличение интереса к поэту с декабря по май 1999-го, и пятисоткратное увеличение с марта 1994 по начало 1999-го, т. е. по мере приближения к 200-летию 6 июня 1999 г. На этом фоне самобытный, альтернативный интернетный пушкинский юбилей был встречен в режиме саркастического стеба, и притом в рамках живучей традиции. В своем «Стратегическом Евангелiи от Шикеля Грубого» автор повествует:
1:30
В этом году многострадальном, когда мы празднуем юбилей то ли дня рождения, то ли дня смерти, то ли дня зрелости половой А.С.Пушкина — точно я не помню, программисты наши должны внести лепту свою в кладезь духовную народа российского. Необходимо создать стратегическую игру по мотивам произведений его бессмертных. И ежели «Я помню чудное мгновение» поддается тяжко военизированной компьютерной адаптации, то батальное произведение «Капитанская дочка» дает серьезную почву для игры хитЧвой 68. Несколько сотен воительниц-амазонок полуобнаженных вполовину, этих яростных дочек капитанских, могут составить серьезную силу боевую.
1:31
И сознавать приятно при этом, что возможно создание продолжения игры «Капитанская дочка», где фигурировать будут не только дочки, но и другие дети капитана Гранта этого. В миссии финальной ждет их встреча с исчадиями ада, наглыми и зверскими — детьми лейтенанта Шмидта, отца позорного Остапа 69.
Литературный винегрет, сварганенный Грубым Шикелем из «капитанской дочки», «детей капитана Гранта» и капитанской фуражки Остапа Бендера, не уступает по остротe опытам бумажного ерничества по поводу А. С. Пушкина, имевшим хождение в СССР. Новое, после 100-летия со дня смерти поэта в 1937 году, единение официоза и народа вокруг старого консенсуального символа вызвало живую реакцию со стороны первого постперестроечного поколения. Обнаружилось, в частности, что идеальная среда для «солнца русской поэзии» — не ‘Банк данных’, но виртуальное состязание с «вечными спутниками человечества». Именно туда, в игроделические 70 практики населения Интернета посылает своего юбиляра Шикель Грубый. Достоинством его подхода к классическому наследию вообще и к А.С. Пушкину в частности является протест творческой натуры против любых форм воссоединения на платформе той или иной идеологии. Тем, для кого Пушкин, русская классика прошлого или начала нынешнего века стали культурно-религиозным святилищем, Шикель Грубый предлагает слишком острое эмоционально-интеллектуальное блюдо; его сетевой игродельческий Пушкин будет, впрочем, куда более мирно соседствовать с летописью жизни и творчества поэта, подготавливаемой Институтом мировой литературы РАН, чем «Прогулки с Пушкиным» Андрея Синявского — с продукцией советского культурного истеблишмента.
Новизна исторического момента в том, что жители Интернета забрасывают свободные виртуальные пространства, не измеряемые в понятиях объема и площади, текстами-речами, пытающимися стать изоморфными неизмеримому. Вот как приглашает Старший опер Goblin 71 на виртуальную охоту за головами:
HeadHunters — за свирепую жестокость и сатанинскую сущность это самый обожаемый мной мод [mode] под Quake. Оторвать товарищу голову и сдать в приемный пункт — что может быть приятнее! А если оторвать у двоих? А если сдать пяток?! Кровища — фонтанами, мясо — фургонами. А тут еще разработчики сообщают о том, что под второй Q появилась фича [feature] под спектаторов, под визибл вэпонс [visible weapons], да еще теперь можно расставлять Алтари по уровням на собственное усмотрение. Идем на родину охотников за головами, сайт www.planetquake. com/headhunters
Равнозначная такой компьютерной игре бумажная художественная продукция, вполне свободная от идеологии интеллигентности и духовности, — литература уже названного Владимира Сорокина. Лирический герой «Голубого сала» и есть субъект посоветского виртуального пространства. Наш современник — гость из будущего, хорошо знающий и советское прошлое. С его языком происходит то же, что на пространствах русской Сети переживают сотни тысяч ее обитателей.
Дверь горлорезной бесшумно отворилась, вошли резники с утренней жертвой и, поклонившись Александру, приступили к делу. Один прижал к жертвенному рукомойнику бритоголового японского юношу, другой кривым туркменским ножом вспорол ему горло. Но если раньше этот ритуал всегда успокаивал Александра, навевал сон и благодушие, то сейчас горлорезанье подействовало на него неожиданно возбуждающе. Когда резники стали выдавливать своими грузными телами кровь из агонизирующего японца, Александр вскочил, подбежал и со всего маху поцеловал собственную ладонь. Резники испугались <…> 72
Это не воспоминание». Это мой временный, творожистый brain-юэши, плюс твой гнойный минус-позит. 73
Создавая — по модели интернетного словотворчества — новый русский («новорусский») — смесь русского с китайским и английским, писатель противостоит «совкомскому» языку в целом («старрус») и даже снабжает книгу словариком, где вместо русифицированных американизмов и китаизмов стеной, а лучше сказать — частоколом, встают воображаемые эсхрофемистические елдаки всех мастей.
Таков наш дахуй, как говорят за Великой Китайской Стеной 74.
