Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 302, 2021
* * *
Мы по третьим причинам свое вычисляем старенье,
по далекой газете, придавленной надолбой книг,
по истлевшим блокнотам, припрятавшим cтихотворенье
или спешные строчки, что вряд ли окуклятся в стих.
Ты – просушенный солнцем и рано померкнувший гравий,
индикатор потери, рубец на морщинистом лбу…
Форвард, ставший паролем в имэйл твой, давно не играет,
позабыта рок-группа – твой будничный пропуск в фэйсбук.
Изменился контекст, по оплошности ставший культурным.
Для прибывших в сей мир ты ненужный, чужой матерьял.
Ты добил до-минор, но не вспомнил тональность ноктюрна,
может, ты – пианист, что тетрадку для нот потерял?..
Твои изыски будто историю вновь перепишут.
Ватман дней твоих бренных исчиркан, но ангельски чист.
Ты здесь временный гость, будто голубь, присевший на крышу,
эфемерный, как тень, мимолетный, как шорох и свист.
Будь ты белым, как снег, или красным до степени инфра,
ты беззвучно-бессилен на этом большом рубеже.
Но за странной чертой еле светит нечеткая цифра
на две тыщи двадцатом – укутанном в ночь этаже…
* * *
Здесь змеисто-резиновый шланг
и машина с начальственным лого
на капоте, останки живого,
обреченно-притихшего слова,
вымывают из стылых щелей
навсегда отшумевшего дома.
Но к чему этот цирк шапито?..
Безучастный японский каток,
равнодушная тонна металла,
монотонно трамбует асфальт.
Здесь был парк, но унылая фальшь
деловито его заровняла.
Деловито-унылая фальшь…
Здесь за мертвой кирпичной стеной
не хватает несущих конструкций.
Подоконников нет и стекла.
Ни герани в горшках, ни настурций.
Лишь сквозняк и далекий закат.
Там, где жизнь когда-то текла,
там, где песня струилась когда-то…
Тень стены, как рубец, пролегла,
тень стены под раскатом катка
и каток под настилом заката.
И лишь поросль сорной травы,
по привычке смотревшая ввысь,
не заметив железа с кобальтом,
завершив окаянный реванш,
безоглядный свершила демарш,
продырявив надгробье асфальта.
Прорастая сквозь толщу асфальта…
Парк скульптур
1.
Предлагаю пройтись вечером
по знакомому «Парку скульптур».
По дорожкам строго размеченным
до поляны, где на посту
восседает Сократ мраморный.
Он мыслитель – ему положено
быть глухим (подчеркнуто-камерным)
к звону душ случайных прохожих, но
и Сократ однажды не выдержит
и шагнет в наш мир из античности,
увидав на поляне выжженной
загорелую мисс без лифчика…
И забив на контекст культурный
он покинет свой склеп скульптурный,
чтоб понять, почему окурок
избегает знакомства с урной…
2.
Ну, а нам… Нам что делать далее –
как доплыть чрез все не могу
до вечерних огней Рузвельт Айленда,
что зажглись на другом берегу?
Нам челнок бы спустить на воду
и грести со всех сил до острова,
делавэров вспомнив обманутых
гастролирующими прохвостами.
Не предвидели скупщики ушлые
свой табак душистый пожевывая,
как проворно рабсила дешевая
хлынет вверх из трюмов удушливых.
И причалы снесет дощатые,
чтоб построить пристань надежную,
И настанут дни беспощадные
пострашнее стрел краснокожего.
Понаедут новые вороги
на «Мажестиках», прочих боингах…
От нашествия алчных воинов
станет тесно в Нью-Йорке городе.
3.
Потому что девчонок голеньких –
равно как бумажек зелененьких.
Не хватает на толпы новеньких
с кораблей сошедших соколиков.
И услышат деляги прошлого
похоронные марши бравурные.
И чинарики, в вечность брошенные,
проплывут над пустыми урнами…
Неспособность предвидеть историю –
это оксюморон? Близоруки мы –
как индейцы, что в миг профукали
златоносную свою территорию.
Их фигурки построены группами
в незабвенном парке скульптур.
Где налажен уход за трупами
и окурков хватает, и урн.
* * *
Бросаю в ящик галстуки различных колеров,
где свитера ночуют шерстяные,
рубашки, пиджачки… мой прежний гардероб
служебный не востребован отныне.
На разных амплитудах от и до,
от вечности до сиюминутья
я чувствую злой ток
подгнивших проводов,
подошвами разламывая прутья.
И хлеб для голубей, шагая в никуда,
и сорную траву прессую каблуками…
И падают мосты, а с ними поезда
под вечными, большими облаками.
Холодный яркий день за шиворот берет,
и в бликах фар стремительно сгорает.
Это не просто шаг, не просто поворот.
Другая плоскость и дуга другая.
Нью-Йорк