Переписка П. Н. Краснова с А. В. Амфитеатровым
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 271, 2013
В августе 1927 года в эмиграционной прессе
появились сенсационные сообщения о боевых подвигах некого атамана Кречета на
советской территории1. Эти события были настоль фантастичны, что
среди эмигрантских кругов сразу возникли сомнения об их подлиности2.
Видный писатель Александр Амфитеатров (1862–1938), сотрудник многочисленных
эмигрантских газет, пользуясь смутными «сводками» атамана, написал статью в его
защиту3. Амфитеатров обратился к видному политическому деятелю и
беллетристу, к генералу Петру Краснову (1869–1947) за дополнительной
информацией об организации «Братство Русской Правды» (БРП)4, от
которой, якобы, действовал атаман Кречет. В течение одиннадцати лет (1922–1933)
П. Н. Краснов являлся одним из главных сторонников сугубо законспирированной монархической
организации БРП. С этого запроса (письмо не сохранилось) и завязалась переписка
между двумя маститыми писателями. Хотя жизненные пути Краснова и Амфитеатрова
не пересекались до революции, но в эмиграции они нашли общий язык и полное
соответствие в своих политических взглядах.
В дореволюционной России у Петра Краснова
сложилась успешная армейская карьера5; он достиг звания генерала от
кавалерии. Вся жизнь Краснова была связана с Донским казачеством. В Первой
мировой войне Краснов командовал 1-й бригадой в составе 1-й Донской казачьей
дивизии, затем – 3-й Донской казачьей дивизии, потом – 2-й Сводной. Во время
Гражданской войны командовал Донской армией; в 1918 году был избран атаманом
Донского казачества и даже создал Донскую республику на территории Области
Войска Донского. Он был также отменным военным журналистом и публицистом. Не
ограничиваясь сугубо научно-военной тематикой в своих писаниях, Краснов отдавал
должное беллетристике. После поражения Белых войск, Краснов оказался в
эмиграции – сначала в Германии, затем во Франции.
В начале двадцатых годов Краснов обосновался в
маленькой деревне Шуаньи при штабе Великого князя Николая Николаевича6.
В неопубликованной биографии своего мужа, Л. Краснова написала об этом: «По
прибытии в Шуаньи, к Великому Князю Николаю Николаевичу П. Н. получает
назначение состоять при Великом Князе. Здесь он пишет открытое письмо казакам №
6, в котором приглашает всех «казаков объединиться подле Ве-ликого Князя,
создать ▒казну’ Великого Князя для борьбы за Родину. Некоторое время П. Н.
несет при Великом Князе секретарские обязанности, до приезда князя Оболенского;
после, примерно с весны 1924-го года, остается только при Великом Князе,
осведомляя его о том, что делается в России и в казачьих станицах заграницей7.»
В эмиграции Краснов много и часто публиковал
беллетристику, критику и мемуары. Вообще за этот период Краснов опубликовал
более 30 книг. Его роман «От Двуглавого орла к Красному знамени» (1921) стал
бестселлером в эмиграции на много лет (книга была переведена на двенадцать
языков мира).
Переписка П. Краснова и А. Амфитеатрова освещает
некоторые «темные» пятна в эмигрантской биографии Краснова. По письмам видно,
что Петр Николаевич был искренним патриотом России, занимая правую политическую
позицию. Возможно, что после прочтения всей переписки этих двух замечательных
людей станет яснее последующий путь генерала от «двуглавого орла к нацистской
свастике»8.
Письма печатаются по новой орфографии с
сохранением особенностей правописания некоторых слов, характерных для авторов.
В примечаниях не оговариваются общеизвестные факты и события из русской и
мировой культуры. Все комментарии сведены до минимума. Сохранилось 67 писем: 59
Краснова и 8 Амфитеатрова. Оригиналы публикуемых писем хранятся в архивах Lilly Library, Manuscript Collection, Amfiteatrov papers.
_________________________________
1. Флейшман Л. В тисках провокатора.
Операция «Трест» и русская зарубежная печать. – М., 2003. С. 233.
2. Там же. С. 278.
3. Амфитеатров А. Листки //
«Возрождение». 1927. № 829, 9 сентября. С. 2.
4. Эпистолярная тема «Братство Русской Правды» будет продолжаться даже после смерти Амфитеатрова, но уже с его вдовой (Иллария Владимировна Амфитеатрова 1873–1949). О мистификации организации БРП недавно появилась обстоятельная статья российского исследователя О. Будницкого. См.: Будницкий О. Братство Русской Правды – последний литературный проект С. А. Соколова-Кречетова // «Новое литературное обозрение». 2003. № 64. С. 114-143.
5. П. Н. Краснов происходил из знатной
военной казачей семьи. См.: Военная энциклопедия. Т. XIII. СПб., 1913. С. 256-257.
6. Николай Николаевич Романов
(1856–1929) – Великий князь, внук императора Николая I, генерал кавалерии. В Первой мировой войне –
Верховный главнокомандующий Русской армии (до
7. Краснова Л. Ф. Биографические
данные о Войске Донского генерала от кавалерии Петре Нколаевиче Краснове
(1932). –
8. Краснов был казнен как «агент
германской разведки» после Второй мировой войны. См.: Сообщение Военной
Коллегии Верховного Суда Cоюза СССР // «Правда». 1947. № 15 (10406), 17
января. С. 4.
— — —
1
Santeny par
Villecresnes,
Seine-et-Oise1,
20 сентября
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
С
удовольствием сообщу Вам все, что мне известно о Братстве Русской Правды2.
1.
– В 1923 году в Советской республике появился маленький подпольный журнал
«Русская Правда»3, выходивший примерно раз в месяц и неутомимо
звавший к активной противокоммунистической работе под лозунгами национальной
«Русской» России. Неизвестная редакция стала его присылать и мне, прося
содействия его распространению. С 1925 года этот журнал стал выходить более или
менее аккуратно – примерно раз в два месяца. Тогда же лица, приезжавшие из
Петербурга, Москвы и с Дона, говорили мне, что видели его там и что он имеет
большой успех. Особенно широкое распространение он получил на западной границе
СССР в Волыни, Холмщине, Полтаве и Псковской губернии и на Дальнем Востоке.
Последний полученный мною на прошлой неделе № я Вам посылаю. В нем ясно
изображена программа журнала и Братства.
2.
– В 1925 году я имел случайную связь с «Партизанами Зеленого Дуба» и их
атаманом Дергачом4. Я получил от них письма для передачи Е[го]
И[мператорскому] В[еличеству] Великому князю Николаю Николаевичу и краткий
отчет об их деятельности. Тогда же (это сообщаю Вам под большим секретом) я
виделся с Захарченко-Шульц5, сообщившей мне о начале активной
(первоначально террористической) работе организации «Зеленого Дуба». Вскоре из
советских газет мы стали узнавать об оживлении покушений на коммунистов,
советских работников в разных местах России6.
3.
– В 1926 году лица, распространявшие в России газету «Русская Правда», составили
союз Братство Русской Правды с определенными лозунгами и присягой.
4.
– В 1927 году, в самом начале, партизаны «Зеленого Дуба» атаманов Дергача,
Кречета7 и др[угих] соединились с Братством Русской Правды, войдя в
него.
5.
– Весною этого 1927 года Братство Русской Правды объявило жестокую «малую»
войну коммунистам, и, по сведениям, как от братьев Русской Правды, так и из
советских газет и сводок в июле, в августе и сентябре не проходило дня, чтобы
не было схваток, перестрелок, засад и нападений на коммунистов8.
Все
эти факты и не так[ие] уже секретные, ибо о них пишется как в советских
газетах, так и в журнале «Русская Правда». Они не могут не быть неизвестны
советам, ибо Красная армия дерется с братьями «Русской Правды» с оружием в
руках. Я состою, через брата № 9, в некоторой связи с Братством, помогая ему,
чем могу – сбором денег9, информаций и т. п.
Из
того, что –
–
я получаю журнал «Русскую Правду» уже четвертый год и слежу за ее направлением.
–
я слышал от приезжих, что она идет и в России и пользуется там широким
распространением.
–
я получал письма и донесения штаба «Партизан Зеленого Дуба», а потом читал в
советских газетах описания, а иногда только намеки о том, что сделано было
партизанами.
–
из показаний лично мне известной Захарченко-Шульц (это секрет), наконец,
–
из писем с Дона и Дальнего Востока, где часто упоминается имя Братства Русской
Правды и его работа,
…я
могу считать, что конспиративное Братство Русской Правды действительно
существует. Что оно начало свою работу в 1923 году, вероятно только
агитационную, а к 1927 году, сильно развившись и укрепившись, продолжает ее уже
и активно боевыми действиями.
Я
могу к этому прибавить, что Братство не получает никакой поддержки от Великого
князя Николая Николаевича, а также не получает помощи ни от какой из
политических партий и, сколько мне известно, не получает помощи ни от какой
иностранной державы из-за границы. По донесениям штаба «Зеленого Дуба», их
тону, именам и пр[очему] можно судить, что руководителями являются бывшие офицеры,
рядовыми же партизанами – крестьяне и рабочие тех мест, где работают партизаны,
а также молодежь, нередко из комсомола.
Вот
все, что могу Вам сообщить, не зная Вас лично, но давно зная Вас по Вашей
литературной деятельности и понимая, что в деле отношения к большевикам мы с
Вами находимся не только в одном лагере, но и мыслим-то одинаково – надо
оружием отнять Россию от большевиков.
Я
немного моложе Вас годами. Пережитое (4 раза водили на расстрел), рана на войне
и пр[очее] укатали меня, как крутые горы сивку.
Я
прошу редакцию «Медного Всадника»10 послать Вам от меня некоторые
мои сочинения и буду Вам бесконечно признателен, если Вы мне письмом или
статьею в газете выскажете свое о них беспристрастное и так дорогое для меня
мнение, как мнение старого литератора, знатока русского языка11.
Искренно
уважающий Вас,
П.
Краснов.
______________________________
1. О месте жительстве Краснова в
деревне Сантени жена Краснова рассказала в своем биографическом очерке о муже:
«Когда П. Н. был вызван во Францию к
Великому Князю Николаю Николаевичу, Великий Князь пожелал, чтобы П. Н.
поселился подле него, чтобы Великий Князь мог каждую минуту вызвать П. Н. к
себе в Шуаньи, П. Н. с женою устроился в старом развалившемся замке в деревне
Сантени, департамента Сены и Уазы, где ему дала пристанище одна старая, очень
образованная француженка мадемуазелль де-ля-Перрьер. Ознакомившись ближе с
Лидией Федоровной и П. Н., мадемуазелль де-ля-Перрьер очень полюбила Лидию
Федоровну и, памятуя, как во время французской революции русские дворяне
оказывали гостеприимство французским эмигрантам, закрепила эти две комнаты за
П. Н. и его женою до их смерти и, умирая в январе 1931-го года, указала в
завещании сохранить эти комнаты за П. Н. и его женою.» (Краснова Л. Ф.
Биографические данные о Войска Донского генерале от кавалерии Петре Николаевиче
Краснове (1932).
2. Интересно мнение об этом раннем
этапе работы БРП американского исследователя Лазаря Флейшмана: «Группа,
считавшаяся безнадежно маргинальной и ограничивавшаяся до сих пор изданием
низкопробного подпольного агитационного листка, заполнявшегося анонимными
заметками и пещерными политическими лозунгами.» (Флейшман Л. В поисках
провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать. М., 2003. С.233)
3. Журнал издавался сначала в Берлине,
а потом в Белграде и засылался в Сов. Союз. Краснов входил в редакцию журнала.
Очевидно Краснов намеренно искажал данные о БРП, чтобы привлечь больше внимание
и материальную помощь к этой организации.
4. Как пишет петербургский
исследователь П. Базанов, «как это ни парадоксально, но БРП действительно имело
реально существующие подпольные и партизанские организации на территории СССР.
Конечно, в целях саморекламы руководители БРП сильно превышали число своих
сторонников в СССР, но в Белоруссии, Псковщине и других западных губерниях на
БРП ориентировались остатки сторонников Б. В. Савинкова и Булак-Балаховича,
отряды белорусских националистов – т. н. «Дружины Зеленого дуба» и т. д.»
(Базанов П. Братство Русской Правды // Издательства и издательские организации
эмиграции, 1917–2003 гг. Энциклопедический справочник. CПб., 2005. С. 26).
5. Захарченко-Шульц Мария
Владиславовна (1894–1927) – участница Первой мировой и Гражданской войн,
политическая деятельница Белого движения, активный член РОВС. См. подробнее НЖ
№№ 247, 249, 2007.
6. Только два теракта в июне 1927 года
получили большую огласку в печати: вышеупоминутый эпизод в Москве и удачное
покушение на партийный клуб на Мойке в Ленинграде.
7. Атаман Дергач и Кречет – одно и то
же лицо – Сергей Алексеевич Соколов (1878–1936), писавший под псевдонимом
Сергей Кречетов. Кречетов в БРП был Братом № 1, а также редактором и автором
журнала «Русская Правда». См. Будницкий О. Братство Русской Правды – последний
литературный проект С. А. Соко-лова-Кречетова // «Новое литературное
обозрение». 2003. № 64. С. 115; 122; 143.
8. В этих акциях участвовали боевики
из Парижа под руководством генерала А. П. Куте-пова, возглавлявшего террористическую
фракцию РОВС.
9. Одно время герцог Г. Н.
Лейхтенбергский (1872–1929), друг Краснова, финансировал журнал «Русская
правда». Подробнее см. Базанов. Указ. Соч. С. 28.
10. «Медный Всадник» – берлинское
книгоиздательство, которое печатало продукцию БРП, позже все печаталось в
Белграде. Главой издательства был С. А. Соколов-Кречетов, владельцем
издательства – герцог Лейхтенбергский. См. Базанов П. «Медный Всадник» // Там
же. С. 125.
11. На оснований этого письма
Амфитеатров дал отпор критике П. Б. Струве относительно деятельности БРП. См.
Амфитеатров А. Листки // «Возрождение». 1927. № 889, 8 декабря. С этих пор
Амфитеатров стал страстным защитником БРП.
2
12 октября 1927
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Был весьма тронут и обрадован Вашим
письмом и таким теплым отзывом о моих книгах. Я смогу Вам послать, вероятно,
свои последние произведения «Все проходит»1 и «С нами Бог»2,
но боюсь, что не смогу Вам достать ни «За чертополохом»3, ни «От
Двуглавого орла к Красному знамени»4. Эти книги вышли в издательстве
О. Дьяковой в Берлине и все, сколько мне известно, распроданы. Так как О.
Дьякова5 мне не выплатила авторского гонорара, у меня с нею была
неприятная переписка, отношения между нами прерваны, и она мне не отвечает на
письма. Читал в объявлении, что она пустила «От Двуглавого орла к Красному
знамени» в продажу по 190 франков вместо 37 фр[анков], и ничего не могу с нею
сделать. Я все-таки постараюсь у кого-нибудь из знакомых отыскать эти книги и
тогда пошлю их Вам с отменным удовольствием.
Еще
раз благодарю за Ваше милое, сердечное письмо.
Искренно
уважающий Вас
П.
Краснов
______________________________
1. Краснов П. Н. Все проходит.
Историческая повесть. – Берлин: Изд-во «Медный Всадник», 1926.
2. Краснов П. Н. С нами Бог.
Исторический роман. – Берлин: Изд-во «Медный Всадник», 1927.
3. Краснов П. Н. За чертополохом.
Фантастический роман. – Берлин: Изд-во Ольги Дьяковой и К╟, 1922.
4. Краснов П. Н. От двуглавого орла к
красному знамени. 1894–1921 гг. Трилогия. – Берлин: Изд-во Ольги Дьяковой и К╟,
1921 (1-е изд.); 1922 (2-ое изд.).
5. Речь идет об Ольге Дьяковой
(Смородинова, Эйсман) и Ипполите Дьякове (1865–1934). Ипполит Николаевич Дьяков
– киевский градоначальник с 1906–1916 и 1919 гг., состоял в браке с Ольгой
Смородиновой, внучкой киевского городского головы Густава Эйсмана. В эмиграции
в Германии, владели издательством. (Ред.)
3
28 ноября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сегодняшней
Вашей статьей в «Возрождении» о моих книгах1 Вы меня глубоко, до
слез тронули. Я не знаю, может быть, по литературной этике и не следует ничего
этого писать и благодарить Вас. Может быть надо просто стыдливо потупить глаза
и промолчать, но я не могу так поступить. Такие люди, крупные, как Вы,
«настоящие», признанные всеми и всеми уважаемые писатели никогда так обо мне не
писали. А потому назовите меня бестактным, но примите мое сердечное, от души
идущее горячее спасибо.
Особенно
было мне отрадно, что Вы, большой писатель и вдумчивый человек, так поняли и с
такою сердечною теплотою отнеслись к моим скромным героиням. Вы-то меня
поймете: их не было. Я их создал своей фантазией. И в то же время они все были,
они для меня живые, я их знал, я их любил, я страдал с ними и я радовался с
ними. Примите мой низкий поклон старого солдата за Ваше хорошее слово о нашем
среднем офицере, о том, с кем я прожил всю мою жизнь, кем любовался в казарме,
в поле, на маневрах и на войне перед лицом Божиим.
Вашим
внимательным разбором, Вашим добрым словом Вы меня подняли в моих собственных
глазах и Вы скрасили мне, быть может, последние годы моей жизни и дали яркий
луч света в наше одинокое, тяжелое, изгнанническое житье.
Спасибо
Вам на добром ласковом слове.
Искренно
уважающий Вас и преданный Вам
П.
Краснов
________________________________
1. В своей статье о романах Краснова,
Амфитеатров хвалил его за его «благородство письма», за его успешное воплощение
типа тургеневской женщины и за его умение создавать образы военных. Творчество
Краснова получило высокую оценку от Амфитеатрова. См.: Амфитеатров А. Романист
вне касты // «Возрождение». 1927. № 909, 28 ноября.
4. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
Levanto
1927.XII.29
Глубокоуважаемый
Петр Николаевич,
Простите,
ради Бога, что так безобразно долго не отвечал на Ваше любезное письмо и не
поблагодарил Вас еще за присыл Ваших двух исторических романов – «Все проходит»
и «С нами Бог». Переживаю очень трудное время: в Милане сын болеет тифом, жена
при нем, самому тоже пришлось съездить, сын Роман1 сидит в Леванто,
теряет сезон по невозможности выехать, дочь Сабина2, напротив,
завтра уезжает в Прагу, я с инфлюэнцей; словом, хаос, – и, как всегда водится,
в самое тяжелое безденежное время!
Очень
рад, что моя статья доставила Вам удовольствие. Может быть Вам приятно будет
узнать, что она нашла отклик в итальянской печати. А в «
Дома
у меня к Вам великое рвение и почитание со стороны жены, сыновей и дочери*.