5. ВЫВОДЫ
Рассмотрение русского интернетного дискурса второй половины 1990-х гг. привело нас к проблеме, названной А. Цветковым «окукливанием» русского Интернета. Наряду с бурным и необратимым распространением этого медиума, следует замечать и парадоксальное отказнoе движение — англо-русскую схватку, или, если угодно, нанайскую борьбу, новорусского взаимодействия жителей Интернета. В порядке сдерживания всеохвата англицизмов носитель языка насыщает свою родную речь не только нововведениями, но и подновленным на современный лад просторечием и сквернословием. С жадностью рыщет иной усер 75 в поисках крепких и крепчайших, самовитых слов, которые стали бы партнерами в сопротивлении чужому слову. Но, поскольку речевой континуум един, агрессия по отношению к чужому не вычленима из стилевого целого. Разумеется, такая агрессия может проявляться и в самых мягких, отнюдь не эсхрофемистических формах. Подобно Петербургу, ставшему Петроградом в 1915 году, не только кроссворд становится крестословицей, но и по вертикали с по горизонтали разоблачаются как иностранщина, имеющая быть замененной на стЧя и лежа 76.
Стремление самых активных интернетных жителей во что бы то ни стало сломать привычные словесные инструменты, дабы строить сетевую жизнь на новых основаниях, воплощается в неожиданных формах речевого поведения. Как формулирует это на новом языке Холод 77,
Издателя обычно привлекает концепция «протоптанной тропинки». Но только, ежели по правде, эта мЗза пахнет фекЗльками, и безрискЧвые проторенные дороги рано или поздно заводят в тупик.
А художник рискует и на проторенной дороге: зажмурившись от ужаса, силится он расслышать, как заговорит человек интернетного будущего, и вот уже отцы стараются подражать воображаемым сыновьям в виртуальном пространстве (илл. 5). В таком мире делается понятнее легкость, с какой визибл вэпонс находят оттуда дорогу назад, в несетевое инобытие населения Интернета.
Илл. 1
Ср. снятую нами с Сети статью иркутянина Дмитрия Таевского:Дмитрий Таевский
Уголок хакера
Кто такие хакеры? Это слово окружено множеством слухов, мифов и домыслов. В словаре американского жаргона NTS словом «хакер» обозначается программист, пишущий доморощенные программы-поделки. Может быть, так оно и было. Вообще же, первые хакеры появились в кузнице программистских кадров — Массачусетском технологическом институте — и работали они на первых примитивных Коммодорах и Альтаирах. Именно в эту группу входили легендарные пионеры программного бизнеса Гейтс и Аллен. Хакеры того времени были сторонниками так называемого фрееваре — бесплатных и свободно копируемых программ.
Эта точка зрения, видимо, присуща и современным хакерам. Современный хакер — это программист очень высокого уровня, занимающийся вскрытием защиты программ, баз данных и электронных средств связи. Эта работа может производиться «для души», по заказу определенных фирм или с чисто криминальной целью, — например, вскрытие паролей доступа к банковским счетам.
Словом «хакер» часто называют себя молодые люди, причастные к компьютерным кругам. Это, как правило, не соответствует истине. Хакерство — занятие, аналогичное вскрытию сейфов (и примерно так же наказуемое), и эти люди, как правило, не афишируют свой род занятий. Более-менее достоверно представлена работа хакера и проблемы, связанные с ней, в фильме «Лимита». Кроме того, хакеров очень мало. По нашим данным, в Иркутске их человек пять-шесть, и о их занятиях известно только очень узкому кругу друзей и заказчиков.
Попробуем нарисовать некий усредненный портрет иркутского хакера. Это человек от 25 до 35 лет (людей как тинейджерского возраста, так и поколения «старших» программистов, по нашим данным, среди них нет, как нет и женщин), с высшим техническим образованием, обычно математик или радиофизик, хотя один очень известный и в Иркутске, и в Москве хакер по образованию химик. Обычно человек очень худой (хакеру некогда и негде есть, его рацион — булочки, чай, кофе, пиво, — словом, то, что не занимает рук, места и времени), мало обращающий внимания на одежду, хотя сама одежда может быть очень дорогой. Хакеры — люди весьма обеспеченные, обычно не обращающие внимания на деньги, чаще всего с машиной и сотовым телефоном. Как правило, работают на должности системотехника или сетевого администратора в банках, провайдерских Интернет-фирмах, фирмах по разработке графического дизайна и даже в «компетентных органах». Хакеров-одиночек сейчас нет, так как время дикого рынка ушло и на одном хакерстве не проживешь. Хакер ведет совершенно ненормальный образ жизни — приходит на работу к обеду, так как с утра разбирает электронную почту, работает до 10-11 часов вечера, ночь проводит за Интернет или Фидо. Когда спит — непонятно никому. Почти никто из них не курит, пьет только пиво, на личную жизнь внимания обращает мало, хотя женщины проявляют совершенно патологический интерес к этим людям. Часто бывают за границей, особенно в западных программистских центрах. Несмотря на кажущуюся узость интересов, люди, как правило, образованные и разносторонние. Вопреки сложившемуся мнению, они могут свободно разговаривать с обычными людьми, а жаргон — хэкериз — используют только в разговорах с себе подобными и в электронной почте. Из всех разновидностей программистского жаргона хакериз — самый сложный и часто бывает непонятен даже программистам и фидошникам.
Несмотря на свою занятость, один из иркутских хакеров (он предпочел скрыться под именем Зеленый ежик) согласился дать нам небольшое интервью:
ДТ: ЗЁ, сейчас много говорят и пишут о хакерах в Интернет. Что Вы думаете по этому поводу?
