Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 292, 2018
Ирина Обухова-Зелиньская. К. И. Чуковский и Ю. П.
Анненков: «Несмотря на разлучающее нас расстояние и на истекшие годы»: Из
архивных сокровищ. – М.: Издательство «МИК», 2017. – 144 с.
В свое время по академическим кругам гуляла шутка: «Пушкину повезло, что
через полвека после него родился Томашевский». Речь шла о Борисе Львовиче
Томашевском, верном хранителе наследия великого поэта в Пушкинском Доме. То же
самое можно сказать в адрес замечательного художника, оформителя фильмов и
спектаклей, блистательного иллюстратора книг и прекрасного прозаика Юрия
Павловича Анненкова. Он умер в возрасте 85 лет в 1974 г. в Париже, ровно
полвека проведя в эмиграции. И очень многого мы бы о нем не узнали, если б не
исследовательница его творчества Ирина Обухова-Зелиньская.
Она организовала Общество друзей Анненкова, с ее предисловиями впервые на
русском языке в московском издательстве «МИК» вышли книги этого замечательного
художника «Одевая кинозвезд» и «Макс Офюльс», а также «Повесть о пустяках»
Анненкова, которую он издал под псевдонимом «Борис Темирязев». И как не
упомянуть бесчисленные статьи Обуховой-Зелиньской и выступления на
международных конференциях!
И вот – новая работа. «Из архивных сокровищ» – публикация переписки
великого литературоведа и сказочника с блистательным художником, прожившим
большую часть жизни в эмиграции. Анненков и Чуковский были соседями в финском
поселке Куоккала, недалеко от Санкт-Петербурга. Они очень дружили, Юрий
Павлович рассыпал свои бесчисленные шаржи в знаменитом домашнем альбоме Корнея Ивановича
«Чукоккала». Во время первой русской революции Чуковский привлекал Анненкова к
сотрудничеству в сатирических журналах, за публикацию в которых даже оказывался
в полицейских участках.
После революции художник писал портреты победивших вождей, продолжал
оформлять книги. Венцом идиотизма народившейся советской цензуры был запрет
издания «Крокодила» Чуковского с рисунками Анненкова. Правда, другое их
совместное произведение – «Мойдодыр» – все же обрело миллионы детских, да и
взрослых, читателей.
В 1924 году Анненков уехал в Венецию на Всемирную выставку и не вернулся.
Дальше был Париж, и бесчисленные книги, фильмы и спектакли, оформленные этим
блистательным мастером. А также несметное количество картин и графики – работал
Юрий Павлович беспрерывно.
В начале 60-х, когда это
стало возможно и исчез страх письмом из-за кордона отправить адресата за
колючую проволоку, Анненков и Чуковский возобновили переписку. Послания эти и
представлены в книге. Перед нами – огромное полотно литературных страстей ХХ
века. И споры по поводу оформления детских книг Чуковского, и малоприятная
история публикации Алексеем Толстым личного письма Корнея Ивановича, вызвавшая
большой скандал в советской писательской среде… Взявший в руки этот небольшой
сборник узнает об обстоятельствах появления на свет в 1922 г. альбома Анненкова
«Портреты», где художник опубликовал ставшие знаменитыми впоследствии чеканные
изображения Ахматовой, Пастернака, Ходасевича.
В 1961, после долгого перерыва, оба возобновили переписку, чему были
несказанно счастливы. «…Самую большую радость я испытал, узнав от Вас, что Ваше
здоровье находится в прекрасном состоянии и что Ваша творческая работа
продолжается…», – писал Юрий Павлович.
Особый интерес представляет одно из писем художника, где он рассказывает о
своей жизни, работе, личных обстоятельствах. Упоминает про жену-француженку,
тоже художницу, происходившую из рода Блеза Паскаля; мастерскую, расположенную
рядом с отелем «Истрия» на Монпарнасе, где всегда останавливался Маяковский.
Судя по всему, Чуковский надеялся в годы оттепели переиздать «Чуккокалу», и ему
нужны были справочные материалы к биографиям авторов.
Также более чем ясно сегодня читается «подводная» часть писем. Оба хорошо
понимали, что их строки, скорее всего, прочтут где
положено. Но по едва уловимым намекам можно понять, например, что Анненков
принимал участие в подготовке к изданию на Западе повести Лидии Чуковской
«Софья Петровна», написанной в годы репрессий и посвященной этому безумному
времени. Словом, книга «Несмотря на разлучающее нас расстояние…» – прекрасный
подарок всем, кому интересна история русской культуры ХХ века.
* * *
Творчество Мишеля Винавера:
между Францией, Америкой и Россией: Международная научная конференция: Москва,
16-17 октября 2015. – М.: Дом Русского Зарубежья имени Александра Солженицына,
2017. – 384 с.
