Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 317, 2024
Продолжение. Начало см.: № 316, 2024.
ГЛАВА V
К тому времени, когда Николай и Вики Оболенские вернулись в Париж, город был уже полностью под немецким контролем. Повсюду развевались гигантские флаги с нацистской свастикой, по парижским бульварам разъезжали мотоциклисты в касках, похожих на перевернутые горшки, магазины – те, что не были заперты и не находились за предохранительной решеткой, – постепенно пустели.
Условия перемирия, на которое пошло правительство Петена, были как нельзя более выгодными для Германии и унизительными для Франции. Гитлер не только получил обратно земли, отошедшие к Франции в результате победы союзников над Германией в Первую мировую войну, но еще обложил Францию непомерными репарациями – финансовыми, индустриальными и продовольственными. А главное, страна теперь оказалась поделенной на две зоны: промышленно-развитая и бóльшая по площади северная часть Франции отошла под германскую оккупацию; южная, уступавшая северной по размеру и промышленной развитости, так называемая «Свободная зона», оставалась формально под контролем французского правительства Петена, со столицей в Виши.
На первых порах большинство населения готово было смириться с свершившимся – но далеко не все; на них, несомненно, повлияло обращение генерала де Голля, прозвучавшее 17 июня 1940 года в прямом эфире по Би-Би-Си, в котором он призвал каждого француза, где бы тот ни находился, присоединиться к его действиям: «Наша страна в смертельной опасности. Будем же все бороться, чтобы спасти ее». Значит, появилась надежда на продолжение борьбы.
Французские военные, оказавшиеся на юге и сложившие там по приказу свое оружие, были демобилизованы и отпущены. Вернулся в Париж шеф Вики Жак Артюис, побывавший перед тем в Виши, где бесхребетная готовность маршала Петена идти на все уступки Гитлеру вызывала у него глубокое возмущение. «Если Маршал не возобновит военных действий, – писал он оттуда другу, – у французов не будет иного выхода, как вооруженное восстание»1.
В Париж Артюис вернулся убежденным в необходимости что-то предпринять. Но что и как? Никакой централизованной организации, к которой можно было бы примкнуть, тогда не существовало; приходилось действовать в одиночку или небольшими группами. Одна из первых таких групп возникла при этнографическом Музее Человека. Инициаторами ее были двое русских научных работников музея – Анатолий Левицкий и Борис Вильде, начинающий поэт, который подписывал свои стихи в русских публикациях псевдонимом Дикой. Это они стали выпускать подпольную газету, которая дала название всему движению Сопротивления, – Resistance.
Группа Артюиса, в которую вошла Вики, была одной из самых ранних. Тут уместно отметить, что в русскоязычной прессе нередко встречается толкование, будто Вики и другие русские, которые изначально стали на путь сопротивления нацизму, совершили это из патриотических побуждений, ради спасения своей родины. Но до вторжения Гитлера в СССР оставался почти год; значит, движимы они были лояльностью по отношению к приютившей их Франции, и лишь впоследствии их борьба за освобождение Франции совпала с борьбой и за свое отечество.
Попутно можно отметить и другое укоренившееся представление, а именно, что инспирировано Сопротивление было коммунистами. Однако и это не соответствует действительности: французская компартия была в то время связана Пактом Молотова-Риббентропа, согласно которому СССР и гитлеровская Германия обязались не нападать друг на друга. Лишь отдельные члены ФКП, пренебрегая партийной дисциплиной, решались на подрывную деятельность против оккупантов.
Посмотрим же, каких убеждений придерживался Жак Артюис, создатель одной из самых ранних организаций Сопротивления. Этот успешный предприниматель с начала 30-х годов прошлого века состоял активным участником крайне правой политической группировки во Франции, Croix de Feu («Пламенный Крест»). Артюис считал, что наиболее активные и инициативные французы представлены в промышленных кругах страны и что именно им надлежит играть руководящую роль в управлении государством. Политическая платформа его организации не была чужда некоторых элементов фашисткой модели государственного устройства. Артюис также помышлял о создании своеобразных Соединенных Штатов Европы, не исключая участия в них и Германии, хотя воевал против нее в Первую мировую войну. С приходом к власти Гитлера в 1933 году, его отношение к Германии резко изменилось. Историк Артур Кальметт констатирует: «Артюис одним из первых заявил о неприятии нацизма; возмущенный бесчеловечной доктриной расовой теории, он с самого начала предвидел ужасы, к которым может привести гитлеровский режим»2. Следовательно, решимость Артюиса продолжать борьбу была вызвана не только желанием освободить свою страну от оккупации, но и соображениями идеологического характера.