ЗЁ: На самом деле Интернет — совершенно открытая система. Даже к тому, что закрыто, как правило, есть методы доступа, причем даже не хакерские, а обычные, пользовательские. При работе в Интернет очень много информации можно получить из строки подсказки в нижней части окна, только нужно внимательнее работать, а не тыкать все кнопки подряд. Например, в Интернет есть возможность получить демонстрационную версию нового пакета Take32 для программы Adobe Premier. За получение рабочей версии нужно заплатить некую сумму (денежные расчеты в Интернет производятся при помощи кредитных карточек). Однако при получении демо-версии в строке подсказки появляется FTP-адрес, где находится как демонстрационная, так и рабочая версия программы. Дальнейшее просто — идем на этот адрес по FTP и берем все, что хотим.
Существует ряд платных сайтов (адресов Интернет), на которые примерно раз в неделю на час-два разрешен бесплатный вход и возможность регистрации. Особенно это касается электронных версий журналов. Если попасть в это время, можно совершенно бесплатно получить регистрацию и, следовательно, возможность входить на этот сайт уже под своим паролем. Причем эта возможность нигде не афишируется, но есть она почти везде.
ДТ: Ну, а те сервера, на которые невозможно получить доступ таким образом?
ЗЁ: Повторяю — как правило, все, что интересует пользователя, можно получить через обычный Интернет обычными средствами. В принципе при большой надобности можно войти практически на любой сервер средствами Юникса. Этот вход будет зарегистрирован сетевым администратором, поэтому заниматься этим стоит, только когда речь идет о чем-то действительно стоящем.
ДТ: Например, о банках?
ЗЁ: Да. Хотя система защиты в банках гораздо сложнее. Обычно несанкционированный доступ в такие системы получают только люди, которые работали в этой системе, может быть, программировали ее и, естественно, уже не работают. Дело в том, что в любой системе защиты всегда есть лазейки. Их оставляет любой разработчик, или умышленно, или по техническим причинам, к примеру, чтобы иметь возможность быстрого доступа для своей работы, или для решения обычных проблем с пользователем, забывшим свой пароль.
ДТ: А что Вы думаете о «дырах» и Интернет?
ЗЁ: Дыры в Интернете, как и их выискивания, и вообще все проблемы с несанкционированным доступом в Интернет характерны в основном для России. У нас пока совершенно не развита система кредитных карточек, поэтому американцу проще заплатить два-три доллара, вместо того, чтобы искать обходные пути, мне же проще вскрыть доступ.
ДТ: Сейчас на рынок хлынул поток пиратских копий программ. Эти программы вскрыты хакерами?
ЗЁ: Как правило, нет. Дело в том, что существует много программ, позволяющих самим вскрывать программы, не будучи хакером и даже совершенно не разбираясь в системном программировании. Например, программа DiskDupe позволяет дублировать многие защищенные программы, создавая абсолютно идентичные копии установочных дискет. Российские программы, в том числе и знаменитый переводчик Stylus, и Консультант Плюс, все копируются таким образом. Кроме того, защита по ключевому коду тоже обходится элементарно — достаточно в Интернете сделать поиск по слову Crack и вы получите огромное количество кодов для установки практически любой программы.
ДТ: Так что же, получается, что работы для хакера не осталось?
ЗЁ: Почему же? Ее стало меньше, это факт. Однако остались программы, которые не поддаются обычным методам, остались и заказчики на такие программы. Надо сказать, что чем сложнее сама программа, тем проще ее вскрывать, и наоборот… Но это уже профессиональные особенности.
ДТ: Как Вы считаете, сколько в Иркутске хакеров?
ЗЁ: Пять. Это те, кто умеет и кто занимается этим. И еще человек двадцать, кто этим постоянно не занимается, но или может сам, или вскроет программу, посоветовавшись с этими пятью.
ДТ: Так они, в смысле вы, все между собой знакомы?
ЗЁ: Конечно.
ДТ: Ну, что же, спасибо за интересную беседу.
Будем надеяться, что и остальные четверо упомянутых представителей нелегального компьютерного братства не откажутся поделиться с нами своими мыслями и чаяниями.
Дмитрий Таевский
(395-2) 38-48-81
Илл. 2
Фрагмент сайта, рекламирующего поэзию, сочинители которой обходятся латинской симуляцией русских букв./ATbIHb, MATb EE TAK…
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведения Вадима Колосова, Алекса Покраса и Александра Гольдштейна.
Сборник «12 ЗНАКОВ — плод совместного творчества троих людей. Лучше не бывает.
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведения Мая Иваныча Мухина.
ПППвППП (Первый и Последний Пенсионер в Повсеместно Протянутой Паутине), Май Иваныч, сочиняет замечательные стихи латинскими буквами. Посмотрите сами <may.html>.
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведения Александра Костомарова
Произведение Александра Костомарова «O XACAHE <kos.html>». Велик и могуч, ничего не скажешь… Отличные стихи, кстати [см. эти стихи ниже. — Г.Г.].
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведения Александра Балаева.
В попытках замолвить слово о бедном гусаре я предлагаю вашему вниманию еще немного поэзии
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведения Димы Вернера.
Пробы пера Димы Вернера — «HA 3APE CBEPKAET MOPE <ver.html>».
[<../kartinki/dot1.gif>] Произведение Яши Хургина.
