Стихи
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 311, 2023
Посвящается Ольге Львовой-Клячиной
ЭЗОПИЯ
По тропкам в лес Эзопии реликтовый
вхожу, пронизан древними инстинктами;
слух навострив, вот выбрал я тропу;
с стопы переминаясь на стопу,
пускаюсь в путь, с бесценными пожитками
неразделим, как ракушки с улитками,
как птенчик, не пробивший скорлупу;
с великими, но нужными убытками,
к воде из леса вышед, свой корабль –
неясно, капитан, галерный раб ль? –
направлю прямиком на логорифы,
чтоб, воскрешая эллинские мифы,
проплыть – пройти меж сциллами, харибдами,
домой ища дороги между иктами.
НА БЕРЕГУ ЗАЛИВА
Уносит ветр-разбойник сабинянок,
срывая с них цветы;
подельник-Гелиос свои персты –
нет, чаек когти! – в раны их иглянок
(к несчастию, природа слишком щедро
собою одарила эти недра)
пускает, говоря:
«Персты в вас омою
во славу Амону!»
Но снова слышит ветра дуновенье:
«На запад уж ушел на две версты
я от тебя. Бежим!» И чрез мгновенье
кровавые, как в патоке, персты –
багровые, точно ломотья мяса
иль инквизиторская ряса,
багровые, как мантия Пилата, –
отирает о саван заката.
КОРАБЛЬ
1.
корабль корабль корабль корабль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Кора
бъль
ко
рабль
кора
бъль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
Кора
бъль
ко
раб
________ ль
кора
боль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
ль-ль
____буль-буль-бь
________ми-миль-моль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
кора
____бъль
ко
____рабль
кора
____быль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
кр-кр-кр-кр
____бр-бр-бр
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
корабъль
____короб
(h)arbor
____scrabble
корабль
____корябль
якорь
____корь
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
корабъль
____рыба ль
________краб ль
____________кабы ль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
корабль
____в моря б, иль
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
корабль
____корабль
________корабъль
____________корабли
рябь ли
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
пора б ль?
____корабль!
courable!
incroyable!
2.
Форзацы-горы, мосты-переплеты
и не спеша листаемая гладь…
разбросанные шлюпки-персонажи
вдоль стаи примечаний на полях,
и рябь, и брызги точек с запятыми –
вдруг гул, густой, как замысел, и вот,
поток бурлящий мысли оставляя
и чаяний, и вспоминаний дым,
всё четче, всё острее проступая,
огромный белоснежный пароход
сребристую межу посередине
пересекает, устремлен к причалу,
и с каждой милею усугубляет
сюжетный узел.
3.
Маячит маятником на волнах корабль,
и, точно кресла филармоний, судна треск
собою застят гром и гвалт рекоплесканий;
корабль – дорога, путь, а волны – время,
брега его – недвижны, но для нас
минуемое временем – повтор…
нет! из реки не выйти этой дважды.
4.
В изустьи уст и в рукавах стихарь
у слова, имя, рек – одно значенье:
речь рек – сопровожденье,
рок, календарь;мелодия – плески;
в глуби безмолвно времени пескис терпением раба творят коловращенье,
покуда всё не канет прочь, как встарь, –
и смерть с рожденьем и любовь
и повторится всё, как вновь.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
В небе солоно-волнистом,
в море черном и холодном
в темноте сияют рыбки
и плывут украдкой звезды.
Распластавшись на осколке
от скитающейся льдины
и сиянью вторя мехом,
дремлют белые медведи.
Если б мог перенестись я
в эти северные воды,
если б мог перенестись я
под рокочущие своды.
МУРЕНЫ
Мурлычет мурена, жующая сено;
Елена лелеет лелатого мена,
и громко крокочет крыкастый дракон,
паря над морями, как грозный грифон.
Витийствуют волны, высоко вздымаясь,
то камни круша, то обратно кидаясь,
и слышится сладостный голос сирен,
глядящих на дремлющих в сене мурен.
СУББOTTER
Before you read this razzle-dazzle
and your attention scampers off,
I’ll introduce myself: I’m Basil,
Not Basil Fawlty – Basil Lvoff.