Делятся на партии предпочтения – одни – контрреволюционных романов, другие –
исторических.
Но наш домашний триумф Ваших писаний – слабый
лепет сравнительно с письмом, к[ото]рое я получил от одной Вашей варшавской
поклонницы по фамилии Гловацкая3. Вот она Вас обожает так обожает! Чужие это должны Вам говорить,
чтобы Вы поверили. Прямо пишет, что раньше терпеть меня не могла, но за оценку
Вас дает мне амнистию, хотя и находит, что я еще мало восславил Вас, надо
горячее. Если хотите, пришлю Вам это письмо.
Хотите
нажить очень большой капитал? Обработайте «Все проходит» для кинематографа.
Будете иметь успех бешеный и всемирный. Удивляюсь, как еще никто не обокрал Вас
в сюжете: так легко и эффектно ложится роман в сценарий.
Желаю
Вам хорошо встретить русское Рождество и оба Новых года. А в наступающем году –
всякого благополучия, успеха и, главное, здоровья!
Ваш
Ал. Амфитеатров.
* А Вы мне три года сряду писали, что
я ошибаюсь в Вашей оценке и что я говорю неправду.
______________________________
1. Роман Александрович (1907– ?) –
музыкант, был болен психически.
2. Сабина (1909– ?) – внебрачная дочь
Амфитеатрова.
3. Гловацкая Е. Г. (? – 1944) –
участница русских благотворительных организаций в Польше; погибла во время
варшавского восстания.
5. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
10 января
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Простите,
что задержался с ответом на Ваше письмо и не поблагодарил Вас горячо за Ваши
статейки о моих работах в итальянских газетах. Делаю это сейчас с некоторым
опозданием, но с тем большею признательностью.
Очень
было тяжело мне читать о болезнях, постигших Вас и Вашу семью. В нашем изгнании
– пока здоров и бодр, еще как-то скрипишь, временами, за работой, даже и
забудешься, но как только захвораешь – все недочеты налицо. Да пошлет Господь
Вашему сыну скорейшее выздоровление и да оправитесь Вы от инфлюэнцы, этой
скучной гостьи здешней гнилой зимы.
Все
хочу Вам послать «От Двуглавого орла к Красному знамени», – но русского издания
не найду. Устроило бы Вас немецкое (полный перевод и очень хороший) или
французское – сокращенное наполовину в посредственном переводе? При случае
напишите, что Вам удобнее, и я Вам пошлю, ибо это имею и могу достать, а
русского нет.
С
госпожой Гловацкой у меня только очень рьяная переписка. Я ее никогда не видал.
Мужа ее видал перед самой войной на скачках. Знаю, что она «военная» дама,
по-видимому, очень образованная и начитанная. Она имела случай видеть людей,
спасавшихся на Дону, когда я был атаманом. Этим я объясняю ее – в письмах ко
мне – слишком преувеличенное представление и о моей военной, административной
деятельности, и о моей литературе. Я же просто – старый офицер, старавшийся
всегда быть на своем месте. Я послал Вам свою книжечку «Душа Армии»1
не для критики, не для того, чтобы эксплуатировать Вас, а просто мне хотелось
бы, чтобы Вы и особенно Ваши юноши-сыновья заглянули в душу тех, кому
приходится воевать, и тех, кто войну избрал своею профессией.
О
«Все проходит» — много думал. Да, видно, нужна протекция, а в фильмовом деле,
кажется, вернее всего, чтобы какая-нибудь мировая знаменитость-«ведетта»2
заинтересовалась романом. Я же живу отшельником, далеким от мира. В деревне. И
единственно чем утешаюсь – это верховою ездою. Ибо с детства так заучен матерью
и отцом – что не могу представить жизни без лошади.
От
всей души поздравляю Вас с наступающим Новым годом и желаю Вам и всем Вашим
здоровья, счастья, крепости сил, успеха в работе и просвета в изгнаннической
жизни.
Искренно
Ваш
П.
Краснов
_________________________________
1. Краснов П. Н. Душа Армии. Очерки по
военной психологии. – Берлин: Изд-во «Медный Всадник», 1927. Амфитеатров
написал положительную рецензию на эту книгу. См.: «Возрождение». 1928. № 994,
21 февраля.
2. Кинозвезда (итал.)
6
23 мая
Временно до 4 июня:
Lindenstrasse, 1,
Bad—Nauheim (Hessen),
Allemagne
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Не
можете Вы представить, как глубоко меня тронуло только что мною полученное от
Вас письмо от 17-го сего мая. Оно упало на больное мое сердце целительным
бальзамом. Я с весны себя очень плохо чувствовал. И не то, чтобы умирать собрался,
– умирать все равно придется когда-нибудь, – а стал терять работоспособность.
Начну что-нибудь писать – и сейчас сердцебиение, мысль путается, а потом в
глазах темнеет. Ну значит, плохо. Пережитое берет свое. И вот, именно благодаря
итальянцам я смог поехать сюда, где очень порядочно оживляюсь и начинаю
справляться со своим сердцем. Может быть, даже и настолько оправлюсь, что опять
буду в состоянии писать. Итальянцы же мне помогли вот чем: Фирма Adriano Salani, Casa Editrice, Firenze, 127, Viale dei Mille, 114, издает на
итальянском языке «От Двуглавого орла к Красному знамени», «Понять – простить»
и «Амазонку Пустыни»1. К сожалению, издает она по французскому и
английскому, сокращенным текстом. Как ни уговаривал я ее делать переводы с
русского, обещая и сократить, даже не спрося Вас, указал на Вас как на
человека, могущего указать великолепных переводчиков с русского на итальянский,
они настояли на своем, и книги должны скоро выйти в свет по-итальянски, и,
конечно, я их сейчас же пошлю Вам. Заплатили они мне немного, но, однако,
столько, что я с женой смогли поехать сюда, и здесь хорошо полечиться. Не писал
Вам об этом раньше, потому что хотел, чтобы какая-нибудь из книг вышла и тогда,
послав ее Вам, предложить Вам порадоваться вместе со мною моей радости.
Буду
очень счастлив, если Вы хотя бы тому же издательству порекомендуете «Душу
Армии». Я ее и совсем за пустяки отдал и буду рад, если она появится в свет
там, где процвела слава Суворова-непобедимого, и где на высях Сен-Готара, на
дороге в Айроло стоит ему памятник2.
Вашу
«Лиляшу»3 я уже давно имею и читаю медленно, со вкусом, как едят
дорогие конфеты. Нахожусь в середине второй книги. Не завидую Вам, ибо сумел в
себе вытравить это самое скверное чувство, но восхищаюсь и поражаюсь Вашей
памяти на имена и события, чего у меня так мало. У меня лошадиная память.
Необыкновенно помню местность. Каждый камушек, куст, тропинку, виденную 40, 50
лет тому назад, могу нарисовать теперь. Никакой памяти на лица, на людей.
Другое, что меня поражает в Вашем романе, как умеете Вы копаться в человеческой
душе, как глубоко до дна вскрываете женскую душу и как незаметно и легко у Вас
вышли образы Шуплова Галактиона, Лили, Эрны – их видишь, и как, несмотря на то,
что персонажей немного, место действия пока сужено, интерес не ослабевает, а
наоборот. Каюсь – у меня это вышло бы скучно. И третье, что меня удивило, – это
богатство Вашего русского языка. Это меня и обрадовало. Вы дольше и больше меня
в эмиграции, а Вы точно сейчас из Москвы, Нижнего, из России. Это дает мне надежду,
что и я не забуду дорогой мне родной язык. Опечаток действительно уйма.
Временами трудно читать.
Спасибо
Вам и за «Белую Свитку». Я боялся так, что Вы ее разбраните4. Не
хотелось мне писать 3-ю фантастическую часть. Думал кончить прилетом на аэроплане
Белой Свитки в Боровое, но победило соображение такого свойства. Книга писана
для СССР. Она уже и пошла туда. Хотелось сказать: не так страшен черт, как его
малюют. Организацию можно победить организацией и, если внедрить русских
«белых» людей во весь аппарат советской власти, то и он развалится. Не велик
червячок, что точит дерево, а валит гигантский ствол, – и вот появилась третья
часть – уже не художественная, а политически программная.
Относительно
«Русской Правды» – это уже второй раз, что я там открыто выступаю. Редакция
этому не сочувствует, я же считаю, что появление имен в «Русской Правде» было
бы хорошо. К сожалению, я не могу собирать для нее деньги, потому что связан с
«казною Великого князя Николая Николаевича» и, кроме того, живу в деревенской
глуши, где никакие денежные операции невозможны. Но я письмами вербую
жертвователей и охотно дал доход с сербского издания «Белой Свитки» на
Братство. Но если бы Вы, митрополит Антоний5, профессор И. А. Ильин6,
герцог Лейхтенбергский, если возможно, даже Бурцев7 – такое
воззвание подписали – как это было бы отлично!!
Да,
Врангеля8 очень жаль. Я его знаю с молодых лет. Он на 10 лет моложе
меня, но с ним и под ним я мог бы служить где угодно. Он был честный и вполне
порядочный человек, что теперь, увы, так редко между генералами. Для себя он
умер вовремя, с неувядшей славой, во всем благоухании спасения Русской армии,
еще не увидев ее начинающегося разложения. Для России он умер слишком рано, ибо
он мог остановить разложение армии, мог ее собрать… Его ценили и уважали и за
рубежом. Заменивший его Кутепов9 много мельче.
Буду
рад, когда Ваша статья о «[Белой] Свитке»10 появится. Вы для меня
старый литератор – и, хотя годами мы почти равны, – у меня такое чувство, когда
Вы обо мне пишете, как у молодой девушки, которую на балу «шапероннирует»11
почтенная и всеми уважаемая особа.
Искренно
Ваш
П.
Краснов
________________________________
1. Краснов П. Н. Амазонка пустыни. –
Берлин, 1922.
2. Великий полководец А. В. Суворов
(1730–1800) в селе Айроло одержал победу над французами, что и открыло ему
дорогу на Сен-Готард и Альпы.
3. Амфитеатров А. Лиляша: роман одной
женской жизни. В трех томах. – Рига, 1928.
4. Речь идет о романе Краснова «Белая
Свитка» (1928), который посвящен БРП и построен на сводках организации. Критики
по-разному оценили произведение Краснова. В. Татаринов в газете «Руль» (1927. №
2346, 15 августа) писал о романе нейтрально, Петр Пильский в рижской газете
«Сегодня» (1928, № 113, 28 апреля) резко раскритиковал роман, а Д. Персиянов в
белградском «Новом Времени» (1928. № 2096, 28 апреля) хвалил его. Публикатор
выражает благодарность проф. Л. Флейшману за предоставление рецензии П.
Пильского.
5. Митрополит Антоний (Храповицкий,
1863–1936) – Первоиерарх РПЦЗ, председатель Временного архиерейского Синода
Русской Православной Церкви за границей. Митрополит Антоний выдал
Благословенную грамоту БРП (см. Будницкий. С.127, 129).
6. Ильин Иван Александрович
(1882–1954) – философ. Выслан за границу в 1922 году. Идеолог Белого движения.
7. Бурцев Владимир Львович (1862–1942)
– публицист, издатель; редактор ж. «Былое»; был известен своими разоблачениями
провакаторов (в частности, Азефа). В эмиграции издавал г. «Общее дело»;
участвовал в создании антисоветского «Национального комитета». В многочисленных
газетных статьях защищал репутацию БРП.
8. Врангель Петр Николаевич
(1887–1928) – генерал-лейтенант, барон. Был Главнокомандующим Добровольческой
армии во время Гражданской войны. В эмиграции создал Русский Общевоинский Союз
(РОВС). О взаимоотношениях Врагеля и Краснова см.: Писатель генерал П. Н.
Краснов. Дарственная надпись на книге «Венок на могилу неизвестного солдата
Императорской Российской армии» / Публикация и послесловие В. Ю. Черняева //
«Русское прошлое». № 4. – СПб., 1993. С. 352-359.
9. Кутепов Александр Павлович
(1882–1930) – генерал от инфантерии. После смерти Врангеля назначен
председателем РОВС. Сторонник террора против СССР.
10. Рецензия А. Амфитеатрова на книгу
«Белая Свитка» пока не найдена.
11. опекать (фр.)
7
17 июля
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Мне
очень совестно начинать письмо с бесконечных извинений в том, что не успел Вас
до сих пор горячо поблагодарить за Вашу прекрасную статью в «Stampa»1 со
столь лестной для меня оценкой моих произведений. Я нашел ее, вернувшись
«домой», в горé разных журналов и газет, и моя жена, хорошо знающая
итальянский язык, мне ее перевела. Спасибо Вам, дорогой Александр Валентинович,
за такую дружескую поддержку меня, всегда в себе неуверенного и идущего по
литературному пути робкими шагами. Спасибо Вам и за моего сородича Ивана
Александровича Родионова2, талант которого высоко ценю. Первые
отзывы о его «Нашем Преступлении» были: мой – большие два фельетона в «Русском
Инвалиде»3 и Меньшикова4 – большой фельетон в «Новом
Времени»5 Оба восторженные. Я должен сознаться, что я не сам открыл
Родионова. Тогдашний редактор «Русского Инвалида» генерал Поливанов6
дал мне «Наше Преступ-ление» и сказал: «Это замечательная книга. Выдающееся
явление в теперешней литературе. Можете написать о ней сколько хотите. Книга
интересна для вас еще потому, что она написана донским казаком.» Книга меня
поразила. Служа все время в строю, мне на маневрах и в лагере приходилось жить
среди крестьян, в их избах и близко видеть и их быт, и их нравы. Ближе, чем это
видят помещики, наблюдающие из своего двора; я же наблюдал их прямо из их хаты,
так как часто неделями жил в крестьянской избе. Книга Родионова поразила меня
своею правдою7.
Во
время лечения основательно прочел «Лиляшу» и опять поразился Вашей памяти и
Вашему русскому языку. Из интересных наших писателей я могу легко читать вслух
только Вас, Бунина8, Куприна9, Шмелева10 и
Первухина11. Лукаша12 же, например, которого очень люблю,
– не могу. Заедает слова. Недурно пишет еще Осоргин13, но ужасно
как-то расплывчато.
Ваша
статья в «Stampa» дала мне силы, а я от старости и болезни сердца стал сильно слабеть.
Теперешние жары лишают меня всякой охоты работать, а я заключил условие с
неустойкой с «Gramatu Draugs» на переиздание «За Чертополохом»14 и
«От Двуглавого Орла к Красному Знамени»15 и хочу их переработать,
ибо писанные в тяжелой матерьяльной обстановке эти мои вещи технически слабы.
Еще
раз спасибо Вам за Ваши ласковые и благожелательные отзывы. Я не молодой
писатель, но недавно вышедший на большую дорогу и встреченный на ней молчанием,
я тем более нуждаюсь в теплом слове людей суровых, закаленных в литературном
труде и так же, как я, страстно любящих нашу общую мать – Россию.
Искренно
уважающий Вас и благодарный
П.
Краснов
________________________________
1. Статья пока не найдена.
2. Родионов Иван Александрович
(1880–1940) – писатель. Книга Родионова «Наше преступление» впервые вышла в
1909 году. Во время Второй мировой войны сын Родионова был адъютантом Краснова.
3. «Русский инвалид» – военно-научная
и литературная газета, выходившая в Петербурге (1813–1918); главный печатный
орган Военного министерства Российской империи. Краснов печатался в газете с
1891 года. Когда издание газеты возобновили в эмиграции в Париже, Краснов снова
стал ее сотрудником. В «Русском инвалиде» Краснов иногда пользовался
псевдонимом «Гр. А. Д.» – имя его любимой лошади (Град), которая ему прослужила
23 года.
4. Меньшиков Михаил Осипович
(1859–1918) – крайный правый критик дореволюционной газеты «Новое время».
5. «Новое время» – консервативная
петербургская газета (1868–1917).
6. Поливанов Алексей Андреевич
(1855–1920) – генерал от инфантерии. В 1899–1904 гг. главный редактор газеты «Русский инвалид».
7. Амфитеатров не разделял восторг
Краснова относительно произведения Родионова: «Господин Родионов может
хвалиться, – ему удалось написать одну из самых гнусных и бесчеловечных книг,
какие когда-либо появлялись в европейской печати». Рецензия была напечатана в
журнале «Современник». 1911. Кн. 2. Цитируется по изданию: Горький и русская
журналистика начала ХХ века. Неизданная переписка // Литературное наследство.
Т. 95. – М., 1988. С. 299.
8. Иван Бунин в дневнике отметил
писательский дар Краснова: «Читаю роман Краснова ▒С нами Бог’. Не ожидал, что
он так способен, так много знает и так занятен» (Устами Буниных / Сост. М.
Грин, с предисл. Ю. Мальцева // Т. 2. – М., 2005. С. 283). Сохранилось два
восторжественных письма Краснова Бунину в архиве Бунина (Leeds Russian Archive). Cр.: «Пользуюсь случаем
высказать Вам мое постоянное восхищение всеми Вашими вещами. Я их не только
читаю, но изучаю, чтобы постичь бесконечную прелесть и очарование Вашего
творчества и научиться у Вас.» (письмо от 24 сентября 1926г.);
«Глубокоуважаемый Иван Алексеевич, От всей души исренно, сердечно поздравляю Вас
с получением премии Нобеля по литературе. Лучшая литература – Русская – в Вашем
лице, лучшего нашего писателя, наконец получила давно заслуженное признание. И
как не радоваться этому Русскому сердцу!? Давно, давно читал я Вас и все
напечатанное и написанное Вами прочел. И всем восхищался.» (Письмо от 10 ноября
9. В 1919 году, когда Гатчина была
временно оккупирована белыми войсками, Краснов начал издавать газету «Приневский
край» в котором принимал участие Александр Куприн. О своем сотрудничестве с
Красновым Куприн упомянул в своей автобиографической повести «Купол Св. Исаакия
Далматского» (Рига, 1928. С. 62-66). Когда первый том романа Краснова «От
Двуглавого орла к Красному знамени» вышел, Куприн отметил, что книга «читается
с самым живым интересом» («Общее дело». – Париж. 1921. №. 297, 9 мая). Краснов
одобрительно отозвался о романе «Юнкера» Куприна (см. «Русский инвалид». 1933.
№ 51, 22 января. С. 7-9).
10. Шмелев Иван Сергеевич (1873–1950)
– был одним из немногих «штатских» писателей, который печатался в военной
газете «Русский инвалид».
11. Первухин Михаил Константинович
(1870–1929) – писатель, журналист. Многие годы жил в Италии.
12. Лукаш Иван Сергеевич (1892–1940) –
исторический романист.