Бурная поэзия — «COHET O HAYKE
В других местах Сети:
«Рассказы у камина»
CEPBEP 12 3НАКОВ
[<../kartinki/xepbam.gif>]
Назад, в Н.Ж.М.Д. <../main.html>
Посылайте свои произведения по адресу tema@tema.ru <mailto:tema@tema.ru>
Copyright (c) 1996-1997 Артемий Лебедев
Наверху страницы: автомобиль Honda Ильи Левина. Внизу страницы:
автомобиль Porsche Юрия Кузнецова
[Стихи Александра Костомарова:]
Subject: ASCII PACCKA3 «CMEPTb XACAHA»
From: sasha@cbnewsi.cb.att.com <mailto:sasha@cbnewsi.cb.att.com>
(alexander.kostomaroff)
Date: 31 Jul 92 12:53:28 GMT
Keywords: WATCH MY LANGUAGE. DELICATE INDIVIDUALS HIT NOW!!!
*I*
YTPO, TAET PACCBET.
KAK CTPAHHO EXATb TAK PAHO HA METPO.
HET TYPKY XACAHY TAM MECTA .
HET EMY MECTA B TPAMBAE.
EMY MECTO B CPAKE.
*II*
XAET XACAH BCEX HAC.
HET Y XACAHA YMA.
OH, KYPBA, XYEM MYKY HA TECTO CEET.
TAK MOTATb XACAHA B POT.
EMY BCE PABHO COCATb MOPKOBKY HABEKA.
3HAEM: OH — XYECOC.
*III*
PAKOM XACAH CTAHET.
TEM BPEMEHEM EMY CMA3KY HAHECYT.
TPAXHET XACAHA B POT YPKA, A B CPAKY KA3AX.
PBET XACAHY CPAKY XEP KA3AXA.
B 3EHKAX XACAHA TEMHO, BO PTY BKYC XYEBAT.
A TYT EMY HAKA3: PA3OM OTCOCATb XEP POTE KA3AKOB.
COBCEM XEPOBO XACAHY HA CBETE.
*IV*
XACAH — EBHYX!
XAPKHET EMY B YXO CTAPYXA CAPPA, A KPACOTKA HOHHA 3ACMEET.
MATb XACAHA COCET Y BCEX TYPKOB.
CYPOBA K HEMY KOPOBA, CCATb OHA HA XACAHA CTAHET.
KOHb XACAHA HE BE3ET, KOT EMY HE MYPKAET.
3ATEET XACAH XATY MA3ATb, A TEM BPEMEHEM XAH TYPKOB EMY POT 3ATKHET XEPOM.
CHOBA XACAHY XYEBO.
*V*
HET EMY B TOPOHTO KAKAO. HE CAXAPA B AT&T.
XABAET, XPYMKAET XACAH XYEBOE BAPEBO HA COH.
HE 3HAET XACAH 3AKOHA EBPEEB.
CBAXA K HEMY HE 3ABEPHET.
*
BETEP HECET EMY 3BYK TAHKOB B ATAKE.
KAPKAET XACAHY BOPOH: — EPEBAH, EPEBAH!
CTPAX ECT XACAHA.
BEPTYXAET OH HA HAPAX BHE 3AKOHA.
COBCEM HET MECTA TYPKY HA CBETE.
*VIII*
HA KABKA3E ECTb TEPEK-PEKA. TOHET XACAH B PEKE TEPEK.
CMEPTb EMY CKOPO HACTAHET, HABEET XACAHY COH HABEK.
CKOPO-CKOPO YTOHET XACAH. BOT 3AMEP COBCEM.
TAK EMY, CYKE!
*IX*
HET XACAHA.
KPACOTA HA CBETE!
YPA! YPA!
* * *
*
MAPA3MA MPAKOM BECb COBOK OKYTAH.
KOMMYHA-KYPBA BEPXOBEHCTYET B MOCKBE.
* * *
*
Y EBPEEB ABPAAM.
Y PYCAKOB BOBKA-MOPKOBKA.
A Y TYPOK — AXMET C XACAHOM.
KAK CKA3AHO HA BOPOTAX B 3OHE:
JEDEM DAS SEINE.
TO ECTb, «BCEM — CBOE».
* * *
*
HE BE3ET MHE B KAPTAX, 3ATO BE3ET B CEKCE.
A Y BAC KAK?
*
KPACOTKA PO3A CKA3ATb CYMEET:
XACAH CTEPBO3A — ECT, HO HE CEET.
OH HEYCTAHHO CPET MHE HA PAHY.
3ABET KOPAHA: HA XEP XACAHA.
*
Copyright by Alexander Kostomaroff
Observer Of Passing Events, Falling Empires, and Human Follies.
Subject: More PYCCKII/ASCII Rambling
Илл. 3
Данный Словарь Юного Хаккера включает в себя слова и выражения, частенько используемые в разговорной речи компьютерных маньяков. Так сказать — профессиональном слэнге. Для того чтобы «чайники» хоть что-то кумекали в нотах компьютерной грамотности, я и написал данный словарик. Надеюсь, вы почерпнете для себя много нового!
Примечание! Эта версия словарика далеко не полная.
Поэтому если вы, дорогой читатель, говорите иначе, пришлите
свои выражения и приколы по следующему адресу:
320070, Украина, г. Днепропетровск, ул. Ленина, 8, кв. 4
Денису Садошенко т. 8-0562-44-00-38 2:464/666.13
Или кидайте свои месаги на белорусскую BBS в городе Минске
############ T H E S O G I L A N D B B S #############
Системный оператор Денис Дядечкин
БиБиСа действительно крутая — 19200 BPS, MNP 5 и все такое прочее. Если вы соизволите звякнуть туда с 23:00 до 7:30, то вам ответит ожидающий вас же путер. Телефон (0172) 23-98-01 Оставьте сообщение Системному Оператору, если дело касается данного словарика.
Будем очень рады расширению сего милого произведения.
