Стихи
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 317, 2024
Прощание с Кабуром[*]
ТЯЖЕСТЬ РЕК УНОСЯТ ОБЛАКА1
Болит, говорит, болит.
Дверь нараспашку, только зола
Сквозь пальцы струится уходит течет.
Песочным дождем забит дымоход
Держись, говорю, хватайся, дыши,
За спину, за шею, хребет, позвонки.
Беги, говорю, беги.
Не хочу, говорит, лучше иди,
Всё равно не уйти, лучше здесь, чем там,
Лучше так, чем там.
Беги, говорит, – ноша станет чужой,
Посмотри, говорит, я нага и боса,
Я живу, я дышу, чего же еще.
Это смерч, тайфун, вселенская дрожь.
Уносит тебя, уносит их, чужих, старых, младых,
Обернись – видишь, там, вдали, всё черным-черно.
Там одни кресты. Там погосты, дороги, свадьбы, мосты.
А под ними – река, широка, глубока,
Над рекою – дом.
Всё, как прежде в нем.
Все за длинным столом. А за окнами – сад.
А за окнами – синь.
Я останусь здесь.
Я останусь с ним.
Да и кто мы там? Придорожная пыль.
Полевой сорняк.
Ты иди, говорит. Лучше я вот так.
Вот же бабья дурь, всё талдычат одно,
Про любовь, про сны… Всё давно ушло.
Знаю, знаю, молчи, просто руку мне дай.
Просто молча ступай.
Брось узлы, баулы, стены, столы,
Все давно ушли. Всё равно не догнать.
Хоть бегом беги, хоть ползи, хоть вой.
Видишь, в зарослях вьется вьюнок голубой.
Видишь, там, вдали, за рекой, огни.
А у ней лицо пузырем, волдырем.
Лучше лягу здесь, я и так одна.
Разве дело в снах? Я давно в них живу.
Там сочна трава, там вода мягка.
Слышишь, колокола…
Не по нам ли звонят, не по нам ли гудят?
Я стара, говорит, для свадьбы стара.
А вот этот дёрн, с травою, с песком,
Он мне в самый раз. Он мне в самый рост.
От макушки до пят. Вот и рот забит.
Что ж меня знобит.
Что ж меня знобит.
Обещай, что в горсти унесешь этот стол,
Эту пыль с дождем, этот чернозём,
Эту топкую зыбь, непролазную грязь.
Молока из-под рыжей кобылы хлебни,
Рядом ложись, просто усни.
Вот и плод, погляди,
Всё кричит и кричит
Так страшна и темна его голова.
Новорожденного завернуть в лопухи,
Пусть темно и безвидно, а все же – свои.
Погорельцы, подайте, впустите в дом.
Мы полати застелем душным ковром,
Коричневым ворсом забьем небосвод.
Там, вдали, одинокой звезды послед.
За лесом бежит чужая река,
В ней вода тяжела, в ней плывут облака.
2008–2009
_________________________________
1.Строка из стихотворения Ури Цви Гринберга
МЕСТО, ИЗ КОТОРОГО ВЫЧТЕНА ЖИЗНЬ
Мне страшно войти в опустевший город,
Обнаружив собственное небытие.
А также понять, что отсутствие –
Это всего лишь место, из которого вычтена жизнь.
Капля по капле, день за днем,
Ночь за ночью.
Мне страшно оказаться меж стен,
Которые не защитят.
Мне страшно оказаться меж теми,
Кто никогда не вспомнит
имя моего отца.
Я воскрешаю отца, произнося его имя.
Я воскрешаю жизнь,
Касаясь того, что уходит.
Мне страшно лишиться последнего.
Свидетелей и свидетельств.
Я увожу с собой всё, чем владею.
Мой самый надежный вклад.
Он не требует места в багаже.
Не занимает места в чужих домах.
Когда это необходимо,
я раскладываю его в любом месте.
Случайный ракурс становится пристанищем моего взгляда.
Тот самый вид из окна,
Которым принято восторгаться,
Он столь же случаен, как место,
в котором я родилась.
Случайное стечение обстоятельств.
Войны, погромы, покорение космоса, падение метеорита.
Во всем этом, несомненно, отводится место любви.
Любовь это достаточно веское основание,
чтобы родиться в том или ином месте.
Правее или левее.
Западней или восточней.
Возненавидеть либо возлюбить.
Бежать или оставаться.
Покидать либо возвращаться.
Чтобы возделывать сад,
нужна всего только малость.
Уверенность в том, что плод,
созревающий к осени, будет взвешен.