13. Осоргин Михаил Андреевич
(1878–1942) – писатель, публицист.
14. Краснов П. Н. За чертополохом.
Фантастический роман. / Издание 2-ое исправленное и дополненное автором //
Рига: Изд-во «Грамату Драугс», 1928.
15. Краснов П. Н. От Двуглавого Орла к
Красному знамени. 1894–1921. Роман / В трех томах. Издание 3-е / Рига: Изд-во
«Грамату Драугс», 1930–31.
8
3 ноября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Я
послал Вам сегодня своего «Мантыка»1. Послал, Боже сохрани, не для
того, чтобы Вы об нем где-нибудь писали. Я знаю, что я нахожусь под гукасовским2
херемом и обо мне нельзя писать, но мне дорого сознавать, что у Вас будет моя
книга, что, может быть, Вы ее когда-нибудь просмотрите и при случае черкнете
мне в письме – достиг ли я цели, которую
себе поставил: дать русскому юноше или девушке лет 10-15 здоровое,
захватывающее чтение. Будут ли моего «Мантыка» читать в «Камчатке», забывая про
уроки и получать из-за него «колы»? Будут ли увлекаться «Мантыком», как мы увлекались
«Команчо – Вождем Индейцев», или «Всадником без Головы»3? Вот все,
что мне хотелось бы знать от Вас, глубоко мною уважаемого и ценимого писателя и
знатока русского языка и стиля.
По тому, что Вы упорно молчите о
писательском съезде в Белграде4 и не разделяете восторгов А. И.
Куприна и А. Яблонов-ского5, догадываюсь, какое впечатление он на
Вас, старого свободолюбца и независимого «Old gentleman»’а6 произвел.
Искренно преданный и уважающий Вас
П.
Краснов
_________________________________
1. Краснов П. Н. Мантык, охотник на
львов. Повесть. – Париж, 1928.
2. Гукасов Абрам Осипович (1872–1969)
– издатель парижской газеты «Возрождение».
3. Два авантюрно-приключенских романа
Т. Майн Рида. Краснова иногда назавали «русским Майн Ридом».
4. С 25 сентября по 1 октября 1928
года проходил первый Зарубежный съезд русских писателей и журналистов в
Белграде.
5. Писатель А. Яблонский вел репортаж
из Белграда о съезде для газеты «Возрождение»; см. его статьи: «Русские дни в
Белграде» (4 октября
6. «Old gentleman» – псевдоним А. В. Амфитеатрова дореволюционных
времен.
9
26 ноября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сейчас
получил две Ваши новые книги «Вчерашние Предки»1 и так был ими, а
особенно Вашей надписью, тронут и обласкан. Порадовало меня еще и то, что Вы
имеете теперь такие большие и интересные вещи, запечатлевшие наш прошлый быт, о
котором так справедливо говорите: «Плохо жил XIX век в предсмертные свои десятилетия и почти все,
что он порождал, стоя одной ногой в гробу, было тоже плохо и зловеще, – если бы
не было так, разве перешла бы Россия теперь последнюю черту и повалилась бы в
черную пропасть, смердящую трупами и нечистотами?» Если «Gramatu Draugs» меня не надует
(мне почему-то кажется, что оно меня надувает) и издаст «От Двуглавого Орла к
Красному Знамени»2, я Вам пошлю его, и Вы увидите, что и в том
обществе, что блистало у самого солнца и на самом солнце было – ох, как много
пятен. Прожив немногим меньше Вашего, повидал немало. Правда, видел и очень
много хорошего, но должен признаться – тянули нас кверху, а катились мы вниз.
Предвкушаю
медленно и со вкусом читать Ваш роман, ибо люблю Ваше кружевное и в то же время
простое писание, сочною кистью чистого русского языка, ибо люблю большие,
длинные романы, где разматывается как длинная дорога человеческая жизнь, и так
устал от чтения современников с этим новым языком, с этим новым способом
писать, где голова кружится от самых неожиданных сравнений и головоломно
коротких фраз.
Еще раз спасибо Вам за милую память о
чужом Вам старике, который так же, как и Вы, тяжко болеет за Родину-Мать.
Искренно
уважающий Вас и преданный
П.
Краснов
________________________________
1. Амфитеатров А. Вчерашние предки.
Роман. В 4-х томах. – Новый Сад, 1928–1931.
2. Краснов П. Н. От Двуглавого орла к
Красному знамении. 1894–1921. Роман. В 3-х томах. Издание 3-е. – Рига: Изд-во
«Грамату Драугс», 1930–31.
10
17 апреля
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сердечное
спасибо Вам и низкий поклон от меня за присылку мне всех трех частей «Вчерашних
Предков» и «Одержимую Русь»1, а более того, за Вашу обо мне память и
так меня тронувшую надпись. Читая «Вчерашние Предки», удивляюсь Вашему
мастерскому диалогу и подбору интересных типов. Роман держит меня в большом
напряжении своей таинственной завязкой и мне так интересен, потому что Вы
развертываете галерею московских типов, мне совершенно не известных. Донской
казак по крови, петербуржец по месту рождения и воспитания, проведший всю жизнь
в тесных рамках казармы, очень много видевший за время своих странствий (и все
по диким странам, с ночлегами в палатке) различных мест и мало видевший людей,
я с жадностью изучаю мир совершенно новых мне людей, так ярко и прекрасно Вами
изображенных, таких необычных и интересных. Вот уже верно говорится: век живи,
век учись, – шестой десяток жизни приходит к концу, а я у Вас учусь познанию
новых людей, нового быта, и где же? – в матери нашей Москве, которую столько
раз проезжал, где и бывал иногда и с обитателями которой не пришлось
столкнуться так близко, как столкнулись Вы.
Я
послал Вам своего «От Двуглавого Орла к Красному Знамени» по-итальянски, ибо не
знаю, когда удастся его снова издать по-русски. «За Чертополохом» послал Вам в
русском издании.
Писал
это время для французского издательства «О ▒Войне и Мире’ графа Толстого»2,
а сейчас пишу опять книгу для юношества «С Ермаком в Сибирь»3. Работа не Бог
весть, как интересная, но, когда живешь только литературой, приходится, увы,
считаться с требованиями рынка. Рынок же требует детских книг, и мой «Мантык»,
который я Вам тоже послал, дал мне немного заработать.
Большое,
большое Вам спасибо, что меня помните. Легче живется, когда большие люди, как
Вы, не забывают.
Искренно
уважающий и преданный
П.
Краснов
______________________________
1. Амфитеатров А. Одержимая Русь.
Берлин, 1929.
2. Критики часто отмечали сходство
романа Краснова «От Двуглавого орла к Красному знамени» с творчеством Л. Н.
Толстого. См. Попов К. «Война и мир» и «От Двуглавого орла к Красному знамени»
(в свете наших дней). – Париж, 1934.
3. Краснов П. Н. С Ермаком в Сибирь.
Историческая повесть для юношества. – Париж, 1929. Анонимный рецензент дал
положительную оценку книге: «Книга прочтется с интересом подрастающим
поколением эмиграции. При всем ее беллетристическом характере она привлекает
внимание юношества не только к приключениям молодого Чишника, но вообще к этой
страничке русской истории, когда по кускам, медленно и упорно собиралась
русская земля, которую в будущем тоже придется опять собирать и устраивать.»
(«Возрождение». 1930, № 1675, 2 января)
11
19 июня
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сейчас,
вернувшись «домой» из поездки в Германию, нашел у себя брошюру, где напечатана
Ваша лекция «Литература в Изгна-нии»1 с Вашею, неизменно милою мне
надписью. Спасибо Вам сердечное, русское спасибо за Ваши теплые строки о
скромном моем творчестве. Они так иногда мне, всегда в себе сомневающемуся и
ищущему, бывают нужны, а сейчас, когда голова полна планов большой работы, как
писал Л. Н. Толстой «à longue haleine»2 и нужна смелость сесть за нее, на
долгие, многие месяцы, забыв весь мир, – она мне была и особенно нужна.
И
еще спасибо, что не боитесь сказать верное, правдивое слово о Братстве Русской
Правды. Близко стою к нему и знаю, какое это большое, нужное и смелое дело и,
как, Бог его знает почему, не хотят ему помочь и поддержать его. И нашел еще в
Вашей книжке правдивые и такие верные слова о «Король – Дама – Валет» Сирина3.
Действительно бесподобная картина современной немецкой, именно, берлинской
жизни!
Окончил
читать III
том «Вчерашних Предков» и жду IV, ибо на самом интересном месте Вы его оборвали,
не распутав так интересно запутанного романа. На много мыслей он меня навел, и
многому научил, и многое показал.
Искренно
Вам преданный и глубоко Вас уважающий
П.
Краснов
______________________________
1. Амфитеатров А. Литература в
изгнании. Публичная лекция прочитанная в Миланском филологическом о-ве. –
Белград, 1929.
3. Амфитеатров. Литература в изгнании.
С. 33.
12
3 октября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Все
поджидал, когда появятся последние, окончательные главы Ваших превосходных,
правдивых статей «Стена Плача и Стена Нерушимая»1, чтобы передать
Вам земной поклон за Ваше правдивое, честное и смелое слово. И так как после 25
сентября нет продолжения, беспокоюсь, не помешали ли Вам досказать то, что
давно надо было сказать, ибо, необычайно любящие похвалу и лесть (и за что нас
хвалить и чем мы заслужили лесть – побежденные и выгнанные из родной земли), мы
так же невероятно обидчивы на всякое указание нашей никчемности и дрянности.
Два года тому назад, весною 1928 года по поводу писем «Туда и Оттуда»2
я обмолвился словом «шкурники» по адресу тех офицеров, которые могли пойти в
Добровольческую армию и в нее не пошли, и, оставшись на юге России, потом или
принудительно служили в Красной армии, или были расстреляны. И Боже мой, как на
меня все ополчились. Какие сочные заголовки статей были в «Последних Новостях»
– «Пощечина боевому (sic!) офицерству»3, как презрительно писал обо мне г. Муратов в
«Возрождении»4 и сколько получил я оскорбительных, прямо ругательных
писем от всевозможных анонимов и псевдонимов. Правда глаза колет. Вы, Александр
Валентинович, имели смелость еще более ярко сказать эту правду нам, погрязшим,
слишком глубоко ушедшим в свои личные делишки и в свой «беженский», даже не
эмигрантский, быт, который так великолепно, во всей его пошлости изображают нам
г-жа Тэффи5 и г-н Ренников6. Недалеко мы ушли от сценок
г-на Зощенки7. Проф[ессор] Погодин замечает глубокомысленно, что Вы
только критикуете, не делая указаний, что же должны делать беженцы для России.
Вот уже подлинно спрятал голову в кувшин и притворился ничего не знающим и
ничего не понимающим дурачком. Есть же Братство Русской Правды, есть партизаны
и в лимитрофах, и на Дальнем Востоке, почему никто не помогал им? Почему нет
сбора денег на повстанческий (хотя бы!) Красный Крест, почему не идут туда
добровольцы, не шлют деньги, оружие и патроны? Когда сербы восстали против
турок в 1876 году – какой подъем был! Я как сейчас помню, как изображали
«турецкие зверства» и в картинах, и в восковых фигурах. По всем церквам, по
всем собраниям ходили дамы с кружками и собирали «на добровольцев в Сербии».
Туда ехал Черняев8… Почему же теперь мы стыдимся собирать на
добровольцев Дальнего Востока и не хотим помочь достойному генералу Сахарову9
стать Черняевым? Почему не помогает каждый из нас слать литературу «туда», не
идет наклеивать на полпредства разные листовки? Почему, когда убрали, смели, как
мусорный павильон, намоленную часовню со святою Иверскою10, ни
Евлогий11, ни Антоний12, ни Серафим13, ни
Тихон14 не служили торжественных молений, не предавали анафеме
осквернителей русской святыни? Много можно сделать, и профессор Погодин отлично
знает, что надо делать. Надо на минуту только стать подлинно русским, а не
беженцем, и все свои помыслы сосредоточить на России, а не на своем
благополучии. Тогда г. Погодин поймет, что «дни культуры», «исследования о
Пушкине», «русские имена», «казачьи хаты», балет, рестораны, рестораны и еще
раз рестораны, «русские огни», общества памяти императора Николая II, даже детские приюты,
школы, стипендии и инвалиды – все это прекрасно, но никакого отношения к России
не имеет. Что все это идет уже мимо России.
Это
эмиграция, которая силится быть Россией, но о том, что делают в России и что
делают из России, старающаяся позабыть. И правы Вы, напомнившие нам, что мы
далеко не «красавцы», по выражению Яблоновского, и что все, что мы делаем
теперь, – и наше чинное поведение, и отсутствие преступлений, и гимназий, и
школы, и призрение инвалидов, и погребение останков генерала Врангеля, и дни
культуры, и песни, и танцы, и музыка, и кулинария, – все это, может быть, и
очень прекрасное мы делаем для себя, а для России, для ее спасения, для помощи
ей – мы ничего не делаем.
Вы
это сказали – на Вас обиделись здесь. Там Вас за это помянут добром. Сейчас
пришел Ваш четвертый фельетон – и в нем Вы правы. Война продолжается, а
следовательно – «да молчит всякая плоть человека и ничтоже земное себе
помышляет». Нам надо всем составить тыл помощи России, борющейся, а не быть
развратно-танцующим тылом, уже погубившим нас в Бресте15. Профессору
Погодину надо бы подхватить тот русский клич, что Вы нам напомнили: «Постоим за
Дом Пресвятой Богородицы…» На ст[епях] Манчжурии атака красных отбита. Не
китайцами – а нашими белыми партизанами в китайских курмах16… Чем
мы им помогли???
Искренно
преданный и уважающий Вас
П.
Краснов
______________________________
1. Амфитеатров собрал свои статьи в
книгу под названием «Стена Плача и Стена Нерушимая». Книга выдержала два
издания: Белград, 1929; Брюссель, 1931. Книга, как и статьи, была направлена
против политической апатии эмиграции.
3. Правильное название – Шкурник.
Пощечина рядовому офицерству (Письмо в редакцию) // «Последние новости». 1928.
№ 2570, 5 апреля. Через некоторое время последовал ответ П. Краснова своим
критикам. См. Краснов П. «Оттуда и туда». Вынужденное разъяснение //
«Возрождение». 1928. № 1047, 14 апреля.
4. Муратов П. Красная армия //
«Возрождение». 1928. № 1047, 14 апреля.
5. Тэффи Надежда Александровна
(Лохвицкая, по мужу – Бучинская, 1872–1952) – писательница, поэтесса русской
эмиграции. Жила в Париже.
6. Ренников Андрей Митрофанович
(1882–1957) – писатель, журналист. Сотрудник г. «Возрождение».
7. Зощенко Михаил Михайлович
(1895–1958) – советский писатель-сатирик. Юмористические рассказы М. Зощенко
были популярны в эмиграции.
8. Черняев Михаил Григорьевич
(1828–1898) – генерал, главнокомандующий сербскими войсками в Сербско-турецкую
войну 1876–1878 гг. См. Амфитеатров А. О Черняеве // Недавние люди. – СПб,
1910. С. 176-195.
9. Сахаров Николай Павлович
(1893–1951) – генерал-майор, участник Белого движения. В эмиграции жил в Китае
(Шанхае), где он основал Дальневосточный национально-демократический союз.
10. Имеется в виду часовня Иверской
Божьей Матери у Воскресенских ворот на Красную площадь. Часовню снесли в один
день в июле 1929 года (ворота двумя годами позже). Ныне часовня и ворота
восстановлены.
11. Митрополит Евлогий (Георгиевский,
1868–1946) – управляющий русскими Западноевропейскими приходами.
12. Митр. Антоний (Храповицкий,
1863–1936) – первоиерарх Русской Православной Церкви за границей; стоял у
истоков создания РПЦЗ.
13. Митрополит Серафим (Лукьянов,
1879–1959) – правящий архиепископ Западно-Европейской епархии Русской
Зарубежной Церкви.
14. Тихон (Лященко, 1875–1945) –
епископ Берлинский.
15. Намек на сепаратный мирный договор
1918 года между большевистской Советской республикой и кайзеровской Германией.
13. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
Levanto
1929.XII.22
Многоуважаемый
Петр Николаевич,
Кругом
виноват я пред Вами, задолжав ответом на Ваше чудесное письмо по поводу «Стены
Плача», а Вы еще были так добры – прислали мне «По следам Ермака» с ласковым
надписанием. Сердечное Вам спасибо.
Безмолвие мое трехпричинно:
1.
Спешно кончал 4-ый том «Вчер[ашних] предков», по требованию издателя, желавшего
управиться с ним к Новому году. Все равно не управились, а последние главы этим
спехом я, конечно, испортил, скомкал, засушил.
2.
Трехреченская трагедия совсем выбила меня из других мыслей1. Я даже
«Стену Плача» приостановил. А с июня следовало бы кончить и выпустить к
Н[овому] г[оду]. Но заела трехреченская неврастения. Вместо работы – тоска
беспомощности да сознание своей стариковской ненужности. Ибо все наше
чистописание ни к чему, кроме самоутешения, что, мол, dixi et animam levavi2.
А «дрянь» остается «дрянью» и даже горда этим.
3.
Веду каторжно трудную жизнь, совсем не оставляющую времени ни на что путное и
приятное, включительно до переписки с хорошими людьми. Братьям я не писал столько,
что и подумать стыдно. Недавно получил письмо от Ф. Э.3. Сел было
отвечать, да – как сообразил, чтó вопросов пропущено и сообщений
накопилось, впал в уныние и прострацию: не осилить. Что мог, сделал для
Братства в «Стене Плача» и в шанхайской газете «Время». Но все это не то, не
то, не то.
Поздравляю
Вас с наступающим Рождеством и Новым годом по тому стилю, который в сем случае
предпочитаете. Мы с женою, по своей затерянности среди итальянцев, вынуждены
держаться нового. От всей души желаю Вам в 1930 здоровья и благополучия.
Книги
Ваши начинают распространяться в Италии, и я знаю уже многих, к[ото]рые их
ждали и весьма одобрили.
До
свидания. Желаю Вам всего хорошего.
Ваш
Ал. Ам.
_____________________________
1. Трехречье – район в северной части
Внутренней Монголии. В 1920-е годы прошлого века там, главным образом, жили в
нескольких деревнях забайкальские казаки. (См.: Кайгородов А. Русские в
Трехречье. По личным воспоминаниям // Советская этнография. М., 1970. № 2,
март–апрель. С. 140-149.) 15 апреля 1929 года отряды Красной армии пересекли
советско-китайскую границу и напали на несколько деревень Трехречья; перебито
было около 300 человек. См.: Внешные известия // «Новое время». 1929. № 2566,
16 ноября. С. 2; Дальний Восток. Жертвы красных в Трехречье // Там же. № 2569,
20 нояб-ря. С. 2; Дальний Восток. Организация резни // Там же. № 2585, 8
декабря. С. 2.