СЛОВАРЬ ЮНОГО ХАККЕРА
Хаккер — человек, не мыслящий себя без компьютера.
Опера, мозги, рама — оперативная память компьютера.
Каша — cach-память.
Железо — HARDWARE.
БиБизба, бебеска — ББС (bulleten board system).
Винт, веник, хард, тяжелый драйв, вентилятор — винчестер
(жесткий диск) — носитель информации.
Матрас — винчестер фирмы MAXTOR.
Трехдюймовка и пятидюймовка» — гибкий магнитный диск
размером в 3 и 5 дюйма соответственно.
Флоппер — дисковод — устройство для считывания информации
с гибких дисков.
Комп, машина, путер, бандура, тачка, аппарат — персональный
компьютер.
Клава, педаль — клавиатура.
Клацнуть педалью, топтать кнопку — нажать на клавишу.
Прогсы, проги — компьютерные программы.
Закинуть на диск — записать информацию на магнитный
носитель.
Коробок — корпус компьютера.
Крысодром — коврик для мыши.
Дрюкер — матричный принтер.
Убить — удалить файл.
Целка — новая, ни разу не форматированная дискета.
Гама, груша — игра.
Гамес — игры.
Крэкнуть, ломануть, хакнуть, взорвать гаму — вскрыть игру
и изменить в ней данные по своему усмотрению.
Крякалка — программа для вскрытия программ.
Пентюх, петух, Петя — компьютер IBM PENTIUM 586.
Вирусяка — компьютерный вирус.
Глист — сетевой вирус.
Чайник — человек, не смыслящий почти ничего в компьютерных технологиях.
Штампик, дрюкер, печаталка — принтер.
Отштамповать текст — отпечатать текст на принтере.
Микрохи — микросхемы.
Битые микрохи — негодные сожженные микросхемы.
Вика — плата видеоадаптера.
Плитка — карта.
Маразм — резкая нехватка памяти компа.
Ссосать — скачать файлы.
Утюжить — сканировать ручным сканером.
Ширинка — плата расширения памяти.
Крошить батоны — сильно бить по клавиатуре.
Подцепить, навесить что-либо — вставить в компьютер ту или
иную карту.
Набить, настукать текст — набрать текстовый файл
(чем сейчас и занимаюсь…).
Цапик — Цифро-Аналоговый Преобразователь.
Сброс, пимпа — кнопка RESET на компьютере.
Страйкнуть пимпу — нажав RESET, очистить оперативную память.
Копик — сопроцессор (музыкальный, математический).
Процик — просто процессор.
Полировать глюки — отлаживать программу.
Утоптанный — архивированный.
Стеклить — инсталлировать Windows.
Топтать Клаву — работать с клавиатурой.
Насильник — программист-системщик, работающий на языке С.
Макрушник — программист-системщик, работающий на Макро Ассемблере.
СисОп — системный оператор ББС.
Сосиска — плохой СисОп.
Вири — вирусы.
Вирмейкер — создатель вирусов.
Исходник — оригинальный вариант программы.
Блохолов — программа-отладчик.
Трехстволка — трехкнопочная мышь.
Сисопка — пьянка системных операторов.
Сосисник — пьянка плохих СисОпов.
Т-мыло — почтовая программа T-MAIL.
Юзер, юзарь — пользователь.
Голый дед — редактор почты GOLD EDIT.
Шнурок — локальная сеть.
Сидишник, сидюк — накопитель на лазерных дисках CD ROM.
Струйник — струйный принтер.
Фича — свойство, достоинство программы или компьютера; (feature),
просечь фичу, фишку — понять это свойство.
Доска — дисковая операционная система.
Форточки — операционная система WINDOWS.
Дурдос — операционная система DR-DOS.
Полотер — плоттер (графопостроитель).
Залить/слить — UPLOAD/DOWNLOAD — записать/списать файлы.
Примат — прикладной математик.
Совок — музыкальная псевдоприставка COVOX.
Баг, глюк — ошибка (сбой) в программе.
Лапа — LAPTOP.
Жук, шуршун — вентилятор в блоке питания.
Кулер, Карлсон — вентилятор 486 процессора.
МуМу — мультимедиа.
Гога, еггог — русский вариант слова error.
Мыло — письмо.
Емеля — электронная почта.
Мышатина — манипулятор типа MOUSE.
Мышевать — работать с мышью.
Ксерачить — копировать что-то.
Коннектиться, жужжать — связываться модемами.
Конец, кобель, шлейф — кабель сопряжения.
Тормозистор — транзистор.
Материнка, мамка — motherboard (основная плата).
Ширинка — плата расширения памяти.
Батон — любая кнопка (button).
Волшебный батон — кнопка magic button компьютера ZX
SPECTRUM.
Морды — музыкальные файлы с расширением .MOD
Бегучка — бегущая строчка.
Де-Зе — режим выкачки файлов, при котором используется
ZMODEM (DownLoad/ZModem).
Нетварь — NETWARE.
Горелые дрова — графический редактор CORELL DRAW.
Носки — таблица кодировки ASCII.
Чекист» — тестовая программа Checkit.
Пилить диски — попытка чтения информации с плохих дисков.
Пень-инфо — дерево каталогов Norton Commander Treeinfo.
Вешалка — таблица векторов прерываний.
Энурез — программа восстановления случайно стертых файлов unerase.
**************************************************************
На сегодня, 02.04.95, пока все. Присылайте ваши словечки!
Моя большая благодарность ДЕНИСУ МОРОЗОВУ, ДЕНИСУ ДЯДЕЧКИНУ,
ВОВКЕ ТУНДУКУ И АНДРЕЮ МАСАЛОВУ за помощь в работе!