Есть слово такое…
«Лелеем».
То есть, возлюблен.
Проживая отсутствие,
Становлюсь объектом забвения…
Забвения? Нет, забытья.
Отбытия.
Засыпая, вспомнить о том,
Что всякая жизнь, скорей, исключенье из правил.
В том мире, в котором смерть перестала быть потрясением.
Июнь 2024
Я ЛЕЖУ НА ЗЕМЛЕ
Сядь, мой хороший, я расскажу тебе сказку.
Впрочем, не то что бы сказку.
Утро, праздник Суккот1 (по-нашему, Кущей).
Вечером мне позвонила знакомая,
Ну, знаешь, та самая, из матнаса2.
А я позвонила Оле, она с Украины,
Хорошая женщина Оля, дай Бог ей здоровья.
В общем, мы дружим.
Ходим в бассейн иногда (на иврите – бреха),
Нянчим внуков, отгадываем шарады. Учим иврит.
«Ани, говорит, смеха!»3
И смеется. Ямочки на щеках.
Завтра, сказала мне Рая, будут все наши, –
Оля, Римма, Полина.
Нечего дома сидеть,
Мертвое море неповторимо.
Кроме того, движение – это жизнь.
Пока ты стремишься, ты жив.
В панамках (на Мертвом море адово пекло),
В сумочках крем от загара, расческа,
Бутылка воды, конечно же, телефон,
В нем снимки, – дочери, внука в детском саду.
А здесь, не поверишь, я молодая, в таком-то году.
В таком-то году я еще не старуха, не хворост, не пыль.
Сядь, мой хороший,
Я расскажу тебе быль.
В дороге (ты уже в курсе) лопнуло колесо.
Оля, Полина, Римма.
Рая погибла первой.
В руке телефон.
Босоножки, купила недавно по скидке.
Сумочка, как обычно,
Собрана с вечера.
Салфетки, валокордин…
Орешки, бутылка воды.
Думаю, это был сон.
Утро. Праздник Суккот (по нашему, Кущей).
Тишина.
Тени филистимлян,
точно коршуны, кружат.
Я лежу на земле,
косы мои в пыли.
Рядом женщина из украинского городка.
Кажется, Оля…
Она учила иврит.
Старухи еврейские,
Точно сухие ветви,
вдоль дороги лежат.
Адово пекло. Шабат.
Мертвое море необозримо.
октябрь 2023
__________________________________
1. Сукко́т или Праздник кущей, также Праздник собирания плодов – один из основных танахических еврейских праздников, начинается 15-го числа месяца тишрей (осенью) и продолжается семь дней. Речь идет о первых жертвах 7 октября 2023 года: по дороге на Мертвое море террористами был расстрелян экскурсионный автобус с пенсионерами.
2. матнас – клуб, местный дом культуры (ивр.)
3. я рада, счастлива (ивр.)
СЛОВО ПРОДОЛЬНО, КАК БОЛЬ
«Дивись»1, говорит, «дивись».
Как устремленные ввысь
Деревья плывут за окном.
Жизнь обещает быть долгой.
Дивись.
Я и дивлюсь.
Свету и тени.
Каждому мигу дивлюсь.
Будто молюсь.
На языке, прорастающем
на крови – Аствац2, Элоhим ишмор3.
Из каждой поры и капли – иди и смотри.
Вот алеф. Вот бет.
Видишь, скрижали эти истекают кровью.
Вот и слово «террор».
Так язык, обретая смысл, угасает во мне.
Я выталкиваю, хрипя,
глаголов поток. Низверженье основ.
Извержение слов.
Я умираю. Иссякаю с каждым мгновеньем.
Было «насквозь». Стало «скрiзь»4.
Было «вдаль». Стало вдоль.
Слово продольно,
Как боль.
Синева, ослепительная до слез.
Дивись, говорит, дивись,
как реки, луга, небеса заполняют тебя,
будто сосуд.
Если любить, то, конечно же, «скрiзь»,
Звонкоголосо пение птичье.
Многоголоса, сквозь слово «марор»5,
И сладкозвучна жизнь.
31.05.2023, Киев – Варшава
__________________________________
1. Дивись – смотри (укр.)
2. Аствац – Бог, Боже (арм.)
3. Элоhим ишмор – Боже сохрани (иврит)
4. Скрiзь – всюду, везде (укр.)
5. Марор – горько, горькое (иврит)
ПРОЩАНИЕ С КАБУРОМ
В давние времена
Мы говорили о Прусте,
О быстротечности жизни.
