Кн. С. С. Оболенский: младоросс, публицист, редактор
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 280, 2015
Князь
Сергей Сергеевич Оболенский родился 20 августа / 02 сентября
В
Будапеште он получил среднее образование в немецкой школе. В
Еще в
Венгрии юный Сергей Сергеевич Оболенский примкнул к монархическому движению
белоэмигрантов. К этому периоду относится и начало его публицистической
деятельности в местной русской монархической прессе. Будучи истинным русским
патриотом, переживавшим за судьбу родины, С. С. Оболенский вступает в самое
крупное и популярное молодежное движение в Русском Зарубежье – «Союз Молодой
России» (позже, в
Союз
молодой России был официально создан в
Вождем
младоросского движения, с официальным титулом «глава», стал Александр Львович
Казем-Бек (1902–1977, партийный значок № 2; значок № 1 был у Великого князя
Владимира Кирилловича). Младоросское движение управлялось Руководящим центром и
Главным советом. Вторым лицом движения и его идеологом был Кирилл Сергеевич
Елита-Вильчковский (1904–1960) – генеральный секретарь (одновременно –
заместитель председателя, управляющий делами Главного совета, руководитель
Информационного центра), который исполнял и обязанности начальника штаба
(значок № 5). Председателем Главного совета был Великий князь Дмитрий Павлович,
а казначеем – сын Матильды Кшесинской – светлейший князь Владимир Красинский.
Г. К. Граф, начальник канцелярии Его Величества Кирилла I, возглавлял Административное управление Младоросской
партии, хотя и не был при этом младороссом.
После
переезда в Париж в
В разное
время к младороссам примыкали И. И. Билибин (сын известного художника), граф И.
И. Толстой (внук Льва Толстого – представитель в Югославии, впоследствии профессор
МГУ, лингвист); писатель Я. Н. Горбов, поэт барон Анатолий фон Штейгер,
профессор агрономии А. И. Угримов, И. А. Кривошеин (сын царского министра
земледелия и главы Врангелевского правительства), впоследствии участник
«Сопротивления»; религиовед и историк профессор С. А. Зеньковский, философ и
богослов, профессор Н. С. Арсеньев. Среди сочувствующих – авиаконструктор И. И.
Сикорский. Из династии Романовых поддерживали младороссов также Великий князь
Андрей Владимирович и Великая княжна Мария Павловна; князья императорской крови
Дмитрий Александрович (очень активно), Гавриил Константинович и Всеволод
Иоаннович.
Местные
отделения младороссов («очаги», «звенья» и «бригады») действовали практически
во всех странах, где жили русские эмигранты, но особенно крупные и влиятельные
отделения были созданы во Франции (парижский) и в Югославии (белградский). По
данным Г. Е. Озерецковского, младоросское движение насчитывало 2000 членов[5],
М. Массип называет цифру около 4000 на
Внешне
младороссы подражали итальянским фашистам: использовали энергичный, героический
стиль, форму (синие рубашки) и приветствие друг друга вскидыванием правой руки
и возгласом в честь А. Л. Казем-Бека: «Глава! Глава!» Сходство усиливалось и
провозглашенными формами борьбы с коммунизмом, и отрицательным отношением к
капитализму и «демолиберализму» (т. н. парламентской демократии), а также
немногочисленными личными контактами «главы» и дуче. На этом все сходство
кончается. В. С. Варшавский писал по этому поводу: «Между тем, за явно
фашистским фасадом в младоросской идеологии было много очень далекого по духу
от фашизма и тем более национал-социализма и приближавшегося к идеям ▒Нового
града’»[14].
В отличие от многих правых и монархических организаций Русского Зарубежья,
младороссы нигде даже не упоминают т. н. мировой «жидо-масонский заговор». В
конечном итоге, антинацистские статьи и выступления, в которых фашизм
определялся как «сатанинский», привели к запрещению младоросской организации в
Германии[15].
Вторая
черта своеобразной идеологии младороссов – признание Октябрьской революции, что
автоматически ставило их в число пореволюционных организаций. Они охотно
использовали некоторые элементы славянофильства, почвенничества, сменовеховства
и евразийства, связывая себя с К. Н. Леонтьевым (с его знаменитым: «социализм в
России возможен лишь, если сам царь станет главным социалистом» и положением о
соединении светской и духовной власти в одних руках, так называемый «халифат
социализма») и Л. А. Тихомировым. «Ядро политической философии М[ладороссов] –
идея социальной монархии, неомонархизм как союз советов и царя в форме
органического государства (в духе О. Шпенглера, О. Шпанна), способного, якобы,
обеспечить социальную справедливость»[16].