(Автор приветствует слушателей, говорит, что, прежде чем увлечь их словесными фокусами, хочет преставиться – простите! представиться; просит не путать его с каким-то тезкой, по всей видимости, иностранцем.)
I’m not 19; I am no Ovid —
poet? Hardly. Jesting jotter.
Yet I am, too, entrapped by COVID,
and so I’ll write about none otter than…
Wait, I just gave away my plan.
(Автор говорит, что совершеннолетний, что, конечно, не Овидий и даже поэтом себя не считает, зато с чувством юмора; еще он жалуется на КОВИД (кто же у нас не жалуется?) и говорит, что в центре его рассказа… простите, дальше игра слов, которая не может быть выдрана из контекста английского языка.)
Уступаю сцену автору. Автор попробует обойтись без переводчика, обращаясь к читателю на обоих языках попеременно.
На дворе была суббота…
In the park, I saw an otter…
На окошко боязливо…
First, I took it for a beaver…
Села птичка, осмотрелась…
I remember feeling jealous
watching it feast on a fish…
И давай галдеть – «Эй! Кыш!»
Impish, I let out a cry…
«Клюв заткни и улетай!
Где почтенье пред людьми?!»
The otter stopped and looked at me…
Стихло. Я вернулся в сон…
The otter left. I went along.
Спасибо! Спасибо! Автор благодарит слушателей.
Заключительную часть выступления автор снова прочтет целиком на английском.
There is more realityto
my weirdest hallucinations
than in the whole life
of an otter.
(Итак, автор утверждает, что реальности в самых причудливых его мечтаниях больше, чем за всю жизнь обыкновенной речной выдры.)
The purpose of death
is to give us the sense of reality,
hence
guard us from existential slumber.
(Автор полагает, что смерть помогает нам ощущать реальность и не дает впасть в беспамятство.)
Without death,
reality loses its currency.
«I think; therefore, I am» can work no longer
once it is said,
«I think; therefore, AI.»
To become real, one must die.
Thank God an otter can’t utter.
(Без смерти, говорит автор, у реальности падает курс. Формула «я мыслю, значит, существую», говорит автор, уже неактуальна, когда можно сказать… простите… (Ай-эм? Эй-ай?) Простите. Одним слово, автора волнует проблема искусственного интеллекта и реальности. Чтобы стать реальным, нужно умереть, говорит автор. Он благодарит провидение за то, что выдры не разговаривают.)
Ну что же, давайте поблагодарим автора, а я тем временем задам первый вопрос – от лица слушателей: автор говорил иносказательно, шутя, но что же он хотел всем этим сказать?
СОСЕД СВЕРХУ
Соседа сверху так и не видал, но слышать
слышу часто – как раз на днях меня опять
он разбудил – как грянет (думал, гром с небес!)
протяжный, тяжкий гул, а после град как будто,
нет, дробь, скорей, глухих несметных барабанов –
да вот еще – век не забуду! – страшный лязг –
стенание (иначе и не скажешь), когда,
как две громадных ледяные глыбы, прежде
бесшумные, сшибясь, как затрещит – как будто
твердь перемалывающий, весь скрежеща,
проходит ледокол, – и вот, как громыхнет,
я думал, рухнет потолок – всему конец!
как я перепугался! а сосед…
не знаю,
ведь я уже сказал, мы не встречались – как-то
я даже поднимался в дверь звонить – и к слову,
такая дверь, не дверь, а воротá… – звонил,
звонил – никто не отворяет – раз, другой…
а жаловаться – пару раз пытался – зазря,
сказали, слышишь это ты один, проверь-ка
ты лучше трубы, или уши, – но известно
мне наверно: двигает он что-то – вот только
что? пианино? древнюю кровать? а может,
шкаф платяной, с резьбой дубовой, с зеркалами?
но только так не шкаф – так камень тыщелетний,
которым заграждали склеп, гремит, толпой
когда его отодвигают…
но пусть бы шкаф –
а дело в том, что он, хотя б его и нет,
невидим мне, неведом, в эту ночь, а все ж
меня коснулся…
Нью-Йорк