Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 284, 2016
ПРЕВРАЩЕНИЕ В КАМЕНЬ
Сначала исподволь, потом – изволь, возьми! –
вбок беглый взгляд и беличье обличье…
а он не терпит никакой возни,
не привечает белок, кормит дичью
свою собаку-зверя, сам же ест
сучки сухие, горькие орехи;
в естественном отборе выбор средств –
не самоцель. Сметая все помехи,
он неподвластен влаге и любви –
избавлен от коробящих коррозий
и волен веки опустив, как Вий,
торжествовать в своей метаморфозе.
2014
* * *
Сиренево-серый, рисованный полдень
на мир, как на лист акварельной бумаги,
штрихом нанесен, намечая раскол, тень
тучи разбив на молекулы влаги
и света подтеки, раскол откровенный,
пусть сдержанный жестом пружинящей ветви,
меж небом, готовым открыть свои вены,
и городом, так не желающим жертвы!
Hе смея cорваться, навзрыд вызревая,
набухшие капли грозят тротуара
порядку и сухости, сеть дождевая
туманит пространства стеклянную тару,
а дождь не идет, но всей тяжестью слоя
набрякшего давит земные пределы
и, озверевая, я капли застоя
притягиваю намагниченным телом,
поняв, что беда моя, смыслом наивным
совпав с колебаньем лилового тона,
шкалу перевесит и сбывшимся ливнем
обрушится на безучастность бетона.
2010
* * *
Все расставлено по местам,
на круги своя речь вернулась;
каждый волен за скобки сам
выносить своих плеч сутулость,
своих дум непосильность, снов
непонятность и невозможность
с кем бы то ни было ремесло
разделить, и, как гриб на ложность,
проверяется на язык
слова подлинность, мухомором
чуть горчит, огорчив, ярлык –
жест с натяжкой, любовь с зазором…
Bсе как должно, как повелось
с сотворения парных тварей:
силой прихоти – на износ,
чтоб потом, засушив – в гербарий:
как на простынях, на сукне
жадной памяти, анонима
разложив, чтоб булавкой к ней
приколоть: «не незаменима»…
2010
ОТПОВЕДЬ
Ни к чему убиваться и бить в набат,
ничего не случилось, что не должно,
просто привод у ржавой судьбы ножной –
нажимай на педаль и крути назад;
зарывайся в резон, закрывайся, ведь
за безумие не выдают призов,
кроме глаз, расширяющихся на зов,
как у юных распутниц и старых ведьм.
С зеркалами не всем удается трюк
и не каждому маяться поделом,
выкупай свое зренье козырным злом,
выпуская крапленую кость из рук;
не любому сподручен подвижный горб –
искривленью пространства вторящий хрящ:
ни домашний халат, ни факирский плащ
не сидят, а в конце не вмещает гроб;
уноси свои ноги, cпасай свой ум
от вторжения логике чуждых чар,
предназначенность начисто развенчав
и порыв, как взрывчатку, запрятав в трюм.
2012
* * *
Как пленка засвеченный день, день в казну пустоты
и праздности, день проясненья догадок невнятных;
я праздники раньше справляла, держала посты
и данное слово, теперь отмечаю лишь пятна
размытого света, и сдавленный тон тишины,
скопившейся в выемках дня, как вода дождевая;
любое вмешательство в мысль – шарлатанство; смешны
родных притязанья на жизнь, что в уме доживаю,
свернувшись в уме же ежом, и понятно ежу,
что дел не осталось на свете достойных вниманья,
с которым я за разрастанием света слежу
рассветной, сырой, но уже провороненной ранью,
и нет среди самых любимых людей никого,
кто, став неотъемлемой частью меня, был мне ближе
вживлённой в кору симбионтом тоски вековой –
в ее микроскопе лишь контуры света и вижу.
2013