Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 282, 2016
1
ноги унести затылок спину целое
полными горстями прочь свое
алое местами беглое
плечи локти быстрыми охапками
страсть как все это отсюда выбежать
тела унести с собою выручку
ноги в руки
унести и выдержать
за зубами
за коленными
чашечками в них дрожащее
слезные шары в орбитах
уши голени живот
сердце с боем тельце языка
где ты ручка двери выход
вход
2
изо всех сил не вижу
как ты изо всех
окон смотришь выходишь дверей
лестниц сбегаешь ко мне изо всех
оборачиваюсь идешь
на тарелках лежишь проступаешь
ложишься в ладонь, как нож
проезжаешь в машинах
взвешиваешь в кульках
изо всех меня выливаешь горлышек выпиваешь залпом складываешь в руках
рассовываешь по карманам не видишь сама не своя не твоя
изо всех выпадаю сияние
в оба не ты не я
3
надо все стереть со стены оставить простое
спокойной ночи мухи вокруг ты не спишь ты спишь
зоосад вижу загород книги обложку зато лес
не то воздух вокруг а не мы
шествия сообщений по оба оконца
синие белые разной длины
могут свешиваться как свитки мокрые полотенца
могут пропасть are you sure you want to delete о них
можно что-то бессмысленное оставить
болото автобусы ты не сплю
к лесу кафе работаю над от да ведь способы арка белое
blue blue
4
будь что будет:
будь
под тканью тело разное
теплые ключицы
медленная грудь
тень посередине ребра грозные
атласные
изнанки рук лиловые ладони бок хребет
бесконечная спина она же шея будь
хрип и лепет я в себя вберет
в ту что я же будет быть
* * *
В лесу идешь по розовой дороге?
Вдоль полок магазинных ты идешь? – не представляю,
Комната на кухне,
на кухне пруд, на скатерти еда,
навстречу смотришь,
я тебе навстречу
молчу свое, немного проливая,
навстречу перелистываю книгу,
навстречу вижу поворот ключа,
ты все еще в лесу?
Дымится ветер,
фарфоровая ряска остывает,
плывут подряд завернутые рыбы,
вода в бутылке, масляный брикет,
толкутся в лампе радостные мухи –
им можно быть вокруг.
Кассиру можно
коснуться, положив тебе в ладонь
монеты.
* * *
Условимся, что эта рябь и есть дно озера –
возьмем ее за дно,
основу, низ, и зренье переправим.
Земля прильнет – поверх воды рельеф,
а воздух, лес, его деревьев рев
и здания пока оставим.
Теперь нас нет, покрытых с головой
слоями воздуха, теснимых мошкарой,
растений посреди и разных
пород тумана, пыли и теней,
невидимых, как руки за спиной,
как звери в праздник.
Нет нас, но растекается раствор,
по тверди лиц: проявлен разговор
в саду, поодаль – статуя и пятна.
Плоды труда – трехмерные на вид,
а тронешь – гладь, подстрочный перевод
любви, невнятный.
И если так, и если мы не там,
а раньше искушения плодом,
еще в симметрии, до трех недосчитали –
разлуки нет. Где едешь ты в уме,
там я сижу под рыбами в трюмо
на самом деле.
* * *
там где арка и я
арка ты я и есть
ветки плотного неба кора по краям глаза где нам
хоть об пол упасть
хоть об руку сесть
можно там где уйти от тебя никогда не пора
облюбованных мест прорва
тут тут и тут и потом
тут и снова но медленно
там
краем глаза подарок набор всех частей тела тел счастья еле
стерпим
на бок о бок
ты я ляг и спим
* * *
Скоро они – разрешенные праздники,
жизни веселая грязь,
руки в работе и мысли наместники –
все, что другим удалось.
Скоро оно, избавление –
облачность,
звуки, починка одежд,
точное время, бесчувственность, будничность,
пульс на запястье, падеж
всех окончательных слов,
заземление –
всех оголенных, стихи
в рифму, как эти – тупые, смиренные,
строем идущие, более-менее
ровного горя полки.
* * *
Напрасно они прибывают, двоясь,
выпускают, пошатываясь,
смешных
лодочников и цепи –
берегу не до них:
там уже наступило со всеми,
стряслось,
время проката учесть некому,
некуда сдать весло.
Плыли бы так, бесплатно, как есть,
пели бы мимо свое гондольеры amore, но нет,
прибывают,
а видимости никакой,
сверху трубят,
чайка доклевывает скелет,
расступается воздух,
в нем отражается что-то другое
– не борт, не корма там у берега,
где ты, аморе, et
in Arcadia ego.
Нью-Йорк