Приступив к делу, Артюис посвятил в свои планы Вики. К тому времени она уже десять лет работала у него; он полностью ей доверял, и у них сложились не просто деловые, но и дружеские отношения. Поэтому, когда Артюис спросил, готова ли Вики ему помогать, ее незамедлительное согласие было делом предрешенным. Со своей стороны, знавший Вики ветеран вооруженных сил Свободной Франции Н.В. Вырубов так написал мне о данном Вики согласии: «Пылкий характер ее, гордость и чувство личного достоинства не позволили ей отказаться от опасного предложения Артюиса». Демобилизованный приятель Оболенских, Кирилл Макинский, как и Артюис, тоже нелегально пробрался из «Свободной зоны» в Париж. Там он сразу же направился к друзьям, где Вики рассказала ему о своем участии в подпольной группе Артюиса. «Ее решение, – писал он впоследствии, – было принято без колебаний, без сомнений. Предостерегать ее об опасности было бы бесполезно»3. Впрочем, и сам Макинский тут же согласился примкнуть к группе Артюиса, как это ранее сделал Николай Оболенский. Теперь дружба Вики, Николая и Кирилла была спаяна еще и общим делом.
Было бы неверно говорить, что Артюис начинал свою подпольную работу на абсолютно ровном месте. Заглянем на улицу Logelbach, № 5. Там, еще до начала войны, находился центр организации «Движение средних классов». Ее возглавлял ветеран Первой мировой войны Пьер Лефоришон. Будучи инвалидом, он не подлежал призыву и мог заниматься своей прежней работой – оказанием социальных услуг просителям, обращавшимся туда в поисках работы, за всевозможными справками, за продовольствием… А под прикрытием официальной деятельности здесь можно было, не привлекая внимания оккупантов, проводить совещания, укрывать беглых пленных, печатать нелегальную литературу, изготовлять фальшивые документы. Руководить этой подпольной деятельностью был приглашен Жак Артюис.
Объединившись с Лефоришоном и его группой, Артюис создает костяк будущей организации. Штабом он сделал свою квартиру на улице Виктора Гюго, № 72, куда доступ имели немногие. Там, как свидетельствует историк А. Кальметт, «ему во всем помогает Вера Оболенская, для друзей – Вики, умная и дельная женщина, про которую коллега в Сопротивлении сказал, что она – русская княгиня, но совсем простая в обращении»4.
Вики не только сама целиком погрузилась в работу, она привлекла и других; в первую очередь, своего мужа. Николай, будучи одиннадцатью годами старше Вики, хорошо помнил Первую мировую войну, когда Россия воевала на стороне западных союзников, покуда Ленин не предал их, подписав сепаратный мир с Германией. Теперь вхождение в группу Артюиса было для Николая выражением солидарности с Францией. Помимо мужа и Макинского, Вики также привлекла к работе ближайшую русскую подругу Софью Владимировну Носович. Близкие звали ее Софкой; под этим именем она и вошла в Сопротивление. С Вики они подружились в доме мод «Миеб», когда обе работали манекенщицами. Софка была старше Вики лет на шесть. Дочь сенатора, она в Гражданскую войну пошла сестрой милосердия в армию генерала Врангеля. Она отличалась бесстрашием, подбирая раненых с передовых позиций в самый разгар боя. На фронте Софка заразилась тифом, от чего сильно пострадал слух. Попав эмигранткой во Францию, она заболела туберкулезом. Лечиться отправилась в Швейцарию, где тогда лечили по принципу «встречного огня» – введением в организм туберкулина. Метод этот не имел ни малейшего терапевтического действия. Тем не менее, Софка поправилась, но по возвращении в Париж, заболела раком, ей отняли грудь. Несмотря на все болезни и неудачный кратковременный брак, Софка обладала жизнерадостным характером и привлекательной внешностью. Ее племянница, Софья Дурново, которая очень любила свою тетю, рассказывала что у Софки было множество поклонников и брачных предложений, которые та отвергала. Много лет спустя я и сама познакомилась с Софьей Владимировной Носович. Ей были присущи четкие политические взгляды, крепкий нравственный стержень и бескомпромиссность. Не удивительно, что Вики ей доверилась, и так же не удивительно, что Софка, недолго размышляя, вошла в Сопротивление, став ближайшей Викиной помощницей.
