Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 282, 2016
Георгий
Адамович. Собрание сочинений. «Последние новости». 1934–1935. Подготовка
текста, составление и примечания О. А. Ко-ростелева.
– СПб.: «Алетейя», 2015. 608 с.
Георгий
Адамович. Собрание сочинений в 18 томах. Том 1. Стихи, проза, переводы.
Вступительная статья, составление, подготовка текста и примечания О.
Коростелева. – М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2015. 640
с. 500 экз.
Георгию
Адамовичу повезло с таким знающим, энергичным и верным исследователем его
творчества, как Олег Коростелев. Его единоличными трудами подготовлены
выпущенные петербургским издательством «Алетейя»
восемь ненумерованных томов собрания сочинений Адамовича – разноцветные толстые
томики с портретом автора на передней крышке переплета, переходящим на корешок,
– которое теперь следует именовать «старым». Его же трудами делается новое
собрание, рассчитанное на 18 томов, к выпуску которого приступило московское
издательство «Дмитрий Сечин».
Пока
это везение не абсолютно. Петербургское собрание выходило не по порядку томов и
с большими перерывами: Стихи, проза, переводы (1999); Литературные беседы из
«Звена». Кн. 1. 1923–1926. Кн. 2. 1926–1928 (1998); Литературные заметки из
«Последних новостей». Кн. 1. 1928–1931. Кн. 2. 1932–1933 (2002; 2007);
Одиночество и свобода (2002); Комментарии (2000). Нынешний, восьмой по общему
счету, том является третьей книгой «Литературных заметок», хотя это название в
выходных данных отсутствует. Его непростую издательскую судьбу можно
представить по словам: «Примечания составлены в 2002 году, и более поздние публикации
не учтены» – стало быть, тогда книга и была подготовлена к печати. И
предположить, что петербургское собрание этим томом завершится, поскольку
начинается московское. Второму начинанию остается пожелать удачи и, прежде
всего, надежных спонсоров.
Наличие
двух пересекающихся собраний сочинений одного автора, подготовленных одним
исследователем, ставит читателя, (если он не специалист по данному автору),
перед выбором – что оставить на ближней полке, а что переместить на дачу (на
службу, к родителям, детям и т. д.). Насчет первого тома московского издания я
не колебался, ибо давно люблю стихи Адамовича, а отыскать соответствующий том
петербургского собрания в приличном виде не смог. Второй том московского
собрания – «Литературные беседы» – пока не купил, удовлетворяясь, как читатель,
соответствующими томами петербургского. Да и оформление его мне нравится, хотя
и московское хорошо.
Распространяться о качестве работы Коростелева нет
надобности. Он лучший
современный истолкователь творчества Адамовича, знаток его биографии, отличный
публикатор и комментатор. Разве что два слова о примечаниях. Примечания к
«старому» собранию представляются излишне подробными в справках о лицах,
сведения о которых легко найти в интернете; тем более, в нем есть аннотированный
именной указатель – необходимая принадлежность любого серьезного издания. Может, не всегда стоит комментировать общеизвестные цитаты вроде
«французского с нижегородским» или «пока не требует поэта…» Читающие Адамовича
это знают, не знающие в руки не возьмут. Это относится к примечаниям,
подготовка которых закончена в 2002 г. Уверен, в новом собрании они будут
лучше.
Первые
«изборники» Адамовича были ожидаемо ориентированы на
его итоговые книги – «Одиночество и свобода» и «Коммен-тарии».
Петербургское собрание включает не только их переиздание (особенно хороши
«Комментарии» со всеми текстами автора в этом жанре, от заметок в последней
книге альманаха «Цех поэтов» до «Оправдания черновиков», появившегося уже после
книжного издания), но и газетно-журнальную критику. То, что литературная
хроника Адамовича, появлявшаяся обычно раз в неделю, без «расчета на вечность»,
«выдержала испытание временем», говорить уже не приходится, – ясно, что
выдержала. О многих ли критиках это можно – по справедливости – сказать? Читать
Адамовича интересно, даже если он пишет о неинтересных, забытых и неизвестных
авторах (эти страницы можно пролистать, но у меня – рука не поднимается). И
полезно читать – не только критику, но любому, кто стремится связно выражать
свои мысли в письменном виде.
Значение
Адамовича-критика в пояснениях тоже не нуждается. Приведу лишь одну точную
оценку Коростелева: «Если считать историей литературы не просто ряд
беллетристических произведений <…>, но и самосознание ее, осмысление
путей ее развития <…>, то многих даже очень маститых авторов из истории
эмигрантской литературы можно изъять, и она будет лишь неполной, более тусклой,
но в основе останется самой собой <…>. Адамовича из
истории литературы Русского Зарубежья не вынешь, без него она рассыпается,
остаются обломки» (Коростелев О. А.
От Адамовича до Цветаевой. Литература, критика, печать Русского
Зарубежья. – СПб., 2013. Сс. 23-24). Лучше не
скажешь.
