Стихи
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 273, 2013
* * *
Как снедью хороши столы,
А новый дом – надежной кровлей,
Деревьев майские стволы
Полны артериальной кровью.
Бьет под корой весенний сок
Азартно и самовлюбленно,
И в синей вышине висок
Пульсирует венозной кроной.
И всей системою корней,
Весомых, как первоисточник,
Кровь подается даже к ней,
К ветвистой этой вешней строчке.
* * *
Без дождя мы остались к середине июня.
Прогнозы ни о чем: про гром и грозы,
Как бывало прежде, ни слова,
Ни розы ветров.
Синоптик молчит, будто воды в рот набрал, –
Словно помнит, как видел в последний раз
Солнце.
Видимо, это оно, войдя в цикл циклонов и наводнений,
Лило с первых дней апреля, весь май,
В сырости расцвело сезонными цветами
И плесенью на ступенях к гаражу.
В воздухе не таяла взвесь – не та это,
Скорее всего, взвесь, которая тает недолго,
Cразу уступая место озону и цвету.
Оно, видимо,
Предпочитает ночной скрип мокрых окон,
И нависший над утром кошмар туч,
И влажный озноб непроснувшегося неба,
И перестук имен по клавишам – в такт
Трехточиям о слезящуюся крышу:
Генделев… Трауберг… Парщиков…
Некрасов… Лосев… Межиров…
Два дня уже нет дождя.
Оно,
Как утверждает синоптик, скоро наступит –
Лето.
ПОСЛЕДНИЕ ЧИСЛА
Август. Последние числа.
Не полиняла отчизна,
Польска еще не згинела,
Но в летнем воздухе прелом,
В звуках его удивленных,
Словно прощанье с зеленым –
Цветом надежды и веры
В тройке с кондиционером,
То есть «прощай, фотосинтез!»
Время, когда яркий ситец –
Символ туризма и странствий,
Скоро покинет пространство;
Так же съезжают с квартиры –
И открываются дыры
Из незашторенных окон.
В звонкой тиши водостока
Жалкий скулеж, и от света
Жухнут, желтея, газеты
Скомканной брошенной грудой.
В кухне не вякнет посуда,
Коль горсть тепла сквозь проемы
Ветер выносит из дома
В честь наступившего часа –
Зимнего времени. Часто
Дождь, как мечта о нирване
Или спустившийся странник,
Кем-то дарованный свыше,
Будет стучаться о крышу, –
Но, обивая пороги,
В дверь не звонить. И, как боги,
По вертикалям из линий,
Что остаются от ливней,
Вновь намечая маршруты
Плавно летят парашюты,
Как и летали их предки,
Став для изогнутой ветки
Белой ажурной перчаткой. –
В том ежегодном причастьи,
Как и души к жизни вечной,
Знак о любви, – но, конечно,
Полу забытой квартиры
Чужды фантазии лиры,
И для него, для придурка,
Сверху летит штукатурка.
ПЕСНЯ
Птица – жест безымянного неба – сегодня обозначает осень.
Сад и Ночь немее с каждым опавшим листом.
Расстояние – это то, что соединяет нас в любое мгновение:
Я путешествую по твоим снам, но не владея
Ни одним из языков, на которых говорят в молчании,
Я обречен.
* * *
Зима в начале февраля
В таких местах, как графство Берген,
Ручная, словно словаря
Печать времен до Гуттенберга.
С утра покров, чей редкий пух
Как будто лег по приглашенью
И в память о прошедших двух
Бесснежных месяцах – в смущенье,
В полдюйма выпав высотой.
Двор сразу выглядит как новый:
В нем мальчик с девочкою той –
По росту и пальто дюймовой.
Они, как пара зрелых душ,
Предвидят, лепят, осеняют,
И поправляют на ходу,
И всё уже об этом знают.
Он перед ней, как юный бог,
И чьим-то позабытым жестом
Дюймовочка его то в бок,
То в спину поддает по-женски.
Все розовее круглый снег
В ее руке, и несердиты
Две бабы снежных, что в окне
Явились мне, как Афродиты.
Верней одна, как Афродит,
Та, что по замыслу есть парень –
И не мигая, в двор глядит
Неловко слепленная пара.
С утра начавшись, вышел день.
Под вечер разгулялся ветер,
Затем на небе бросил тень
Снежок туда, где были дети.
И сразу жизнь, как истекла,
И стал словарь от слов чернее:
Теперь, до первого тепла,
Он постареет вместе с нею.
Нью-Йорк