Файл slovar.153 — version 153 от 02.04.95.
Илл. 4
Ср. политико-интернетную хохму Н. Петровой:
Ленин и идеология компьютерной графики (рассказ очевидца)
рассказ записала Наталья Петрова
Поскольку часть терминов, которыми пользуется автор рассказа и его друг Мика, оказались малопонятны широкой общественности, я сочла необходимым привести в конце статьи маленький словарик наиболее сложных терминов, позволяющий без особенного труда понять, о чем же шла речь. Большая часть специфических слов приведена по сетевому словарю хакера, собранному Денисом Садошенко.
Наталья Петрова
<Lenin & PC>
Вызвал тут нас с Майклом шеф и говорит: такие дела, надо тут одному деду компьютер установить, важное дело. И мнется так, в глаза не смотрит. Вообще-то, мы здесь для другого приставлены, но, судя по лицу шефа, он такое дело никому другому доверить не решается. Я говорю: а что это за дед-то? «А, — говорит шеф, принимая подозрительно административный вид, — обычный такой дед, ничего особенного, старых взглядов придерживается, как все, но вот идеи у него какие-то про компьютерную графику и анимацию. И пенсия большая, судя по размеру заказа. И запросы… Короче, на месте все установите — он сказал, что лично за всем проследит».
У Мики были свои планы на сегодня, поэтому он застыл, прикидывая, как должен выглядеть анимационный дед и сколько времени он у нас пожрет на свои дела. Шеф испугался, что Майкл засбоит, и забубнил строгой скороговоркой: улица такая-то, дом…, подъезд…, квартира… Потом сделал паузу и выдохнул на максимальном серьезе: ФИО жильца — Владимир Ильич Ленин. Так и сказал: «ФИО». Мика молча уставился на шефа, но шеф сделал такое лицо, что я все понял и сказал: «Поедем, что ли?» Мика тоже все понял, кивнул и взял адрес.
Я сказал: «Относись к этому как к этнографической поездке. Считай, что сейчас ночь, ты нашел деда по Сети, у тебя под рукой кофе и ты готовишься к приятной беседе». Мика идею воспринял и повеселел, потом вынул из ящика диктофон и сказал: «Партзадание — записать речь товарища Ленина».
Доехали мы быстро, и за разговорами об очередном хаке я в дороге вообще забыл, к кому мы едем. И пока звонили, еще ругались про Мелкомягкий, который вчера… На звонок вышел — о Боже, я уже историю КПСС в универе не застал, но портрет помню хорошо. После первого шока меня одолел гомерический хохот, который я постарался скрыть под активным поиском розеток. На Мику я боялся даже взглянуть, понимая, что мы тут же войдем в резонанс, а уходить уже жалко. Деду я отвечал на вопросы с эффектом Элизы, бессознательно хватаясь за какие-то его слова. Сейчас помню только, что он вполне радушно поприветствовал нас, сделал handshake и начал дверь открывать пошире, что-то говорить. Вот тогда в динамике мумиальный эффект немного смазался.
Микки тоже явно заинтересовался виртуальным образом нашего детства, сдержанно заулыбался и поволок башню и глаз в облюбованный мною и, видимо, одобренный дедом угол. Я внес кейборду, и мы занялись дедовой ибээмой. Постепенно я отвлекся на компухтер, вставил жужулятор, немного успокоился и стал способен к наблюдениям.
Дед слегка блинковал: повернется так — вроде Ленин, развернется по-другому — вроде и не совсем Ленин. Когда Мика всупонил в коробок второй алтын и начал совать в него блины, дед понял, что возня с железом от него особенного участия не потребует и расслабился. Он явно решил, что нас надо просветить и направить, и, доверяя компьютерному пролетариату черновую работу по установке компа, закартавил о генеральной линии: «Происходящая сегодня компьютеризация представляет очень важное явление. В последнее время я как никогда плотно занимаюсь этими проблемами. Всегда только писал, а тут вот стал читать. И что же я выяснил, товарищи?»
Я наконец вспомнил про диктофон и включил его. Мика вставил наконец Карлсона в кейс, порезал диск и начал инстолить Горбатые Колхозные Форточки.
«В то время, как мы болтали о культуре компьютерной графики и анимации и о ее соотношении с буржуазной культурой, факты преподносят нам цифры, показывающие, что даже и с буржуазной культурой дела обстоят у нас очень слабо. Оказалось, что от всеобщей грамотности в области компьютерной графики мы отстали еще очень сильно, и даже прогресс наш по сравнению с царскими временами — я имею в виду период до 1985 года — оказался слишком медленным».
Мика от неожиданности клацнул не той педалью, и Форточки развалились. «Дизастер», — сказал Микки и послал комп на три кнопки.
«Да! — подхватил дед — Это служит грозным предостережением и упреком в адрес тех, кто витал и витает в эмпиреях «компьютерной культуры». Это показывает, сколько еще настоящей черновой работы предстоит нам сделать, чтобы достигнуть уровня обыкновенного цивилизованного государства Западной Европы. Это показывает, какая уйма работы предстоит нам теперь, чтобы на почве наших пролетарских завоеваний достигнуть действительно сколько-нибудь культурного уровня».
Мика проникся идеей «догнать и перегнать» Западную Европу и разаржевал деду пару новых гамов. Однако поломанные гамы оказались гнилыми, и комп зачах. Микки страйкнул пимпу, терпеливо перебутовался и грохнул гамы. «Поставь дедушке Ленину доктора Айболита, — посоветовал я. — Ясно, что через месяц здесь у него будет отменный глюкодром».