Первый
том «нового» собрания – отличный повод перечитать стихи и прозу Адамовича (о
переводах говорить не буду). Как поэту ему повезло втройне – полный, тщательно
подготовленный корпус поэтических произведений Адамовича вышел тремя изданиями,
включая «Новую библиотеку поэта». Конечно, способствовал тому и скромный объем
– полного Бальмонта и Брюсова у нас нет и не предвидится;
полный Сологуб выходит только сейчас. Перечитав стихи Адамовича, могу сказать
одно – превосходный поэт. Это я понял лет тридцать назад, впервые прочитав
«Чистилище», и мнения не изменил.
Особого
разговора заслуживает художественная проза Адамовича. Коростелев абсолютно
неправ, заявив: «Даром прозаика Адамович не обладал» (с. 606). Если он не
обладал, то кто обладал? Адамович демонстрирует как раз выдающееся дарование
прозаика, особенно в поздних вещах «Начало повести» и «Игла на ковре», а объем
написанного здесь не при чем. (От Василия Комаровского осталась всего одна вещь в прозе – «Сабинула», но ее качество дает автору право числиться среди
лучших русских прозаиков начала века). Впрочем, и ранние рассказы Адамовича,
особенно «петербургские», вызывающие в памяти аналогичные опыты Георгия
Иванова, мастерски написаны и читаются с удовольствием и интересом. В отличие
от Сергея Ауслендера, Юрия Юркуна
или Виктора Мозалев-ского, которых, видимо,
Коростелев имел в виду, говоря о близости Адамовича-прозаика «к прозе М. А.
Кузмина и его многочисленных в то время подражателей».
(с. 606). Не играя в карты, не могу в полной мере
оценить рассказ «Рамон Ортис»,
но думаю, что заядлый картежник Адамович здесь «технически» безупречен.
Примечания
к первому тому «нового» собрания адекватны степени доступности – недоступности
информации, нужной читателю такого издания. В них нет ничего лишнего и не
пропущено, кажется, ничего важного. Единственно неудачна идея – поместить в
примечания большое и содержательное предисловие к переводу «Незнакомца» А.
Камю, которое в оригинальном издании находилось перед текстом повести, где ему
и место.
Переход
от «старого» к «новому» собранию сочинений Адамови-ча прошел плавно и успешно. В наши дни надо
быть очень большим оптимистом, чтобы рассчитывать в обозримом будущем поставить
на свои полки все восемнадцать томов, но надеяться на это необходимо. «Потому
что как же иначе.»
В. Э. Молодяков
* * *
Всеволод Иванов. Красный лик. Мемуары и публицистика.
Составление, вступительная статья В. А. Росова. – СПб.: АНО «Женский проект»; «Алетейя».
2015. 672 с. 1000 экз.
Статья
в ежедневной газете живет сутки – столько же, сколько сам газетный лист. Это
учитывают и автор, и редактор, и читатель. Для собирания газетных статей в книгу
– и, значит, придания им долговечности – должны быть серьезные основания. Сразу
вспоминаются многотомные собрания передовиц Михаила Каткова из «Московских
ведомостей», сборники статей Мориса Барреса и Шарля Морраса времен Первой мировой
войны. Апофеоз канонизации злободневной газетной статьи и даже заметки – полное
собрание сочинений Ленина, который в документах в графе «профессия» не раз
писал: «журналист».
Новый сборник литературного наследия Всеволода Никаноровича Иванова (1888–1971) – «белого» публициста,
затем «красного», затем благополучного советского писателя, – включает
воспоминания о Гражданской в Сибири и на Дальнем Востоке и публицистику; на
четыре пятых он состоит из газетных статей. Последние извлечены из малодоступных –
точнее, из доступных лишь редким исследователям – периодических изданий,
разбросанных по российским и зарубежным архивам, а потому их качественная републикация заслуживает благодарности.
«Красный
лик» открывается предисловием составителя – известного историка и знатока
наследия Зарубежной России (в частности, семьи Рерихов) Владимира Росова. Оно освещает вехи биографии Вс.
Иванова и дает характеристику его политических взглядов и разнообразных
литературных трудов.
Композиционно
книга распадается на три части. Первая – переиздание мемуарной книги Иванова «В
гражданской войне. (Из записок омского журналиста)», вышедшей в Харбине в 1921
г. Вторая – статьи из владивостокской «Вечерней
газеты» за 1921–1922 гг., до занятия города «красными». Третья – статьи из
русской харбинской газеты с китайским названием «Гун-Бао» за 1928–1929 гг. Из огромного наследия
Иванова-журналиста составитель отобрал статьи тех лет, когда Иванов руководил
указанными газетами, то есть не был связан никакими ограничениями, высказывая
свои взгляды.
Содержательно
книга тоже распадается на три части, что в целом совпадает с ее композицией.
Мемуары – они и есть мемуары, хоть и написаны по горячим следам «исхода» автора
из Омска после низложения и расстрела Верховного правителя России адмирала А.