Влияние философии К. Н. Леонтьева на идеологию младороссов еще не изучено. Идеи
крупнейшего и самобытного русского философа XIX в. как бы легитимизируют их идеологию и охраняют от
обвинений в эклектичности и маргинальности. Вопреки сложившемуся у историков
эмиграции мнению, идеология младороссов не была примитивной. Наоборот, они
стремились создать принципиально новую политологию и социальную философию,
способные конкурировать с марксизмом.
Младороссов
в научной и публицистической литературе прочно связывают с лозунгом «Царь и
Советы», создание которого им приписывается. Материалы архива Союза русских
государевых людей (ГАРФ. Фонд Р-5763[17]),
свидетельствуют, что этот лозунг в действительности был придуман в рядах Союза
русских государевых людей в 1923 году и существовал до официального прекращения
деятельности Союза. Сначала он понимался как антибюрократический, народный,
способный помочь найти поддержку народа России[18],
– своеобразный синоним лозунга «Царь и народ»[19].
Бюрократию Союз русских государевых людей воспринимал, как и дореволюционные
черносотенцы, «административным чудовищем», барьером между самодержцем и
народом. Советы же, наоборот, по мнению Союза, были как бы
земскогосударственными органами прямого местного народовластия, объективно
обращенного против «бюрократического средостения»[20].
В уставе Союза русского народа отмечалось, что «современный чиновничий строй
<…> заслонил светлый образ царя от народа»[21].
Советы, в контексте этой идеи, воспринимались как лучшая реализация формулы
ранних славянофилов «Царю – власть, народу – мнение»[22].
На создание лозунга «Царь и Советы», вне всякого сомнения, повлияла и
внутрироссийская обстановка начала 1920-х гг. с выступлениями и восстаниями
против большевиков под девизом «За Советы без коммунистов», популярностью
которого легитимисты тоже не прочь были воспользоваться. Во всяком случае,
подобные взгляды были популярны и в промонархических подпольных организациях на
родине. Наиболее характерны в этом отношении взгляды профессора географии В. Н.
Таганцева (1889–1921), возглавлявшего т. н. «группу Таганцева» в Петрограде, по
делу которой проходили поэты Николай Гумилев и Георгий Иванов[23].
Еще советский историк Г. Ф. Барихновский указывал, что «Высший монархический
союз» в своем органе «Двуглавый Орел» 28 мая 1921 «в связи с кронштадтскими
событиями выдвинул лозунг ▒Бог-царь и народные советы’. Смысл лозунга прост:
ничего не навязывать силой, а попытаться организовать крестьянство через
Советы, которые пользуются безграничным доверием масс. Они надеялись найти
такой способ использования советского устройства России, который обеспечил бы
приспособление его к потребностям монархического образа правления»[24].
По мнению сербского историка М. Йовановича, сам лозунг «Царь и Советы» придумал
и сформулировал еще в
Кроме уже
упоминавшегося «Царь и Советы», младороссы известны своими знаменитыми
эпатажными лозунгами, например, «Ни красные, ни белые, а русские», «Лицом к
России», «За Федеральную Империю» («За Союзную Империю»), «Социальная
монархия», «Режимы уходят, а Родина остается» и т. д.
Младороссы
пропагандировали сочетания положительных форм политической власти –
монархия-аристократия-демократия, – по Аристотелю, как они формулировали. Они
противоставляли «парламентско-партийной демократии» так называемое «народное
представительство» – в виде многоступенчатого участия хозяйственных и
производственных слоев населения и членов профессиональных организаций и
специалистов в законодательной и управляющих органах Российской империи. В
официальной листовке
Сам национальный
вопрос решался ими в России в виде постулата «Федеральная Империя» («Союзная
Империя») – как блок национально-культурных автономий и самоуправлений.
Социальное и национальное разнообразие Российской империи должна была скреплять
идеократия младоросской партии и верховная царская власть. Все младороссы были
убежденными монархистами и всячески доказывали, что Россия, в силу своих
размеров и чрезвычайно недружелюбных соседей, должна иметь сильную единоличную
власть. Идеальная форма такого личного руководства – наследственная монархия.
Царя с детства готовят к его призванию, учат лучшие педагоги и специалисты; как
ни один президент, он связан нравственными ограничениями; царю в России
принадлежит все – и ничего, сам у себя воровать не сможет, а другим давать не
будет, и т. д. Также младороссы требовали «социального мира», «всенародного
примирения» и «свободы совести и вероисповеданий»[28].