Ячейку Артюиса нельзя назвать типичной, в том смысле, какими рисуются в популярном представлении антифашистские подпольные группы. Ее участники ставили своей целью не только изгнание со своей земли врага, но и разработку будущего гражданского устройства Франции после ее освобождения. Эта двоякая миссия и определила название молодой организации, с которой она вошла в историю, – «Организация Гражданская и Военная», сокращенно по-французски – ОСМ (Organisation Civile et Militaire). Теоретическими вопросами в ОСМ занималась группа, сплотившаяся вокруг французского мыслителя Максима Блок-Маскара, в прошлом вице-председателя «Конфедерации интеллектуальных работников». С этой группой Артюис объединился зимой 1940 года. Материалы, выходившие из-под их пера, печатались в подпольном журнале Cailles («Тетради»), выпускать которые помогала Вики. Всего за время оккупации вышло четыре номера, содержавшие каждый от двухсот до трехсот страниц. Многое из того, что было разработано, стало позже частью послевоенного законодательства Франции, включая основные положения новой Конституции. Впоследствии Блок-Маскар оценит роль Вики в этом деле следующими словами: «Пожалуй, более, нежели кто-либо другой, я обязан ей за всю ту помощь, которую она мне оказала. Франция приняла Вики в девятилетнем возрасте, после того, как она проделала долгий и опасный путь сюда; в девять лет она уже испытала на себе режим террора, жертвой которого стала ее страна. Франция помогла ей окрепнуть духовно и физически, приобщиться к ее культуре и стать тем твердым энергичным человеком, каким мы ее знали. За это она заплатила своей кровью».5
Помимо участия в работе М. Блок-Маскара, к Вики сходились все нити, касавшиеся военных дел ОСМ. Целью этого направления было создание подпольной армии, которой предстояло принять участие во всеобщем восстании, а также приобретение оружия. Руководил этим непосредственно Жак Артюис. Другим аспектом военной деятельности была разведка, вербовка надежной агентуры по сбору информации, касающейся германских стратегических планов и объектов. Вики и к этому имела непосредственное отношение, отслеживая все контакты и удерживая в голове их конспиративные клички. Знавшие Вики поражались ее феноменальной памяти, замечая, что она никогда ничего не записывала.
Наибольшую трудность для ОСМ в начальный период ее существования представляло установление надежной связи с Лондоном для передачи добытых сведений. Ответственность за это взял на себя входивший в ядро группы Артюиса полковник Альфред Туни. Он, как и Артюис, также побывал в Виши и даже предложил там свои услуги, но и он разочаровался в Петене, которого ранее боготворил. В прошлом опытный военный разведчик, Туни не поверил тем, кто говорил в Виши о двойной игре с немцами: «Они понятия не имеют, что такое двойная игра: в ней легко запутаться и проиграть», – вывод, к которому пришел Туни.6
Некоторые сведения удавалось передавать через американского посла в Виши, покуда тот не был отозван после вступления США в войну. Другой путь пролегал через нейтральную Швейцарию, кишевшую всевозможной иностранной агентурой. Был еще один путь передачи информации – через Испанию, с людьми легально или нелегально туда направлявшимися. Вошедший в группу Артюиса Андрэ Постель-Виней одним из первых наладил поэтапную передачу «из рук в руки» союзных летчиков, сбитых над Францией. Впрочем, этим же занимался и Вильде в группе Музея Человека. Нить ОСМ вела к Марселю, откуда канадский агент со странной кличкой «Дорогая» переправлял их в Англию, а с ними и секретные донесения ОСМ; уходило на это не менее двух недель. Наконец, можно было прибегать к услугам обычных рыбаков. Однако передача информации через них зависела от погоды и от их возможности повстречаться в открытом море с британским судном. Пройдет еще какое-то время, прежде чем связь с Лондоном станет налаженной и эффективной. Но прежде чем это произойдет, Кирилл Макинский окажется обладателем действительно горящей информации.
Вот что этому предшествовало: до войны князь Кирилл Макинский работал в Париже преподавателем английского языка в католическом учебном заведении, которое во время оккупации было закрыто. В сентябре 1940 года, вскоре после того, как Макинский примкнул к группе Артюиса, он случайно встретил своего бывшего ученика, которому принадлежало в Париже кабаре «Монте-Кристо». Сейчас оно бездействовало, однако уже было получено разрешение от властей на его открытие – с тем, чтобы оно обслуживало высшие немецкие чины и их коллаборационистов. Предполагалось, что несмотря на введенный полицейский час, Монте-Кристо будет работать всю ночь.