2. «Я сказал и облегчил свою душу»
(лат.)
3. Ф. Э. – Фор Эвер (Forever) – один из
псевдонимов Сергея Кречетова, Брата № 1, в БРП. Об этом пишет А. В.
Амфитеатровов в письме П. Н. Краснову от 2 февраля 1937 года.
14. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
3 января 1930 года
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Был
очень обрадован получением Вашего ласкового письма и взаимно поздравляю Вас с
праздником Рождества Христова и Нового года. Я так понимаю Вас во всем, что Вы
пишете, ибо и сам переживаю то же самое. Занят сверх меры – писанием романов,
которые дают мне средства к жизни, «братскими» делами и бесконечной, и главное
– perpetuum mobile –
перепиской, да к этому прибавьте, вероятно, и Вам ведомыми домашними «мелочами
жизни», очень досадными для нас двоих, меня и жены, живущих без прислуги в
деревне, в наши основательно старые годы. Какая-то бабушка в этом году мне
наворожила в Италии (и я думаю, что это сделала Ваша лекция в Милане1,
где Вы так хорошо обо мне отозвались), и благодаря этому я не только сведу
концы с концами, но и смогу весною, ежели доживу, поехать полечить мое больное
сердце. Русские книги, Вы сами это знаете, дают так мало, что совершенно не
окупают потраченного на них времени.
Трехреченская
трагедия ужасна, и я так понимаю Вас, как она Вас волнует. Меня она волнует
особенно, потому что я ее предвидел и через своего офицера в Тянь-Цзине еще три
года тому назад предупреждал о ней. Бесконечно жаль детей и женщин, но казаки
во всем сами виноваты. Три года тому назад из Трехречья в Тянь-Цзине приезжал
есаул Пинигин – он привозил на продажу дорогих лошадей. В Трехречье жило
несколько сот здоровых, крепких, в возрасте от 18-35 лет забайкальских казаков,
в их числе и несколько офицеров. Они занимались хлебопашеством (почва и климат
очень хороши), скотоводством, а более того, контрабандой с советами и барантой
у монголов. Жили они очень богато. Китайцы про них совершенно забыли. Уже потом
они вспомнили про них и обложили их налогами. Оружия никакого они не имели. На
вопрос моего тянь-цзинского офицера (полковник Бендерский), как же они, казаки,
и без оружия, – Пинигин стал говорить о мире, о том, что китайцы обязаны их
защищать, что китайцы не позволяют иметь оружие, что они драться и воевать не
хотят. Совершенно верно – китайцы обязали их не иметь оружия, но китайцы
смотрели сквозь пальцы на продажу оружия. Конечно, трехреченцы, если бы только
захотели, могли иметь и ружья, и пулеметы, и ручные гранаты и жить в этом диком
краю, как жили старые донцы в Диком поле 500 лет тому назад, защищая свои
курени. И тогда никакие красные их не могли бы так просто уничтожить. Но они
именно не хотели драться. Они потеряли вкус борьбы, сопротивления и победы, и
их перерезали, как баранов. Я, старый казак, не могу думать об этом спокойно. В
1908 году был я в одной терской станице под Вла-дикавказом. Вдруг прискакал
мальчишка-пастух. Сказал, что ингуши отбили у него стадо баранов и угнали в
горы. Не прошло и полчаса, как человек 80 казаков на конях и [с] ружьями, при
шашках помчались в горы. Потом была слышна перестрелка, и к вечеру с песнями
вернулись казаки. Стадо было отбито. Кто-то был ранен. Об этом не говорили. «На
войне не без урона.» Говорили о победе, о том, как удирали ингуши. Вот это –
казаки! Трехреченцы без боя дали себя зарезать… И я думать об этом спокойно
не могу2.
Ну,
как же мы – не дрянь? И как же и казаки в эмиграции не выродились в
обывательскую дрянь? Завтра канун первой годовщины смерти старейшего казака
Великого князя Николая Николаевича3. В Париже – общеказачий бал.
Духовой оркестр, кубанский хор, квартет, лезгинка, казачок – до утра!
«Возрождение» пишет об этом под заголовком «Казачий Сполох»4. Забыто
самое значение этого страшного, пахнущего кровью слова – сполох. Вот там – в
Трехречье, туда в Трех-речье надо было бы по сполоху лететь, организовать
тамошние хутора по-казачьи, скакать на защиту женщин и детей, на защиту родных
куреней! Нет, сполох – на танцы, на лезгинку, на казачок до утра. И это лучшие
части – л[ейб]-гв[ардейский] казачий полк и доблестные гундаревцы – как же не
стали и они дрянью в этом развратнейшем Париже.
Верите,
Александр Валентинович, иногда до физического ощущения тошно от вымиранья самой
способности благородно мыслить и благородно себя держать. И низкий поклон Вам
за Ваше бичующее слово – сто продолжает спать, но десять пробудится. Да пошлет
Вам Господь и Его Святая Божья Матерь, что стоите за Дом Ее, что побуждаете
побороться за веру!
Искренно
Ваш
П.
Краснов
________________________________
1. Амфитеатров А. Литература в
изгнании. Публичная лекция, прочитанная в Милан-ском филологическом об-ве. –
Белград, 1929.
2. Краснов П. Трехреченская трагедия и
пацифизм // «Русский инвалид». 1930. № 1, 21 февраля .С. 2-3.
3. Великий князь Николай Николаевич
умер 5 января 1929 года.
4. Казачий сполох // «Возрождение».
1930. № 1676, 3 января.
15. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
Levanto
1930.I.25
175-ый Татьянин день
Многоуважаемый
Петр Николаевич,
С
сим одновременно посылаю Вам только что вышедший 4-ый том «Вчерашних предков» и
«Русского попа XVII века»1.
Хочу
попросить Вас с дерзновением о некотором хлопотливом деле.
Обстоятельства
слагаются так, что, по-видимому, надо нам перебираться из Италии в Париж. Сын
мой Роман уже получил визу и скоро едет. Если позволите ему побывать у Вас и не
откажете ему в некотором внимании и покровительстве, буду Вам чрезвычайно
признателен. Официально едет он в русскую консерваторию, а вообще устраивать
свою юную жизнь, бесплодно прозябающую в нашей лигурийской яме. Смею
рекомендовать Вам его как юношу (22 года) очень хорошего, скромного,
услужливого, честного до святости, работоспособного, прилежного к труду и
делового. Вел все наши счета и платежные кредитные дела и внимательный,
усидчивый переписчик. По-французски говорит, а по-итальянски – в совершенстве.
Если у Вас или у Ваших каких-либо друзей найдется для него какая-нибудь
работишка, опять-таки великое спасибо.
А
для меня с женою не могли ли бы Вы посодействовать чрез Ваших французских
друзей о получении визы? Для меня хлопочут Черепнин2, да что-то не
выхлопатывается, а жена еще и не начинала хлопотать, и боимся, что это ужасно
затянется, а нам следовало бы, если ехать в Париж, то быть там к весне, во 2-ой
половине марта. Помогите, пожалуйста, если можете и если [э]то не затруднит Вас
очень. На всякий случай вот наши краткие данные:
Амфитеатров
Александр Валентинович, литератор, род[ился] в Калуге 14/26 декабря
Амфмитеатрова
Илария Владимировна, в девичестве Соколова3, род[илась] в Петербурге
26 окт[ября]/8 ноября
Из
России выехали, спасаясь от большевиков, 21 августа 1921 года4.
Цель
приезда: упорядочение коммерческих отношений с издательскими фирмами.
Последние
8 лет безвыездно жили в Италии, в Леванто, пров[инция] Специя, ком[муна]
Бонассола, вилла Лагоре.
Имеют
детей:
Даниил5,
28 лет (изв[естный] композитор, недавно принял итал[ьянское] подданство,
остается в Италии).
Близнецы,
род[ились] в Париже 27 февраля
Максим6,
23 лет (известный виолончелист, живет в Милане, русский эмигрант,
противобольшевик, остается в Ит[алии]).
Роман, 23 лет, эмигрант,
противобольшевик, переселяется в Париж для поступления в консерваторию и уже
получил визу.
Беспокою
этим Вас потому, что, не бывав в Париже с 1907 года, я совершенно растерял свои
парижские знакомства и références. Кто помер, к кому не подступись по изменившимся временам. Ко мне хорошо
относился покойный Клемансо7, да весь вышел. Бриан8 меня знал, но едва ли
помнит: виделись мельком в 1916 году при моем проезде из Италии в Россию.
Словом,
если можете, похлопочите и поставьте меня в известность, чтó из сего
выйдет.
И
еще раз простите, что к Вам лезу. Желаю Вам всего хорошего. До свиданья.
Ваш
Ал. Ам.
______________________________
1. Амфитеатров А. Русский поп XVII века. Этюды. Белград,
1930.
2. Черепнин Николай Николаевич
(1873–1945) – композитор, дирижер, основатель Русской консерватории в Париже.
3. Отец жены Амфитеатрова – композитор
Владимир Тимофеевич Соколов (1830–1890), автор известных романсов.
5. Амфитеатров Даниил (1902–1983) –
композитор, дирижер. См. П. К. Успехи композитора Д. Амфитеатрова и
виолончелиста М. Амфитеатрова в Италии // «Сегодня». 1933. № 140; Cын писателя Амфитеатрова
будет дирижировать Миннеапольским оркестром // «Новая заря». – Сан Франциско.
1937. 5 ноября.
6. Амфитеатров Максим (Массимо,
1907–1990) – виолончелист. См. Блестящие успехи виолончелиста Максима
Амфитеатрова в Италии // «Сегодня». 1932. № 343, 11 декабря.
7. Клемансо Жорж (Clemencea, 1841–1929) –
французский политический деятель; дважды премьер-министр Франции.
8. Бриан Аристид (Briand, 1862–1932) – премьер-министр
Франции (одиннадцать сроков); лаурет Нобельской премии за мир (1926).
16. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
30 января
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Заранее
благодарю Вас за присылку мне «Вчерашних Предков», кои оборвались на самом
интересном месте, и «Русского Попа XVII века». Относительно Ваших дел сообщаю Вам
следующее.
1.
Сына Вашего Романа Александровича будем очень рады видеть, если он не поленится
к нам приехать из Парижа. Живу ведь я в деревне и ехать ко мне надо с Gare Vincennes, Place de
2.
О визах я уже написал куда надо о Вас и о Вашей супруге. Дело это нетрудное, но
при французской чиновничьей волоките очень тягучее. Во всяком случае обо всем
буду держать Вас в курсе и надеюсь, что к марту-то Вы визы получите.
Пишу
Вам под свежим и тяжелым впечатлением похищения большевиками генерала Кутепова1.
Будучи близок к нему и хорошо зная его работу, думаю, что это входило, и давно,
в планы большевиков и им нужно для февральских демонстраций в Германии
(показать свое всемогущество), что его предали люди довольно (служебно) близкие
к нему и что он попал в ловушку, что в Париже сделать легче, чем в индийских
джунглях. Человек он был твердый, сильный, волевой, очень нам нужный, но, как
все храбрые люди, излишне доверчивый и самоуверенный. Впрочем, хотя прошло уже
5 дней, ничего еще не известно в этом таинственном деле2.
Искренно
уважающий Вас
П.
Краснов
______________________________
1. Кутепов Александр Павлович
91882–1930) – генерал от инфантерии, участник Белого движения, первопоходник.
Председатель РОВС (1928–30). Генерал Кутепов был похищен советскими агентами 26
января 1930 года, по некоторым источникам умер на корабле, который вез его в
Советский Союз.
17
14 марта
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Не
сочтите меня за окончательного невежу за то, что я до сего времени не поблагодарил
Вас за так любезно Вами мне присланные и со столь дорогою мне надписью, Ваши
книги IV
часть «Вчерашних Предков» и «Русский Поп XVII Века». Я хотел сделать это одновременно с
извещением о посылке Вам визы и потому откладывал письмо до поездки по этому
делу в Париж. На прошлой неделе я был в Министерстве Иностранных Дел, там
заявлению моему о посылке Вам виз дан ход, но при их волоките они еще не
собрались сделать обратные запросы о Ваших поручителях. Я просил ускорить это
дело и буду еженедельно надоедать там, ибо по многократному опыту знаю, сколь
томительно длинна эта процедура во французских бюрократических учреждениях.
Ведь несмотря на то, что они получили уведомление от меня – они меня не будут
запрашивать через мэра той деревни, где я живу, знаю ли я Вас. Во всяком случае
опять приму все меры, чтобы в этом месяце виза была у Вас. Хлопочет об этом и
генерал Хольмсен1, бывший здесь долгое время представителем генерала
Врангеля и кого в министерстве хорошо знают.
«Вчерашние
Предки» читаю запоем, не отрываясь, и после Вашего яркого образного языка,
несравненного диалога, мастерской обрисовки портретов таких необыкновенных
людей, мое Largo2, корректуру которого я
правлю теперь, показалось мне таким бледным, вялым и ненужным. Много людей
повидали Вы и запечатлели их в своей памяти, и людей ярких, сильных, «с
характером».
Искренно
преданный и уважающий
П.
Краснов
_____________________________
1. Хольмсен Иван Алексеевич
(1865–1941) – генерал-лейтенант. Член РОВС в Париже.
2. Краснов П. Н. Largo. Роман. – Париж.
1930.
18
17 марта
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Министерство
Иностранных Дел письмом от 7 марта уведомило меня, что Ваше прошение о выдаче
Вам и Вашей супруге разрешения на въезд и проживание во Франции «принято во внимание
и установленная анкета производится».
Понимая,
что не это сообщение Вам интересно, а окончательное решение, я тем не менее
считаю долгом сообщить Вам об этом письме.
Получив
от Е. П. Ковалевского1 письмо, просил и его зайти и подтолкнуть их.
Искренно
преданный и уважающий Вас
П.
Краснов
______________________________
1. Ковалевский Евграф Петрович
(1865–1941) – юрист, член Союза русских адвокатов за границей.
19
26 марта
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
При
проталкивании дела о Вашей визе спешно потребовался адрес (парижский) Вашего
сына. Не откажите в любезности сооб-щить его мне, так как я его не знаю. Делаю
все усилия, чтобы ускорить дело, но очень тут все архаично и недоверчиво,
особенно в теперешнее тревожное время. Как только получу адрес, сейчас же поеду
проталкивать дело.
Искренно
преданный и уважающий
П.
Краснов
20. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
Francia,
Mr le
Général P. Krasnoff,
Santeny par
Villecresnes,
Château de
Mme Perrière,
(S[eine]-et-O[ise]),
France
[cachet postal:]
Levanto. 30.3.30
Levanto
1930.III.30
Многоуважаемый Петр Николаевич,
Извините,
что пишу открыткою: воскресенье, и наша деревенская почта закрыта, негде взять
марок.
Вчера
полученное от Вас письмо несколько смутило меня. О каком сыне моем требуются
справки? Старший, Daniele, композитор и дирижер, в Генуе; второй, Massimo, виолончелист, в Милане. В Париже у меня никакого
сына нет, да и вообще никакой родни нет. Собирался туда мой младший сын Роман,
как я писал Вам, и даже визу получил, но, вместо того, приключилось с ним
великое несчастие, тяжкое для него и для нас. Две недели тому назад ярким
острым приступом обнаружилась давно назревавшая в нем душевная болезнь, и
бедный мой мальчик вместо Парижа поехал в Casa di Salute в Милане, где и пребывает под охраною матери, на
попечении матери, а я сижу здесь один в немалой тоске и тревоге за обоих.
Помешательство Романа очень мрачное, пугливое, с беспрестанным бредом
преследования, ни минуты не дающим ему отдыха. Либо бешеные взрывы отчаяния,
либо полный упадок сил. Прогноз врачей очень неутешительный, да я и сам кое-что
смыслю в этом как старый психолог. Вижу, что нехорошо, надежды мало. Хотят
лечить его каким-то новыми «малярийными» прививками. Средство отчаянно
героическое. Говорят: выздоровеет, а я боюсь, не ухлопали бы его привитой
малярией. Ну, да никто, как Бог!
До
свидания. Простите, ради Бога, что доставляю Вам столько хлопот! Желаю Вам
всего хорошего.
Ваш
Ал. Ам.
21. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
[бланк: православный крест с надписью «Господи, спаси Россию»:
Коммунизм умрет
Россия не умрет.
БРАТСТВО РУССКОЙ ПРАВДЫ]
7 апреля 1930
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
С чувством глубочайшего соболезнования
к постигшему Вас тяжкому горю прочел я Вашу открытку. Талант-гений и безумие,
увы, всегда были соединены какою-то страшною цепью. Слишком много в вас самом
яркого, сильного, порою пугающего таланта (ведь Вы ближе, чем кто-либо, к Ф. М.
Достоевскому), слишком талантливы оба Ваших старших сына, слишком сильна и ярка
была Ваша семья в восходящем поколении, чтобы неумолимая судьба не отметила
хотя на ком-нибудь то, что слишком широко дала другим. На все воля Божья, может
быть, Он, Всемогущий, и пошлет чудо исцеления.
Это
о Романе и справлялось Министерство Иностранных Дел, ибо ему недавно посылало
визу. Я надеюсь, что на этих днях виза будет послана и Вам. Сам я на Страстной
неделе уезжаю на два месяца в Германию, но перед отъездом напомню о визах и
буду просить генерала Хольмсена следить за ними.
Да
храни Вас всех Господь Бог.
Искренно
уважающий Вас и преданный
П.
Краснов
22
[бланк: репродукция иконы с изображением Иисуса Христа]
30 июня 1930 года
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Примите
мою самую сердечную благодарность за столь любезно присланные Вами книги Ваши:
«Стена Плача и Стена Нерушимая» и «Una letteratura in esilio»1 – со столь сильно тронувшими меня
Вашими надписаниями. В Вашей поддержке черпаю силы для новых трудов и новой
борьбы с врагом России. Ваша «Стена Плача» – настольная моя книга и живой укор,
ибо чувствую, что написана она горючими слезами и жарко бушующею пламенною
кровью.
Я
только что вернулся «домой» после двухмесячного отсутствия и нашел обе Ваши
книжки, и это такая большая была мне радость. Как обстоит дело с Вашим переездом
во Францию? Неужели до сих пор виза Вами не получена? Я знаю, что тут были
очень встревожены речами Муссолини2, и в горячих французских головах
уже были мысли о нападении Италии на Францию и даже мне, человеку далекому от
французов, приходилось доказывать всю абсурдность такого предположения, и я не
думаю, что бы это могло повлиять на визу русскому эмигранту и самому выдающемуся
писателю русскому нашего времени. Думаю, что тут какая-нибудь волокита.