Такое
понимание политики православного самодержавия приводило младороссов к острому
конфликту с ортодоксальными монархистами в кирилловском движении. «Зубры»
хотели восстановить в России в неизменности все порядки до 1917 года. Крылатой
фразой стал ответ последнего ставропольского губернатора С. Д. Оболенского
(отца С. С. Оболенского) на вопрос: «Что вы сделаете после освобождения России
от большевизма? – «Подпишу указ № 86!» – «Почему???» – «Потому, что последний
указ до февральского переворота я подписал № 85!» Младороссы же выдвинули тезис
о невозможности реставрации дореволюционных порядков в стране в связи с полным ее
изменением после 1917-го. Это приводило к острому конфликту «отцов и детей». С.
Д. Оболенский осуждал своего сына даже публично. Между тем, и «зубры», и
младороссы признавали легитимным императором Великого князя Кирилла
Владимировича Романова.
Современный
исследователь русской эмиграции, доктор исторических наук В. И. Косик пишет о
сегодняшней актуальности многих политических движений русской эмиграции. Так,
он считает: «Если даже ▒карликовые’ организации с такими же идеями могут
неожиданно одарить интересными поворотами мыслей, то что же говорить о
многотысячных союзах, объединениях, возглавлявшихся людьми, умеющими
размышлять, думать о России, надеющихся увидеть свою родину свободной,
готовившихся отдать ей свои знания и силы»[29].
Младороссы
были адептами «веры в эволюцию революционного строя». Как и многие мыслители ХХ
века, они искренне надеялись, что российская революция 1917 года пойдет по тому
же пути, что и английская XVII в. и Великая французская XVIII в.; иными словами, после прихода самых радикальных
элементов последует термидор, и к власти снова вернется король. В российском
сюжете им должен был стать двоюродный брат Николая II – Кирилл I.
Этим и была обусловлена радость младороссов по поводу любых, даже самых
притворных и конъюнктурных, ревизионистских действий ВКП (б) и Сталина в
сторону государственной державности. Отсюда возникали и последующие неизбежные
обвинения младороссов в сталинизме.
Неудивительно,
что их главных идеологов – К. С. Елиту-Вильчковского и С. С. Оболенского –
монархические «зубры» обвиняли в «советском» уклонизме. Именно эти двое были
авторами «ядовитых статей, задевающих и высмеивающих инакомыслящие организации
или ▒старое поколение’; им же приписывали и лозунги ▒Царь и Советы’ и ▒Вторая
советская партия’»[30].
Французская исследовательница М. Массип, напротив, считает С. С. Оболенского
сторонником прогерманского направления в движении младороссов. Она указывает на
статьи С. С. Оболенского «Младороссы и германская национальная революция» (
«Новое слово», 21 мая 1933) и «Нюренбергский конгресс в Германии: 160 тысяч SA слушают Гитлера» («Новое слово», сент. 1933).
Традиционно упоминают и участие делегации младороссов (А. Л. Казем-Бек, С. С.
Оболенский и Глеб Болецкий) во Всероссийской фашистской конференции в Берлине в
Обвинения
в просоветском (т. е. прокоммунистическом или сменовеховском) характере
младороссов подчас приводят современных исследователей к выводу о сталинистском
характере всего движения. Однако вот лишь несколько цитат об отношении к
Сталину в младоросской периодике, говорящих об обратном. В
«Младоросскость»
– олицетворение и реализация «национальной энергии», «психологическое состояние
▒восторженной бодрости и внутреннего горения’»[36] и
одухотворенность идеей при выполнении постулатов программы и идеологии
движения, что очень похоже на определение «пассионарности» Л. Н. Гумилева.
Отсюда и экзотическая структура организации младороссов: «движение – партия –
орден», Орден служения России беззаветных, бескомпромиссных рыцарей-патриотов,
заложивших жизнь и души за попытку спасения родины.
Наибольшего
расцвета младоросское движение достигло в середине 1930-х гг. Современники
вспоминали, что доклады А. Л. Казем-Бека в Париже и других городах Русского
Зарубежья собирали тысячи слушателей и производили впечатление своим оптимизмом
и верой в будущее России[37].
Нередко такие выступления переходили в драки с представителями других
эмигрантских организаций, прежде всего с членами Национально-Трудового Союза
Нового Поколения. Впрочем, младороссы в долгу не оставались и срывали митинги и
собрания «новопоколенцев». Подобные скандалы только усиливали интерес
эмигрантов к Союзу младороссов.
В сентябре
Закат
Младоросской партии начался в
В 1929
году статья С. С. Оболенского о младоросском движении была переведена и
перепечатана более чем шестью немецкими периодическими изданиями[40].
