(1925–2018)
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 292, 2018
Скончался Наум Коржавин. 22 июня 2018 года. В этот страшный для России день
ушел великий поэт.
Наум Моисеевич Мандель (Коржавин) родился в 1925 году в Киеве. Так
повелось, что домашние и друзья звали его Эма. Во время войны семья успела
эвакуироваться – что спасло Манделей от Бабьего Яра. Эмка попал на Урал. Оттуда
в 1944 году девятнадцатилетний Наум и приехал в Москву поступать в Литературный
институт. Товарищ по общежитию, позднее – известный советский
писатель Владимир Тендряков в рассказе «Охота» (опубликованном через семнадцать
лет, уже в постсоветские 90-е) так описывал Эмку: «Каждый из нас – кто таясь, а кто афишируя, – претендовал на гениальность. Но
почти все молчаливо признавали – Эмка Мандель, пожалуй, к тому ближе всех. Пока
еще не достиг, но быть таковым. Не сомневался в этом, разумеется, и сам Эмка.
Он писал стихи и только стихи – на клочках бумаги
очень крупным, корявым, несообразно шатким почерком ребенка – оды, сонеты,
лирические раздумья… Эмка был не от мира сего. Он носил куцую шинелку
пелеринкой (без хлястика) и выкопанную откуда-то буденовку едва ли не времен
Гражданской войны. Говорят, одно время он ходил совсем
босиком, пока институтский профессор не выдал ему ордер на валенки».
Он писал стихи с детства, любил поэзию Маяковского. Писал много, обо всем,
в том числе – и о революции, вполне искренне ощущая себя
ее «наследником» (но уже в эмиграции в Бостоне признавался, что был он всегда –
лириком, и его гражданская поэзия – это тоже лирика. Во всяком случае – для
него. Он всегда ощущал себя свободным и писал только о том, к
чему взывало его сердце). Это Коржавину принадлежат строки о Сталине:
«Суровый жесткий человек, / Не понимавший Пастернака». Во всем – и в вере в
«комиссаров в пыльных шлемах», и в торжество гуманизма во всем мире, и в
тотальном отторжении от насилия, и в непризнании сталинской диктатуры – была
органика: Эмка так слышал, так чувствовал, так дышал – и не мог иначе писать.
Не борец – но поэт.
Наум Мандель проучился в Институте до 1947-го. 22-летнего студента
разбудили ночью (никто из товарищей по комнате поначалу и не понял, что
происходит, – включая заспанного Эмку, как он вспоминал) и арестовали. Он часто
говорил позднее, в эмиграции, что до сих пор не понимает – за что арестовали. В
этом была, конечно, доля лукавства: не понимавший тогда, мудрый Наум спустя
десятилетия сложной своей жизни отлично знал – почему, как и то, что был этот
арест для студента Эмки неизбежен; рано или поздно, но таких Эмок хватали и
безжалостно уничтожали в Советском Союзе. Не совпадали эти чистые души с
идеальным образом «советского человека».
Приговор гласил: «За чтение стихов идеологически невыдержанного
содержания», – и Наум Мандель, как социально опасный элемент, по постановлению
Особого Совещания при МГБ был приговорен к ссылке по статье 7-35 Уголовного
кодекса. С 1948 по 1951 гг. Мандель провел в сибирском селе Чумаково.
Неприспособленный к жизни, нелепый в быту, не умеющий прокормить себя, страшно
близорукий, мальчишка-ссыльный, как это ни удивительно, пришелся местным ко
двору. О таких говорят: чистая душа. Наум Моисеевич в
поздние годы тепло вспоминал ту поддержку, что встретил среди сибиряков – таких
же нищих и обездоленных советской властью, как и он. Его держали за «своего»,
подтрунивая – но любя. В мемуарах «В соблазнах кровавой эпохи» (первая
публикация – в НЖ) поэт подробно описывал, как познавал свой народ в его
страданиях и надеждах.