Современный французский драматург Мишель Винавер входит в золотую элиту
мировой драматургии. Пьесы его идут по всему миру, главным образом, в Европе и
США. Первая постановка спектакля по его произведениям «Корейцы» была
осуществлена более полувека назад во Франции в 1956 г, последняя – «11 сентября
2001» – на сцене Дома Русского Зарубежья им. А. Солженицына. Премьера этой
пьесы в России завершала большую международную конференцию «Творчество Мишеля
Винавера: между Францией, Америкой и Россией», состоявшуюся в ДРЗ в 2015 году.
Нет ничего удивительного в том, что именно Дом Русского Зарубежья занялся
исследованием творчества Винавера. Во-первых, Мишель Винавер очень много сил и
времени отдает распространению русской культуры на Западе: переводит пьесы
русских драматургов, благодаря ему
на французском были поставлены «Самоубийца» Эрдмана, «Дачники» Горького и
«Месяц в деревне» Тургенева. Выступая неоднократно со статьями по проблемам
театра, Винавер особое внимание уделяет Чехову и, вообще, русской театральной
традиции. Но есть еще одна причина его близости с Россией.
В своем обращении к участникам конференции Мишель Винавер писал: «Эта
конференция и выставка имеют, через мое посредничество, символическое значение:
так возвращаются на Родину члены моей семьи, эмигрировавшие после захвата
власти в России большевиками и умершие в изгнании». Действительно, дед
драматурга, Максим Моисеевич Винавер (1863–1926), сыграл в российской истории
роль более чем примечательную. Адвокат, он был одним из самых известных
защитников прав российских евреев, кроме того, вместе с Павлом Милюковым стал
отцом-основателем партии Конституционных демократов (кадетов) и автором так и
не состоявшейся Конституции России. Впоследствии именно по его законопроекту
были проведены выборы в Учредительное собрание, которое разогнали большевики.
В 1918 г. Максим Моисеевич с риском для жизни перебрался в Крым, где стал
министром внешних сношений Крымского правительства. Как известно, продолжалось
это недолго, и в апреле 1919-го Винавер навсегда покинул родину.
Мир обязан этому человеку поддержкой таланта Марка Шагала. Именно Максим
Моисеевич оплатил первую поездку великого мастера в Париж и был первым же
покупателем его картин. В книге воспоминаний «Моя жизнь» художник писал о том,
как потрясла его смерть благодетеля: «С большой грустью скажу сегодня, что с
ним умер и мой близкий, почти отец… Винавер сделал меня художником».
Огромную роль в деле сохранения русской культуры за границей сыграл и отец
Мишеля Винавера, легендарный парижский антиквар Лев Гринберг (1900–1981).
Владелец русских магазинов в Париже и Нью-Йорке, один из самых уважаемых в мире
специалистов по древнерусскому искусству, он меньше всего походил на жадного
торговца. Достаточно сказать, что именно Лев Адольфович выкупил и подарил
Музеям Кремля знаменитую камею Ивана Грозного, пропавшую из Патриаршей ризницы
во время революции. В своем магазине в Париже он неоднократно устраивал
выставки русских икон, к которым издавались каталоги. Причем их составлял не
кто-нибудь, а сам великий знаток древнерусского искусства Павел Муратов. В 1937
году Гринберг стал «правой рукой» Сергея Лифаря при подготовке в Париже
эпохальной выставки к столетию со дня гибели А. С. Пушкина.
Всем замечательным представителям семьи Винаверов была посвящена
конференция в ДРЗ, а недавно под эгидой этого же Дома увидел свет сборник
материалов прошедшего форума. Книгу составили Светлана Дубровина и Татьяна
Викторова.
Одна из «жемчужин книги», наряду с материалами по истории жизни Максима
Винавера и Льва Гринберга – публикация первого русского перевода пьесы Винавера
«11 сентября 2001». Так же как, уверен, не останутся незамеченными размышления
самого Мишеля Винавера о природе театра, его полемика с Брехтом и
Станиславским, мысли о влиянии на него Чехова. И еще можно познакомиться с
перепиской драматурга с другим великим французским мастером слова – Альбером
Камю.
Всё это рождает удивительную интонацию книги. Сквозь высказывания ее
главного героя о переводах русских пьес на французский,
через постулаты о законах театральной гармонии прорывается щемящая русская
интонация. Недаром сборник увидел свет в рамках проекта «Русское присутствие в
творчестве французских писателей русского происхождения: Россия видимая и
невидимая». И, конечно, эта книга будет более чем востребована всеми, кого
интересует театр и взаимопроникновение великих культур России и Франции.
Виктор Леонидов