Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 301, 2020
Павел Глушаков. Мотив ‒ структура ‒ сюжет: Литературные заметки. Москва ‒ Екатеринбург: Кабинетный ученый. 2020. ‒ 288 с.
Филологические труды весьма отличаются от беллетристических произведений – не только сутью своей, адресностью, но и тем, как над ними работают. Филологические книги ‒ особый жанр. С одной стороны, им читатель необходим, ибо только полемическое чтение наполняет текст жизнью; с другой стороны, такие книги часто пишутся словно бы для себя, поскольку автор ведет беседу о прочитанном, увиденном, осознанном, прежде всего, с самими собой. А литературные заметки – наиболее рефлексивный вид письма в этом жанре. И книга П. С. Глушакова, где невидимые сюжетные линии сходятся в калейдоскопичном узоре, выросла из попутных заметок «в записных книжках или просто на разрозненных страницах». Литература ‒ колоссальное полотно с великим замыслом, который еще постигать и постигать – вот что открывает нам этот не слишком-то объемный том.
Книга П. С. Глушакова – это труд филолога не только с острым зрением и большим знанием, но и – да простится мне эта высокопарность – с чуткой душой человека, влюбленного в литературу, что позволяет ему проводить удивительные параллели между произведениями и погружать их в общекультурный контекст, сопоставляя с живописными полотнами и кинопроизведениями, фотографией и архитектурой.
Киновед Н. И. Клейман, написавший предисловие к труду П. С. Глуша-кова, апеллирует к книге С. М. Эйзенштейна «Монтаж», которую сам автор видит в форме вращающего шара, «где секторы существуют… разом и где, как бы далеки они друг от друга ни были, всегда возможен непосредственный переход из одного в другой через центр шара». Тогда это была несбыточная мечта – создание такой книги. Но сегодня мы уже можем себе ее представить: «Книга, которая у Вас в руках, – проекция на бумажную плоскость именно такой ‘сферической’ композиции, она может перестраиваться и расширяться по Вашей воле ‒ в меру Ваших интересов и Вашего воображения». Это предуведомление, пожалуй, очень важно. Заметки, большая часть которых в последние три года впервые увидели свет на страницах «Нового мира», публикуются в книге так, как они писались, автор намеренно не структурирует их по тематическим разделам, ‒ и книга действительно напоминает шар с параллелями и меридианами, этакую ноуменальную планету.
«Предложение к размышлению» – так понимает автор свои взаимоотношения с читателем, которые ему, безусловно, важны. Этим же объясняется дотошность в приведении ссылок на самые разные труды, которые цитирует или только упоминает Глушаков; подробность указателя имен и произведений. Эта книга – не для развлечения, но для большой умственной работы, для погружения на глубину, на которой, быть может, читатель раньше и не бывал. Что важно – книга П. С. Глушакова адресована как научному сообществу, так и неравнодушному, интеллектуальному широкому читателю. Мне кажется, она была бы особенно полезна школьным учителям литературы, позволяя им отказаться от устаревших стереотипов в трактовке образов и сюжетов классической литературы.
Не странно вовсе, что портрет Победоносцева с полотна «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года» сближается с изображением Вия в одноименной гоголевской повести, а портрет лицеиста Пушкина работы скульптора Г. Д. Гликмана отсылает нас одновременно к житию Сергия Радонежского (через полотно М. В. Нестерова «Видение отроку Варфоломею») и к стихам Анны Ахматовой «Смуглый отрок бродил по аллеям…» Читать эти заметки ‒ на самом деле большая радость, столько обнаруживаешь удивительного, о чём и не задумывался. Одна из моих любимых заметок – о маленьком рассказе Льва Толстого «Лев и собачка» (его, кстати говоря, проходят в третьем классе средней школы), который Глушаков объясняет библейским сюжетом о воскрешении Лазаря. «Только у Толстого ‒ это отсутствие воскрешения, крах надежд на воскресение», – пишет автор. Вместе с тем, этот рассказ, с подзаголовком «Быль», отсылает нас и «к летописи жизни и творчества писателя. А именно: к последним трагическим страницам смерти Толстого в Астапове. Начало болезни 31 октября – смерть 7 ноября: в этот день в 6 часов 5 минут ‘Лев умер’». Еще одна библейская параллель – «сквозь тесные врата» – находима автором в «Мертвых душах» Гоголя, в эпизоде, где Чичиков и Манилов «стояли уже несколько минут перед дверями гостиной, взаимно упрашиваядруг друга пройти вперед». Здесь мы сталкиваемся с очень личным видением автора, неординарным возникновением аллюзий. Читатель приглашается к диалогу именно такими пассажами ‒ не просто интересными, но, отчасти, эксцентричными. Автор порой называет свои сопоставления рискованными сближениями. Таково, например, сопоставление двух фрагментов – «Египетских ночей» Пушкина («…Кто к торгу страстному приступит? / Свою любовь я продаю; / Скажите: кто меж вами купит / Ценою жизни ночь мою?..») и «Оптимистической трагедии» Вишневского, с пресловутым «Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?»
В книге П. С. Глушакова сопоставляются два сельских врача – Франца Кафки и Василия Шукшина, «Дон Кихот» и «Евгений Онегин», «Судьба человека» и «Один день Ивана Денисовича»; сцена, завершающая первое действие «Дней Турбиных», и эпизод из инсценировки Н. Векстерн «Пиквикского клуба» (целующиеся Сэм Уэллер и Мэри в комнате, где уснул «жирный парень»). И «встреча гоголевских героев в Маниловке вполне может быть сопоставлена со встречей Наполеона и Александра Первого на плоту посреди Немана в июне 1807 года (итогом которой стал Тильзитский мир)» – и приводятся пространные цитаты из «Тильзита в 1807 году» Дениса Давыдова. В блоковской поэме «Двенадцать» автор находит, с одной стороны, отзвуки гоголевской «Шинели», с другой – говорит о том, что в ней «отразилось не только вслушивание в стихию революции, но и внимательное чтение будущего ее вождя», приводя красноречивые цитаты из работы Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции».
Список авторов и произведений, о которых говорит П. С. Глушаков, огромен. Ожидаемо, что больше всего автор «Литературных заметок» обращается к Пушкину, Гоголю, Чехову, Блоку и к особенно любимому им среди современных писателей Шукшину. Однако взор Глушакова простирается от детского «Мойдодыра» К. И. Чуковского до классиков совсем не первого ряда, вроде Михаила Исаковского.
Кинематографические работы не проходят мимо внимания автора «Литературных заметок»: кадры из кинофильма «Живет такой парень» сравниваются с кадрами из японского фильма К. Мидзогути «Сказки туманной луны после дождя», образ маршала Конева в исполнении Шукшина в фильме «Освобождение» – случайная аллюзия на образ Фантомаса из комедийного детектива А. Юнебеля; а сцена из кинофильма «Застава Ильича» объясняет для автора решение образа в художественном полотне В. Е. Попкова «Шинель отца» и т. д. Дальнейшее перечисление не имеет смысла: список имен и названий в указателе занимает одиннадцать страниц; но главное – хотелось оставить читателя заинтригованным и предвкушающим встречу с книгой, которую можно читать с любого места, в любом порядке, медленно или в один присест… С книгой, которая не просто отвлечет от унылых, болезненных нынешних дней, но преобразит их до неузнаваемости, ибо где еще укрыться от «скоротечного», как не в возвышающем нас «вечном»: в пространстве мировой культуры во всем разнообразии ее форм, стилей, образов.