Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 316, 2024
НА КЛАДБИЩЕ ВАРШАВСКИХ ПОВСТАНЦЕВ
На повстанческом кладбище надпись
на чужом – прозвучала на нашем,
уложившись в трехстопный анапест:
Лейтенант Красной армии Саша.
Без труда она переводима,
а другие – не перетолмачишь…
На могилах бойцов – псевдонимы:
«Зоська», «Вили», «Парасоль» и «Матяш».
Лейтенант Красной армии Саша,
в оседающем пепле и дыме
без фамилии павший и спасший
Красной армии честное имя.
Беглый лагерник – прежнее званье
он в подполье носил, не позоря.
Пусть над этой плитою славяне
старый спор меж собою доспорят!
Обгорелый, растерзанный, страшный –
он встает с автоматом на шее.
Лейтенант Красной армии Саша…
Как мой батя, дошедший до Шпрее.
РЕЙХСТАГ
Кỳпола стеклянная витрина,
реет черно-красно-желтый стяг –
это в центре серого Берлина
из развалин поднятый Рейхстаг.
Он давно от копоти и сажи,
словно бы от прошлого, отмыт –
лишь тевтоны, вставшие на страже,
помнят, как чухонский лёд трещит.
Тополиный пух, как балерина,
в воздухе кружится день-деньской
посредине майского Берлина,
опускаясь над Москва-рекой.
Одуревшей родине на благо –
чтобы не клялась на их крови! –
те, кого уж нет, со стен Рейхстага
отозвали подписи свои.
* * *
В карманном словаре волшебных слов
найдется слово Швеция недаром.
Мы не ценили Сельму Лагерлёф, –
мы выросли с Аркадием Гайдаром!
Вождь лысый и картавый, вождь рябой,
вождь лысый, с шевелюрой, снова лысый…
Хотелось пить из чашки голубой,
но серые ее разбили крысы.
И как случилось, что судьбой забыт
тот барабанщик в пионерской блузе,
а мальчик Нильс по-прежнему летит
в Лапландию на белоснежном гусе?!
ОТТЕПЕЛЬ
Без перебоев принимают роды…
Младенцы в мир приходят, вереща –
уменьшенные копии Хруща:
громкоголосы, лысы, кругломорды.
Они орут до побуренья кожи,
и хоть усы и брови им поклей –
ни на кого другого не похожи
из тех, кто залезал на Мавзолей.
Сучат кривыми ножками в припадке,
пускают важно пузыри слюны,
как будто есть надежда у страны
освободиться от мертвящей хватки.
ИЗ ИСТОРИИ СССР
Мало ли кого подсунут –
не устроишь всем проверку!..
Запускали на трибуну
надувную пионерку
из резины зарубежной,
чтоб не сохла и не мокла…
Целовал девчонку Брежнев,
до него – Никита чмокал.
Всё равно она сдувалась,
хоть стояли наготове;
и куда-то подевалась
при генсеке Горбачеве.
Много раз ее латали
за границею и сами,
говоря: «Проклятый Сталин
проколол ее усами!»
ЛИТЕРАТУРНОЕ
Шатнулась лира, сдулась марка,
надулся франк, но вот-вот лопнет…
Ах, эти пьяницы Ремарка,
блуждающие по Европе!
Стучат вагонные колеса,
огни столиц горят зловеще,
без коньяка и кальвадоса
еще труднее, чем без женщин.
Нет, женщины не обделяли
их, помнящих не понаслышке
допросы в пыточном подвале
и лагерей кривые вышки.
Но им за всё пережитое
еще одна светила ходка,
их пассий тратила чахотка,
кончались визы и спиртное…
Загнуться от тоски и блуда
легко во время пандемии –
вернулись, не поймешь откуда,
бездомцы Эриха Марии!
Опять в Европе пополненье:
спасаясь от стыда и боли,
непоротое поколенье
не хочет, чтоб его пороли.
* * *
Всё мы понимали, но, однако,
надрывать себе не стали сердца:
жили при задушенных поляках,
жили при раздавленных венгерцах.
В сад ходили в шляпах и с тростями,
тяготясь, носили эполеты,
сборники читали с повестями
Гоголя, съезжались на банкеты.
Прочих европейцев не глупее,
хлынули, перенимая моду,
глянуть на «Последний день Помпеи»
и «Явление Христа народу».
А британский лорд-плешиво темя
в пламенных речах и через прессу
называл нас: «Варварское племя,
всякому враждебное прогрессу».
Блэксбург, шт. Вирджиния