США – Россия: прошлое, настоящее, будущее
Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 255, 2009
Двухколейная политика: заклятые партнеры*
«Говори спокойно, но держи большую палку», – сформулировал свой политический подход Теодор Рузвельт в 1901 году. Эта фраза предположила «двухколейную» структуру внешней политики, при которой активные дипломатические усилия подкрепляются угрозой, а при необходимости и непосредственным применением военной силы. Выдающаяся преемственность политики Соединенных Штатов, основанная на категорическом постоянстве интересов, целей и идеалов американской системы, пронесла эту логику вплоть до наших дней. По ходу времени совершенствовался набор тех и других инструментов: сформировались концепции глобализации и «мягкой силы», свержение неугодных режимов обрело современный контекст «распространения демократии» и перешло от ЦРУ в ведение «неправительственных» организаций, а «большая палка» превратилась в небывалую военную машину, тратящую на военные нужды больше, чем Европейский Союз и 11 последующих по объему расходов государств вместе взятых1 и присутствующую тем или иным образом на территории более 150 стран мира2.
В различные периоды американо-российских отношений пропорции дипломатии и жестких мер варьировались в зависимости от стратегической обстановки, личности президента и баланса сил в американском истэблишменте. В период «холодной войны» жесткая составляющая очевидным образом превалировала, а необходимость «говорить спокойно» была навязана только взаимно гарантированным уничтожением.
По исчезновении Советского Союза, пропорции конструктивного и агрессивного подходов в политике США по отношению к России, казалось бы, стали более сбалансированными. В конце 1980-х и в 1990-е годы администрации Джорджа Буша-старшего и Билла Клинтона в условиях неожиданно открывшихся уникальных возможностей активно оперировали терминами «партнерство» и «интеграция».
Джордж Буш-старший предостерегал против поспешности в развале Советского Союза, а его госсекретарь Джеймс Бейкер обещал отсутствие военных баз в Восточной Германии после ее объединения с ФРГ и нерасширение НАТО на восток. Билл Клинтон поздравлял «друга Бориса» с успехами в строительстве демократии и обеспечивал щедрые кредиты. В июне 2001 года Джордж Буш-младший «заглянул в глаза» президенту Владимиру Путину и на некоторое время увидел в нем надежного партнера.
ПЕРВЫЕ СТО ДНЕЙ: «НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ» АМЕРИКИ
Президент Барак Обама в первые 100 дней своего правления совершил серию ярких шагов на международной арене – и его электорат, согласно опросам, столь же восхищен Обамой-президентом, как и кандидатом в президенты. Американскому общественному мнению вторят европейцы: первое турне президента Обамы по Европе спровоцировало настоящее цунами народной любви; многие верят, что с Бараком Обамой Америка восстановила свою роль позитивной силы в мире. Люди, более посвященные в историю, задают богатый интерпретациями вопрос: не находите ли вы, что Обама похож на Горбачева?
Первыми декретами президента Обамы стали закрытие тюрьмы Гуантанамо и секретных тюрем ЦРУ за рубежом в течение года и запрещение «усовершенствованных» методов ведения допросов, т. е. пыток. В день мусульманского праздника весны Навруз Байрам президент адресовал видеообращение иранскому правительству и народу с призывом к сотрудничеству и обещанием «честного и основанного на взаимном уважении диалога». На саммите американских государств президент Обама был запечатлен широко улыбающимся при рукопожатии с президентом Венесуэлы Уго Чавесом и принял от него книгу с названием «Открытые вены Латинской Америки: пять веков мародерства». Более того, позднее на пресс-конференции – к тому моменту он, наверное, рассмотрел название книги – Барак Обама сказал, что этот подарок был «хорошим жестом» президента Чавеса.
Ничего подобного невозможно было себе представить в годы предыдущей администрации, когда «государства-изгои» и оси из них создавались целеустремленным усилием Белого дома. Администрация Буша мировую общественность не баловала, и по контрасту с ней даже такие очевиднейшие шаги, как закрытие секретных тюрем и отказ от пыток, воспринимаются с энтузиазмом.