Узнав, что Макинский лишился заработка, владелец кабаре тут же предложил ему место управляющего. Макинский стал отшучиваться, что ему, дескать, не раз случалось выпивать бутылку шампанского, но откупоривать ее ему пока не приходилось… Будущего работодателя это не смутило (важнее оказалось, что у Макинского был смокинг!). Узнав об этом предложении, полковник Туни немедленно велел Макинскому его принять; внедрить своего человека в такое злачное заведение представлялось для ОСМ большой удачей.
Не прошло и года, как все ранее подслушанные там сведения померкли по сравнению с поистине сенсационным известием. Вот как Макинский сам рассказал об этом писателю Жиль Перро, автору книги «Большая погоня»: «Было шесть часов утра. Перед пьяным офицером из штаба генерала Штульпнагеля, главнокомандующего вермахта во Франции, стояла батарея пустых бутылок. На коленях у него сидела девица. – ‘И всему этому через восемь дней – конец; мы отправляемся в Россию!’ – жаловался он».7 Так Макинский узнал о предстоящем наступлении германских сил за неделю до их вторжения в СССР. Он поспешил уведомить об этом Туни в надежде, что информация успеет дойти до Лондона и Москвы. Произошло это или нет, мне неизвестно. Но даже если такая депеша и дошла, Сталин всё равно не поверил бы ей – как не поверил он предупреждению, полученному из Японии от резидента, разведчика Рихарда Зорге. Оборо-нительная война не входила в расчеты Сталина, он собирался сам развязать ее, когда Германия ослабеет в войне на Западном фронте.
Первый этап вторжения в СССР стал продолжением ранее начатой Гитлером кампании «Блицкриг», «молниеносной войны»; его армия быстро продвигалась вперед, почти не встречая сопротивления. В течение нескольких дней она завладела недавно присоединенными Сталиным странами Балтии – Литвой, Латвией, Эстонией – и восточной частью Польши… Красная армия отступала. В некоторых местах немцев встречали с цветами как избавителей от сталинского режима. Плохо вооруженные советские военнослужащие массово сдавались в плен. Согласно немецким данным, только в 1941 году в плен было взято 3,7 миллиона человек8. Вскоре, однако, нацистский режим показал свое настоящее лицо: систематическое истребление евреев, публичные повешения, сжигание белорусских деревень как метод борьбы с партизанами, изъятие продовольствия и многое другое. Всё это подействовало на людей отрезвляюще; началась другая фаза войны – героическое сражение за Отечество.
Для Вики, как и для других русских, вошедших в ряды Сопротивления, 22 июня 1941 года ознаменовало начало их борьбы и за свою родину, пусть даже находившуюся во власти большевиков.
ГЛАВА VI
Весна и лето 1941 года было временем роста ОСМ. Артюис понял, что ему за всем не угнаться, ему необходим был помощник для набора военных кадров – надежный, молодой, энергичный. У Викиной прятельницы Жаклин Рише-Сушер имелся как раз подходящий кандидат – Роланд Фаржон, женатый на ее кузине. Историю Фаржона и его роль в жизни Вики можно проследить по уже упомянутой книге историка Жиля Перро «Долгая погоня»; я получила от ныне покойного автора разрешение свободно пользоваться ею в моих публикациях.
Что известно из книги о Роданде Фаржон на момент его вступления в ОСМ? Было ему тридцать лет. Он только что освободился из германского плена; несмотря на испытания, находился в прекрасной физической форме. Высокий брюнет, с симпатичным лицом и хорошими манерами, Роланд производил приятное впечатление. Отец его, состоятельный фабрикант, в прошлом сенатор, был человеком старорежимным – и страстным французским патриотом. Сын его мечтал о военной карьере, но по настоянию отца бросил армию и стал директором одной из отцовских фабрик, занимавшейся производством косметики. Как только началась война, Роланд надел сшитую на заказ лейтенантскую форму драгуна и отправился в свою часть «проучить этих бошев», как презрительно стали во Франции называть немцев еще в Первую мировую войну. Вначале на его участке фронта ничего не происходило, но, когда в мае 1940 года Гитлер начал наступление, Фаржон вместе со своим подразделением попал в плен, они были доставлены в Германию, в лагерь для военнопленных.