Следующие три года сосланный Наум Мандель провел в Караганде. Он
сотрудничал с газетами «Комсомолец Караганды» и «Социалистическая Караганда».
Здесь Наум женился на Валентине Голяк; у молодых
родилась дочь Елена. В Караганде Мандель закончил Горный
техникум. В 1953-м он пишет «Смерть Сталина», вынося тирану свой
приговор. Постепенно поэт освобождался от всех своих революционных иллюзий, от
мифа «идеального коммунизма». Путь вел его к Храму. В 1991 году, уже в
эмиграции, Коржавин примет православие.
После амнистии в 1954 году семья Манделей переезжает в Москву; в 1956-м
Наум был реабилитирован, восстановился в Литературном институте. Коржавин не
причислял себя к шестидесятникам, как позднее – к диссидентам, однако круг его
друзей состоял именно из этих людей. Этапной стала публикация 16 стихотворений
Коржавина в знаменитом сборнике «Тарусские страницы» (1961), своеобразном
манифесте оппозиционной интеллигенции. Имя поэта Наума Коржавина теперь
известно всем. Его «Памяти Герцена», баллада об «историческом недосыпе», гуляла
по самиздату, его цитировали – и это была подлинная слава.
В 1962 году Наум Коржавин познакомился с Любовью Хазиной – «Любаша», как
звал он ее, стала его спутницей на долгие годы. Их брак длился до самой ее
смерти.
Вышедший в 1963 году сборник стихов Коржавина «Годы» в одночасье
превратился в библиографическую редкость; эта книга так и осталась единственным
«официальным» изданием стихов Коржавина на родине. Он был опальным поэтом, в
Советском Союзе ему не на что было рассчитывать. Коржавин был среди тех, кто
поддерживал Синявского и Даниэля, Галанскова и Гинзбурга. В 1973 году его
вызвали на допрос в прокуратуру. Он не хотел уезжать – но выбора ему советские
власти не оставили. Чтобы жить и писать, он должен был уехать. В том же году
Коржавины эмигрируют. В 1976-м в издательстве «Посев» была издана книга стихов
«Времена», через пять лет – сборник «Сплетения».
Уехавший из СССР в потоке третьей волны эмиграции, Наум Коржавин никогда
себя к ней не причислял. Ее двойное отталкивание как от мифа старой русской
эмиграции о «Зарубежной России», так и от американской культуры (в которую
третья волна влилась лишь немногочисленными интеллектуалами), было ему чуждо.
Ругал и отвергал он и американскую славистику – за «левизну» взглядов и поверхностность
мысли отдельных ее представителей. Он был из тех немногих в третьей волне, кто
сблизился со старой русской эмиграцией в Америке. Более 20 лет, с 1975 года,
Наум Коржавин и его жена сотрудничали с Русской летней школой при Норвичском
университете (Вермонт), основанной старой эмиграцией.
Перестройку он принял сразу как долгожданное освобождение любимой им
России, о судьбе которой он размышлял и в эмиграции. Он приезжал в Москву,
выступал. Его принимали широко, с восторгом. О нем помнили, в нем нуждались. В
2003 году в России вышел сборник статей «В защиту банальных истин». В 2005 году
были опубликованы мемуары «В соблазнах кровавой эпохи». В 2008 году вышел
итоговый сборник стихотворений и поэм «На скосе века».
Сам о себе Коржавин говорил так: «…По происхождению я – еврей. По
самоощущению – русский патриот. По взглядам – либерал и государственник.
Сторонник, по выражению русского философа ХХ века Федотова, ‘империи и
свободы’».
Верность своим убеждениям, упорное неприятие политической лжи и коррупции
быстро охладили восторги Коржавина по поводу «новой России»; он ясно видел, что
дорога современной России опять дала кривизну, – и искренне страдал и
сопереживал родине, которую любил беззаветно, веря в нее до последнего своего
дня. Его любовь и вера были мучительны. Но такие искренние, как могут быть лишь
у настоящего чистого сердца.
Выражаем соболезнования дочери и родным покойного.
«Новый Журнал»