В отношении России президент Обама также проявил ожидаемую от него открытость и конструктивный подход. Уже в первые недели новой администрации, на Конференции по безопасности в Мюнхене 7 февраля 2009 г., вице-президент Джо Байден выдвинул идею «перезагрузки» отношений с Россией, а госсекретарь Хиллари Клинтон ровно месяц спустя увлеченно нажала на кнопку, пусть и «перегрузки». Первую встречу с президентом Дмитрием Медведевым на саммите «Большой двадцатки» в Лондоне президент Обама нашел «великолепной», а итоговое заявление двух президентов начиналось подтверждением того, что «эра, когда наши страны рассматривали друг друга в качестве врагов, давно ушла в прошлое». Члены администрации повторяют, что Америка и Россия должны работать вместе над общими проблемами: над нераспространением ядерного оружия и материалов, над дальнейшим сокращением своих ядерных арсеналов, над решением проблемы Ирана и стабилизацией ситуации в Афганистане. Дж. Байден даже упомянул, что «наши российские коллеги давно предупреждали о растущих угрозах, исходящих от движений Талибан и Аль-Каида в Афганистане»3. Он также обещал, что США будут консультироваться с Россией при строительстве систем ПРО в Европе.
Во время президентской кампании Барака Обаму часто сравнивали с президентом Джоном Кеннеди. Действительно, президент Обама – блестящий оратор, обладающий незаурядным умом и способностью внушать доверие и надежду. Вдобавок, современные пиар-технологии в несколько раз увеличивают его харизматический эффект. Никогда еще Америка и весь мир не видели таких блестящих и убедительных «связей с общественностью».
Стратегические коммуникации и риторика, безусловно, важны: они задают конструктивный контекст, формируют позитивное общественное мнение, снимают лишнее напряжение в отношениях. Но что же происходит в действительности в недрах администрации Обамы – какая политика в отношении России разрабатывается и каких реальных изменений может ожидать Россия от Белого дома?
«…НО ДЕРЖИ БОЛЬШУЮ ПАЛКУ»
Поясняя выступление вице-президента Байдена в Мюнхене, заместитель госсекретаря США Дэниел Фрид отметил, что все обратили чрезмерное внимание на фразу вице-президента о «перезагрузке» отношений с Россией, но почти не заметили другой, не менее важной мысли господина Байдена: «США не признают существования никаких российских сфер интересов». «Это было сказано не случайно. Эта фраза отражает видение новой американской администрации», – подчеркнул Дэниел Фрид4.
В том же выступлении на Мюнхенской конференции, Дж. Байден сформулировал общий подход внешней политики новой администрации: «Мы будем задействовать все элементы нашей силы: военные и дипломатические, разведывательные и правоохранительные, экономические и культурные – чтобы предотвращать кризисы до того, как они разразятся». Более многословно и менее образно эта фраза выражает ту же мысль, что и принцип президента Рузвельта.
Собственно, внешнеполитические позиции Дж. Байдена хорошо известны. В марте 1999 года именно сенатор Байден инициировал в конгрессе резолюцию, разрешающую президенту США проводить бомбардировки Югославии – даже Джон Маккейн изначально выступал против. Известный своим интервенционизмом (Босния, Косово, Дарфур), сенатор-демократ Байден в 2003 году помогал республиканцам собирать голоса в пользу войны в Ираке, а во время президентской кампании 2004 года настойчиво убеждал Джона Керри взять на место вице-президента Джона Маккейна. В августе 2008 Байден особенно агрессивно высказывался в адрес России, обещая ей «монументальное стратегическое поражение», наложение санкций, отмену Олимпийских игр в Сочи и прочие наказания5.
Другие члены администрации, включая госсекретаря Хиллари Клинтон, специального представителя по вопросам Афганистана и Пакистана Ричарда Холбрука, советника по вопросам Ирана и Юго-восточной Азии Дениса Росса и представителя США при НАТО Айво Даалдера (архитектора концепции «лиги демократий») принадлежат когорте кадров администрации Билла Клинтона. Помимо щедрых поздравлений с «успехами демократии», эпоха Клинтона отмечена для России началом необратимого процесса расширения НАТО. Осенью 1993 года, отвергнув обязательства предыдущей администрации, президент Клинтон принял принципиальное решение открыть дверь альянса странам бывшего Варшавского договора. Советник по национальной безопасности Энтони Лейк сформулировал в 1993 г. новый курс: «На смену доктрине сдерживания должна прийти стратегия расширения – расширения сообщества свободных рыночных демократий», что предполагалось сделать посредством военного альянса6. Ричард Холбрук поставил это решение в один ряд с ключевыми моментами в истории построения европейской безопасности – Венским конгрессом в 1815, Версальским мирным договором в 1919 и собственно основанием НАТО в 1949 году7. Процесс расширения НАТО особенно ярко демонстрирует разрыв между позитивными обещаниями (риторикой) и жесткой практикой США в отношении России.