Где-нибудь застрял ответ на канцелярскую справку и дело стоит без движения. В
этом отношении французская бюрократическая машина доходит до абсурда. Визы
ставит Мин[истерство] Иностр[анных] Дел, и справки делает Мин[истерство]
Внутр[енних] Дел – и переписка между этими двумя учреждениями, отстоящими одно
от другого на ¼ километра, тянется месяцами.
Еще
раз горячо Вас благодарю и остаюсь искренно преданный Вам и сердечно
благодарный
П.
Краснов
______________________________
1. Амфитеатров А. В. Литература в
изгнании. Публичная лекция, прочитанная в Миланском филологическом об-ве. –
Белград, 1929.
2. Брат Бенито Муссолини в итальянской
прессе, коментируя речь диктатора, указал на возможность военного конфликта
между Италией и Францией. См. статью Муссолини-брата: Нападки на Францию //
«Возрождение». 1930. № 1851, 27 июня. (Публикация является пересказом статьи
Арнальдо Муссолини).
23
23 июля
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Весьма
был порадован получением от Вас весточки и добрым словом о моем «От Двуглавого
орла к Красному знамени». Италь-янское его издание сделано с французского, а
французское сокращено более, чем в 2 раза. Кроме того, третье издание я основательно
обработал в стилистическом отношении. «Грамату Драугс» первый том выпустил, а
второй и последующие все задерживает, ничего не платит и молчит на мои письма.
Commendatore Paulo Mazanini ко мне не
обращался. Я ничем не могу быть полезен, ибо выдал option на право издания всех моих сочинений на
итальянском языке фирме Adriano Salani во Флоренции, которое и является теперь
единственным моим издателем.
В
войну между Италией и Францией я не верю. Это было бы сплошное безумие.
Внутреннее состояние Франции, переход к одногодичному сроку службы, развитие
антимилитаристской пропаганды, отсутствие воинствующих военных – все это
исключает возможность нападения Франции. Италии нет смысла нападать. Воевать за
сербов (если бы итальянцы вздумали занять Далмацию) французы не пойдут – они не
русские, но паника в газетах немалая. Да ведь и то – надо же о чем-нибудь
писать.
Шинкаренко1
я знаю давно. Это талантливый автор «Тринадцати Щепок Крушения» и «Марсовой
Маски» и в прошлом блестящий соратник генерала Врангеля, лихой белгородский
улан2. Брошюру его читал. С первыми 40 страницами совершенно
согласен – с выводами никак не согласен. Вел[икий] кн[язь] Кирилл Владимирович3
ни вождем, ни царем быть не может – Романовы выдохлись. Я думаю, Царь будет –
но будет «оттуда», из них, кто выкипел в советском котле и кто знает новые
приемы. Царь-эмигрант может быть только посажен иностранными штыками (Людовик XVIII4), а где они, эти штыки? Да и не надо их.
Смотрите, как хорошо разгорелся огонь Братства Русской Правды, к которому Вы
имеете смелость, честь и радость принадлежать. Пойдет широко и кончится
крестьянским царем – крепким, сильным и твердым, царем-собственником, немного
типа Александра III, но покрепче. Дал бы Бог дожить до его коронации.
Искренно
уважающий и преданный
П.
Краснов
______________________________
1. Шинкаренко Николай Всеволодович
(1890–1968) – генерал-майор. Командовал Туземной горской дивизией в Крыму. В
эмиграции – в Сербии, Германии, Франции. (Ред.)
2. Оба романа вышли в Берлине в 1924
году под псевдонимом «Николай Белогород-ский».
3. Великий князь Кирилл Владимирович
(1876–1938) в 1922 году провозгласил себя блюстителем императорского престола,
а в 1924 году принял титул Императора Всероссийского Кирилла I.
4. После свержения Наполеона, союзники
посадили на трон Франции брата Людовика XVI.
24
15 сентября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
В
газетах промелькнуло известие о Вашем недомогании1 и это меня очень
обеспокоило. Как Вы себя чувствуете теперь? Если Вас не затруднит, напишите мне
два слова или попросите Вашу супругу черкнуть мне о Вас. Много несчастий
всякого рода сыпется последнее время на Вашу семью и, вероятно, беспокоит и
волнует Вас. Нелегко вообще живется. Вот и я писал, писал продолжение Largo – «Дон Кихот
Армейский» и должен был бросить. Такие приливы крови к голове, что в глазах
темнеет. Надо отдохнуть. А отдыхать-то нам не полагается. С Вашею «Стеною Плача
и Стеной Нерушимой» не расстаюсь. Настольная книга это у меня – вечного укора и
гласа вопиющего в пустыне. Пустыня кругом. Все те же речи, союзы, съезды и
болтовня, болтовня, болтовня.
Порадуйте
меня своим здоровьем. Вам еще надо описать наше возвращение в Россию и тот
хаос, смешение языков и неразбериху, какую мы там застанем. Да, напроказили
советские обезьяны, напущенные к нам иностранцами!
Поправляйтесь. Мои молитвы за Вас.
Искренно
преданный и уважающий
Ваш
П. Краснов.
_________________________________
25
10 октября
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Очень
Вы порадовали меня известием, что Вы оправились от своей болезни. Рад был
увидеть бисерный почерк Ваш. Будьте и впредь ленивы, чтобы и в будущем
проваливаться на экзамене на покойника, нам всем надо раньше вернуться в Россию
да хорошенько устроить ее и уже из нее, совершив все, что мы должны совершить,
будем хлопотать о визах на тот свет. Их ведь так легко получить.
Спасибо
Вам сердечное за Вашу статью о «Белой Свитке». «Белая Свитка» написана с лишком
три года тому назад и матерьялом для нее послужили подлинные протоколы
Варшавской полиции, которая все знала, но в этом деле были замешаны такие лица,
что в демократическом государстве нельзя было начинать этого дела. Думаю, что и
теперь его замнут.
С
Дальнего Востока у меня сведения сбивчивые и, порою, противоречивые, но в общем
хорошие. Да ведь загорается повсеместно и, посмотрите, как разгорится, когда
тушить будет некому. А и это будет и уже этою зимою. Солдат-наемник дерется до
тех пор, пока его досыта кормят. На «Потемкине» бунт начался из-за червивого
мяса, а когда начнут кормить собачиной – бунтов не оберешься и всю Россию не
расстреляешь, и на Соловки не сошлешь. Да и Б[ратство] Р[усской] П[равды]
кое-что делает!
Очень
мне досадно, что вряд ли смогу увидеть Вашу пьесу на театре, но живу я в
деревне и довольно далеко от Парижа и не имею ни ночных поездов, ни способа
добираться до станции иначе, как пешком – а это 2 версты по грязнейшей осенью
дороге без освещения. Вообще живу бедно, как и подобает писателю русскому.
По
поводу «Стены Плача»1 не обратитесь ли Вы к издательству «Таир»2.
За ним таятся две дочери – Татьяна и Ирина – знаменитого композитора
Рахманинова. Вам как лицу весьма театрально-музыкальному, я думаю, там широко
откроют объятия. Издавали же они неграмотную бездарь прославленного Ремизова3
– так вот заставьте их издать вещь сильную, талантливую и, по данному времени,
весьма нужную. Обратиться же к ним Вы можете через издательство Е. Сияльской
(Владимир
Павлович Сияльский4,
2, Rue Pierre le Grand, Librairie E. de Sialsky, Paris 8-e)
В церковном споре центр тяжести лежит не столько в
митрополите Антонии, сколько в митрополите Евлогии5. Безвольный,
необычайно честолюбивый митрополит Евлогий всецело находится в руках гр[афа]
Коковцова6, Российского Центрального Объединения и масонов. Он им
руководит и им командует. Епархиальный съезд в Париже прошел вовсе не так
гладко, как об этом писало «Возрождение». Были большие протесты. Но в лице
гр[афа] Коковцова наша церковь имеет нового обер-прокурора Синода – притом
полная материальная зависимость, ну и пошли на последний компромисс – ни
Сергий, ни Антоний, вроде, как наша «серая скотинка» в 1919 году твердила «ни
Ленин, ни Колчак» и шла за Лениным, так и тут пошли за ГПУ. Прибавьте к этому
панический страх всех этих людей перед большевиками – и Вам станет ясна
подоплека нашего церковного и весьма недостойного нетерпения.
Дай
Бог и сыну Вашему Роману совсем исцелиться от тяжкого недуга.
Искренно
Вам преданный и глубоко уважающий
П.
Краснов
________________________________
1. Речь идет о втором издании книги
«Стена Плача и Стена Нерушимая».
2. «Таир» – сочетание первых двух букв
имен дочерей Сергея Рахманинова. Книго-издательство просуществовало восемь лет
(1927–1935) на деньги композитора.
3. Четыре книги А. Ремизова вышли в
издательстве «Таир».
4. В. П. Сияльский (1886–1946) имел
книжный магазин в Париже и издательство (под именем своей жены). Краснов
неоднократно издавался в Изд-ве Е. Сияльской.
5. В 1927 году управляющий русскими
Западноевропейскими приходами митрополит Евлогий дал обещание Патриаршему
местоблютителю митрополиту Сергею (Старогородскому, 1867–1944) воздержаться от
любых заявлений политического характера. См.: Ответ Митр. Евлогия Митрополиту
Сергею // «Возрождение». 1927. № 836, 16 сентября. В 1930 году митрополит
Евлогий был освобожден митрополитом Сергеем от должности в связи с его участием
в собраниях в Лондоне, на которых протестовали против религиозных гонений в
Советском Союзе. Митрополит Евлогий заявил, что будет подчиняться только
решениям Епархиального съезда. См. Указ Митрополита Сергея // «Возрождение».
1930. № 1852, 28 июня; Епархиальный съезд. Указ митрополита Сергея исполнен не
будет // Там же. № 1854, 30 июня. В 1931 году митрополит Евлогий и его паства
перешли в юрисдикцию Патриарха Константинопольского.
6. Коковцов Владимир Николаевич
(1853–1943) – министр финансов царской России.
26
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Взаимно
поздравляю Вас с Рождеством Спасителя мира и Новым годом… Ах, дал бы Бог
вернуться в родные степи!
С
удовольствием посылаю для господина Ринальдо Кюферле1 имеющиеся у
меня под рукою книги на итальянском языке «От Двуглавого орла к Красному
знамени» и «Все проходит». Жаль, что первая сильно сокращена. Но если он хорошо
знает русский язык, может быть, Вы ему дадите имеющийся у Вас экземпляр
просмотреть по-русски. Так же и «Опавшие Листья»2. Очень Вам
признателен за Ваши обо мне заботы.
Искренно
Ваш
П.
Краснов
_________________________________
1. Кюфферле Ринальдо (1903–1955) –
итальянский переводчик.
2. Краснов П. Опавшие листья. –
Берлин, 1923.
27
[бланк: православный крест с надписью «Господи, спаси Россию»: Коммунизм
умрет,
Россия не умрет.
БРАТСТВО РУССКОЙ ПРАВДЫ]
2 января
Santeny
Глубокоуважаемый
и дорогой Александр Валентинович,
С.
А. Соколов-Кречетов сообщил мне о Вашем желании иметь мою книгу «Выпашь»1.
С большим удовольствием отправил Вам ее сегодня. Если я не послал Вам книги,
как всегда, как только она вышла, то только потому, что мне показалось, что мое
«Largo»
своими размерами и скучным содержанием так напугало Вас, что я и не рискнул
посылать Вам «Выпашь», которая и много больше и еще скучнее. Когда будете ее
читать, отрешитесь от мысли, что эту книгу писал «генерал». Ибо так давно из
генерала я обратился в самого настоящего пролетария, живущего литературным
заработком, а что такое этот заработок, не мне Вам говорить – Вы лучше меня
знаете. «От трудов праведных не нажить палат каменных.»
Очень
беспокоит меня судьба Братства Русской Правды. Большевики (а может быть, с ними
и масоны, ибо в силу и злую волю этой организации я верю, ибо имел случаи ее
наблюдать и по отношению к себе) предприняли поход против нее и рассчитали, что
самое правильное – это лишить ее средств для существования и работы. Отсюда –
шепоты, клевета, анонимные «травли», натравливание Общевоинского Союза, ревниво
относящегося по всякому, работающему вне его, а главное, боящемуся утратить
деньги и сопряженное с ними влияние. Надо выступить с опровержением, с огненным
словом обличения, но выступить, как этого хочет Ф. Э., мне одному – нельзя. Я и
так всеми отвергнут: левыми – за исповедание открыто лозунга «За Веру, за Царя
и Отечество» и за евреев, правыми – за принадлежность и симпатии к Братству и
непризнание «императора Кирилла»; Обще-Воинский Союз дуется на меня за мое
осуждение речей, банкетов и обедов – и мой авторитет слишком поколеблен. Надо
что-то общее и непременно с Вами. Подумайте и скажите золотое свое слово Ф. Э.
Искренно
уважающий и глубоко Вам преданный
П.
Краснов.
_____________________________________
1. Краснов П. Выпашь. – Париж, 1931.
28. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
[на бланке:]
Alessandro
Amfiteatrof
Levanto
Villa delle Lagore
Levanto, 1932.I.19
Многоуважаемый
Петр Николаевич,
Спасибо
Вам за «Выпашь» и милое письмо. Новый Ваш роман я прочитал с большим
удовольствием, посвятив тому два дня подряд. Очень интересен, а в иных главах и
увлекателен. У Вас огромный дар изобретательности на неожиданность. Сейчас все
военные, революционные и контрреволюционные ситуации так заложены, что едва
начинаешь читать современный роман, уже после нескольких страниц можешь почти
безошибочно предсказать, чтó и как будет дальше. Вот как раз сегодня
просмотрел такой «Кошмар» Лаппо-Данилевской1. Вы, в этом отношении,
кажется, единственное исключение. Все обычно сужают великое поле отшумевших
событий, а Вы не боитесь его простора: размахнулись на два континента, – ну, и
есть что показать, чем заинтересовать. Очень хороши азиатские сцены: картёж,
прерванный телеграммою о войне, – бегство Петрика через пустыню, –
белобандитский лагерь и его атаман (к слову сказать, не с Лазаря Романова
писали?), – буддийский монастырь (это, впрочем, у Вас всегда хорошо, могу
только удивляться, как Вы умеете разнообразить: ведь во «Всё проходит»2
и «За чертополохом» уже были эти декорации и актеры, а тут – опять новое). А
затем – великолепно передан Париж, особенно в контрасте с федоровцами и
экстатическими сектантами, среди которых спасенно гибнет бедная Валя. Ну, кто
бы, читая когда, предсказал такой конец этой пестрой бабочки с бархатистыми
крыльями? Это вышло очень сильно. «Настя» – немножко из мелодрамы или сильной
фильмовой драмы с благополучною развязкою, но Вы спасли положение, заставив
Петрика отказаться от найденной дочери. Вообще, этот Петрик очень Вам удался,
это тем замечательнее, что он ведь «положительный тип», а это, обыкновенно,
скучнейшие персонажи романического персонала. В Петрика веришь и начинаешь его
что дальше, то больше любить. В «Largo» он был не более, как условною фигурою хорошего
офицера по призванию, каких Вы написали уже немало, а «Выпашь» его углубила.
Ах, кабы нам теперь да сотню-другую таких Петриков, иначе бы слагалась
психология эмиграции! А то нехорошо, совсем нехорошо…
Бедное
Б[ратство] Р[усской] П[равды]! Совсем ему плохо. Отчет Бюллетеня САЦ3
по сборам привел меня в ужас. За полгода даже до 500 долларов не дотянули. И
это Америка! А что же здесь? Какая же деятельность возможна при таком, с
позволения сказать, оборотном капитале? Разве одно – собравшись однажды вкупе и
влюбе, броситься с бомбами на советские посольства, и – «погибни, душе моя, с
филистимлянами4!..» Ужасно! как раз сегодня имел письмо от For Ever5. Они там бодрятся, – и это, конечно, хорошо, так
и надо, делает им честь. Но воображаю, чего эта бодрость им стоит.
Вообще,
Новый год дебютирует так, что я уже не браню себя за невежливость, – зачем
никого с ним не поздравлял, хотя невежливость была, ей-богу, невольная: весь
декабрь и половину января просуществовал в таком богатстве, что не только на
почту, но и на еду и на топливо не было денег. С чем поздравлять? С манифестом
«императора Кирилла»6? Вот-то уж документ, который, воистину,
Касьян, в злую насмешку, сочинял… А еще говорят (да и многими выступлениями и
статьями подтверждалось), будто Казем-бек7 убитый!
Очень
меня мучит хроника русской безработицы в Париже. Сын мой Роман отказался от
года ученья в Париже, чтобы не обременять собою в подобных условиях
благотворительности, и просил Кедровых8 деньги, для него приготовленные,
передать кому-либо другому из нуждающегося студенчества. А я угрызаюсь
совестью, что нечего дать от своей нищеты. Хотел было очистить совесть, послав
рождественский рассказ в «Возрождение» с просьбою гонорар, по напечатании,
обратить в кассу помощи безработным. Все-таки это франков 250-200. Конечно, для
такого шага при моих натянутых отношениях с «Возр[ождением]» требовалась с моей
стороны немалая ломка самолюбия. И оказалась она напрасною. Редакция
воспользовалась случаем и огорчить, и оскорбить меня: рассказа не напечатала,
рукописи не возвратила и письма отказом не удостоила. Словом, нельзя хуже
поступить, чем если бы я был первым встречным с улицы, впервой сунувшимся в
редакцию с первыми написанными строками. Да это уж черт бы с ними, – куда ни шло!
Но гнусно, что таким образом отняли у меня воинственное средство внести в общую
кружку свою лепту, ее же и от Каинов приемлют, а я, как будто все-таки к оным
не принадлежу.
До
свидания. От души желаю Вам всего хорошего.
Сердечно
Ваш
Ал.
Ам.
______________________________
1. Лаппо-Данилевская Н. Кошмар.
Роман-быль (из воспоминаний). – Рига. 1931.
2. Краснов П. Все проходит.
Историческая повесть. В 2-х книгах. – Берлин, 1926.
3. Речь идет о бюллетене
Северо-Американского Центра БРП.
4. «И сказал Самсон: умри, душа моя, с
Филистимлянами!» (Суд. 16:30) Слова Самсона, произнесенные перед тем, как
обрушить стены дворца и погибнуть вместе с находившимися в нем
врагами-филистимлянами.
5. Амфитеатров не знал, что «Фор Эвер»
и Сергей Кречетов – это одно и то же лицо.
6. Очевидно, имеется в виду «Обращение
Императора Кирилла Владимиро-вича к Русским Воинам от 12/25 ноября
7. Казем-Бек Александр Львович
(1902–1977) – глава монархического «Союза младороссов», преобразованного
позднее в Младоросскую партию (1923–1941). Сторонник Великого князя Кирилла.