Лагеря для пленных из европейских армий были не чета тем, куда год спустя стали попадать советские военные, так как находились под надзором Международного Красного Креста. Условия содержания французских офицеров, куда попал Фаржон, оказались и подавно приличными; заключенные там не голодали, избиениям не подвергались и пользовались внутри лагеря значительной долей свободы. Пленные могли общаться друг с другом, организовывать свои занятия и клубы, поддерживать связь с близкими извне, – зато они подвергались массированной идеологической обработке, получая большие дозы нацистской пропаганды и одностороннюю информацию. Политика маршала Петена подавалась им как выигрышная для Франции, а условия перемирия для Франции – не слишком обременительными. Благодаря влиятельным связям семьи Фаржон, Роланд одним из первых получил возможность вернуться домой. Отец открыл ему глаза на истинное положение дел в стране и помог разобраться в сложившейся ситуации. Поэтому, когда Роланд узнал от родственницы жены о существовании подпольной организации, он сразу загорелся желанием примкнуть к борьбе против оккупантов. Жаклин устроила ему встречу с Жаком Артюисом, на которого Роланд произвел хорошее впечатление. Вечером того же дня на семейном ужине Роланд объявил о своем решении вступить в ряды Сопротивления, что было встречено всеобщим одобреним.
Войдя в ОСМ, Фаржон сразу стал доверенным членом ее руководства и вхож в дом Артюиса. Руководители организации собирались там раз в неделю, якобы продолжая традицию четверговых партий игры в бридж; их мадам Аротюис устраивала у себя еще до войны, при непременном участии Вики. Теперь, не вызывая подозрений любопытной консьержки, Вики и строго ограниченная группа членов ОСМ приходили сюда с иной целью.
Главной задачей Фаржона стала вербовка кадров подпольной армии. Он приступил к этому с присущим ему энтузиазмом. Но не все в узком кругу верхушки ОСМ были им очарованы; у некоторых энтузиазм Роланда вызывал опасения, уж очень он бравировал своими антинемецкими настроениями; даже шофер Роланда умолял своего хозяина не критиковать бошей публично, чтобы не наделать себе и другим неприятностей. Зато Роланд был предан делу, энергичен, а к тому же, как директор фабрики, имел разрешение пользоваться своим автомобилем, получал доступ к бензину и мог беспрепятственно передвигаться по стране, даже пересекать границу между Северной оккупированной зоной и «Свободной» зоной юга. С появлением Роланда Фаржона численность ОСМ стала быстро расти; к ней примыкали люди в индивидуальном порядке и целыми группами, армейские силы пополнялись за счет уже испытанных войной кадров, а также готовых воевать штатских лиц.
Казалось, к лету 1941 года всё в ОСМ шло как нельзя лучше. Видимо, гестапо не сразу обратило внимание на возникновение этой организации, но обнаружив ее, стало наносить один удар за другим, чуть было ее не погубившим.
Первым ударом явилась конфискация добытого ОСМ оружия и арест зубного врача, на участке которого оно хранилось. Затем последовал арест члена ОСМ Жана Майера, связного с промышленными кругами. Он был депортирован в Германию и скончался в пути. Был также схвачен один из близких сотрудников Блок-Маскара. В августе последовал арест ближайшего соратника Артюиса и одного из основателей ОСМ архитектора Рише-Сушер, мужа Жаклин. Почувствовав надвигающуюся опасность, Артюис велел Вики скрыться и, передав дела Фаржону, сам уехал из Парижа.
Под предлогом необходимости дать матери и тетке возможность отдохнуть на свежем воздухе, Вики сняла комнаты в деревушке Рюель-ля-Гадельер вблизи города Вернёй в Нормандии. Пригласила она туда и свою подругу Машу Муравьеву. Впоследствии Маша поняла, что Вики и там продолжала подпольную работу, занимаясь военной разведкой. Сегодня в центре этой деревушки можно увидеть мемориальную доску с именем Вики – Веры Оболенской.
К осени, видимо, всё успокоилось; Вика вернулась в Париж. Но в ноябре был вторично арестован ранее выпущенный на свободу один из руководящих членов ОСМ. Тем не менее, 18 декабря Артюис тоже возвращается в Париж; руководить работой издалека ему не представлялось более возможным, слишком много важных событий произошло в мире – теперь против Германии воюет СССР и, после нападения японцев на Пёрл-Харбор, в войну вступили Соединенные Штаты Америки.
19 декабря Артюис принимает участие в совещании с полковником Туни, Блок-Маскаром и еще одним лицом по кличке Mа-Пом, вероятно, посланцем из Лондона. Примечательно, что встреча происходила у всех на виду – в кафе на Елисейских Полях! К концу совещания было решено, что ни Артюис, ни Блок-Маскар к себе домой не пойдут; их квартиры наверняка находятся под наблюдением гестапо – Блок-Маскар однажды чуть было не попал в засаду, его спасла расторопность консьержки: когда пришли арестовывать Блок-Маскара, она повела полицейских в пустовавшую квартиру, сказав, что эта квартира – его, а потом сумела предупредить своего жильца, чтобы тот к себе не возвращался.
