Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 316, 2024
* * *
Благословенная ночь, когда прилетает сын,
Благословен самолет, которым он был носим,
Ничего, что рейс откладывался пять раз,
Благословен рюкзак, и шапка, и даже грязь
На его ботинках – оттуда, из наших мест,
Благословен суп, что он, обжигаясь, ест,
Благословен диван, где он проспит до утра,
Вареное яйцо на завтрак и та гора,
Что выгнула желтую спину – для наших встреч,
И другая гора – что упала с плеч.
Благословен базар, куда мы пойдем, окно,
Где увидим сороку на дереве, и кино,
Которое вместе посмотрим – а можно и не смотреть,
Просто болтать ни о чем – и отступает смерть.
* * *
И миндаль расцветает, и вишня –
Высыпают скопления звезд
В черном космосе веток. Не слышно –
Это пение сфер или дрозд.
Бродит пес неизвестной породы,
Воздух в дырках от солнечных спиц.
Небеса открывают ворота
В облупившейся краске – для птиц.
Из дворов вырывается гомон,
И на север летят косяки,
И душа над покинутым домом
Целый день нарезает круги.
* * *
Когда все уезжающие уедут,
Когда все умирающие умрут,
Оставшиеся какой-нибудь хитрый метод –
Чтобы остаться – изобретут.
Закроют глаза – будто нас и не было,
Поставят бочку, напишут: «Квас»,
Выроют пруд и запустят лебедя –
Типа, жизнь продолжается, но без вас.
И стол накроют обрывком старого,
Полуистлевшего кумача…
По дворам рассеется наша армия,
Не стреляя, не топоча:
Наши тени вытекут из-под спуда,
Просочатся, хлынут, войдут, не суть –
В склеротические сосуды
Улиц, заученных наизусть.
Посреди модерна и ложной готики,
Посреди кустов с воробьиным «жив!»
Растворятся, невидимо, как наркотики,
Каждый шаг запутав и закружив.
Из каких подвалов звезда засветит,
Из каких еще новых сибирских руд –
Когда все уезжающие уедут,
Когда все умирающие умрут.
* * *
Тишина-то, Господи,
Над Твоей зимой –
Только снега оспины,
Белый воздух Твой.
Мне-то, знаешь, только бы
Вон по той тропе,
Вон под теми елками,
А потом к Тебе.
Мне бы хрусткой стужею
К ледяным мосткам –
Ведь не убегу же я
И не спрячусь там.
Мне б в окошке ситцевом
Утопить глаза,
Мне бы не просить Тебя,
О чем нельзя.
* * *
Всё кажется, что это не со мной –
Цветущая айва, апрельский зной,
Гора с прожилками дороги –
Всё кажется, что я не здесь,
А там, где воздух – ледяная взвесь,
В грязи по щиколотку ноги,
Что тихо проплывают сквозь меня –
Граниты в цвет солдатского ремня,
В мурашках инея – колонны,
И тополей корявая кирза,
Дворцовые стеклянные глаза,
И небо с отсветом зеленым,
Чухонской грубой вязки облака,
Брезент, борта грузовика,
И линии, уложены, как шпалы,
Неяркий свет под куполами век.
Но вот внезапно выключили снег –
И всё пропало.
* * *
Вымогатель любовных признаний,
Жалких слов достоевских моих,
Всё-то сбудется, только не с нами,
Обрывается легкий мотив.
Вот мальчишки гоняют на досках,
Воробьи разорались в кустах,
В новостных мельтешащих полосках –
Кровь и гной, как на старых бинтах.
То Сорокин мигнет, то Пелевин,
То святой Иоанн Богослов,
Отделяющий зерна от плевел,
Твердь дневную от дымчатых снов,
Скорлупу от ореха.
Открыто –
Не стучи, не заглядывай в рот:
Слово плещется там, будто рыба,
А как вытащишь – сразу умрет.
* * *
И спускается ветер с горы в середине марта,
И листает небо, как голубую книгу.
На углу на мелкие деньги играют в карты,
У фруктовых лавок с лотков продают клубнику.
Мужики сидят, поставив на землю пиво.
Заливается дрозд, ковыляет старуха в черном,
В отсыревших дворах зацветает миндаль и слива –
Будто выпал снег, и дети щебечут хором.
Пахнет мокрой овчиной, вьется дымок. Впадает
Бесконечная осень – в весну, не заметив зиму.
Розоватая горлица с пыльной стены слетает,
И старуха в черном шествует к магазину.
Мы прожили здесь второе Господне лето –
Беглецы, пришельцы, странники – всё едино.
И одна гора стоит, как ковчег Завета,
А другая – Ноев, сбоку обросший тиной.
ДРУЗЬЯМ
У вас дворы белеют понемногу,
И холодок ползет под свитера,
А я еще в туфлях на босу ногу
На нашу гору выхожу с утра.
Тут крыши солнцем смазаны, как маслом,
Лепешки из печей – вознесены,
А вам уже колючий воздух связан
И на плечи накинут – до весны.
Нева, небось, колотится о сваи,
В тумане растворён дворцовый куб –
Как кубик сахара. Я далеко. Я с вами.
Я вижу легкий пар из ваших губ,
И ваши сны, и книги, и застолья,
Мой взгляд и беспокоен, и ревнив.
Я среди вас – не видите вы, что ли –
Сижу, лицо в ладони уронив.