Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 292, 2018
Вера Зубарева. Одесский трамвайчик. – Charles Schlacks, Jr. Publisher Idyllwild, CA. – 2018.
На мой взгляд, «Одесский трамвайчик» – не только этапная лирико-эпическая книга в обширном поэтическом хозяйстве
Веры Зубаревой, но и яркая событийная точка на панораме современной русской
поэзии. Я искренне считаю, что эта книга не «одна из»,
а стереоскопический портрет лирической и отчасти
лиро-эпической поэзии Зубаревой.
Название книги – принципиально-точное и, вместе с тем, не лишенное
намеренного лукавства. Точное – поскольку «гений места» витает над всем
разноликим содержимым собрания стихов, сколь бы далеко оно ни отклонялось от
привязки к «родному пепелищу» автора-одессита. А своим уменьшительным суффиксом
оно указывает на не иссякнувший, несмотря на современную боль Одессы, юмор ее
насельников, генетически унаследованный сочинителем таких вещей, как поэма
«Собакиада», или как множество каламбурных импровизаций, вкрапленных в стиховую
речь. «Лукавство» же состоит в том, что в укромно-миниатюрные
вагоны этого «трамвайчика» вмещена вся Вселенная с небесными и земными
стихиями, со светилами дня и ночи и календарным вращением Земли вокруг Солнца,
с атмосферическими навеваниями и, в особенности, – «всех вестей первопричиной»
– ветром, который доносит жизненные сдвиги до напряженного слуха поэта, почти
мистически балансирующего между явью и сном.
Смысловой диапазон поэта простирается от запечатленных лирических мгновений
и штриховых зарисовок (вступительный раздел «Дворик», но не только) до
постижений космического масштаба, какова композиция «Море», достойно
пополняющая мир созерцательно-философской лирики наших классиков двух минувших
веков.
Вместе с тем подчеркну актуальность и силу трагического звука, мерно
нарастающего к финалу, что позволяет определить «Одесский трамвайчик» еще и как
«книгу памяти». Перед нами город, навсегда опаленный ужасом 2 мая и, вместе с
тем, «Город неопалимый», символически явленная икона Неопалимой Купины. Прежней
Одессы нет, но есть вечная, а значит и будущая Одесса: эпитафия и гимн надежды
одновременно. Здесь нельзя не выделить реквием «Свеча»; это «надгробие»
погибшим в майском кошмаре земляки автора вывешивали на стенах
разброшюрованными листками – редкий ныне пример непосредственного воздействия
не однодневной, а глубокой поэзии на гражданскую жизнь.
В прозаическом приложении к стихам (включающем и ценные комментарии к ним)
автор сочувственно цитирует одесского краеведа: «Одесса – экспериментальный
город». Поэтическую речь Веры Зубаревой тоже можно назвать экспериментальной по
дерзости и разнообразию ее «технологии», притом что
собственно экспериментальные задачи нигде не ставятся, а в цене пронзительная
доходчивость выражения. Автор равно чувствует себя дома и в
регулярном, и в акцентном, и в свободном нерифмованном стихе. Ее
ассонансная рифмовка, подсказанная уникальным артикуляционным чутьем, настолько
изобретательна, что просится в учебники по стиховедению. Ей доступны интонации
из всех сфер стихотворчества русского ХХ века. Тут и Блок
(«Черное море. Черное небо»), и Маяковский
(«Город бормочет – на языке отцов /
слова, / которыми / выложены / мостовые»), и имажинисты («облако заколыхалось в
пасти сумерек куском застрявшего неба»), и балладность Тихонова и Багрицкого (в
8-й главке замечательного «Реквиема по снегу»), и «новый слог, торжественный,
не мой», а сближающийся с поздней Беллой Ахмадулиной (в «Море»). И всё
это – не застрявшие в памяти образно-интонационные цитаты. Вполне
неподражательный поэт все это наново сам открывает для
себя, для собственных чувств и целей, в потенциальном богатстве приемов
отечественного стихотворства.
Выдающаяся книга стихов Веры Зубаревой «Одесский трамвайчик» заслуживает
самого пристального внимания ценителей поэзии.
Ирина Роднянская