Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 296, 2019
В Россию – ветром – строчки занесет…
Игорь Чиннов
Ровно год назад умерла поэтесса второй волны эмиграции Валентина Алексеевна Синкевич (29 сентября 1926 – 25 июня 2018), не дожив всего три месяца и четыре дня до своего 93-летия. Я помню, как через несколько дней после Валиной кончины мы приехали к ней домой. Валя жила в небольшом и очень уютном домике на окраине Филадельфии, на тихой зеленой улице. В нем прожила она в эмиграции большую часть жизни. Казалось, что здесь было всё, как и раньше, – на стенах висели картины Владимира Шаталова – «Анюта», «Детство Бориса», Валин портрет, а также акварели ее первого мужа, художника Михаила Качуровского, работы ее друзей Владимира Шаталова и Сергея Голлербаха, а вдоль стен – полки с ее любимыми книгами, множество книг… но не было Вали, хотя в воздухе еще было ее дыхание, ее невидимое присутствие. Мебель уже почти всю вывезли, внук выносил коробки; давила какая-то опустошенность, будто кто-то пытался вместе с этими коробками вынести из дома память о Вале. На единственно оставшемся журнальном столике были разбросаны в беспорядке красочные номера альманаха «Встречи», так ярко напомнившие нам, что здесь она не только жила, но и творила поэзию, что здесь она не только писала стихи, но и отбирала для своего ежегодника – чужие; здесь мы часто собирались и «стихи читали друг другу». Целая эпоха – жизнь одного человека, так тесно связанная с жизнью каждого из нас, кто знал Валентину Алексеевну.
«Поэзия пропитывает душу, как вода губку», – говорила на одном из собраний «Зеленой лампы» Зинаида Гиппиус. И дальше она высказывает мысль, что разговор о поэзии – это всегда разговор о человеческой душе, и ни одна душа без поэзии обойтись не может, просто одну она пропитывает больше, другую меньше. «Поэзию можно из жизни выхолащивать – мол, кому она сейчас нужна? А можно, наоборот, приносить ее в жизнь, давать ей место в жизни, пропитывать ею жизнь», – продолжает свою мысль Гиппиус.
То есть, следуя за рассуждениями З. Гиппиус, можно сказать, что поэзия – это не только часть нашей души, но и часть нашей жизни, и вопрос заключается в том, можем ли мы без нее прожить? Кому она сейчас нужна? И нужна ли вообще?
Валентина Алексеевна жить без поэзии не могла и своей любовью заражала и нас, начинающих тогда поэтов, зарубежных «первопроходцев» третьей волны эмиграции.
Если проследить историю русской зарубежной литературы, то нужно отметить, что интерес к поэзии не повышался, а понижался – процесс, завершающий каждую эмиграцию. С конца 1920-х годов в Париже выходили журналы, которые являлись отражением литературной жизни того периода. Первая волна эмиграции дала такие поэтические имена, как Георгий Иванов, Владислав Ходасевич, Ирина Одоевцева, Георгий Адамович, Борис Поплавский, Владимир Смоленский, Юрий Мандельштам и многие, многие другие – более 200 имен.
После войны литературная жизнь на время затихает, литературный центр из Парижа перемещается в Нью-Йорк. Появляются новые поэты, беженцы из России, так называемая «вторая волна». Стали известны имена Ивана Елагина, Ольги Анстей, Николая Моршена, и позже – Валентины Синкевич, Ивана Буркина, Сергея Бонгарта, Ираиды Легкой, Олега Ильинского и других. Однако печататься поэтам было негде, отдельного поэтического издания не было.
Стихотворение, прочитанное поэтом в кругу друзей или на поэтическом вечере, имеет короткую жизнь:
Концерт окончен: налево, кругом!
По домам, по домам!
– А где же он, дом?!
Эти строки из стихотворения Бориса Филиппова можно вполне отнести к стихам, прочитанным, но ненапечатанным. Они – мгновения, которые могут запечатлеться в памяти слушателя, а могут пройти незамеченными или остаться забытыми. Стихотворение напечатанное – имеет жизнь. К нему можно возвращаться, как возвращаемся мы к любимому музыкальному произведению. Стихотворение обретает свой дом, в который можно всегда вернуться.
