Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 272, 2013
Л. Звонарева. Серебряный век Ренэ Герра. – СПб.: ООО «Издательство Росток», 2012. – 672 с.; ил.
Книга доктора исторических наук Л. У. Звонаревой посвящена самому большому в мире частному собранию рукописей, писем, книг и картин писателей и художников Русского Зарубежья, принадлежащему известному французскому слависту профессору Ренэ Герра. В коллекции около 5 тысяч картин, 40 тысяч книг, из них более 10 тысяч с автографами.
Необычен жанр этой во многом замечательной книги. Вопреки ожиданиям, это не каталог, с чем обычно приходится иметь дело, когда речь идет о коллекциях. Это книга о коллекции, об истории ее формирования и бытования, о ее владельце и его жизненных перипетиях, о людях, с которыми ему посчастливилось близко общаться в течение десятилетий подвижнического собирательства и спасения того, что иначе было бы обречено на исчезновение. В то же время, мы узнаем и о многочисленных проблемах, связанных с тем, что собрание, вызывающее теперь всплеск интереса, особенно в России, и являющееся, по сути, частью российского культурного наследия, находится во Франции и России не принадлежит, это частная собственность Р. Герра. Обо всем этом повествуется в книге, описывающей удивительные жизненные ситуации и перипетии человеческих взаимоотношений.
К счастью (и многим на зависть), большую часть материалов своего собрания Ренэ Герра получил из первых рук. Тем более интересны собранные в книге свидетельства и документы, цитируемые дарственные надписи и посвящения, записи бесед и интервью. Есть даже карандашный портрет Герра работы Юрия Анненкова, созданный художником в 1970 году в узнаваемой анненковской манере, и графический портрет Герра работы Сергея Голлербаха, сделанный в Париже в 1981 г., когда американский художник поддерживал с Герра творческое сотрудничество, в частности, с его издательством «Альбатрос».
Эта книга – не первая публикация, посвященная Ренэ Герра и его собранию – делу жизни. Но появление ее стало событием для всех, кого интересует Русское Зарубежье, именно по причине ее многогранности и информативности. Удивительным образом – это одновременно увлекательное чтение и, в то же время, научно-достоверный справочник, уже ставший настольной книгой маститых специалистов в этой области.
Вступительный аккорд методологического тезиса задает тон и придает научную полемичность всей книге. По мнению Герра, «Серебряный век, начавшийся в России в конце ХIX столетия, продолжился и завершился в конце 30-х годов ХХ века во Франции, ставшей второй родиной для русских эмигрантов – писателей, художников, философов, артистов». Особую ценность представляет огромный корпус материалов, публикуемых впервые, – более 600 единиц хранения: цветные и черно-белые репродукции живописи и графики на вкладках, а также уникальные историко-литературные и архивные материалы – автографы, инскрипты, посвящения, уникальные фотографии русских писателей и художников. Часто вместе с ними на фотографиях – Герра, то совсем еще юным студентом, то уже маститым университетским профессором.
С ошеломляющей щедростью владелец делится своими знаниями с автором книги и с читателями, открывая двери своего дома, своих частных хранилищ и личного архива. Не следует забывать, что Герра – не только исследователь и собиратель, но еще и публикатор и душеприказчик многих деятелей русской эмиграции, завещавших ему свои архивы; он выполняет, с одной стороны, моральную миссию – восстановить память об ушедших, с другой, юридической, он обязан соблюдать законы правонаследия и условия хранения личных архивов и вещей, как правило, оговоренных в завещаниях или устно при передаче.
Общеизвестно, что оговариваются обычно сроки хранения архива в закрытом виде и время придания гласности материалов, связанных с подробностями личной жизни ушедших. Информация эта конфиденциальна, связана с авторским правом, что налагает дополнительную ответственность на хранителя. Поэтому обилие впервые опубликованного в книге материала таким образом вводится в научный оборот, и это делает книгу особенно ценной.
Нужно отдать должное автору книги: систематизация материалов, продуманная структура и композиция, объемное приложение, биографический аппарат и именной указатель позволяют легко в ней ориентироваться. Это щедрый подарок будущим исследователям. И именно на будущее эта книга нацелена, доказывая, что все, что сделано Герра как ученым и собирателем, является неотъемлемой частью современного научного контекста по теме Русского Зарубежья, и вряд ли теперь возможно обойтись без ссылок на него.