В. Колчака: его памяти «с великой болью» посвятил книгу автор. Первая группа
статей посвящена откликам на актуальные текущие события, что в наибольшей
степени соответствует специфике газетного листа, живущего сутки. Вторая группа
– статьи «общего характера»; часть публикаций такого рода Иванов сам собрал в
книгу «Огни в тумане. Думы о русском опыте» (1932), переизданную
в России в 1992 г. Среди владивостокских статей
преобладают злободневные, среди харбинских – много
«общих». Точнее, в харбинский период даже отлики на текущие события становятся для автора поводом порассуждать о «вечных вопросах».
«В
гражданской войне» – ценное мемуарное свидетельство благодаря обстоятельности и
видимой точности рассказа, но адекватную оценку его достоверности может дать
только специалист. В то же время это эпизод политической и идеологической
борьбы, шедшей в раздираемом противоречиями лагере «белых», который
представлялся монолитным только в «красной» пропаганде. Иванов был убежденным
«колчаковцем» и противником социалистов всех мастей, что отразилось в его владивостокской публицистике. «Широкий спектр
общественно-политических взглядов Иванова, отраженный в приморской печати, еще
требует своего кропотливого анализа», – отметил В. А. Росов
(с. 13). Настоящая книга станет незаменимым источником для будущего
исследователя, который возьмется за эту тему.
Переиздание
злободневных газетных статей давних лет – дело неблагодарное. «Широкому
читателю» они редко бывают интересны; «узкий»
специалист по данной теме их, как правило, знает. Историк широкого профиля –
самый перспективный читатель – зная ситуацию в целом, не знает подробностей,
потому и обратится к подобной републикации
за разъяснениями и уточнениями. Статьи Иванова являются ценным материалом по
истории Приамурского Временного правительства братьев Меркуловых и последнего
режима «белого Приморья» во главе с генералом М. К. Дитерихсом,
но – опять-таки в силу своей злободневности – пригодны для дальнейшего
«использования» лишь при наличии подробного комментария.
В
рецензируемом издании нет никакого научного аппарата, даже именного указателя.
На его отсутствие посетует каждый читатель, взявший книгу в руки, ибо
содержание многих статей останется ему непонятным без дальнейших поисков хотя
бы в Интернете. В текстах Иванова наряду с известными или «находимыми»
персонажами встречаются случайные, лишь раз упомянутые лица, поэтому
составление аннотированного именника могло
растянуться на годы. Но даже простой именной указатель существенно облегчил бы
работу со столь информативной книгой.
Если
«злободневные» тексты Иванова интересны лишь узкому кругу специалистов, то
«общие» достойны широкой аудитории. Все статьи «Красного лика» имеют откровенно
– я бы даже сказал – яростно антибольшевистский характер. Они направлены против
всех сил, которые автор считает антинациональными, –
от Ленина, Троцкого и Сталина до Милюкова и Керенского. Поучительно перечитать
эти страстные и искренние раздумья русского патриота в канун столетия русской
революции, которое, кажется, собираются отмечать в государственном масштабе, присоединив
к Октябрю и Февраль. По мнению В. А. Росова,
«публицистика Иванова – это не просто полезное чтение для ученого и обывателя,
в хорошем смысле слова, но необходимый сегодня программный кодекс, что делать в
жизни каждого дня и как обустроить Россию» (с. 22). С последним, даже
симпатизируя взглядам Иванова, не могу согласиться, хотя многие его
высказывания и наблюдения стоит запомнить.
«Милюкову
везет. То его били, то в него стреляют. Очевидно, популярность его растет. Как
бы ни относиться к стрельбе вообще, но холодным умом следует признать, что
выстрелы эти <…> – первые выстрелы, означающие суд над русской
революцией и над ее хозяевами» (1922; с. 208). «Что такое революция в России?
Революция в России вытекла из желания пожить на широкую ногу» (1922; с. 279). О
большевиках: «Их стихия – раздор, война, распри и интриги» (1922; с. 229).
«Советская дипломатия за границей – это дорогая бобровая шапка на просунутой в
чужую дверь нечесанной, обовшивевшей голове» (1922;
с. 284). «Кто такой спец? Это человек, который умеет.
В этом он – прямая противоположность пролетарию, который, как оказалось, ничего
почти не умеет» (1928; с. 358). О Ленине: «Личность он – безусловно,
гениальная. Устроить таковую заваруху на Руси, предать
многие миллионы русских людей смерти через пули накокаиненного
чекиста, или через голод, или через гражданские войны – это стоит многого.
<…> Ленин перейдет в историю? О, конечно. Героем? Ах, ни в коем случае.
<…> Это не Наполеон! Это Смердяков, пролезший путем неисполнимых
обещаний в Наполе-оны!»
(1922; с. 271).
И
еще много в том же духе. Удивительно, что автор подобных высказываний не только
стал работать на СССР (это как раз не самое удивительное), но после этого выжил
и прожил долгую и, видимо, спокойную жизнь. К этом контексте, отношения Вс. Н. Иванова с советской разведкой и пропагандой ждут
отдельного, подробного и честного исследования. И здесь нельзя не согласиться с
последней фразой предисловия В. А. Росова: «Будем
надеяться на новые открытия».
В. Э. Молодяков, Токио