Таким домом для поэтов-эмигрантов стал поэтический и художественный альманах-ежегодник «Встречи», раньше называвшийся «Перекрестки», который приютил не только бездомных поэтов, но и «беспризорных» художников всех волн эмиграции. Благодаря энтузиазму небольшой группы зарубежных русских поэтов и художников, он дал художественным произведениям «крышу над головой», а их авторам поэтическое вдохновение, стимул писать и долгую, может быть, даже бессмертную жизнь их произведениям. А читателю? Снова вспомним слова Гиппиус о том, что ни одна человеческая душа без поэзии обойтись не может. И сколько бы, наверное, не выхолащивали мы ее из нашей жизни, она всё равно нужна нам, как музыка, песня, вспышка памяти, как сама жизнь:
В колкой памяти
в ночной пустыне
голос нежный расцветающий и жесткий…
Ираида Легкая
В моей комнате на полке стоят изящно изданные книжечки, каждая иного цвета – от ярко-оранжевого до густого зеленого, – красочные цветовые спектры, которые как бы перекликаются с многогранной цветовой гаммой поэтической тематики альманаха «Встречи». Изящно изданный сборник (обложка Вл. Шаталова), последние номера – с цветными репродукциями, радует глаз своей нарядностью и праздничностью. Читая сборники, мы как бы погружаемся в скрябинский спектр цветомузыки, от басов до чистых высоких нот, подчиняющих красоте своих поэтических звуков, погружаемся во внутренний мир самого поэта, который вдруг приоткрывает нам завесу своей тайны. И, отдаваясь тайнописи поэзии, мы отрешаемся от повседневности, очарованные голосом поэта, красотой его художественных красок, глубиной его эмоции и всеподчиняющей силой поэзии:
Орган звучал.
Надгробия штрихи –
Рождения и смерти знаки.
И кем-то брошенные маки.
И пыль на золоте строки.
Павел Бабич
В 2007 году вышел последний – тридцатый – юбилейный номер журнала, – событие в поэтической эмигрантской жизни. В юбилей обычно вспоминают жизнь именинника, начиная с его рождения.
«Встречи» были любимым детищем Вали, ее жизнью. «Много дней сижу над книгами, / читая чужие стихи, бормоча чужие слова», – писала Валентина Синкевич в одном из своих стихотворений.
Сначала альманах назывался «Перекрёстки» и возник он в 1977 году в Филадельфии. На титульном листе стояло: «Нью-Йорк – Филадельфия – Сан-Франциско», и было в нем чуть больше 70 страниц. Под этим названием он издавался до 1983 года. Первая редакционная коллегия состояла из шести человек, Валентина была одним из членов редколлегии. Главного редактора не было. Тоненькая оранжевая книжечка в 64 страницы включала стихи поэтов первой и второй эмиграции, таких как Игорь Чиннов, Ольга Анстей, Иван Елагин, Лидия Алексеева, Дмитрий Кленовский, Николай Моршен и др. – всего 14 поэтов и репродукции двух, хорошо известных в эмиграции художников – Сергея Голлербаха и Владимира Шаталова, членов американской Национальной академии дизайна. В 1983 году Валентина Алексеевна стала главным редактором журнала, сменился состав редакционной коллегии и название – «Встречи».
Со временем журнал разрастался. С 1978 года в ежегоднике стали появляться поэты третьей волны. Энтузиазм Вали и ее любовь к поэзии передались и членам редколлегии, в которую входили представители всех трех волн эмиграции, людей различных не только по возрасту, но и по творческому направлению. Мне посчастливилось быть членом редколлегии почти десять лет. Редакционная коллегия альманаха значительно пополнялась новыми именами. Были представлены: Рене Герра (Франция), Рина Левинзон (Израиль), Дмитрий Бобышев и Вадим Крейд (США) и другие. Авторы присылали свои стихи из всех стран мира: из Франции – Зинаида Шаховская и Даниил Солыжев, из Германии – Ирина Сабурова, из Бразилии – Валерий Перелешин, из Канады – Бахыт Кенжеев, из Израиля – Елена Иоффе, Лия Владимирова… География Америки особенно широка – Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Миннеаполис, Вашингтон и т. д. «Встречи» приютили в то время под своей гостеприимной крышей более 165 поэтов всех волн русского рассеяния.