А. Л. Казем-Бек, К. С. Елита-Вильчковский и С. С. Оболенский, члены руководства
младороссов, печатались в партийной прессе, прежде всего в центральных изданиях
движения, выходивших в Париже, – в ежемесячном журнале «Младоросс», в газетах
«Младоросская искра» и «Бодрость!».
«Младоросс»
выходил под фактической редакцией самого «главы» – А. Л. Казем-Бека в 1930–1932
гг. (№ 1-15, тираж 2000 экз.), подписку собирал князь Владимир Красинский.
Журнал являлся продолжением ротаторного «Оповещения парижского очага Союза
младороссов» (Париж, 1928–1930. №№ 1-9; с 5/6 № – «Оповещение Союза
младороссов»), выходившего под редакцией К. С. Елиты-Вильчковского. Журнал
несколько изменил оформление: вместо романовского герба на ротаторном издании
он стал выходить с исключительно младоросской символикой. «Младоросс» был
главным теоретическим органом. В его публикациях речь шла об идеологических
проблемах, конкретной политической тактике; много места уделялось хронике
младоросского движения; всегда появлялась информация о СССР.
Газета
«Младоросская искра» – двухнедельный орган Союза младороссов во Франции
(1931–1940. №№ 1-46), в
Еженедельная
газета младороссов «Бодрость!» выходила по воскресеньям (1934–1940. «№ 1-259).
Секретарями редакции были П. А. Васильев, с
С. С.
Оболенский не только писал в младоросские издания, но с товарищами продавал их
в Париже, у православного храма на рю Дарю. «Русский князь, Куракин или
Оболенский, торгует на паперти – это ни на что не похоже!», – возмущались
современники[45].
Однако
младороссов не удовлетворяли эти издания. Все 1930-е годы стоял вопрос об
издании «толстого» литературно-художественного журнала. И в 1939–1940-х гг.,
после № 259, «Бодрость!» стала печататься в виде «толстого» журнала,
пропагандировавшего и разрабатывавшего неославянофильство и идею «союзной
империи» в художественной литературе, публицистике и литературной критике[46].
По мнению М. Массип, «почитали за честь сотрудничать в органе младороссов
Берберова, Набоков (Сирин), Зайцев, Газданов, Мочульский, Вейдле (и возможно)
Бунин и Бенуа»[47].
Действительно, в первом номере «Бодрости!» были опубликованы, кроме идеологов
младороссов (А. Л. Казем-Бек, К. С. Елита-Вильчковский, С. С. Оболенский),
профессор А. И. Угримов, профессор Н. Н. Алексеев, В. Сирин, Н. Н. Берберова,
В. В. Вейдле, А. С. Штейгер и А. С. Головина. В ближайших номерах намечались
публикации Е. В. Саблина, А. М. Ремизова, К. В. Мочульского, Ю. Фельзена, Р. Б.
Гуля (отрывок воспоминаний «Пенза») и В. Ф. Ходасевича с предисловием В. В.
Вейдле. Было получено согласие на публикацию от Л. Ф. Зурова, И. И. Бунакова,
А. Н. Бенуа и Н. О. Лосского. Н. П. Давыдов – представитель в Болгарии –
договорился с профессором П. М. Бицилли о постоянном участии в «Бодрости!» и в
софийских младоросских органах. Такую блистательную плеяду авторов младороссам
удалось легко привлечь благодаря своей антинацистской позиции, да и гонорарам
за публикации в журнале. С ноября
В
С. С.
Оболенский занимался не только политической и журналистской деятельностью. В
соавторстве с Пьером Бреги[52]
он написал книгу «Украина – земля русская» (Paris, 1939)[53],
напечатанную на французском в издательстве «Галлимар», а затем на английском –
в «Хатчинсон» в
С. С.
Оболенский неоднократно выступал на официальных мероприятиях младороссов. Еще
11 ноября
С началом
Второй мировой войны партия младороссов стала подвергаться репрессиям со
стороны французских властей из-за их «просоветской» позиции. СССР считался
союзником воевавшей с Францией Германии. А. Л. Казем-Бек и несколько
высокопоставленных младороссов оказались под арестом, но князю Сергею
Оболенскому удалось избежать ареста и некоторое время скрываться.
1940 год
ознаменовался для князя Сергея Сергеевича радостным событием, 11 февраля в
Париже он соединился узами брака с Ириной Борисовной фон Ралль (13.05.1912 –
05.04.2007). С этой молодой русской эмигранткой, уроженкой города Старица, он
познакомился еще в Германии, куда эмигрировала ее семья. Строгая мать будущей
супруги была против этого союза. Князь, хотя и представитель древнего и
знатного рода, был довольно беден и не мог, по ее мнению, достойно содержать
семью. Но связь между Сергеем Сергеевичем и Ириной Борисовной не прекратилась
даже после его отъезда из Германии. В конце концов, отчаявшись убедить мать
благословить этот брак, Ирина Ралль как туристка уехала в Париж, чтобы связать
жизнь с любимым человеком. Впоследствии, после окончания войны, у супругов
родилось двое детей: князь Александр и княжна Вера Оболенские[58].