8. Кедров Николай Николаевич
(1871–1940) – русский оперный певец, православный композитор, создатель
мужского «Квартета Кедрова» (Россия-Франция). Кедров Николай Николаевич (сын;
1906–1981) – руководитель и участник квартета, композитор Русского Зарубежья.
Кедров-сын возродил «Квартет Кедрова» по 2-й пол. 1940-х гг., исполнялись
сугубо православные церковные песнопения.
29. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
3 февраля
Дер[евня] Сантени,
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Не
знаю, как и благодарить Вас за Ваши теплые и хорошие строки о моей «Выпаши». Вы
не можете себе представить, до чего я не уверен в своих силах и как я нуждаюсь
в авторитетном для меня слове критики, а Ваше ли слово для меня не авторитетно,
когда я и посейчас еще весь под обаянием двух последних по счету прочитанных
мною Ваших романов: «Восьмидесятники»1 и «Вчерашние Предки»? Я их
читал, и перечитывал, и изумлялся глубокому Вашему знанию людей и громадной
галерее типов, Вами в этом и других романах изображенных. Мой людской кругозор
гораздо уже, и хотя и тысячи людей прошли передо мною в долгой моей жизни, но
они в большинстве были весьма однообразны и мало запомнились мною, кроме разве
таких типичных людей, как мой «Старый Ржонд»2. Не удивляйтесь, что я
возвращаюсь вот уже третий раз (я был поражен и глубоко тронут тем, как Вы
внимательно читали мои романы) к буддийским впечатлениям и картинам Азии. Я не
путешествовал по Азии, я в ней воевал (японская война) и я в ней служил, ибо
почти три года командовал полком в Центральной Азии на границе Китая и
Монголии, куда частенько ездил и к своим знакомым китайцам и монголам, и по
служебным делам3. В моей жизни две экспедиции оставили глубокий
след: это командование конвоем нашего посланника в Абиссинию, когда я почти год
прожил в Абиссинии4, и служба в Центральной Азии. Я был ими
отравлен. После этого Западная Европа казалась вычурной и скучной. Эти
воспоминания меня и в моих романах заставляют возвращаться всякий раз, как к этому
представится случай.
Дела
Братства Русской Правды меня очень беспокоят. Я неоднократно писал в Центр, что
при теперешнем всеобщем равнодушии богатых людей и полной нищете людей бедных
надо искать деньги в других источниках и горячо рекомендовал «эксы». Способ
испытанный и достигающий сразу двойных результатов: наводящий панику на тех, у
кого берут, и дающий средства для работы. Но в Центре все никак не могут
поверить в холодность эмиграции к такому большому, нужному и важному делу. Надо
также и то, о чем Вы пишете «погибни, душа моя, с филистимлянами…»
«Император
Кирилл» окончательно погубил себя (это еще полбеды), но он еще и нанес страшный
вред всему монархическому делу. Подлинно, никто как свой! Казем-бек отрицает
свое в этом участие. Может быть, это и так. Казем-бек – человек горячий,
демагог и притом не ведущий толпу, но идущий за толпою, то есть высматривающий,
что в данную минуту надо подать. Возможно, что в его организацию, очень ловко
притом, проникли и большевики. Они очень умеют обольщать молодежь, не
искушенную в политической борьбе и не знающую, до каких пределов может доходить
большевицкая ложь.
«Возрождение»,
с тех пор как там воцарился и укрепился А. О. Гукасов, стало газетой цинизма
невозможного и, может быть, даже хорошо, что Ваша статья им не понравилась
почему-то. Думаю потому, что Вы не поклонились Абраму Осиповичу. Там поклоны и
лесть очень любят, а мне кажется, Вы не слишком на них щедры. Ваше имя слишком
высоко и чисто, чтобы ему быть на страницах «Возрождения», ставшего после ухода
П. Б. Струве5 совсем неприличной «купецкой» газетой.
Все
дожидаемся, когда кончат, наконец, печатать Вашу «Стену Плача». Мне уже писали,
что во втором издании она особенно крепкой вышла.
Тяжело
было читать, что и Вам нелегко живется. Впрочем, какому русскому писателю
жилось когда-либо легко? Разве Максиму Горькому6? Да и то думаю, что
когда-нибудь и у него совесть пробуждается.
Я
сейчас кончил свой последний роман «Подвиг»7, и как только он выйдет
из типографии, пришлю его Вам. Он говорит о невозможном, которое так вместе с
тем возможно и [так] легко.
Еще
раз благодарю, что порадовали меня своим письмом и не поленились прочитать и
понять моего «Петрика»8.
Искренно
преданный и глубоко уважающий
П.
Краснов
_____________________________
1. Амфитеатров А. Восемьмидесятники.
Роман. – Берлин, 1923.
2. Один из персонажей романа Краснова
«Выпашь».
4. Об этом эпизоде в своей жизни
Краснов оставил воспоминания «Казаки в Африке. Дневник начальника конвоя
Российской Императорской миссии в Абиссинию в 1897–1898 гг.». – СПб., 1899.
5. П. Б. Струве (1870–1944) –
общественный и политический деятель, экономист, публицист. Редактировал газету
«Возрождение» в 1925–1927 гг.
6. Тесные отношения Амфитеатрова и
Горького установились в эмиграции в Италии (до этого они, естественно, знали
друг друга как писатели, а с 1902 года состояли в растянувшейся на годы
переписке). После долгих лет дружбы «покраснение» Горького Амфитеатров, в
самого начала не принявший революции, воспринимал болезненно. См. Горький и
русская журналистика начала XX века// Литературное наследство. Т. 95. – М.,
1988. С. 31-473.
7. Краснов П. Подвиг. – Париж, 1931.
Книга является окончанием трилогии «Ларго» – «Выпашь» – «Подвиг».
8. Петрик – главный герой романов П.
Краснова «Largo» и «Выпашь».
30. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
[на бланке:]
Alessandro
Amfiteatrof
Levanto
Villa delle Lagore
Levanto, 1932.IV.18
Многоуважаемый
Петр Николаевич,
Давно
не писал Вам. Причина главная: возился со вторым изданием «Стены Плача и Стены
Нерушимой». Оно вышло, наконец, и Вы, вероятно, уже получили из Брюсселя книгу
с тем символическим надписанием, которое я позволил себе сделать для Вам
предназначенного экз[емпляр]а. Наш общий брюссельский друг этим изданием,
по-моему, побил рекорд «трудолюбия и искусства», как в старину чеканилось на
медалях за отличие в технических и механических производствах. Просто я не
запомню зарубленной политической книги, изданной с такою тщательностью.
Особенно, если сравнить с первым ужасным изданием «Нового Времени»1.
К
сожалению, экономия места заставила нас сильно сократить предполагавшиеся и уже
сделанные было дополнения, касавшиеся многих явлений и событий конца 1931 и
первых месяцев 1932 г[ода]. О Милюкове2, младороссах, Кирилле
пришлось только мельком сказать, о Деникине3 – промолчать вовсе: не
успели. Буду надеяться, однако, что – не ушло, и лучше поздно, чем никогда.
Трудно делать публицистическое дело без газеты или хотя бы еженедельного или
ежемесячного журнала. Вот – не угодно ли? удалось поднять голос в 1930 году, а
вторично в 1932… Глас вопиющего даже не в пустыне, а в пространстве, только
что не стратосфере!
По
известиям из Брюсселя, книжку, для начала, принимают хорошо и, как будто даже
покупается, – сухо дерево, завтра пятница, чтобы не сглазить. Наш брюсселец
писал мне, что просил Вас о любезности принять участие в распространении
анонсов о «Стене Плача и Стене Нерушимой». О той же помощи, если она не
затруднит Вас, прошу Вас и я усердно, заранее выражая за нее живейшую
признательность.
Скоро
ли выходит Ваш новый роман? Видел анонс о нем в «Возрождении» и думал, что
вслед за анонсом последует и выход его в свет немедленно, но пока что не вижу
объявлений.
Близится
наша русская Пасха, – заранее поздравляю Вас с лучшими пожеланиями и шлю Вам от
всего сердца – Христос Воскресе!
Авось,
и Россия, по призыву Его, наконец услышанному, воскреснет. Я очень уповаю на
Дальний Восток. Возможно, что это – «утопающий хватается за соломинку». Но я
знал женщину, к[ото]рая, решившись на самоубийство, повесилась на шнурке
звонка, но, скверно надев петлю, не удушилась, а повисла полузадушенная –
умирать мучительною медленною смертью, не имея возможности ни высвободиться из
петли, ни звать на помощь. Ее спас крохотный, чуть видный гвоздик, нащупанный в
стене ногою, когда она мучилась и билась. Такой ничтожной точки опоры было
достаточно, чтобы женщина продержалась, пока подошли люди ее снять. Так, может
быть, и мы. Тем более, что самостоятельная Манчжурия уже не гвоздик, а целый
гвоздь, а Япония за нею – гвоздище4. О территориальном
сантиментальном Милюкове и говорить не хочется: непролазное дупло не исправило
самодовольного педантизма. Что касается Деникина, он, должно быть, при всех его
достоинствах воина и полководца (проиграл выигранную кампанию), большая «шляпа»
пред мирным фронтом либеральных политиканов цвета [неразб.]. А потому – с одной
стороны, надо признаться, с другой, нельзя не сознаться, а в общем, вышло
превредное течение воды на мельницу Милю-кова и Кº. Обо всем бы о этом
следовало писать, писать и писать – и негде, негде, негде. Будь возможность, я
сейчас, тряхнув стариною, ударился бы на Дальний Восток, чтобы лично видеть и
лично действовать и, авось, быть полезным. Надо же как-нибудь по-человечески
закончить 70-летнюю жизнь.
До
свидания. Жду Вашего «Подвига» и, в ожидании, желаю Вам всего хорошего.
Ваш
А. Амфитеатров
_________________________________
1. Второе издание книги «Стена Плача и
Стена Нерушимая» было издано Союзом русских патриотов в Брюсселе.
2. Милюков Павел Николаевич
(1859–1943) – политический деятель, публицист. В эмиграции – редактор
либеральной газеты «Последние новости» (1921–1940).
3. Деникин Антон Николаевич
(1872–1947) – генерал-лейтенант. Во время Гражданской войны – Главнокомандующий
Вооруженными Силами Юга России (1917–1920).
4. В 1932 году Япония оккупировала
Маньчжурию.
31. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
19 апреля
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
От
всего сердца благодарю Вас за присылку мне Вашей превосходной книги «Стена
Плача и Стена Нерушимая» и за те добрые и сердечные строки, которые Вы мне на
книге написали. Я сохраню их в сердце своем.
Я
паки и паки стал перечитывать Вашу книгу, столь прекрасно изданную и так умно
Вами исполненную. Находил в ней новые красоты правды и углублялся. Ваша книга
такого сорта, что ее нельзя читать, ее надо перечитывать, как перечитываешь
Библию, как перечитываешь также Гете – столетие смерти которого на днях
вспоминали. Ибо то, что за блеском и игрою Вашего слога, помимо сравнений,
цитат и картин при первом чтении пропустишь – то при вторичном и более чтении
усвоишь и поймешь. Спасибо Вам, что в главе 20-ой вставили страницы о Великом
Князе Николае Николаевиче. Его обвиняли в бездеятельности, а он работал так,
как мало в эмиграции кто работает. Достаточно сказать, что три раза в день – от
11-1, от 2-5 и от 6-8 – он принимал приезжавших к нему отовсюду (в том числе, и
из СССР) людей самого различного положения и убеждений. Всех он внимательно
выслушивал, а после до 10 – до 11 часов всегда работал, сводя все сказанное к
определенным выводам, давая указания на основании услышанного своим ближайшим
помощникам, главным образом, генералу Муттову, по делам инвалидным – генералу
Баринову, по делам общественным князю Оболенскому и т. д. и т. д. Знаете ли Вы,
что когда началась церковная распря, Великий Князь вызвал к себе (он не мог
выезжать из Шуаньи, как Вы увидите дальше) митрополита Евлогия, долго убеждал
его примириться с собором епископов, когда убеждения не действовали – стал на
колени перед митрополитом и сказал: «Во имя Церкви Православной и России я на
коленях умоляю Вас не делать раскола». Это ли не жертвенное служение России!
Он
не мог ничего сделать, потому что он был пленником и узником французского
правительства. Ему было разрешено жить во Франции, но ему было запрещено ездить
по Франции и посещать Париж. Он прожил 7 лет в Шуаньи вынужденным отшельником.
и он не мог поехать в Париж на собрание офицеров, чтобы лично им сказать слова
ободрения. Кого мог, он вызывал к себе, но, конечно, это было не то, что
сделало бы его появление, хотя бы в Союзе галлиполийцев. Его боевые соратники,
маршалы Франции (ведь и он был маршалом Франции) Жоффр1 и Фош2
ездили к нему тайно, ибо это было запрещено, и больше посылали к нему своих жен.
Сербский король Александр3 (между прочим – двоюродный брат Великой
Княгини) – три раза за это время был в Париже и «страха ради иудейска» ни разу
не навестил Великого Князя. У него бывал – и совершенно открыто – только
испанский король Альфонс4. Можете представить, в каком моральном
плену шла его жизнь. И прибавьте к этому – конечно, великокняжескую – но
все-таки бедность. Он любил помогать – и как часто получая вопль о помощи
какого-нибудь престарелого генерала – он должен был ему отказать.
А
сколько анонимных ругательных писем, сколько милюковских похабных статей,
сколько угроз от коммунистов им было за это время получено! Нет, что ж – Ваш
корреспондент, изливший на него злобу (возможно, былой обиды, ибо резок и строг
был Великий Князь), – забыл, в какой обстановке приходилось работать Великому
Князю. В том, что он был «неудачный Верховный Главнокомандующий в 1914 году», я
отослал бы Вашего корреспондента к ученым и совершенно беспристрастным трудам
профессора генерала Н. Н. Головина5, откуда видно, что именно он-то
и был удачным и спас Францию, а с нею и Общее дело всего аллианса своими
мудрыми и прекрасно соображенными операциями. Сосланный на Кавказ, он там
покрыл русское оружие неувядаемою славою.
И
вот позвольте мне, хорошо знавшему Великого Князя, сказать Вам сердечное
спасибо, что Вы так умно и хорошо заступились за него и предохранили его от
лягающего его копыта.
На
Братство идет новый натиск, а между тем в развертывающихся по всему СССР
грозных для советской власти событиях (ненависть к иностранцам, волнения в
Красной армии и в рабочей среде) только слепой не увидит работы, веденной
годами Братством и теперь начинающей давать свои результаты.
Будет
день, когда немецких и американских инженеров и квалифицированных рабочих
русские рабочие и крестьяне будут живьем закапывать по горло в землю и
издеваться над ними – и это будет только справедливо, ибо иностранцы из
жадности к деньгам помогают большевикам заковывать и держать в небывалом
рабстве русский народ.
В
мае должна выйти моя книга «Подвиг». Я пошлю ее Вам и буду счастлив, если Вы
прочтете ее. Это картина к тому, что Вы сказали в «Стене Плача и Стене
Нерушимой», списанной с натуры – и это фантазия (однако, так ли далекая от
истины) о том, как можно (и должно?) освободить Россию от большевиков своими
русскими силами.
Еще
раз благодарю за память. Простите за длинное письмо, но так мало кипит в моем
сердце и такой огонь зажгли Вы во мне своими пламенными строками в «Стене Плача
и Стене Нерушимой».
Искренно
преданный и уважающий Вас
П.
Краснов
_____________________________
1. Жоффр Иосиф (Joffre, 1852–1931) –
маршал Франции, Главнокомандующий французской армии во время Первой мировой
войны.
2. Фош Фердинанд (Foch, 1851–1929) – генерал
и маршал Франции. В 1918 году Верховный главнокомандующий союзных войск.
3. Когда сербский король Александр был
убит в 1934 году, П. Краснов написал сочувственную статью; см.: Великий друг //
«Часовой». 1934. № 135-136, октябрь. С. 6.
4. Альфонс (Alfonso XIII, 1886–1941) – король Испании до 1931 года.
5. Головин Николай Николаевич
(1875–1944) – генерал-лейтенант. Ученый-теоретик военного искусства и
социологии, основатель Зарубежных Высших военно-научных курсов (1927–1939).
32
11 мая
до 25 мая
Hôtel «Bon Accueil»,
Royat (Puy-de-Dôme),
France
Глубокоуважаемый
и дорогой Александр Валентинович,
Воистину
Воскресе!
Был
глубоко тронут Вашею открыткою. Послал Вам вчера «Подвиг». Буду счастлив, если
Вы в письме ко мне отзоветесь на него. Не все в нем фантазия и утопия, но
думаю, что кое о чем нашим стратегам и тактикам было бы не вредно и
призадуматься. Посмот-рите только, как поступает наш противник, дающий Вам все
новые и новые главы для Вашей ослепительной «Стены Плача и Стены Нерушимой».
Советам
грозит тяжелая война на Дальнем Востоке, с Японией. Им нужно развязать себе
руки на Западе, чтобы не бояться удара в спину. Они все время боятся удара
«белых» сил, хотя бы и небольших, но поддержанных большими государствами
Запада. Рядом договоров и взаимных одолжений они обезопасили себя со стороны
Германии, они же создали в Англии такое положение, что Англия им мешать не
будет, Америка заинтересована в разгроме Японии, она и так мешать не будет, –
остается Франция. В ней кадры русской армии, которые испуганному врагу кажутся
во сто раз больше, чем они есть на деле, в ней все-таки какая-то симпатия (по
крайней мере, в обществе и в народе) к своим anciens combattants1 –
все это надо разрушить. Надо заставить общество возненавидеть русских, надо
сделать так, чтобы Франция в случае войны Советской республики с Японией осталась
к этому равнодушна и не стала бы посылать оружие и партизан «белым» русским. И
вот является на сцену Горгулов2 и такое нелепое на вид убийство
почтенного президента, 72-летнего старика Думера, расположенного к русским.
Нет, это не нелепое убийство, а очень продуманное, очень нужное для Советской
республики и уже достигнувшее своей цели. Эмиграция русская потрясена, воля к
борьбе в ней подавлена, она поставлена на колени перед совер[шив]шимся ужасным
злодеянием. Она реагировала на это самоубийством корнета Дмитриева3, которого
потрясенные шкурники называют «лучшим и честнейшим из нас». Что же русским
кончать самоубийством из-за него, что большевики одержали еще одну победу, еще
более хитрую, чем кутеповское похищение! А где же воля к борьбе и к победе? Сам
по себе Горгулов ясен с первого взгляда: русский Герострат с жаждою
прославиться и на литературно-поэтической арене и на арене политической,
полунормальный (а среди молодежи таких анормальных 25%) – хотя наученный и
обработанный большевиками. И опять все нити ведут, если и не прямо в парижское
полпредство, то в полпредство пражское, к тому же Коминтерну, заседающему в
Москве, но Вы увидите, что следствие остановится на полдороге. Отыскав орудие,
нанесшее подлый удар, оно не будет искать руки, направившей это орудие. Потому
что найти это – порвать с Советами, отказаться от прибылей, не стать участником
дележа того пирога, над которым нож уже занесен!
