Рассказ
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 313, 2023
Его можно было узнать по походке. Невысокий, он двигался короткими быстрыми шагами, почти не поднимая стопы ног, слегка раскачиваясь в обе стороны. При этом глаза его смотрели чуть-чуть вперед и вниз, а выражение лица всегда было серьезным и сосредоточенным. Но так было пока его кто-то не останавливал. Тогда серьезность с лица исчезала, а появлялась широкая улыбка с легким блеском в глазах.
Его звали Изя. Конечно, у него были фамилия и отчество, но в нашем районе этого никто не знал. У Изи была жена. Тоже невысокая, полная блондинка, всегда молчавшая в присутствии мужа. Ее имени мы не знали. У них была дочь. Маленькая, тихая, светловолосая девочка лет пяти. И ее имени жители нашего дома тоже не знали. Жила семья в деревянном доме, рядом с нашим новым пятиэтажным. Тогда, в начале шестидесятых, вокруг нашего нового дома из желтого кирпича было много деревянных строений с небольшими участками земли. К концу шестидесятых строения снесли, вишневые деревья, которые там росли, вырубили, а на их месте провели широкую дорогу и дали ей название «Планетная улица». Какое-то время Изин дом оставался нетронутым.
В отличие от своей жены, Изя был человек общительный. Он был рад разговаривать с любым встречным и на любые темы: о футболе (он болел за «Спартак»), о кино, о международной политике и особенно обо всем, что касалось Израиля. Говорил Изя на русском языке с яркими еврейскими интонациями, приобретенными, видимо, где-то на Украине или Белоруссии, где скорее всего провел свои детство и юность. Каждый день Изя ходил на работу, но где и кем он работал никто не знал. Однако мы все знали, что Изя в своем маленьком доме подрабатывал портным. Он шил мужские костюмы. Прямо как в известном анекдоте, когда один еврей говорит, что если бы он был русским царем, он жил бы лучше, чем обычный царь, потому что «еще немножечко шьет». Как-то я привел к Изе своего друга, решившего не покупать себе костюм в обычном магазине, а сшить на заказ. Придав особенную важность заказу, я соврал, что мой друг собирается ехать на выставку в Париж. Изя улыбнулся, покачал головой и сказал, что у моего знакомого будут большие проблемы в Париже.
– Какие проблемы?» – с испугом спросил я.
– На улицах Парижа его будут постоянно останавливать и спрашивать, где он купил такой шикарный костюм.
Изина шутка меня развеселила.
– Конечно, – сказал я. – Очень скоро начнутся дополнительные рейсы Париж–Москва, где у каждого пассажира в руках будет отрез ткани, а таксисты даже не будут спрашивать, куда ехать, – зная, что ехать надо к Изе. Ну, а затем Министерство иностранных дел и ЦК КПСС – а далее, сами понимаете, всё Политбюро на мавзолее одето в ваши костюмы.
Изина улыбка стала такой широкой, что можно было подсчитать количество зубных коронок серебряного цвета.
– А что, – ответил он, – вы видели рукава их костюмов? В таких костюмах – на мавзолее? Это же неприлично.
Как долго простоял Изин дом, я не помню, но однажды его снесли. Изю с семьей куда-то переселили. Куда? Никто не знал. Он, так сказать, «ушел не попрощавшись».
С тех пор прошли годы. Жизнь продолжалась. Мы учились, работали, продвигались в своих профессиях, встречали новых друзей, теряли старых. В нашей среде стали появляться решившиеся на эмиграцию. Сначала мы об этом не думали, но постепенно перестали отбрасывать эту мысль как чуждую и вскоре сами, как говорят, стали «собирать чемоданы». Уезжая, мы были уверены, что это навсегда, что в Москву никогда не вернемся, даже на несколько дней. Но оказалось, что мы ошиблись. Советской власти не стало, как не стало и Советского Союза.
Спустя почти шестнадцать лет мы снова оказались в Москве. Знакомые улицы, знакомые дома, знакомое метро со своими сложными переходами. В одном из таких переходов, по-моему, на «Площади Революции», я увидел невысокого человека, который шел, шаркая ногами и слегка раскачиваясь. Взор его был направлен немного вперед и вниз, а лицо было серьезным. Я тут же узнал в нем моего бывшего соседа. Меня охватил восторг.
– Изя! – почти крикнул я.
Человек остановился, посмотрел на меня и, улыбнувшись, ответил: «Да, я – Изя». С явным волнением я объяснил ему, что жил там-то и там-то, что мы были соседи, что однажды он сшил костюм моему другу… Изя слушал меня с нескрываемым удовольствием и широкой улыбкой на лице. Когда я закончил свой короткий монолог, он вдруг сказал: «Таки я хорошо выгляжу, если вы меня узнали через столько лет».
– Как ваши дела? – спросил я.
– Всё хорошо.
– Как ваша жена?
– Мы живем хорошо. У нас двухкомнатная квартира. Всё хорошо.
– А как ваша дочь?
– Всё хорошо. Она живет с семьей в Филадельфии.
– В Америке? Почему же вы не с ней?
Изя пожал плечами и, помолчав, ответил:
– А зачем? У меня всё хорошо: друзья, работа. У меня теперь свой бизнес. Вот вчера я смотрел по телевизору футбол.
– Футбол? При чем тут футбол? – удивленно спросил я.
– Ну как же. Я смотрел футбол и пришивал рукав. Всё хорошо.
Несколько секунд я смотрел на Изю, не зная что сказать. Но он сам продолжил беседу.
– Слушайте. У вас есть хорошая незамужняя женщина?
– Зачем она вам? Вы же женаты.
– Да не мне, не мне. У меня всё хорошо. Мой товарищ потерял жену. Одному трудно. Нехорошо, когда человек один.
Я задумался, не зная, что ответить, но пообещал разузнать. Изя вынул из кармана белую карточку.
– Здесь мой телефон. Позвоните. Надо помочь другу.
– Рад с вами снова увидеться.
Изя кивнул головой в знак согласия, повернулся и быстро слился с толпой в переходе. На карточке было напечатано: «Израиль Маркович Лейбович – мастер-портной мужской одежды».
Весь остаток дня и позже я вспоминал нашу встречу. Было ощущение, что время остановилось и не было долгих шестнадцати лет расставания. Для меня и моей жены жизнь в СССР складывалась весьма удачно и с понятной перспективой. Хорошее образование, интересная работа, замечательные друзья. И всё же мы не ощущали себя частью страны и из чисто политических соображений эмигрировали. Изя не получил значимого образования. Единственное, что он мог хорошо делать, это шить мужские костюмы. Всем своим внешним видом, со своими еврейскими интонациями в русском языке, в России он всегда был чужой среди своих и, одновременно, свой среди чужих, – и всё же вместе с дочерью не уехал в Америку. Это трудно понять, но ему явно было удобно быть тем, кто он есть, и там, где он был. Изя не хотел потерять возможность «смотреть по телевизору футбол и пришивать рукав». Ему было хорошо.
Нью-Йорк, 2023