Жак Артюис остановился у своего друга Пьера Лефоришон. На утро 21-го декабря 1941 г. туда явилась французская полиция с ордером на обыск. Мадам Лефоришон стала греметь кастрюлями, стараясь наделать как можно больше шума, но Артюис не проснулся; его забрали прямо из постели. Пьер Лефоришон был тоже задержан, но ему удалось убедить допрашивавшего следователя, что ему о деятельности Артюиса решительно ничего не известно; Пьера отпустили. Иная доля была уготована основателю ОСМ – тюрьма и депортация в Германию. В 1943 году Жак Артюис скончался в концентрационном лагере «Гинцерт». Вики и Ивонн Артюис, жена Жака, занялись его бумагами, стараясь восстановить как можно больше из налаженных им контактов.
К моменту ареста главы ОСМ вся группа членов Сопротивления из этнографического Музея Человека уже находилась в заключении. Еще в марте 1941 года, вскоре после выхода четвертого номера газеты «Резистанс», за ее распространение был арестован адвокат Леон Нордман. По настоянию друзей глава группы Борис Вильде покинул Париж и пробрался в Марсель. Узнав, что арестован другой основатель газеты, его друг Анатолий Левицкий, а с ним и несколько коллег, Вильде вернулся в Париж с тем, чтобы принять на себя всю вину и добиться освобождения товарищей. Старания Вильде оказались безуспешными, а 5 марта Вильде был и сам арестован. Следствие длилось 10 месяцев, которые Вильде и Левицкий провели в тюрьма Фрэн под Парижем. Из 18 человек, судимых по делу Музея Человека, Вильде, Левицкий и еще пятеро были приговорены военным трибуналом к смертной казни; остальные заключены в концлагеря. 23 февраля 1942 года смертные приговоры были приведены в исполнение у стены парижского форта Монт-Валериан. В день расстрела Анатолий Левицкий написал родным: «Я не ожидал столь быстрой развязки, но, быть может, лучше, что это так. Я готов уже давно и совершенно спокоен»9.
После того, как был расторгнут Пакт Молотова-Риббентропа, в активную борьбу включилась и французская компартия, объединив свои силы в Национальный фронт борьбы за независимость Франции. Первоначально в ОСМ были предприняты попытки установить сотрудничество с ним, но после нескольких встреч руководство ОСМ отказалось от этой идеи; помимо идеологических расхождений с коммунистами, были и существенные тактические: деятельность Национального Фронта была нацелена на террористические и подрывные акты, тогда как ОСМ готовилась ко всеобщему восстанию по команде де Голля и не видела смысла в том, чтобы провоцировать оккупационные власти на массовые акты расправы (к примеру, за убийство одного немецкого солдата полагалось расстрелять от 20 до 80 французов). Тем не менее, как мы увидим далее, бывали отдельные случаи, когда Фронт и ОСМ действовали совместно, о чем свидетельствовал один из русских добровольцев ОСМ, находившийся в подчинении Вики.
ГЛАВА VII
Несмотря на ужесточившиеся преследования и репрессии, ОСМ продолжала расширять свою подпольную деятельность. После ареста Жака Артюис, организацию возглавил полковник Туни. От него Николай Оболенский получил задание поступить переводчиком в немецкую военно-строительную организацию TODT, ответственную за сооружение так называемого Атлантического вала – гигантской оборонительной системы укреплений вдоль всего Атлантического побережья Франции, а также на оккупированных немцами островах в проливе Ла-Манш. Готовясь к предстоящей высадке на французском побережье, командование западными вооруженными силами старалось получить как можно больше детальных сведений об этих укреплениях.