В
ужасное время мы живем. Это время подобно времени падения Римской империи,
появления различных галлов и гуннов, остготов и вестготов – закат древних веков
и наступление среднего, сумрачного века. Кто придет на смену европейской
культуре: одичавший без Бога и Царя русский народ со своей скверной матерной
бранью и диким пьяным развратом, или прямо непонятное и нас непонимающее косое
желтолицее племя, новые Чингисханы и Тамер-ланы, тысячелетия ожидавшие в дебрях
Китая этого момента и едущее не на конях, но на броневых машинах и снабженных
самыми сильными удушливыми газами.
А
Европа – panem et circenses4 – миллионы безработных, которых надо кормить и
водить в «синемá», и которых никто (под предлогом гуманности) не хочет
бросить на врага, чтобы если не предотвратить, то хотя бы отдалить грозный час
крушения мировой культуры… Да, закон нового века. Идет новейший, и страшен
грозный его лик.
И часто я думаю – хватит ли старого на
нас, уже и не так долгий век…
Еще раз спасибо, что вспомнили меня.
Искренно
преданный и глубокоуважающий
П.
Краснов
_________________________________
1. Старые бойцы (фр.)
2. 6 мая 1932 года русский эмигрант
Павел Горгулов застрелил президента Франции Поля Думера. «Дело Горгулова»
тщательно исследовано. См.: Кудрявцев С. Вариант Горгулова. Роман из газет. –
М., 1999.
3. Корнет С. Дмитриев (1896–1932)
покончил жизнь самоубийством (выбросился из окна), когда узнал, что русский
эмигрант убил президента Франции.
4. Хлеба и зрелищ (лат.)
33
15 ноября 1932
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
От
Вас, так много сделавшего для Братства Русской Правды, я не нахожу возможным
ничего скрывать и совершенно правдиво и откровенно скажу, почему я не хочу в
него вернуться.
Я
нахожусь в Братстве, будучи одним из трех его основателей, с самого начала его,
т[о] е[сть] почти 10 лет. Ему я отдал много работы, труда и сил и так же, как и
Вы, много от этого потерял. Первые семь лет я был достаточно хорошо осведомлен
о том, что делается в Верховном Круге, Фор Эвер со мною советовался и, когда
нужно, мои советы принимал. Три года тому назад мы разошлись по вопросу о
широком правлении эмиграции в Братстве. Я протестовал против этого, зная, как
много, особенно во Франции, среди нее дряни, но меня не послушались. Братство
вступило в соревнование, а потом и в борьбу с Русским Обще-Воинским Союзом, и
мне стало трудно в Братстве оставаться. Но… я остался… В прошлом году в
сентябре месяце*, получив сведения об измене Кольберга1, я дважды
требовал самого тщательного расследования его деятельности и наблюдения за ним
и трижды получил уведомление и прочее о том, что это, во-первых, только
«технический» помощник, а во-вторых, что все то, что против него распространяют
– есть происки «Орлова»2 и большевиков, которые его ненавидят именно
потому, что он самый ценный работник Братства, ему преданный. Я должен был
согласиться и с этим. Весною этого года, когда собиралась поездка «за данью» в
Америку, при участии все того же Кольберга, я был против этого и отказался
написать от себя рекомендательные письма тем, кто ехал – опять мой голос не был
принят во внимание.
В
сентябре этого года оказалось, что Кольберг был на службе английской разведки
через лицо, связанное с большевиками, поездка в Америку привела к разрыву с
Вонсяцким3 и к новому источнику средств – по моей старческой
щекотливости, весьма мутному. Тогда я решил уйти из Братства.
Князь
Ливен4, заменивший Фор Эвера, – человек честнейший и порядочнейший,
но совершенно безвольный, и потому вести работу будет не он, но люди мне
неизвестные (т[о] е[сть] я знаю только их фамилии). Они хотели, чтобы я
оставался, так сказать, только моральным их «гарантом» и решили уже совсем ни
во что меня не посвящать. Произошло это после того, как я без особого восторга
отнесся к их крайне широким планам, которые рисовались мне звеньями,
построенными на песке. Я решил совсем уйти – потому что я люблю работать и не
быть только «шефом».
Фор
Эвера я обвиняю только в излишней доверчивости к Кольбергу. Я считаю его вполне
честным и порядочным человеком и нахожу, что с ним поступили несправедливо,
жестоко и неосмотрительно. Как-никак он, можно сказать, один создал всю
громадную организацию Братства и он почти один выпустил 70 №-ров «Русской
Правды».
Вы
делаете мне честь, спрашивая меня, как Вам поступить. Мне кажется, что для Вас
было бы осмотрительнее, если бы Вы выждали месяцев 4-6 и посмотрели, как будет
работать реорганизованное, насыщенное молодежью Братство. Я знаю, что лицо,
обещавшее им деньги, требует в полгода доказать деятельность Братства сильными
примерами, и они обязались это сделать. Если Вы за эти полгода услышите о том,
что сделано «за чертополохом» – Вы с чистым сердцем можете отдать все свои силы
Братству, если, напротив, Вы узнаете о новых «провалах» – значит Братство
попалось на жирную удочку, расставленную ему большевиками, и тогда не стоит
работать с ним. Я молю Бога, чтобы было первое, и я надеюсь, что провала не будет.
Я
до сих пор ничего не дал в «Звено»5 по многим причинам. Я очень
занят и у меня совершенно нет времени писать в газеты и журналы. Я выжидал, как
пойдет этот журнал. Ибо я-таки привык, что подобные ему журналы обрываются на
3-ем, 4-ом номере… Потом, не сочтите это за обиду, но мне показалось немного
странным, что они просят меня писать им и, конечно, безвозмездно, а сами не
удосужатся хотя короткий отзыв дать о моих книгах – за время существования их
журнала вышли «Выпашь» и «Подвиг». Они требовали от меня труда и большого
внимания, а взамен не хотели оказать самого маленького внимания. Наконец, я не
умею писать маленькие статьи. Я могу им предложить большую работу, номеров на
двенадцать – «Лев Толстой и ▒Война и Мир’». Это
описание, как и в каких условиях писал Толстой «Войну и Мир», как этот роман
был принят читателями и критиками, русскими и иностранными, и прочее. Этот труд
я делал для французского издания, но русскую рукопись могу передать, буде они
захотят, в «Звено».
Всегда
готов ответить на все Ваши вопросы и сказать все, что знаю, но возможно, что
при теперешнем Верховном Круге я буду очень мало знать о деятельности Братства.
Храни Вас Господь на многие годы нам и
России на радость.
Искренно
уважающий Вас и преданный
П.
Краснов
_________________________________
* Заметка А. В. Амфитеатрова на полях:
«Итого, история, значит, тянулась целый год?!»
1. Оказалось, что секретарь БРП А. Н.
Кольберг (?–1942) был советским агентом.
2. Скорее всего В. Г. Орлов
(1892–1941), которого Амфитеатров считал двойным агентом. См.: Амфитеатров А.
Орден Иуды Предателя // «Возрождение». 1936. 19 сентября.
3. Вонсяцкий Анастасий Андреевич
(1898–1970) – активный спонсор БРП в начале 1930-х годов. После ухода из БРП,
Вонсяцкий основал Всероссийскую фашистскую партию в Америке в 1933 году. См. Stephan J. The Russian Fascists: Tragedy and Farce in Exile,
1925–1945. – New York, 1978. P.
116-125.
4. Ливен Анатолий Павлович (1872–1937)
– князь, возглавлял БРП на последнем этапе существования организации.
5. Очевидно, речь идет о морском
кружке «Звено» (Брно, Чехословакия), части Военно-морского союза в составе
отделов РОВСа; кружком издавался свой журнал (комплект номеров хранится в ГАРФе
в фонде № 5862). (Ред.)
34
11 января 1933 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Примите
мои самые искренние и сердечные соболезнования в постигших Вас волнениях по
поводу болезни Вашего сына и мои самые лучшие пожелания к нашему новолетию.
Желаю Вам, прежде всего, здоровья, крепости духа и сил, что в нашем возрасте и
положении гонимых нам особенно нужно. Будем мечтать и верить в возможность
исполнения наших всеобщих мечтаний и пожеланий, которые являются пожеланиями
более чем 120 миллионов русского народа в России и за ее рубежом.
Дела
Братства Русской Правды меня очень беспокоят, но в том положении, в каком
находятся они и я сам, я не вижу возможности им помочь. Я всегда чем-то был и
никогда не казался. Теперь при том, что в Братство кругом проникли совсем
нежелательные элементы, чтобы исправить его, необходимо лично проверить на
важнейших перифериях людей, находящихся в Братстве, все увидеть своими глазами,
кого нужно убрать, кого нужно ободрить и наградить. Для этого нужны деньги,
силы и здоровье. В кассе Братства нет ничего. В мои 64 года разъезды при полной
экономии мне не под силу. У меня больное сердце, которое просто-таки не
выдержит постоянных разъездов. Поручить все это за себя некому, ибо по нынешним
временам кому доверишь? Брюссельский брат Изюмец1, как Вы его и
охарактеризовали, – прекраснейший человек, но это человек преимущественно
кабинетной кропотливой работы, а не пылкого горения на фронте, нащупывания и
выведывания мыслей братьев во всем приграничье, да и на какие деньги эти
доверенные люди поедут? То новое правление, которое захватило или, вернее,
которое было призвано возглавить Братство, добыло деньги и думает, что получит
их и дальше, как они говорят «в государственном масштабе». Естественно, у них
больше возможности работать, чем у старого состава Братства, которое ничего не
имеет. Быть при них «любимейшим и авторитетнейшим мужем совета», как
предлагаете Вы, я не могу по той простой причине, что они моего совета вовсе не
склонны слушать, что мы с ними в корне расходимся в самом источнике их средств
(американском источнике не особенной чистоты и, сомневаюсь, чтобы действительно
большой глубины), расходимся и в расходовании средств, в методах работы –
словом, почти во всем. С ними мне работать невозможно. Но я не исключаю, что,
возможно, они вернее смотрят на дело, чем я, слишком застывший на старых
понятиях, ныне отметаемых. Я думаю так, что если их источник обратится в
широкую реку, – это даст им возможность повести серьезную работу, и тогда все
теперь недовольные по самой работе их увидят, что они не правы, если же их
источник иссякнет в скором времени, – Братство на некоторое время заглохнет,
придется изыскивать новые средства для его оживления, и тот, кто эти средства
изыщет и придумает, к кому обратиться. Изюмец – идеалист и не хочет считаться с
жизнью. Те, кто упрекает меня, не понимают, что в нашем состоянии заграницей
совершенно без средств, ибо Вам то, как никому известно, что такое
литераторские доходы в преклонном возрасте, без надежных людей подле, ничего
нельзя сделать. Прикрывать же своим именем чужую работу, которой ни проверить,
ни увидеть нельзя, я никак не могу.
Братство
переросло самого себя. Число братьев стало весьма велико. Вместе с идейными
людьми, готовыми себя отдать для пользы и спасения Родины, в него проникли
люди, готовые использовать его в личных целях, и этим широко воспользовались
большевики. Братство раскинуто буквально по всему земному шару. Везде есть его
отделы и его ячейки. Наблюдать за ними – это колоссальная работа, притом
доверенная только почте. Нет личного досмотра и знания людей. Чтобы так
работать, надо быть совершенно свободным человеком, не ограниченным ни во
времени, ни в средствах, я же должен зарабатывать свой хлеб самым
неблагодарным, но единственно доступным мне в мои годы трудом – литературным,
требующим и много времени, и много досуга и свободы от мелочных забот. Пусть
все это продумают те, кто так легко и с легким сердцем бросает мне упреки и
поймет, что такое разросшееся дело должно быть как-то иначе поставлено. Те, кто
стал теперь во главе, как будто это понимают и стремятся поставить Братство на
настоящий крупный «государственный» путь. Не будем им мешать.
Как
я Вас понимаю и Вам сочувствую. Минувшей осенью тяжело была больна моя жена и
должна была лежать в госпитале. Какая это в нашем положении, да еще при моей
жизни в маленькой деревушке, всегда драма, какой подрыв своего состояния. Вы
сами знаете, что дают теперь книги, и потому можете мне поверить, что я Вашу
семейную драму переживаю как свою собственную. Да поможет и смилостивится над
Вами и Вашим сыном Романом Господь Бог. Все-таки, Александр Валентинович,
какие-то сроки приближаются. Пауки начали поедать друг друга. Может быть, мухам
станет свободнее и легче жить.
Храни
Вас Господь.
Искренно
Ваш
П.
Краснов
_________________________________
1. Изюмец – Андрей Владимирович
Балашов. В личной библиотеке В. П. Мелихова имеется подписанная П. Н. Красновым
книга «От Двуглавого орла к Красному знамени» (т. 1, Рига, 1930): «Дорогому
Андрею Владимировичу Балашову на добрую память от глубокоуважающего его и
искренне любящего автора. Старому Изюмцу от Атаманца! П. Краснов. 10/23 июля
35
17 сентября 1933 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Весьма
признателен Вам за Ваше письмо от 11-го сего сентября. Вполне сочувствую и
понимаю Ваше тяжелое матерьяльное положение, осложненное семейной тяжестью от
болезни Вашего сына. Так тяжела стала жизнь, а старым людям и особенно, ибо
нигде и ни у кого они не найдут настоящего сочувствия.
Братство
Русской Правды я покинул не только и даже не столько из-за продажности Кольберга,
с этим еще можно было бы как-то примириться, ибо грех да беда с кем не живут, и
хотя и портит одна паршивая овца все стадо, но не так уже неизлечимо. Нет, ушел
я из Братства после продолжительной борьбы с верхами по самым существенным
вопросам – активности. Дело в том, что активная работа постепенно начинала
замирать, обращаться на пустяки, на расклейку флажков да маленьких листовок, а
о настоящем терроре было позабыто. Кто был посильнее, были выбиты, осталась
мелкая, ни на что не способная слизь, заграничный центр стал думать только о
себе и ни на что решительное не шел. Я поставил ряд ультимативных требований –
они не были выполнены. Потом ко мне приехало лицо с фронта с отличными
рекомендациями из центра. В продолжение почти двух часов он мне рассказывал об
их работе, и я чувствовал, что он врет. Мне было совестно, и я молчал. Я
проверил его слова – оказалось вранье… При таких условиях у меня пропала вера
в работу Братьев, а без этой веры не было смысла оставаться дольше в Братстве.
Вот причина моего ухода. История с Кольбергом – это был только повод к уходу
без скандала…
Я
с Вонсяцким не имею никаких дел и никак с ним не сношусь. В № 1 «Фашиста» он
провокационно и так, что придраться к нему нельзя, поместил выдержку из
правительственного письма к нему Фор Эвера, озаглавив это письмо «письмом брата
№ 1» и напечатав выше мой портрет, взятый им из издания моего «От Двуглавого
орла к Красному знамени». Таким образом, тот, кто не знает структуры Братства,
может подумать, что брат № 1 и есть я, и письмо это мое1. Вот откуда
и пошли слухи о моем вхождении в какое-то общество, возглавляемое Вонсяцким.
Нет, ни в какое эмигрантское общество я не вхожу и не собираюсь входить. Я не
вижу освобождения России помимо иностранной интервенции, ибо голодный, умирающий
от голода народ восстать не может. Всмотритесь в судьбу Маньчжоу-го2.
Я думаю, что над таким опытом надо серьезно призадуматься.
Пишу
теперь противобольшевицкий роман, ибо «не могу молчать», а сражаться сил не
имею.
По
всему вижу, что «моя» Елизавета Петровна3 Вам не понравилась и Вас
не удовлетворила. Я очень ее полюбил, ибо она была русская, красивая и видная,
любила нас, солдат, и лошадей, любила красоту и насадила ее в России. Набросал
черновиков и Екатерины, которой так же, как и Вы, гораздо менее симпатизирую.
Теперь надо отделывать и перепечатывать на машинке. Все приходится делать
самому.
Не
забывайте меня. Может быть, еще придется и снова поработать вместе.
Искренно
преданный Вам и глубоко уважающий Вас
П.
Краснов
___________________________________
1. «Фашист». 1933. № 1, июль–август.
С. 6.
2. Маньчжоу-го (1932–1945) –
марионеточное государство, созданное Японией на территории Маньчжурии.
3. Краснов П. Цесаревна (1709–1762).
Роман. – Париж, 1933.
36
13 апреля 1934 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович, ВОИСТИНУ ВОСКРЕСЕ!
Я
был весьма и весьма тронут Вашим письмом и тем, что Вы меня старика, вспомнили.
Тронуло меня и то, что Вы можете перечитать некоторые мои произведения. Когда
живешь в таком полном одиночестве вдали от «литературных» людей, так дорого,
когда услышишь ласковое слово от такого авторитета, каким являетесь Вы для
меня. Вас[илия] Ив[ановича] Немировича-Данченко1 я тоже хорошо знал
и во время японской войны очень с ним дружил и был, так сказать, его учеником в
писании корреспонденций с войны. Много мы с ним тогда повидали, и пережили, и
перечувствовали вместе. Мы оба были страстными поклонниками Куропаткина2
и оба принуждены были в нем разочароваться. И потом мы с ним встречались, пока
судьба не унесла меня в далекий Туркестан на китайскую границу. Так же, как и
Вы, со страхом и надеждою следил я за его болезнью. Его романами я зачитывался
в дни моей юности и над многими много и много передумал…
Жить
писателю вообще, а теперь и тем более (и не мне Вам об этом писать), очень
тяжело. У меня же, кроме пера, ничего нет. Последнее время очень плохо и мало я
заработал, и впереди ждет голод и нищета. Вот в таких-то размышлениях о
бренности человеческого успеха и прочитал я объявление, что некая в Париже находящаяся
Académie d’Education et d’Entraide sociales3 объявила конкурс
на противобольшевицкий роман. Получить на нем премию – все равно, что выиграть
пять миллионов в Государственной лотерее, но попытка не пытка, и спрос – не беда. Вот я и посвятил
этот год писанию такового романа. Трудно было отрешиться совсем от мысли, что
пишу «на тему». Роман этот «Ненависть»4, который, как только получу
издателя, пошлю Вам на память обо мне. А сейчас занят писанием продолжения
«Цесаревны» – романом «Екатерина Великая»5. Трудно идти проторенными
дорогами и хочу проложить на них свою тропу. Не знаю, что выйдет? Если все это
плохо кормит, то дает большое моральное удовлетворение и поддерживает пламя
жизни в ее потухающем костре.