Художник Олег Цингер (1910–1998), которому в книге посвящена отдельная глава, так писал о собрании Герра: «Огромная библиотека, целый музей рукописей, рисунков и картин, тысячи открыток, записей, предметов. Герра не назовешь ни коллекционером книг, ни коллекционером живописи в традиционном понимании слова. Он собирает и сохраняет все, что как-то связано с русской духовной культурой в эмиграции. Не жалея ни сил, ни средств, он помогал и помогает русским художникам и писателям… Даже издательство создал, где выпустил несколько десятков замечательных книг» (имеется в виду издательство «Альбатрос». – Н. К.). В конце книги, в приложении, сконцентрирована практически вся литература и публикации по темам, связанным прямо или косвенно с собранием Ренэ Герра и его деятельностью.
Тема культурного наследия Русского Зарубежья и его значения получила развитие лишь в последние двадцать с небольшим лет. И надо сказать, сделано уже немало. Однако в мозаичной картине прошлого «России в миниатюре» осталось еще много пустот. «Серебряный век Ренэ Герра» не только во многом их восполняет, но и побуждает к дальнейшим исследованиям.
Сегодня бесспорной ценностью признаны рукописи и автографы Бунина, Мережковского, Гиппиус, Шмелева, Зайцева, Ремизова, Анненкова, Шаховской, Берберовой, Кузнецовой, рисунки и живопись Добужинского, Бенуа, Сомова, Чехонина, Анненкова, Стеллецкого, Гончаровой, Григорьева, Бушена и многих других, о ком идет речь в книге (всех не перечесть). Однако вплоть до недавнего времени это было не так. Увлеченность французского студента наследием русских эмигрантов официальной поддержки не получила, что создало ему поначалу лишь трудности как во Франции, так и в России. В книге эти сюжеты подробно излагаются. Тем не менее на одном из аспектов этой проблемы я хочу остановиться. Естественный вопрос: а почему сами русские эмигранты и, в частности, их потомки во Франции, не занялись профессионально научной систематизацией своего культурного наследия? Этот, казалось бы, простой вопрос не имеет простого ответа и требует ухода в культурно-исторический и политический контекст Франции тех лет, который Рене Герра знает как никто другой. По точным и жестким словам Зинаиды Шаховской, приведенным в посвященной ей главе, «большинство считало, что они (русские эмигранты. – Н. К.) против своей воли живут в стране, которая, в свою очередь, приняла их против своего желания. Франция как таковая не была враждебной, она была безразличной».
Не стоит, однако, преувеличивать изоляцию русских эмигрантов и их ностальгию, что особенно любят делать новоявленные российские специалисты по культуре эмиграции. Не желая упрощать вопрос, будучи сама эмигранткой третьей волны в Америке, скажу только, что русская колония в Париже, при всех трудностях, жила в цивилизованной стране, близкой ей по культуре (чего не скажешь, например, о русской колонии в Харбине или Бразилии). Примерно в то же время, как Георгий Иванов писал во Франции ностальгические стихи в традициях петербургского эстетизма и публиковал в Париже в 1928 г. первое издание «Петербургских зим», Мандельштам, его собрат по петербургскому «Цеху поэтов», писал в России пронзительные строки: «Петербург, я еще не хочу умирать, / У тебя телефонов моих номера. / Петербург, у меня еще есть адреса, / По которым найду мертвецов голоса».
Однако, возвращаясь назад к приведенным выше словам Зинаиды Шаховской, вслед за равнодушием, а в дальнейшем – с признанием европейскими странами советского правительства и установлением дипломатических отношений, а особенно в годы войны и первые послевоенные, в определенных кругах возникла некая аберрация в восприятии происходящих в России «перемен». В главе, посвященной Берберовой, сказано: «Одной из первых Берберова обличила моду на левизну, ‘салонный большевизм’ французской интеллигенции, верившей, что ‘свет идет с Востока’ и в ‘СССР родится новый мир’». Эти же умонастроения, оказавшиеся на удивление устойчивыми, отразились, спустя десятилетия, и на научной карьере Ренэ Герра, поступившего в 1963 г. на отделение славистики Сорбонны, где его поразило «полное равнодушие французских славистов и парижской интеллигенции к творчеству и личностям талантливейших русских писателей-эмигрантов и послушное обслуживание советских литераторов на выгодных финансовых условиях». Но Ренэ Герра – человек последовательный. Ничто не поколебало его в выборе пути. Так возникло и существует его постоянно пополняющееся собрание, на сегодняшний день не имеющее в мире аналогов.