В июне
С началом
Второй мировой войны младороссы защищали Францию в рядах французской армии, а
затем активно участвовали в Сопротивлении. Многие из них удостоены боевых
наград Франции. В историю Сопротивления вошли не только хорошо известные
антифашистские группы матери Марии, Б. Вильде (А. Дикого), но и младоросские.
Сам «глава» А. Л. Казем-Бек выделял следующие подпольные группы соратников:
Дурданская – А. А. Угримова-младшего; Пиренейская – К. С. Елиты-Вильчковского –
С. С. Оболенского; Парижская – Василия Ф. Шашелева; Лионская – К. К. Иванова –
Тринадцатого; Савойская – Павла Зисермана; Провансальская – Третьякова[60].
Особо хотелось бы подчеркнуть успехи пиренейской группы К. С.
Елиты-Вильчковского – С. С. Оболенского – настоящий партизанский отряд,
доставивший немецким оккупантам множество неприятностей.
Находясь
на позициях русского патриотизма, многие из младороссов, под впечатлением
изменения советской политики в годы Великой Отечественной войны, поддались
соблазну усматривать в сталинском режиме «нормальную русскую государственную
власть». Ожидание эмиграцией термидора, а еще больше – героизм русского народа,
«реабилитация» русской истории и культуры, восстановление патриаршества и
уменьшение антирелигиозных преследований, – все это породило иллюзии о
перерождении советского режима. Так возникло в русской эмиграции движение
«совпатриотизма». Не избежал этих иллюзий и С. С. Оболенский. Хотя именно в
этот период, в 1945 году, его отца – князя Сергея Дмитриевича Оболенского –
арестовали в Вене и вывезли в СССР, где он и погиб в мордовских лагерях.
Многие
младороссы вернулись после 1945 года в СССР. Их судьба на родине сложилась
трагически – почти все они были репрессированы, – скажем, как младоросс
Александр Иванович Выгорницкий, который из патриотических убеждений стал в годы
Второй мировой войны в Иране работать на советскую разведку, но в
С. С.
Оболенский бежал из оккупированного Парижа в Турен, а затем в По, где он жил до
освобождения, поддерживая существование случайными заработками (дактилография, переводы
и т. д.) и постоянно сохраняя контакт с местными деятелями Сопротивления, в
частности, с генералом Жессе и преподобным отцом Ж. Бертело. Князь
присоединился в начале 1944 года к центру русского Сопро-тивления, которым
руководил В. А. Маклаков (бывший посол Российской империи во Франции)[62].
С. С.
Оболенский вернулся в Париж после освобождения Франции, убежденный, что
советский режим глубоко изменился во время войны и что русская эмиграция
обязана сделать из этого соответствующие выводы. После войны он участвовал в
работе Союза советских патриотов (ССП), заведовал культурно-просветительским
отделом ССП как сотрудник газеты «Советский патриот»[63] и
даже принял гражданство СССР.
Писатель
Р. Б. Гуль так вспоминал Сергея Сергеевича во второй половине 1940-х гг.:
«…политически я был противником Оболенского, но знал его как человека
безусловно честного. <…> Оболенский тогда находился ▒в угаре
патриотизма’, как множество русских в Париже. В этом ▒угаре’ он пошел в
просоветскую газету ▒Русские новости’ и поступил на какую-то службу
переводчиком»[64].
Сам С. С. Оболенский писал, что поверил искренним патриотическим стихам К.
Симонова (кстати, своего дальнего родственника) и А. Ахматовой. Действительно,
почти три года С. С. Оболенский был обозревателем в просоветской газете
«Русские новости» (Париж, 1945–1970, редактор и основатель А. Ф. Ступницкий) и
служил переводчиком в Совинформбюро. «Но именно усердное чтение большого
количества этой самой советской прессы и, с другой стороны, все более
многочисленные свидетельства новых советских беженцев привели его к убеждению,
что диктатура партии, полностью восстановленная в Советском Союзе после
окончания войны, стала тем более давящей и невыносимой, что она сводила на нет
кажущееся смягчение режима, сделанное во время войны, и уничтожала надежды»[65].
Желание служить лояльно и честно советской власти как правительству своей
страны сменилось пониманием, что любой французский коммунист несоизмеримо ближе
этой власти, чем самый лояльный русский патриот. Дело А. А. Ахматовой и М. М.