Физическая работа на строительстве Атлантического вала выполнялась подневольным трудом, преимущественно советскими пленными, с которыми немцам приходилось общаться через переводчиков. Благодаря хорошему знанию немецкого, Оболенский выдержал экзамен и был нанят; его направили на остров Джерси, самый крупный из островов в проливе Ла-Манш. Там Николай застал сцены зверского обращения с пленными, доставленными из не менее ужасающих лагерей. Сегодня далеко не все отдают себе отчет, в каких нечеловеческих условиях нацисты содержали попавших в их руки советских военнопленных. Ввиду того, что Сталин отказался подписать Женевскую Конвенцию о гуманном обращении с военнопленными, считая их изменниками родины, представители Международного Красного Креста не имели к ним доступа. Вдали от глаз посторонних наблюдателей пленные массово умирали от голода, болезней, от побоев; к ним широко применялись карательные меры, вплоть до повешения. Многие, чтобы выжить, соглашались вступать в немецкие вспомогательные батальоны, а некоторые, по идейным соображениям или просто ради спасения жизни, записывались добровольцами в Русскую освободительную армию генерала А.А. Власова (РОА).
На острове Джерси шанс выжить был невелик. Трудоемкие земляные работы выжимали из подневольных последние силы. Оболенский рассказывал, там находились также подростки, вывезенные из Украи-ны, – мальчики и девочки пятнадцати-семнадцати лет. Держали их впроголодь, работали они тяжело, «мерли как мухи». Если кто отваживался откопать для себя на поле картофелину и был замечен – расстрел на месте. Еще Оболенский был свидетелем того, как взрывая динамитом скалистые утесы, подневольных рабочих часто об этом даже не предупреждали, «бедняги погибали изувеченными». Стараниями другого переводчика, Григория Черткова, пленные стали получать вещевые и продовольственные посылки после того, как в соборе на рю Дарю было зачитано его обращение. Чертков призывал: «Пусть каждая семья возьмет себе крестника и примет заботу о нем». Но и эта помощь не всем помогла спастись. Прикомандированный к нарядам рабочих Оболенский мало чем мог им помочь, но они ему доверяли, и от них он получал важную информацию о ходе работ на разных объектах строительства. Сведения эти поступали в Париж, оттуда – в штаб «Свободной Франции» де Голля и Союзному командованию.
Большая удача выпала на долю ОСМ, когда один из ее членов выкрал подробный план Атлантического вала, всей системы строящихся сооружений с обозначенными на нем огневыми точками, включая сектор обстрела, коммуникационные пункты, арсеналы и продовольственные склады. О том, как это произошло, я услышала от одного из руководителей ОСМ, Мишеля Пасто, с которым познакомилась в Париже. (Он хорошо знал Вики, и мы к нему еще вернемся.) Вот, что он рассказал: «По поручению полковника Туни, была установлена связь с маляром по фамилии Дюшез, который делал ремонт в помещении организации TODT. В какой-то момент он остался в помещении один. Там на столе был разложен трехметровый чертеж строительных работ. Быстро свернув его, Дюшез сунул чертеж в трубу камина. Хватившись пропажи, немцы всё перерыли, обыскали самого Дюшеза, но в трубу не заглянули. Казалось бы, немцам следовало доложить о пропаже начальству, но этого не произошло, вероятно, из страха перед гестапо. Когда же Дюшез закончил ремонт, он спокойно вынес чертеж с пустыми вёдрами и обрезками обоев». Чертеж был доставлен полковнику Туни; тот, в свою очередь, передал его агенту де Голля, полковнику Реми, посланному в оккупированную зону, чтобы установить связь с группами Сопротивления. Завершив свою миссию, Реми должен был возвращаться нелегальным путем в Англию. Он даже не представлял себе, какую ценность имел переданный ему в последний момент сверток. Так Генеральный штаб союзных войск получил детальный план Атлантического вала за два года до высадки в Нормандии.
Появившаяся теперь возможность общения подпольных организаций с де Голлем и английскими органами разведки, радикально изменила игру в пользу Резистанса. Упомянутый полковник Реми (настоящая фамилия Жильбер Рено) был эмиссаром генерала де Голля, посланным способствовать созданию Национального Совета Сопротивления, в который бы входили представители всех подпольных организаций, партий и профсоюзов, в том числе и тех, что находились в так называемой Свободной зоне. Возглавить Совет, по замыслу де Голля, должен был ставший легендарным герой Резистанса Жан Мулен. В своих воспоминаниях де Голль писал: «Я также советовал им объединить свои боевые группы в создаваемую секретную армию. Эти группы должны в каждом регионе подчиняться единому начальству, который будет мною назначен. Я поручил Реми проделать это в оккупированной зоне.»10 Перечисляя известные ему подпольные организации, де Голль на первом месте указал «Орга-низацию Гражданскую и Военную», ОСМ.
