Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 267, 2012
Бахыт Кенжеев
мороз, твержу, и порох, мраз и прах –
очнулся, тень, уже в других мирах,
и глаза тень напряг, и ясно вспомнил я –
державин был мне бог, а вагинов – судья
и был невесел я, и телом нездоров,
но в виде книжечки сладчайший лотарев
лежал на тумбочке, смешон и фатоват
и желтоглаз, и жалкой славе рад,
и на пиру теней, сжимая свой стакан,
я в океан гляжу, как диоклетиан
на грядки пышные, и овощ головной
на языке живых беседует со мной
Нью-Йорк