О
Братстве Русской Правды слышу мало. Эта распря на верхах меня страшно
расстроила, и огорчила, и заставила отойти от него. Знаю, что кн[язь] Л[ивен]
серьезно болен, у него был удар, и он теперь в деревне. Фор Эвер собирает
разрушенное и старается снова все подчинить себе, но доверие подорвано, и нет
притока средств, а без денег многого не сделаешь. Парижский Центр сидит тоже
без денег, и литература Братская замолкла. На «фронте» тишина. Работает, по
существу, только Дальне-Восточный отдел, да и тот специализировался на помощи
русским, переходящим от Советов, и на устройстве их в Манчжу-го. Не того я
хотел и требовал от Братства и потому и отошел от него совершенно. Вонсяцкий
поехал на Дальний Восток. Это человек ограниченного ума и крайнего честолюбия и
самомнения – работать с ним оказалось невозможно. Он больше вредил, чем
помогал. «Фашист» его я не вижу, о чем, впрочем, и не так жалею; в нем:
«Вонсяцкий здесь, Вонсяцкий там, Вонсяцкий вместе, Вонсяцкий врозь» и т. д., и
глупые рассуждения доморощенного политика, все время на себя любующегося. Нет
людей – в этом страшная русская драма, но вот мне почему-то последнее время
кажется, что нет людей в эмиграции, но что в России, в подполье, эти люди есть
и что скоро, так что и мы с Вами это увидим, они скажут подлинное русское
слово.
Изюмец
и мне ничего не пишет вот уже второй год. Стороной знаю, что он нервен,
расстроен почти до ненормальности. Этим многое объясняется. Слишком горячо он
жил, слишком близко все принимал к сердцу, горел, вот и сгорает. А может быть,
еще и оправится. Ведь и то – работать-то всем нам приходилось и приходится в
ненормальной обстановке полной необеспеченности и в постоянных заботах о
завтрашнем дне.
Храни
Вас Господь! Давно не приходилось Вас читать и, тоже, перечитываю Ваши
«Восьмидесятники», столь близкую и родную эпоху, так ярко Вами изображенную.
Искренно
уважающий и преданный
Ваш
П. Краснов
_________________________________
1. Немирович-Данченко Василий Иванович
(1845–1936) – старейший писатель русской эмиграции.
2. Куропаткин Алексей Николаевич
(1848–1925) – генерал; Главнокомандующий во время Русско-японской войны.
3. Деятельность Академии образования и
общественных наук (осн. в 1922 году) направлена на поддержку и развитие
христианской социальной доктрины и гуманитарных исследований.
4. Краснов П. Ненависть. – Париж,
1934.
5. Краснов П. Екатерина Великая.
Исторический роман. – Париж, 1935.
37. А. В. АМФИТЕАТРОВ – П. Н. КРАСНОВУ
France,
À S[on]
E[xcellence] Mr Le Général Pierre Krassnov,
Santeny par
Villecresnes,
(S[eine]-et-O[ise])
[Cachet postal:]
Levanto.7.I.35
Levanto
1935.I.7
Глубокоуважаемый Петр Николаевич,
В
день русского Рождества шлю Вам поздравления с праздниками и близким русским
Новым годом, желая Вам в нем всякого благополучия и преуспеяния, здоровья и
исполнения желаний и надежд. Между старыми бумагами нашел открытку военного
времени и решил на ней Вам написать, думая, что она Вам будет приятна.
О себе ничего хорошего сообщить не
могу. Тянем канитель нищей и скучной жизни. Как все или, может быть, немножко
хуже. Желаю всего Вам хорошего.
Ваш
Ал. Амфитеатров
38. П. Н. КРАСНОВ – А. В. АМФИТЕАТРОВУ
11 января 1935 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сердечно
поздравляю Вас с наступающим Новым годом и от души желаю Вам здоровья, счастья
и успеха в Ваших делах, а главное, просвета в Вашей, верю и чувствую, такой
тяжелой жизни. Новый год все-таки несет какие-то надежды. Пауки в банке начали
уничтожать друг друга и рвать сотканную ими паутину рабства. Мухам становится
легче. Какая-то внутренняя интуиция говорит, что весна принесет нам многое
радостное. Спящая замурованная красавица проснется, пожалуй, и без поцелуя
своего Флорестана. Так хочется мечтать об этом.
Спасибо
Вам, что так трогательно вспомнили меня Вашей открыткой. На наше Рождество были
мы с женой в церкви, что для нас редкая возможность и большая радость, и после
пошли в кинематограф смотреть «Signora di tutti»1. На экране стояло,
что музыка Вашего сына. И так было радостно и приятно увидеть Вашу фамилию на
полотне! Музыка очень хороша и создала большое настроение, но как грустен и
безнадежен сам фильм! Как мало в нем любви и как много эгоизма и… подлости!
Таков и нынешний мир.
Живется
очень тяжело. Я стал на писательский путь, а кому, как не Вам знать, сколь он
тернист? «Ненависть» не дает и прожиточного минимума. Иностранные издатели
цинично говорят: «Напишите роман с прославлением большевиков, с указанием на
эволюцию в СССР, и такой роман мы издадим, потому что он будет отвечать и нашей
политике и нашим планам.» Вы сами понимаете, что я могу ответить на такое предложение.
Только что в морду не заехал…
Написанная
мною «Екатерина Великая», на которую я положил два года упорнейшей работы,
лежит, и издатель все колеблется, боясь приступить к изданию. Рынок наводнен
дешевыми старыми книжками, и читатель ими вполне удовлетворен.
Не знаю, читали Вы Крымова? Я только
что кончил его «Фугу»2. Как хорошо написано и как тяжело читать этот
полный отрыв и от веры отцов, и от Родины. Это не русский роман, но роман
английский, немецкий, какой хотите. И, несмотря на это, не знаю, как удалось
Владимиру Пименовичу издать свою книгу.
Тяжелые,
жуткие времена мы переживаем, но верю, что и последние, и увидим мы с Вами
рассвет и возрождение к новой и точно русской жизни нашей Родины.
Этим
живу, об этом мечтаю, в этих мечтах забываю бедность и скуку никому не нужного
существования.
Да
хранит Вас Господь!
Искренно
преданный и уважающий
П.
Краснов
________________________________________
1. «Женщина для всех» – итальянская
драма 1934 года, фильм Макса Офюльса, в ролях Иза Миранда, Мемо Бенасси,
Татьяна Павлова и др. (Ред.)
2. Крымов В. Фуга. Роман. – Париж,
1935. Крымов Владимир Пименович (1878–1968) – прозаик, предприниматель.
39
24 мая
Santeny
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Не
знаю, как мне и благодарить Вас за Ваше сердечное письмо от 19 сего мая и отзыв
о моей «Екатерине Великой». Писал ее долго и отделывал с великим тщанием. Когда
задумал написать как бы продолжение «Цесаревны», многие отговаривали меня:
сюжет избитый, столько об этом писали. Но… достал матерьялы, стал их изучать
и передо мною встала прежде всего женщина с душою мужчины, так мне показалась
интересной, и я принялся за работу. Три раза переделывал и переписывал и никому
не посылал с таким страхом, как Вам, – потому что угадывал Ваши возражения, с
которыми вполне согласен. Но когда мать лежит тяжело больная и неизвестно,
когда и как она встанет, хочется вспоминать ее молодою, здоровою и счастливою.
Рассматривая в музеях и частных коллекциях предметы и картины того времени,
платья, костюмы, экипажи, мебель – невольно думаю: какая это красота! И эту
красоту хотел зарисовать, чтобы не забылась.
«Черного
кобеля» стал отмывать, потому что он не черный. Он только серый. В нем такая
великая преданность и тихая любовь к Царице, что невольно забываешь его
палаческую подлость, пьянство и грязь. Я его не отмывал, а только напудрил его.
Очень
Вы порадовали меня своим отзывом. Ведь я и на Вас – как на Достоевском и
Толстом – постоянно учусь.
На
Святой был тяжело болен и перечитывал в третий уже раз Ваши «Вчерашние Предки»
и опять находил в них новое, и глубже их понимал. Как умеете Вы рисовать людей,
может быть, и без натуры, но так, что они – портреты. А теперь читаю «Клима
Самгина» Горького1 и возмущаюсь на несправедливость судьбы. Этот
скучный, в полном смысле слова бездарный роман – 3 тома, около 1000 страниц,
выпущен с иллюстрациями (отвратительными) и дает доход автору, живущему
припеваючи на Капри в своей вилле, а Ваша старость не обеспечена!
Ошибки,
несомненно, должны быть – я работаю совершенно один, живу в деревне и, кроме
жены, у меня нет слушателя романа еще в рукописи, когда так легко все
исправить. Но, крупно, кажется, не ошибся.
Всего,
всего Вам хорошего. Не забывайте меня.
Искренно
преданный Вам и уважающий
П.
Краснов
_________________________________
1. Максим Горький издавал свой
последний большой роман «Жизнь Клима Самгина» с 1925 года до своей смерти, так
и не завершив его.
40
20 июля 1935 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Сейчас
же по получении Вашего письма послал запрос Сияльскому, от которого только
вчера получил прилагаемую карточку. Очень сожалею, что не мог убедить его
поступить иначе, но знаю, что и действительно денежные дела его очень тугие.
Бывают дни, когда выручка магазина не достигает и 20 франков! Тогда же послал
Вам мои статьи об Абиссинии1. Буду Вам весьма признателен, если по
миновании в них надобности и при оказии вернете мне их. Также был бы весьма
счастлив, если бы Вы мне взаимствовали присылкой Ваших статей об «Екатерине»,
которые пойдут в шанхайских газетах, так как иначе возможно, что я их не увижу,
разве только что Вы в них крепко меня разругали. Ибо не замечали ли Вы, что
стоит появиться о Вашей работе хорошей критике, и никто Вам об этом не скажет,
но если Вас разделают где-нибудь под орех, и вот тогда со всех концов света Вам
шлют и отдельные номера газеты и вырезки из нее и шлют письма: «Читали? Как
Вас-то разделали.» – и сквозь притворное сочувствие Вы слышите непритворную
радость, что ближнему кто-то сделал неприятность.
Лично
графа Абиссинского Леонтьева2 я не знал, но вся его эпопея прошла
подле меня, так сказать, потому что миссии Власова3 пришлось
расхлебывать всю ту кашу, которую заварил этот авантюрист, к сожалению, очень
нечистый на руку. О нем, между прочим, написана целая книга небезызвестным
писателем Ю. Ельцом4, недавно скончавшимся в Бельгии, автором романа
«Болезнь Века»5, где описывается дело корнета Бартенева, убившего
артистку Висновскую, послужившее темой для замечательной повести И. А. Бунина
«Дело Корнета Елагина». Читая Ваши «Вчерашние Предки», я, конечно, сейчас же
узнал Леонтьева. Он много сделал для итальянцев, но еще более того сделал для
Менелика6.
Дело
Братства Русской Правды на Дальнем Востоке не только продолжается, но и
процветает. Этому помогла автономность отделов Братства, почему при разложении
по причинам, главным образом, внешней политики и финансовым Европейских отделов
Дальне-Восточный уцелел и продолжает работать, сносясь со мною и Фор Эвером. С
«молодежью» отдел не сошелся, потому что молодежь сумела только разрушить
старую организацию, но ничего своего создать не смогла, и в ее руках Братство
захирело. Изюмец пишет и мне. К моей большой досаде, я не всегда могу ему
отвечать. Пишет он длинно, и письма его полны жалоб, я же ради хлеба насущного
принужден очень много работать, и у меня просто не хватает времени отвечать на
его часто совсем не основательные жалобы. Изюмец – человек очень хороший, но
душевно сильно потрясенный и потому очень болезненно самолюбивый. Он видит все
ошибки других, для себя же ждет только похвалы, а похвалы часто не заслуживает,
и когда ему очень осторожно покажешь его ошибки – он крайне обижается, чуть не
до истерики. Трудно с такими людьми работать. Например – он очень много издает,
вернее, издавал для СССР, но распространить свои издания там совсем не умеет, и
они лежат пачками без движения, что его очень мало беспокоит. Он, кроме того,
очень легко попадает на удочку обманывающих его людей и просто провокаторов, а
когда ему это скажешь – он обижается. Вот почему и по недостатку времени я
перестал ему писать.
Храни
Вас Господь и да избавит Он Вас от всех Ваших недугов.
Искренно
преданный Вам и уважающий
П.
Краснов
_________________________________
1. Имеется в виду большая статья
Краснова «Абиссиния, Италия и Россия». / «Возрож-дение». 1935. № 3640, 22 мая;
№ 3645, 27 мая; № 3652, 3 июня.
2. Леонтьев Николай Степанович
(1862–1910) – есаул, путешественник и этнограф. Во время итало-эфиопской войны
1895–1896 гг. был военным советником негуса. Амфитеатров написал о своих встречах
с Леонтьевым. См.: Русский держач. 1. Встреча // «Возрождение». 1936. № 3941,
18 марта; Русский держач. 2. Правда. Легенда. Мир // Там же. № 3948, 25 марта.
3. Краснов был начальником конвоя
дипломатической миссии П. М. Власова, посланной в 1897 году в Эфиопию для
установления дипломатических отношений между Россией и Эфиопией.
4. Елец Ю. Император Менелик и его
война с Италией. По докладам и полевым дневникам Леонтьева. – СПб., 1898.
5. Е[лец] Ю. Болезнь века. – Варшава,
1892.
6. Менелик II (1844–1912) – негус (император) Абиссинии
(Эфиопии).
41
1 августа 1935 года
Дер[евня] Сантени
Глубокоуважаемый
Александр Валентинович,
Приношу
Вам глубочайшую благодарность и признательность за присылку мне № «Шанхайской
Зари» с Вашею прекрасною статьею о моей «Екатерине Великой» и особенно
благодарю Вас за самую статью1.
Это
первая и большая критика моего произведения, написанная с таким ярким талантом.
Вы распекли меня, как, впрочем, и следует «генералу от литературы» – маленького
поручика из выслужившихся нижних чинов. Шутки в сторону, ведь, кроме Вас, никто
из настоящих писателей не желал заняться мною. Один раз написал о первом томе
моего «От Двуглавого орла к Красному знамени» фельетон в «Общем Деле»
(бурцевском) А. И. Куприн, обещал написать и об остальных книгах, да и отдумал,
а ведь с Александром-то Иванови-чем нас связывает и общность воспитания, и
образования, и, главное, наши общие бои под Нарвой и Ямбургом в армии Юденича2.
Академик Бунин весьма презрительно ко мне относится3, так же и
Шмелев, и только Вы, самостоятельный и независимый, «дерзаете» писать о том, на
кого наложен «херем». О критиках я не говорю, да и какие у нас профессиональные
критики – Адамовичи и Ходасевичи, да еще Степун и Петр Пильский4?..
Вот и все наши Белинские, Буренины5 и т. д. И раньше-то много ли
было у нас критиков, у кого мог учиться автор, а ведь строгая и справедливая
критика – это прекраснейшая школа писателя.
Ни
спорить с Вами, ни оспаривать Вас не буду. Спасибо, что отметили то хорошее,
над чем работал кровью своего сердца и над чем болел и волновался. Вы отметили
– и вполне справедливо, что батальные «конегонные» сцены вообще мне наиболее
удаются, так ведь это и не удивительно, если, вспоминая свою довоенную жизнь, я
скажу совершенно справедливо, что три четверти ее я провел на конюшне, в манеже
и вообще в седле и только четверть в иных местах. Теперь начинаю многое
забывать – старость не радость, – но прежде, бывало, посмотришь на лошадь и
скажешь, что она думает, почему она не слушается всадника, почему не идет на препятствие,
почему грустна и что надо с нею делать. Я ведь и не шутя был в Офицерской школе
«профессором», но что я читал с кафедры? – посмейтесь: «Теорию езды и выездку».
Начинал от Ксенофонта и кончал моим знаменитым учителем Джемсом Филлисом6
и Итальянской школой езды в Пинероло…
Прочел
и Вашу статью об Абиссинии7, написанную по итальянским источникам.
Мы с Вами, как видите, почти во всем сходимся, не сходимся только в оценке
Леонтьева и Адуанского сражения8. Леонтьев не командовал артиллерией
негуса Менелика по той простой причине, что у негуса тогда не было вовсе
артиллерии. Даже колесá тогда абиссинцы не знали. Армия генерала
Баратьери9 потерпела поражение по чисто моральным причинам. Когда
она подошла к Адуе, она была совершенно измотана физически от лишений похода и
от страшной жары в суконных мундирах. Итальянцы имели сто горных орудий против
«ни одного» у абиссинцев и все-таки не могли вынести стремительной и дикой
атаки абиссинцев почти с голыми руками – с копьями и саблями…
То, что делается сейчас, необычайно
интересно и показательно для военных. Это будет борьба духа с техникой. Борьба
природы с человеком10.
Храни Вас Господь.
Да поможет он Вам выздороветь от Ваших мучительных телесных недугов и да даст
нам радость еще многие и многие годы читать Ваши мысли в Ваших отточенных и
ярких статьях, рассказах и романах.
Искренно преданный,
уважающий и благодарный Вам
П. Краснов.
Извините, что пишу
на машинке, но уже очень у меня почерк стал неразборчивый. Не смею Вас им
утомлять.
П. К.
_________________________________
1. Статью обнаружить не удалось.
2. Юденич Николай Николаевич (1862–1933) –
генерал-лейтенант. В Гражданскую войну был Главнокомандующим Северо-Западной
Добровольческой армии. Краснов служил в штабе Юденича.
3. Здесь Краснов не совсем справедлив
к себе; cм.
Примечание 8 к письму № 7.
4. Пильский Петр Моисеевич (1876–1941) –
литературный обозреватель рижской газеты «Сегодня». Всегда писал отрицательно о
произведениях Краснова.
5. Буренин Виктор Петрович (1841–1926)
– критик дореволюционного времени.
6. Краснов П. Джемс Филлис // «Русский
инвалид». 1930. № 2, 22 марта.
7. Амфитеатров А. Эфиопия и эфиопы //
«Возрождение». 1935. № 3710, 31 июля.
8. Ауданское сражение (февраль 1896)
закончилось полной победой эфиопов над итальянцами и послужило концом
итальянских мечтаний о колонии в Африке.
9. Генерал О. Баратьери (Baratieri, 1841–1901) –
главнокомандующий итальянскими войсками в Эфиопии.
10. В 1935 году Италия попыталась
снова покорить Эфиопию.
(окончание следует)
Публикация, комментарий – Ж. Шерон