Когда в 1995 г. в Москве прошла выставка «Они унесли с собой Россию… Русские художники-эмигранты во Франции. 1920-е – 1970-е», в беседе с В. Дымарским, опубликованной в каталоге (М.: «Авангард», 1995, с. 14), мое внимание привлекла интересная мысль Герра: «Еще я прекрасно понимал, что это искусство – часть памяти Франции, и она обязательно проявит к нему интерес, но лишь после того, как оно вернется в Россию. Получается, что путь из Франции во Францию пролегал и пролегает через Москву». Замечу, что книга «Серебряный век Ренэ Герра» издана под эгидой целевой программы «Культура России», что говорит о признании дела Герра на официальном уровне. Признание его подвижнической деятельности подтверждено и отзывами российских деятелей культуры, опубликованных в приложении. Особенно примечательной является, на мой взгляд, краткая, но емкая и живая заметка Михаила Сеславинского, руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям, а главное – страстного библиофила.
Не только уникальный состав собрания Герра, но и необыкновенная история его формирования и бытования заслуживают внимания. Л. Звонарева строит книгу строго на фактах, не уходя в комментарии и анализ. Но для меня невозможно не говорить о вызванных этим изданием размышлениях.
Собирательство значимых произведений искусства, литературы и архивных материалов – это, в широком смысле, исторический феномен. Известный коллекционер Никита Лобанов-Ростовский, говоря о собирательстве как акте культуры, так сформулировал его сущность со времен древнего Рима: «Сохранение прошлого было интегральной частью процесса цивилизации» («Наше наследие» № 62, 2002). Как это ни парадоксально, но часто забывается, что прежде, чем вещи попали в музей (где они, как нам кажется, «висели всегда»), их кто-то нашел и приобрел. Это, казалось бы, банальность. Но в искусствоведении и культурологии природе коллекционирования и провенансу уделялось и уделяется мало внимания. Почему-то считается, что это – аспекты арт-рынка, и «высокая наука» – искусствоведение – отделена чертой от такой прозаической темы. На самом деле, роль отдельных личностей в процессе развития искусств первостепенна. Теория стилей не существует без Пиранези или Винкельмана. В Америке при музее Smithsonian уже более сорока лет существует Архив американского искусства, осуществляющий проект устной истории художественных коллекций, продолжающийся и по сей день. Недавно к нему присоединился нью-йоркский музей The Frick Collection. В связи с этим журнал «Art and Auction» в майском номере за 2013 год опубликовал интервью с Инге Рейст, директором центра истории The Frick Collection, читая которое я сразу же подумала: вот, поистине, где нужно найти место для эпопеи Ренэ Герра! В вольном переводе слова Рейст таковы: в наше время взгляд на произведения искусства с точки зрения того, кому оно принадлежит или принадлежало, часто говорит нам об истории культуры больше, чем традиционная история искусств как научная дисциплина. Нам интересно, каковы были побудительные мотивы собирателей и истоки их страсти.
Мысль сама по себе не нова. Но когда она становится основополагающей концепцией плодотворного, осуществляющегося на практике проекта, она приобретает уже иное звучание. Хотя деятельность Герра практически не носит коммерческого характера – он не дилер, но в истории собирательства достойное место французский славист и издатель уже занял. И это факт не только русской культуры, но и мировой, как бы громко это ни звучало.
Как известно, в Америке находится огромное количество материалов, связанных с русской эмиграцией. Попали они сюда разными путями и рассредоточены, в основном, по университетским библиотекам и архивам, как на западном, так и на восточном побережье. Известно, что многие из представителей русской эмиграции перед началом Второй мировой войны перебрались в Америку. Некоторые приехали позже, как, например, Роман Гуль. Участник Гражданской войны, первопоходник, впоследствии он стал главным редактором «Нового Журнала». Роману Гулю, к которому Герра приезжал в свое время специально для знакомства, в книге посвящена отдельная глава.
В апреле 2012 г. в Нью-Йорке прошла международная конференция по истории русской эмиграции, посвященная 70-летию «Нового Журнала». Принимали участие в конференции и Сергей Голлербах, и Никита Лобанов-Ростовский, и Лола Звонарева, и многие другие, кого объединил интерес к теме русской эмиграции. Приехал и Ренэ Герра, к слову сказать, многолетний автор журнала. Он выступил с докладом «Русские художники эмигранты и искусство книги во Франции 1920–1970». Говорил он по-русски, темпераментно и убедительно, как ему свойственно. Над этой темой он работает много лет, основываясь на материалах своего собрания. Это будет не просто биографический справочник, а полный список и научное описание книг, проиллюстрированных или оформленных русскими художниками-эмигрантами и изданных на русском, французском, английском, немецком, итальянском, испанском, японском и других языках с 1920 по 1970 гг. Будем надеяться, что вскоре увидим и эту книгу.
Наталия Кривинская