Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 277, 2014
Рождество
Последние сомнения оставлены,
Едва волхвы ушли. Теперь сквозняк
Оконными поскрипывает ставнями.
Ночь впереди. На небе яркий знак
Настолько яр, что нет необходимости
Лучину жечь… Ей так не по себе,
Что слышит весть о роковой судимости
Она в сыновней, избранной судьбе.
Должно быть, вовсе от предчувствий спятила –
Младенец спит, но в тишине ночной
Ей видится толпа и крест распятия,
Стоящий на горе; и по одной
Жертв распинают, и палящим мячиком,
Что брошен в небо, но не упадет,
Зависло солнце над несчастным мальчиком,
Который смерти, как спасенья, ждет.
Там сын ее. Объемное видение
Позорной казни. Жажда, и тоска,
И муки, и: «Свершилось!» – и затмение,
Как обморок пространства; в нем строка:
«К злодеям причтен был», – а дальше датами
Походы к Гробу, казни на кострах,
И неофиты, ставшие солдатами,
И кровь рекой, и варварство, и страх.
Она все видит: чем любовь сыновняя,
Завещанная всем ученикам,
Мечта о всепрощении, то новое,
Что сын дарил народам и векам,
Какими обернулась миру бедами,
Но в том ее ребенка нет вины,
В том нет вины, ведь пирровой победою
Мы провожать века обречены.
Она дары сложила. Старой скатерти
Хватило на приличный узелок,
И, выбросив его к ядреной матери,
Дверь затворила на дверной замок.
Младенец спал. И жизнь казалась долгою,
Никто не знал, что ровно – тридцать три:
В такие годы где-нибудь за Волгою
Едва с печи сползли богатыри.
Младенец спал. И ночь казалась длинною,
И мир в ночи сиял, привычно нем.
Мать пальцем по стеклу прямую линию
Вела. И был спокоен Вифлеем.
Новый год
Совпали стрелки – малая с большой.
И новый миг в зазоре циферблата,
Меж тем, что предстоит и что прошел,
Не более своих соседей краток.
В нем все должно совпасть до мелочей:
То, что вотще; что признано полезным;
Перемещенье лиц и их вещей,
Что мигу предстоит над вечной бездной.
Гигантская работа, адский труд –
Всё, без потерь, в мгновенье переставить,
Коль быть не может, что не совпадут
Одно с другим, и Универсум станет…
Совпали лампа, зеркало, кровать,
Те, кто сейчас не спят в одной из спален:
Ковер и пуф, раскрытая тетрадь
На прикроватной тумбочке совпали.
Совпали в кухне чашки и часы,
Плита с духовкой, мойка, холодильник,
Стол, стулья, среднерусской полосы
Картина на стене, под ней мобильник.
Совпали книжный шкаф, за томом том
Бланшо и Бродский, Хлебников с Кручёных,
Совпали Фрост, и Оден, и Джон Донн,
С элегией, ему же посвященной.
Совпали дети до корней волос,
Развешенные по стенам портреты,
Окно, за ним пейзаж, на нем откос
С домами, что как мелкие предметы
Разбросаны по склонам; шум машин
Совпал с порывом северного ветра;
Фигуры отдаленные мужчин
И шляпы их ковбойские из фетра, –
Совпали все, кто вышел из дверей,
И те, кто входят, открывая двери,
Вся улица, что дальше и верней,
Квартала три спустя упрется в сверик.
Совпало время года, ночи, дня,
Созвездий, вкупе – Знаков Зодиака,
Приход неумолимый января,
Что ежегодно так же одинаков,
Совпал, как пазл; и как за годом год –
При встрече в предкушении свершенья,
Как так же при дыхании рот-в-рот
Вдох совпадает с верой во спасенье.
Ничто не вечно, кроме пирамид,
И мигу, что томится за спиною,
Перенести опять же предстоит
Всё целиком, как и ковчегу Ноя,
Чтоб все совпало, но уже несло
В себе другое, что неповторимо.
И здесь неважно место и число,
Ведь в будущем всё несоединимо.
ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР ЯНВАРЯ
Есть, возможно, в финале предел отношений
С опостылевшим городом, миром, собой, –
Как последний кирпич в возводимый собор,
Что построен, а значит готов к разрушенью.
Есть усталость у камня, и то горловое
Меж заснеженных пауз, чей смысл – тоска,
Неизвестное слово, что скрыто пока,
Как единственный в битве оставшийся воин.
Для чего уберечь, коль поземкою белой, –
Белокровием памяти и пустырей –
Целый мир унесен, и вдогонку скорей
Мысль уходит, коль здесь ничего не поделать?
И в замерзшем в снегу заголовке газетном
Из всех букв не успеть прочитать ни одной,
Ибо падает город на белое дно,
Где промерз алфавит до последнего зета.
Нью-Йорк