О ее долготе.
О подробности.
Мир тишины,
Прописанный густо,
требовал времени.
Что сказать?
Мы внимали.
Под сенью цветущих дерев
Длились и множились тени.
Благоухали сады.
Жизнь, можно сказать, воплотилась.
Как будто сбылась.
Воспевая достоинства света,
Мы упустили тень.
Мы ее потеряли.
Вместе с ней
Медовую тяжесть яшмы.
Пчелиную вязкость сот.
Синий, столь безутешный,
Густеющих сумерек звон.
Вот он, заброшенный сад.
Прибежище для гурмана.
Мы так долго его искали…
Говорят, он пропал.
Растворился, исчез.
Что же осталось?
Ресторанчик в цвету.
Пять мишленовских звезд.
Список потерь.
Нынешних и грядущих.
Сводки с полей.
Белый, безжизненный свет.
Помнишь Кабур?
Густая, как мирра, тень
Растекалась в траве.
Неспешно рождался день
Под пресловутой сенью.
Медный гул вдалеке,
Белых цветов знаменье.
Очнувшись от долгого сна,
мы плакали,
Точно дети.
Мы плакали,
грезя о тени.
Но беспощадный, разящий,
белый
Нас настигал.
28.07.2024
РОЖДЕННЫЕ В МАЕ
Мы с тобой никуда не бежали.
Мы купили фужеры к свадьбе.
А на стену вышитый коврик.
За окном то каштан, то липа.
А она уже настигала.
А она уже была близко.
Погоняла, дышала смрадом,
Загоняла в окоп, в поле.
Погоняла штыком и прикладом.
Но мы никуда не бежали.
Мы просто лежали рядом.
Мы просто друг друга любили.
Мы их сами вам подносили.
Мы их сами вам отдавали.
Как мы глупые не понимали.
Мы их сами к вам приводили.
Вон к тому жирнозадому.
Вон к тому бесталанному.
Вон к тому рыбьеглазому.
Вон к тому вялорукому.
Вон к тому вороватому.
Это был урожайный на мальчиков.
Это был урожайный, каштановый,
Год такой-то, записан так-то.
Месяц майский шумел деревьями.
Месяц майский смеялся звонко.
Месяц майский, в травах высоких
Колыбели качались детские.
Там фужеры звенели хрустальные.
Там играли майские свадьбы.
Там кричали «горько» и плакали.
А на стенах пылились коврики.
А в комодах лежало приданое.
А в оврагах рыдали скрипки.
А в окопах лежали дети.
Мы их сами вам приносили.
Мы их сами вам отдавали.
Помнишь, как мы тогда любили,
Как под сердцем вдруг оживало.
Как тянуло и как дышало.
Как сирень за окнами пела.
Как трамваи звенели, и реки
Как текли, и как утекали…
Мы с тобой никуда не бежали.
Мы на стену купили коврик.
Там осоки, а там каштаны…
Там сирены кричат и стонут,
Точно дети, рождённые в мае.
11.05.2024
ЭТА ЛЕТНЯЯ НОЧЬ
Эта летняя ночь,
Эта нежная
августовская
Ночь
Вновь стала ночью убийства.
Кто-то захлопывает форточку,
Кто-то пишет «Боже спаси и сохрани».
Кто-то молчит,
Потому что все слова сказаны.
Всё давно названо.
У всего есть имя,
у всякой вещи
Под солнцем,
Но это имя забыто.
Кто-то сидит у стены,
Полагаясь на ее надежность.
Я слышу, как где-то вдали,
(На самом деле,
возле моего дома)…
Взрывы.
Я слышу адскую машину,
Поставляющую смерть.
В тот дом пришло горе.
В тот дом пришло горе.
Никто не знает имен.
В этой стране горе безымянно
И бесперебойно.
Я открываю окна,
Вдыхая горьковатый утренний воздух.
В нем роскошь уходящего лета.
В нем близость обступающего
Горя.
Оно наступает, огибая сады,
Касаясь каштановых крон.
Этот воздух такой горький,
Этот воздух такой густой,
В нем не слышен плач ребенка
За тысячу километров отсюда.
В нем не слышен плач ребенка.
Ни его матери, ни отца.
У них нет имен.
Ни окон, ни стен.
Только яркая вспышка,
И эти слова,
Смилуйся, Боже.
Боже, спаси и сохрани.
Но Боже не слышит.
Его давно нет.
2024, август
[*] Город во Франции; Бальбек – в романе М. Пруста «В поисках утраченного времени».