«Надо, чтобы мы не руководствовались этим бесспорным, но слишком теоретическим положением. Надо, чтобы на ближайшем народном собрании мы взялись за компьютерную графику и анимацию и практически».
При этих словах товарищ Майкл прикрутил-таки Doom праотцу российского пролетариата. Я хотел было спросить, почему до 1985 года у нас были царские времена и еще про имиджмейкера, который так классно подбирает Ленину текстуры, но тут Король Дров, с которым я возился, завис, и я пропустил момент.
Дед посмотрел, как мы с Микой по очереди давим батоны, реанимируя его Пентюх, удовлетворенно крякнул и продолжил: «Работа, которая ведется теперь в области народной компьютеризации вообще и компьютерной графики и анимации в частности, вообще говоря, не может быть названа слишком узкой». Он говорил бойко, заправив руки за лацканы пиджака и изумляя качеством дикции при произнесении сложного и в общем космополитичного названия КГА. Мике ленинский прононс сложного выражения тоже понравился, и он начал шить деду какой-то крутой батничек.
«Делается очень немало для того, чтобы сдвинуть с места трудовую интеллигенцию и новых нэпманов, учреждения народного образования и торговли программно-аппаратным обеспечением. Но мы не делаем главного. Мы не заботимся или далеко недостаточно заботимся о том, чтобы поставить компьютерного профессионала, автора или специалиста, на ту высоту, без которой речи не может быть ни о какой культуре: ни о пролетарской, ни даже о буржуазной». При этих словах Альдус Пожмакер упал с дедова компьютера, мы переглянулись и начали инстолить его снова.
«Речь должна идти о той полуазиатской бескультурности, из которой мы не выбрались до сих пор и не можем выбраться без серьезных усилий, хотя имеем возможность выбраться, потому что нигде народные массы не заинтересованы так настоящей компьютерной культурой, как у нас. Да, товарищи?» Пожмакер в этот момент пошел, и мы согласно закивали головами. «Как ты думаешь, он захочет сексельнуться?» — задумчиво спросил Мика. «Сексельпильный вождь — это хорошо. А маразм у Бимы не начнется?» — парировал я. «Ширинку поставим», — ответил Мика и вынул еще десяток трехлинеек с лейбами.
«Компьютерный художник и специалист в области компьютерной графики и анимации должен быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял, и не стоит, и не может стоять в буржуазном обществе».
Мика, сам большой любитель компьютерной графики и классных специалистов, согласно застучал форточками. Дед понял, что народ его понимает, перевел дух и еще громче продолжил.
«Надо систематически усиливать работу по внедрению компьютерной графики и всех ее приложений, привлекать новые силы для союза со специалистами в области компьютерной графики и анимации. Кратко отмечаю, что особую роль для этого должны играть систематические фестивали, презентации, которые, впрочем, у нас проводятся и должны быть развиты планомерно. Я собирал материалы к моей несостоявшейся речи в декабре 1996 года о шефстве центральных событий типа сервера VisualTech над организациями и фирмами».
В этот момент Мика уломал очередную софтину и спросил: «Клоки Вашему керогазу нужны?»
«Нет, я не хочу быть слишком узко понятым. Никоим образом нельзя понимать это так, будто мы должны нести сразу чисто и узко идеи компьютерной графики и анимации во все фирмы и организации. До тех пор, пока в наших фирмах нет материальной основы для победы компьютерной графики и анимации, до тех пор это будет, можно сказать, вредно, это будет гибельно для компьютерной графики».
Мика прикинул, что клоки все-таки нужны, и нажал «Ыгрек».
А Ленин вскинул руку и провозгласил: «Начать следует с того, чтобы установить общение между сервером и специалистами».
Я вспомнил, наконец, про дедов светофор и молча показал его Мике. «От этого юзверя в сети шума не оберешься», — спрогнозировал он. «У него шнурки плохие, коннект будет грохаться каждые три минуты: он будет выпадающий юзер». Микки кивнул, что, мол, тогда подсоединяй.
«Но начать надо и с привлечения новых имен к деятельности сервера, с общения с провинцией, с круглых столов и объединения всех пролетариев компьютерной графики и анимации. Установить ту форму товарищества между нашими разрозненными фирмами, организациями и специалистами — это наша обязанность, это одна из основных задач класса, стоящего у власти на рынке компьютерной графики и анимации».
«Траблема», — сказал Микки: модем не коннектился и говорил «Но карьер». «Оппортунистический поцтер», — откомментировал Мика и начал рыться в своем флопповодческом хозяйстве. Ленин, видимо, понял, что что-то не так, и продолжал, в упор глядя на свой шпротстер.
«Для солидаризации необходимо поддерживать постоянные связи, создавать творческие и профессиональные, коммерческие и образовательные объединения. И здесь я снова подчеркиваю важность Интернет-сервера, который бы ставил себе систематической целью помогать народу в его культурном развитии в мире компьютерной графики».
«Каждому конченому юзеру по пентюху с зухелем!» — сделал свой вклад в дело компьютерного пролетариата Мика.
«Да, я здесь, конечно, ограничиваюсь только постановкой вопроса, чтобы выставить во всем объеме эту гигантскую всемирно-историческую задачу. Пока что все это делается само собой, стихийно, и все это может быть усилено (а затем и увеличено во сто крат) внесением сознательности, планомерности и систематичности в этой работе».