Зощенко, казарменная казенность советской идеологии, а главное, снова обманутый
после войны в своих надеждах народ породили разочарование в Оболенском; он
порвал с совпатриотами[66].
«Летом 1948 года он воспользовался своим ежегодным отпуском в Советском бюро
информации, чтобы оттуда окончательно исчезнуть. Он обратился к французским
властям и начал необходимые действия для возвращения своего статуса эмигранта.
Эти действия завершились успешно, большей частью благодаря содействию его
французских друзей, которые его знали во время оккупации»[67].
Последовали
многочисленные угрозы со стороны просоветских элементов, и тогда С. С.
Оболенский по совету Р. Б. Гуля[68]
написал отрытое письмо, которое было опубликовано в
В 1950-х
гг. С. С. Оболенский сотрудничал в газете «Русское воскресенье», до конца жизни
печатается в парижской «Русской мысли».
Новая
эпоха в жизни С. С. Оболенского начинается в начале 1950-х гг., когда он стал
работать в монархическом журнале «Возрождение», который был возобновлен в
За весь
период существования журнала «Возрождение» (1949– 1974) вышло 243 номера
(«тетради», как они именовались). Особенностью журнала была весьма
примечательная орфография: в ней отсутствовал твердый знак на конце слов и
буква «фита», но, согласно дореволюционным правилам, сохранялись «i» и «ять». В
конце своего существования «Возрождение» перешло на современную орфографию.
Каждый номер содержал примерно по 160 страниц, которые заполнялись поэзией,
прозой, литературной критикой, историей и политикой.
На
страницах «Возрождения» постоянными авторами были историки и политические
деятели С. П. Мельгунов, С. С. Оболенский, С. А. Зеньковский, Н. И. Ульянов, С.
Лесной, философ В. Н. Ильин, поэты Ю. П. Иваск, Д. Кленовский, Ю.
Крузенштейн-Петерец, писатели и литературные критики И. А. Бунин, Б. К. Зайцев,
Я. Н. Горбов (вел рубрику «Литературные заметки»), И. С. Лукаш, В. Я. Тарсис,
З. А. Шаховская, Н. Н. Станюкович, В. Д. Самарин и многие другие. В журнале
впервые были опубликованы мемуары Георгия Иванова, Ю. П. Анненкова, С. К.
Маковского, Ю. Ф. Семенова.
Лицо
журнала создавали его главные редакторы, влияние и роль которых нельзя
переоценить. Первым главным редактором «Возрождения» был литературовед,
литературный критик и переводчик Иван Иванович Тхоржевский (1878–1951). После
него в 1949–1954 гг. редакцию возглавил выдающийся историк, политический и
общественный деятель Сергей Петрович Мельгунов (1879/80–1956), имевший большой
опыт издания общественно-политических журналов. Причиной ухода С. П. Мельгунова
были разногласия с А. О. Гукасовым. В середине 1950-х гг. журнал выходил без
указания главного редактора, а всеми текущими делами в этот период занимался
секретарь редакции Е. М. Яконовский (1903–1974). Последним в ряду главных
редакторов журнала «Возрождение» с
В журнале
«Возрождение» С. С. Оболенский вел рубрику «Дела и люди» (1959–1969, №№
88-216), кроме того, с
С глубоким
чувством и неподдельным интересом князь С. С. Оболенский следил за всем, что
происходило на его родине. Он старался помогать, порой отдавая последнее тем
немногим, кому удавалась вырваться из-за «железного занавеса». Он участвовал в
сборе подписей в защиту узников советских тюрем и лагерей; через знакомых
дипломатов и иностранцев, бывавших в Советском Союзе, старался наладить
нелегальную переправку журнала «Возрождение» и религиозной литературы[73].
После
смерти в
Существуя
на небольшие деньги спонсоров, живя очень скромно и небогато, Сергей Сергеевич
отдавал работе над журналом буквально все время, видя в этом свою миссию и долг
перед «будущей возрожденной Россией». Он по многу часов проводил за письменным
столом, просматривал и редактировал тексты, вел переписку с подписчиками и
другими корреспондентами. Но все же редакторская деятельность не исключила его
из общественной жизни эмиграции. Дом князя Оболенского отличался большим
гостеприимством: там устраивались вечера, друзья и знакомые собирались «на
блины». Сергей Сергеевич принимал участие в церковной жизни Зарубежья и
оставался активным монархистом.
С. С.