К сожалению, из поэтов первой волны эмиграции к тому времени в живых оставались только Нона Белавина и Игорь Чиннов, за год до этого скончался последний русский парижанин – художник и поэт – Даниил Соложев. Постепенно мы стали терять поэтов и художников второй волны.
Время бежало, бежало, бежало…
Нас уже будто совсем не бывало…
Валентина Синкевич
Самым молодым из этого поколения было уже за шестьдесят. Среди печатающих свои стихи – В. Синкевич, В. Шаталов, О. Иль-инский, Н. Моршен, И. Бушман и др. Традицией журнала было почтить память ушедших коллег. Так в журнале были опубликованы последние стихи Ирины Одоевцевой, Сергея Бонгарта, Лидии Алексеевой, Ивана Елагина, Бориса Филиппова, Михаила Крепса и других поэтов.
Первая рецензия на «Встречи» появилась в газете «Новое русское слово», главным редактором которой был Андрей Седых (наст. фам. Яков Цвибак). «Альманах-ежегодник ‘Встречи’ за 1984 год не только символизировал встречи трех волн нашей эмиграции, но и знаменовал собой также свидание поэзии с изобразительным искусством», – пишет автор этой рецензии Зоя Викторовна Трифунович.
В рецензии на «Встречи» 1988 года Иосифа Коссинского, напечатанной в НРС (где он безжалостно «косил» всех поэтов подряд), он все-таки писал: «Ежегодник радует многими поэтическими находками, на его страницах поэты Русского Зарубежья говорят то и так, что и как никем и никогда до них не было сказано, – сокровищница русской, первой на свете, поэзии продолжает обогащаться».
Были в альманахе два интересных раздела: «Зарубежное наследие» и «Гости из России». В «Зарубежном наследии» напечатаны стихи Бориса Поплавского, Георгия Иванова, Лидии Алексеевой, Ивана Савина, Арсения Несмелова, Ильи Голенищева-Кутузова, Бориса Волкова и других. Журнал гордился и некоторыми интересными открытиями. Так, впервые за рубежом были напечатаны стихи Владимира Войновича. С любезного разрешения вдовы Марка Шагала были напечатаны стихотворение и рисунок Шагала из коллекции Владимира Одинокова, друга и коллеги художника, автора и члена редколлегии альманаха, бывшего художника-декоратора театра Метрополитен Опера, часто выполнявшего декорации по эскизам Марка Шагала. Есть в журнале и стихи Нобелевского лауреата, польского поэта Чеслова Милоша в переводе Михаила Крепса.
На страницах «Встреч» появлялись имена не только известных поэтов, но и художников – Николая Бенуа, жившего в Италии и работавшего в оперном театре «La Scala», Владимира Одинокова, Марка Шагала, Эрнста Неизвестного, Сергея Голлербаха, Владимира Шаталова, братьев Лазухиных, Сергея Бонгарта и др. Интересно отметить, что некоторые художники Зарубежья были и поэтами. Среди них – В. Шаталов, С. Бонгарт, М. Качуровский, Д. Соложев, А. Туровский, Т. Мамонова и др.
Поэты, присылавшие свои стихи в альманах, были самых разных поколений, разных течений и поэтических направлений. Этот факт отметила и Зоя Трифунович в своей рецензии на «Встречи»: «Независимо от возраста и принадлежности к той или иной эмигрантской волне, поэты ‘Встреч’ затрагивают одинаково волнующие всех темы: здесь и воспоминания о прошлом, и любовь, дружба, разлука, и ожидание перехода из этого мира в мир иной, и его осмысление…» И действительно, листая страницы альманаха, мы находим в поэзии новых авторов те же темы, которые были затронуты еще поэтами первой волны эмиграции: Бог, смерть, любовь и, конечно же, ностальгические мотивы.