Выполняя указания де Голля, Реми проник во Францию в апреле 1942 года. Через надежных посредников была устроена его встреча с руководством ОСМ. Туни произвел на него прекрасное впечатление, внушив к себе полное доверие. Они договорились по ряду пунктов, в том числе о создании внутри ОСМ специализированной группы военной разведки под названием Сентюри (Centurie). В нее вошла и Вики. Сведения, добытые этой группой, должны были передаваться в Лондон через уже созданную Реми организацию Конфрери-де Нотре-Дам. (Confrerie de Notre Dame). Таким образом, у ОСМ наконец появилась прямая и надежная связь с Лондоном, a факт признания ОСМ де Голлем способствовал увеличению престижа этой организации. Еще одним, и не последним по значимости, результатом этой встречи стало начало поступлений денежных средств на поддержку борьбы, а также аммуниции и аппаратуры для двухсторонней радиосвязи с Лондоном. Де Голлю контакт с такой, уже отлаженной, организацией, как ОСМ, давал известные преимущества в глазах западных союзников, отношения с которыми у него были не простые; один только план Атлантического вала, доставленный агентом де Голля, был важнейшим приобретением для союзного командования, готовившего беспрецедентную операцию высадки. При встрече с Туни Реми не только заверил его в том, что такая высадка разрабатывается, но даже предсказывал, что это произойдет через год. На самом деле понадобилось в два раза больше времени, но уже ощутимое предвидение союзного десанта вселяло оптимизм и придавало французскому подполью новый импульс, чтобы идти к намеченной цели освобождения страны от неприятеля.
Преодолев поражения, связанные с арестом Жака Артюис и других, деятельность ОСМ вступила в новую фазу. Она шла по разным направлениям. В отличие от ряда других организаций Сопротивления, подразделения ОСМ находились в разных точках. Она также не была ограничена определенными сословиями, как, например, профсоюзы; члены ее были и среди высших слоев общества, и в ключевых промышленных кругах.
Особенность оккупационного режима во Франции состояла в том, что ее инфраструктура продолжала находиться руках самих французов. Прежние французские владельцы, если они не евреи, продолжали руководить работой своих фабрик и заводов, сдавая большую часть продукции Германии; французы заведовали гражданским расписанием поездов; французские почтальоны разносили почту, полиция состояла преимущественно из французов. Над всем этим, разумеется, довлела рука германских победителей, но при таком раскладе у ОСМ оставалось немало возможностей инфильтрации в разные государственные и индустриальные структуры, добывая, таким образом, стратегически важную информацию.
Де Голль недаром выделил ОСМ в своих воспоминаниях. Согласно историку ОСМ А. Кальметту, в пору своего расцвета ОСМ насчитывала примерно 60 тысяч добровольцев.11 Такой масштаб требовал изменений в структуре организации, и Туни реорганизовал свой секретариат. Кальметт писал: «Он поставил во главе его княгиню Веру Оболенскую, которую все звали Вики, женщину умную, обладавшую феноменальной памятью, очень преданную делу; она была дважды патриотом, так как теперь боролась и за свою старую родину, Россию, и за ставшую ей своей Францию. У нее была замечательная способность ориентироваться в любой ситуации и умение разрядить атмосферу своей очаровательной улыбкой».12
Для секретарской работы и связи с агентами полковник Туни назначил в помощники к Вики Жаклин Рамей (кличка Брюне), Софью Носович, библиотекаршу из Музея Социальных Наук Мод Лемари, а также приятеля Фаржона по имени Деконик, которому давали всевозможные поручения. При этом он присвоил Вики Оболенской ранг младшего лейтенанта.
(Продолжение в следующем номере)
ПРИМЕЧАНИЯ
- Calmette, Arthur. L’OCM’. Organisation Civile et Militaire. Presse Universitaire de France. Paris. 1961, 10.
- Там же, 10.
- Vicky. 1911–1944; Souvenirs et Témoinages (Memories and Testimonies, «Воспоминания и свидетельства). Частная публикация, Paris 1950s, 11-12. Далее –Vicky…
- Calmette, 10.
- Blocq-Mascart. См.: Vicky…, 8-9.
- Perrault, Gilles. La longue traque. Editions Jean-Claude Lattes, Paris, 1975, 49.
- Там же, 63.
- Пушкарев, Борис. Две России ХХ века. Москва: Посев, 2008, 254.
- Костиков, В.В. Не будем проклинать изгнанье (Пути и судьбы русской эмиграции). М.: Международные отношения, 1990, 79.
- The War Memoirs of Charles de Gaulle. Unity. 1942–1944. NY: Simon and Schuster, 1959, 41.
- Calmette. L’OCM’… 1.
- Там же. 48.