Оболенский был членом ревизионной комиссии правления Союза русских писателей и
журналистов в Париже, обычно собиравшимся в зале Русского музыкального общества
за границей, одним из создателей Комитета помощи Г. А. Мейеру, созданного в
1955 году для помощи тяжело больному сотруднику «Возрождения», известному
публицисту и монархисту. Князь состоял также в Российском национальном союзе во
Франции, а в
После
прекращения издания журнала «Возрождение» у национальной и православной русской
эмиграции возникла идея издавать новый журнал. Инициатором был прот. Александр
Киселев, который привлек широкий круг авторов из первой и второй «волн» русской
эмиграции. Неудивительно, что главным редактором нового журнала «Русское
Возрождение» (Париж, Нью-Йорк, Москва, 1978–1979, – №№ 1-7/8) стал С. С.
Оболенский. К сожалению, преклонный возраст и состояние здоровья не позволили
ему долго возглавлять журнал.
В
последние годы жизни Сергей Сергеевич страдал от сильной близорукости; также у
него обострилась болезнь позвоночника, от которой он страдал с детства. Как
описывал знавший его в это время Евгений Терновский: «Заостренные и мелкие
черты лица освещались любопытным и умным взглядом и ничем не отражали сонмище
его недугов, которые он нес с редким достоинством. Оболенского, проникновенного
монархиста, пылкого патриота, рачителя и попечителя русской государственной
идеи, в наших разговорах интересовало лишь одно – существуют ли еще ▒здоровые национальные
силы’ в советской России»[75].
Скончался
князь Сергей Сергеевич Оболенский в L▒Étang-la-Ville (Этан-ла-Вилль)
близь Версаля 18 марта
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Биография С. С. Оболенского, начало 1950-х гг. (на французском языке) / в пер. В. С. Оболенской // Семейный архив В. С. Оболенской (Париж – СПб.).
[2]
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5763. Оп. 1. Д.
[3]
ГАРФ, ф. Р-9145, оп.1, д.
[4] Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 64, оп.1, д.1. Л. 72.
[5] Озерецкий Г. Россия малая. Т. I: Русский блистательный Париж до войны. – Париж, 1973. С. 54.
[6] Массип М. Истина – дочь времени. Александр Казем-Бек, русский эмигрант (1902–1977) // Звезда. – 2000. – № 10. С. 188.
[7] Граф Г. К. На службе Императорскому Дому России 1917–1941. Воспоминания / Вступ. ст., подгот. текста, биогр. справочник В. Ю. Черняева. – СПб., 2004. С. 211.
[8] РГВА ф. 64, оп. 1,
д.
[9] РГВА ф. 64, оп. 1,
д.
[10] Чему свидетели мы были… Переписка бывших царских дипломатов 1934–1949, Кн. 1. – М.,1998. С. 216.
[11] РГВА ф. 64, оп. 1,
д.
[12] Массип М. Указ. соч. С. 302.
[13] Граф Г. К. Указ. соч. Сс. 214-215.
[14] Варшавский В. С. Незамеченное поколение. – Нью-Йорк, 1956. С. 62.
[15] РГВА ф. 1323к., оп.
2, д.
[16] Лаврик Э. Г. Младороссы // Русская философия. – М., 1995. С. 303.
[17] Например, Д.
[18] ГАРФ. Ф. 5763. Оп.
1. Д.
[19] ГАРФ. Ф. 5763. Оп.
1. Д.
[20] Степанов С. А. Черная сотня в России (1905–1914 гг.). – М., 1992. Сс. 19-20.
[21] Устав и основоположения Союза русского народа. – М., 1906. С. 13.
[22] Шевцов А. В. Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала ХХ века. – СПб., 1997. С. 25.
[23] См.: Черняев В. Н. Учредительное собрание или власть Советов (неизвестный эпизод «Дела Таганцева») // Историк и революция. – СПб., 1999. С. 22.
[24] Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белоэмигрантов и разгром внутренней контрреволюции (1921–1924 гг.). – Л., 1978. С. 73.
[25] Йованович М. Русская эмиграция на Балканах: 1920–1940. – М., 2005. С. 70.
[26] «Бодрость!» – 1936. 28 июня, № 87. – Цит. по: Политическая история русской эмиграции. 1920–1940 гг. – М., 1999. С. 472.
[27] Архив Русского
Зарубежья в Доме-Музее Марины Цветаевой. Фонд 304: «Русское Зарубежье». КП 704-
[28] Массип М. Указ. соч. С. 197.
[29] Косик В. И. «Молодая Россия»: Вариации на тему национализма в маршах эпохи. – М., 2013. С. 3.
[30] Граф Г. К. Указ. соч. С. 388; С. 217
[31] Массип М. Указ. соч. Сс. 286, 302; С. 225; С. 228.