И тут до меня дошло: «Ой, только не говори ему, что это белая тачка, а то не возьмет», — зашептал я Мике под скрежет ожившей банки со шпротами, сообразив, что престижный «цвет» Ленину может не понравиться. «О’кей, скажем, что желтая, хинди-русси бхай бхай», — пробубнил Микки.
Ленин тем временем продолжил: «Мы только тогда начнем двигаться вперед, когда подвергнем изучению вопрос нашей солидарности. Когда будем основывать всевозможные объединения трудящихся в области компьютерной графики и анимации — всемерно избегая их бюрократизации, для того, чтобы поставить этот вопрос, обсудить его и претворить в дело. Компьютерные графики и аниматоры всех стран должны объединиться! А вы как считаете, товарищи?»
Ленин победно замолчал, явно, но скромно ожидая аплодисментов. В ответ Микки молча показал ему мышкодром, на котором было написано: «Партия любителей компьютерной анимации (ПАЛКА)» и громко объявил: «Все готово».
Дедушка Ленин оперативно переключился на комп и тщательно проинспектировал его снаружи, руководствуясь своими, загадочными для нас, революционно-коммунистическими требованиями. К моему удивлению, он оказался неназойливым фрекарем: даже не потребовал показать ему, что к чему внутри компа. Видимо, товарищи по партии обещали провести с ним курс компьютерной грамотности и объяснили, что Мика плохого не установит.
Мы свернули пожитки. Ленин попрощался с нами (в газетах бы написали «тепло попрощался») и, провожая в дверях, прокартавил вслед: «До встречи в Сети!»
На обратной дороге мы соображали, почему это дедушка Ленин проникся такой любовью к компьютерной графике. Похоже, он решил, что теперь главнейшим из искусств для нас является КГА. «Кстати, в этом он прав, — сказал Мика. — Усер интерфася удобней графический, реклама — графика, заставки — графика, «Терминатор» — сам понимаешь. И в Сети тоже без примочек тоскливо.
—————————
P.S. Через несколько дней, когда мы с Микой хачили очередные варезы, он обронил:
— Кстати, дедушка Ленин квотил сам себя.
— Не понял. Это были прямые дупы?
— Почти. Он полировал глюки в одной из своих поздних статей. Я имею в виду одну из поздних ИЗВЕСТНЫХ НАРОДУ статей.
— Он за’loop’ился, что ли?
— Да нет, я думаю, его статьи просто всегда актуальны и он хачит их по ситуации. Ты что-нибудь запомнил?
— По-моему, нет.
— Ну и слава Богу. Давай выводи картинку на полотер.
—————————
Словарь наиболее непонятных терминов:
Мелкомягкие Microsoft Жужулятор винчестер Алтын трехдюймовый дисковод Карлсон вентилятор Кейс то же, что и коробок Горбатые Колхозные Форточки Microsoft Windows for Workgroups Дизастер disaster Послать на три кнопки Ctrl+Alt+Del Разаржевать arj e и так далее ГамыЪ games Гнилые гамы плохие гамы Страйкнуть пимпу нажать Reset Грохнуть стереть Доктор Айболит Aidstest Давить батоны жать на кнопки Батник файл *.bat Сексельнуться поработать на Excel'е Маразм нехватка памяти Бима IBM Ширинка плата расширения памяти Трехлинейка трехдюймовая дискета Клоки часы Светофор внешний модем Юзверь user с модемом Шнурки телефонные провода Коннект connect Траблема trouble'ма "Но карьер" no carrier Поцтер, как и Шпротстер, как и банка со шпротами модем US Robotics Sportster Флопповодческое хозяйство дискеты Зухель модем Zyxel Неназойливый фрекарь user, запрашивающий небольшое количест- во информации, в отличие от назойливого фpекаpя, который запpашивает слишком много и часто Усер интерфася user interface Хачить взламывать, исправлять Варезы свежее программное обеспечение Квотить quote'ить, цитировать Дупы повторы Полировать глюки отлаживать внешний вид За'loop'иться зациклитьcя Полотер плоттерCopyright (c) Content creation Наталья Петрова, 1997
Copyright (c) Web-дизайн Дмитрий Репkин, 1997
Публикация или иное использование данных материалов допускается только с письменного разрешения авторов
Контактный адрес rd@atom.x-atom.ru
Текст снят с любезного разрешения авторов с сервера Visual Russia
Web-дизайн для «Ленинской коллекции» <*RODION*>
Илл. 5
Приведу эпилог пьесы Дмитрия Галковского (получившего известность как автор «Бесконечного тупика») «Каша из топора» (цит. по: Разбитый компас. Журнал Дмитрия Галковского. № 3, январь-сентябрь 1997, с. 123-124; орфография оригинала):
«Далекое будущее. Музей Дмитрия Евгеньевича Гагарина, отдаленно напоминающий его квартиру. <…> На сцену выходит пара странно одетых молодых людей и начинает благоговейно рассматривать экспонаты: стол, диван, полки с книгами, айбиэмовский компьютер.
Она (подойдя к столу). Явно зыпь, что-то зафиксовано.
Он. Что?
Она. Стихи.
Он. Озвучь.
Она. Тут нано четыре строчки:
Вот и жизнь крылом прОшла
Как же глупа, пОшла.
Ну и что ж, ноша...
Он. Нога? нож?
Она. Отторг, думЕю "груз", удвой "обуза".
Ну и что ж, ноша была легка,
Ведь любил я во сне до дна.
Он. Подбито?
Она. Дмитрий Гагарин.
Он. Чаронго думЕю глюкан - Гагарин никогда не фиксовал стихов".