Для Валентины Алексеевны альманах «Встречи» был самой главной и ответственной частью ее жизни. Она часто приезжала ко мне с Владимиром Шаталовым отбирать присланные стихи, просматривать почту, обсуждать содержание следующего номера. Разбирать с Валей почту всегда было занимательно. Мой кухонный стол был завален письмами и стихами, и мы, как дети, попавшие в магазин игрушек, отбирали из всего присланного лучшее. Когда попадались стихи нового автора, Валентина чувствовала себя первооткрывателем и радовалась как девочка. Так, я помню, как была счастлива она, получив в 1984 году два прекрасных стихотворения от 20-летнего бостонского поэта Яна Кандрора: «Я вернулся в свой город» и «…годы всё катятся», но, к Валиному огорчению, вскоре он перестал писать по-русски и больше стихов не присылал. Как-то в 1984 году в одной из нью-йоркских газет она прочитала стихи Павла Бабича. Я помню, как взволнованно цитировала Валентина мне по телефону его стихи.
Вечер бубнит, аукает – ночь ли не отзовется…
Посвистом, постуком, шорохом всхлипывает и смеется,
В голос, негромко, шепотом. Вяжет по скосам тени,
В черную гладь реки падая на колени.
Он стал одним из ее любимых поэтов. Особое впечатление произвела на Валентину судьба Павла, сына репрессированного, в Советском Союзе принимавшего участие в диссидентском движении и вынужденного иммигрировать под давлением КГБ. Во «Встречах» появлялись впервые стихи поэтов, имена которых вскоре стали известными, среди них: Бахыт Кенжеев, Ирина Машинская, Рина Левинзон, Лия Владимирова, Инна Близнецова, а также уже известных поэтов – Вадима Крейда, Дмитрия Бобышева, Виктора Урина, Ирины Ратушинской и многих других.
В конце 1980 г. Валентина узнает от поэта и литературоведа Вадима Крейда о трагической судьбе поэта первой волны эмиграции Бориса Волкова, погибшего под колесами автомобиля в 1950 году. Она едет в Калифорнию, находит его забытые стихи и привозит их в Филадельфию.
Стихи Бориса Волкова были напечатаны не только в редактируемом Валей альманахе «Встречи», но и во многих вышедших сейчас в России антологиях. Появляются ее собственные стихи, навеянные судьбой поэта.
Я по следам иду тяжелой Вашей были,
навстречу мне бегут автомобили,
и в доме русском спит иконостас…
Вы в этом городе, наверное, любили.
Но в этом городе поэта в Вас никто не спас.
И хотя в сборнике встречаются поэты разные, но всех их объединяет одно – любовь к русскому слову, желание сохранить красоту русской речи, уберечь ее на чужой земле:
Не отпускайте меня дальше степного огня,
дальше дыма и памяти, и дальше звука
речи… Дальше ведь нет меня,
а есть одно только слово: Разлука.
Валентина Синкевич
Тема России, тема ностальгии особенно болит в стихах поэтов первой и второй волн эмиграции. У поэтов первой волны тема России – это тема внутреннего переживания, осмысления, памяти. Их стихи – монолог одинокого человека, ищущего ответа внутри самого себя. У поэтов второй волны ностальгическая тема звучит приглушеннее, – скорее тема войны сочится живой раной:
Еще и сегодня убийственно густо
От взрывов стоит над планетою дым.
Иван Елагин
Но со временем тема войны затихает и обостреннее звучат теперь ностальгические мотивы.
В Пенсильвании
Лист колдовской
Кружит, позванивая
Русской тоской.
Иван Елагин
У поэтов третьей волны эмиграции ностальгическая тема почти совсем пропадает. Так пишет поэт третьей волны Бахыт Кенжеев:
Что значит «эмиграция»? Отъезд,
попытка к бегству из родимых мест
на берега немилые, другие,
в объятия – есть слово – ностальгии?
Ни в коем разе! Всё наоборот.
Представьте выход к солнцу из тумана…
Однако остаются воспоминания о детстве, об оставленных друзьях, о первых стихотворных строчках.
Поэзия – это всегда сгусток, концентрация чувств и переживаний поэта. Это размышления о жизни и смерти, о любви и смысле нашего земного существования. Поэзия не разрешает вопросов о жизни, она только приглашает читателя к раздумью.