[32] Там же. С. 217.
[33] «Бодрость!» 1939. 25 июня, № 231. С. 2; Косик В. И. Указ. соч. С. 98
[34] «Бодрость!» – 1936. 3 мая, № 79. – Цит. по: Политическая история русской эмиграции. 1920–1940 гг. – М., 1999. С. 467.
[35] Из новогоднего обращения А. Л. Казем-Бека к младороссам // Младоросская искра. 1940. № 45, янв. – Цит. по: Политическая история русской эмиграции. 1920–1940 гг. – М., 1999. С. 478
[36] Антропов О. К. Путь для России. Пореволюционные организации и движения российской эмиграции 1920–1930-х гг. – Астрахань, 2011. С. 218.
[37] См.: Г. К. Граф. Указ. соч. С. 217; Варшавский В. С. Указ. соч. Сс. 59-60.
[38] Варшавский В. С. Указ. соч. С. 58.
[39] Казем-Бек изобличен в сношении с большевиками // Сигнал. Париж, 1937. 15 авг. (№ 13). С. 1-2.
[40] Массип М. Указ. соч. С. 184.
[41] Угримов А. А. Из Москвы в Москву через Париж и Воркуту / Сост., предисл. и коммент. Т. А. Угримовой. – М., 2004. С. 662.
[42] Массип М. Указ. соч. С. 262.
[43] Угримов А. А. Указ. соч. С. 696.
[44] РГВА ф. 64, оп.1, д.1, л. 5 об.
[45] Массип М. Указ. соч. С. 210.
[46] РГВА ф. 64, оп. 1, д.9, л. 4.
[47] Массип М. Указ. соч. С. 192.
[48] РГВА, ф. 64, оп. 1,
д.
[49] Биография С. С. Оболенского, начало 1950-х гг. (на французском языке) / Пер. В. С. Оболенской // Семейный архив В. С. Оболенской (Париж – СПб.)
[50] РГВА ф. 1323к., оп. 2, д.
[51] «Русское дело». – Сан-Франциско. 1940. 30 янв. Сс. 1, 3-4.
[52] Bregy Pierre
(Стамеров Кирьяк. 1898 – февраль 1944, Франция). Коммерсант, публицист. Учился
в Новороссийском университете в Одессе. Участник Гражданской войны. Эмигрировал
во Францию. Заведовал складом, с 1940 состоял коммерческим директором
издательства «
[53] L’Ukraine, terre russe. – Paris, 1939. 238 с.
[54] Белая С. А. Анализ структурных аспектов экономической политики в трудах украинской диаспоры (Эмиграция 1919–1939 гг.) // Зарубежная Россия 1917–1939 гг.. – СПб., 2000. С. 133.
[55] «Бодрость!» – 1939. 12 марта. С. 2; Косик В. И. Указ. соч. С. 173.
[56] «Возрождение». – 1930. 11 нояб, № 1988. С. 5.
[57] РГВА, ф. 64, оп. 1, д.
[58] Базанов П. Н., Маньков С. А. Князь Сергей Сергеевич Оболенский (1908–1980) – аристократ, патриот и журналист // Оболенский С. С. Жанна-Божья дева. – СПб., 2013. С. 488.
[59] Любимов Л. Д. На чужбине. – Ташкент: Узбекистан, 1990. С. 292.
[60] Цит. по: Массип М. Указ. Соч. С. 441.
[61] Архив УФСБ по СПб. и Лен. Обл. Д. А. И. Выгорницкий.
[62] Биография С. С. Оболенского…
[63] Российское зарубежье во Франции 1919–2000. Т. 2. – М., 2010. С. 326.
[64] ГАРФ ф. Р-10032,
оп. 1, д.
[65] Биография С. С. Оболенского…
[66] Варшавский В. С. Указ. соч. Сс. 365-368.
[67] Биография С. С. Оболенского…
[68] ГАРФ ф. Р-10032,
оп. 1, д.
[69] Варшавский В. С. Указ. соч. Сс. 365-368.
[70] Биография С. С. Оболенского…
[71] Чему свидетели мы были… С. 274.
[72] Любимов Л. Д. Указ. соч. С. 209.
[73] Базанов П. Н., Маньков С. А. Указ. соч. С. 491.
[74] Бахметевский архив / Columbia University Libraries, Rare book and Manuscript Library. Bakhmeteff Archive of the Russian and East European History and Culture. B. V. Sergievskii Papers. Box. 1.
[75] Терновский Е. О Марине Цветаевой // Новый Журнал. 2003. № 231. С. 120.
[76] Базанов П. Н., Маньков С. А. Указ. соч. С. 492.