Я знаю – недолго осталось жить,
когда оборвутся стропы,
и губы мои перестанут шептать
свои и чужие строки,
когда не ворвутся ни слезы, ни смех
в мое опустевшее тело.
И я навсегда позабуду тех,
кого я любить хотела.
Елена Иоффе
Материал в журнал поступал самый разнообразный. Часто Вале приходилось вести длинную переписку с авторами, настаивавшими на своей гениальности; к сожалению, были и поэты «обратной гениальности». Особенно остался в памяти покойный поэт Александр Ростовский, который забрасывал Валю не только письмами, но и стихами. Говоря его же словами, у поэта был «туман в душе, туман в глазах и в голове туман». Так, например, в одном из писем он утверждал, что слова «Дездемона» в русском языке не существует – он пересмотрел все словари русского языка. Уверенный в своей непризнанной гениальности, рассуждая о том, какое место он займет в поэтической иерархии, Ростовский писал:
Уйдите завистники слова,
Несчастные пни и трусы!
Кто знает, которого снова
Положат из нас на весы…
Когда Валентина уставала, она всегда с улыбкой цитировала строчку из стихотворения Александра Ростовского: «душа, как стоптанный башмак, совсем лишилась восприятья». Впрочем, среди совершенно немыслимого словоблудия у него появлялись иногда и хорошие поэтические строчки. Валентина говорила, что у него есть какое-то «образное мышление», а значит, он хотя бы в душе – поэт.
Сначала альманах был сугубо эмигрантским изданием, но постепенно стали появляться и поэты из России. «Встречи» были единственным домом для эмигрантских поэтов, а его гостеприимная хозяйка – наставницей и учителем. Она была терпелива, доброжелательна, охотно отвечала на многочисленные телефонные звонки. Круг друзей рос – от поэтов и прозаиков первой и второй волн до новоприбывшей третьей волны. Поэты были для Вали самыми дорогими друзьями. Валентина в то время писала о своей жизни:
Есть друзья, есть книги, и дом не заброшен,
стихотворения пишутся, издается журнал
на языке, который называется Russian.
Кто предвидел, предчувствовал, знал?
Валентине Алексеевне удалось подписать на «Встречи» ведущие университеты Америки, чем она всегда очень гордилась. В этом помогали многочисленные друзья.
К сожалению, в 2007 году альманах «Встречи» прекратил свое существование. Многие его старые номера стали сейчас библиографической редкостью. Печатать журнал в Америке стало слишком дорого, последним ударом стало повышение цен почты США на книжные посылки через океан, – скромная пенсия Валентины не выдержала этого испытания. Ведь все финансовые расходы на альманах несла она одна.
В 1992 году Валентина Синкевич издала антологию поэтов второй волны эмиграции «Берега», которая является важным документом, отражающим судьбы и творческий путь поэтов послевоенного поколения русской диаспоры.
Более 100 лет существует русская зарубежная поэзия. Альманах «Встречи» продолжал ее традиции, давал поэтам возможность печататься, возможность писать и находить своего читателя. В связи с распадом Советского Союза читательская аудитория намного расширилась, в России повысился интерес к русской зарубежной литературе. И надо сказать, что каждый новый выход альманаха был радостью не только для поэтов, его авторов, но и для многочисленных читателей. И если мы вернемся к словам З. Гиппиус о том, что поэзию можно не только выхолащивать из жизни, но и привносить ее в жизнь, пропитывать ею душу, – я думаю, «Встречи» полностью эту задачу выполнили.
Надежда Мандельштам в своих воспоминаниях писала: «В мире всегда необходим дружеский глаз и слух, хорошая насмешка, живой спор. В одиночку увидеть огонек и найти к нему дорогу гораздо труднее, чем со спутником и друзьями». Гостеприимно раскрывал двери своего дома альманах «Встречи» для друзей – поэтов и художников, в каком бы уголке нашего огромного поэтического мира они ни находились, чтобы поделиться своим творчеством с читателями. Имя Валентины Алексеевны Синкевич – доброго наставника поэтов Русского Зарубежья – мы будем всегда вспоминать с благодарностью. Валентина прожила трудную жизнь, но она ушла из жизни умиротворенной, так как задачу свою на этой земле она выполнила.
Филадельфия