В бесконечных коридорах министерства обороны преемственность с предыдущей администрацией тоже сохраняется, и в плане политики, и в плане кадров. Первыми военными решениями президента Обамы стали отправка дополнительного контингента в 17 тысяч, а затем еще 4 тысячи солдат в Афганистан, увеличение оборонного бюджета, несмотря на экономический кризис, дальнейшее проведение «трансформации» вооруженных сил, инициированной предыдущим министром обороны Д. Рамсфелдом, вынужденно покинувшим свой пост. Персона министра обороны США Роберта Гейтса демонстрирует преемственность до «седьмого колена» – Гейтс за свою продолжительную карьеру успел послужить восьми президентам. Учитывая сложность ситуации в Афганистане и Пакистане, Р. Гейтс на самом деле незаменимый человек: именно он в 1980-е годы в качестве заместителя директора ЦРУ создавал сеть движения Талибан в Афганистане для войны против советского контингента и как никто другой знает террористические формирования, теперь ставшие главными врагами Соединенных Штатов.
Что касается непосредственно «большой палки», то ровно за неделю до первой встречи президента Обамы с президентом Медведевым8 военную доктрину на европейском пространстве представил на слушаниях в Сенате генерал Джон Крэддок, совмещающий две высокие должности: командующего Европейским командованием ВС США, в зону ответственности которого входит Россия, и главнокомандующего объединенными ВС НАТО в Европе9.
Если в принятой на юбилейном саммите 3-4 апреля 2009 г. «Декларации о безопасности альянса» Россия фигурирует только в предпоследнем параграфе и в контексте сотрудничества, то в 77-страничном докладе генерала Крэддока Россия появляется уже во втором предложении в качестве основного элемента, задающего стратегическую обстановку. Она «существенно изменилась в течение прошлого года, особенно вследствие по новому жесткой позиции России в отношении наших друзей и союзников – тех, кто граничит с Россией, и тех, кто зависит от поставок российских энергоресурсов». Более того, если до недавних пор прогноз Европейского командования и НАТО основывался на отсутствии угрозы вторжения в Европе и Евразии, то теперь «ошибочность этого прогноза представляется доказанной», свидетельствовал ген. Крэддок10.
В ответ на новую угрозу, исходящую от России, а также на традиционные для последних лет вызовы, высший генералитет США избрал стратегию «строительства потенциала партнеров» (Building Partner Capacity, BPC). Эта стратегия включает подготовку отдельных подразделений союзников и партнеров, модернизацию и трансформацию их военных сил, подготовку сегодняшних и будущих военных лидеров, развитие оборонных институтов. «Возможности союзников и партнеров США могут быть столь же важными, что и наши собственные, и наращивание их потенциала столь же важно, если не более важно, как и военное вмешательство самих Соединенных Штатов», – поясняет Р. Гейтс в своей программной статье в журнале «Foreign Affairs»11.
Усилия военных реализуются в рамках многочисленных программ, совместных учений и другого взаимодействия с армиями союзников и партнеров, которые ведутся каждым видом вооруженных сил США. Лишь один из сотен примеров: программа «Международное военное образование и подготовка» (International Military Education and Training, IMET) за 2008 год обеспечила подготовку 1514 военных и гражданских лидеров других стран. Помимо практических военных навыков, программа дает возможность военным из стран-партнеров построить контакты с американскими коллегами. «Действительно, сегодняшние выпускники IMET – это завтрашние начальники штабов, министры обороны и главы государств», – говорится в докладе12.
Стратегия «строительства потенциала партнеров» является одним из направлений реализации нового аспекта военной доктрины США: 1 декабря 2008 года Пентагон издал директиву «Иррегулярные военные действия». Эта директива признает иррегулярные военные действия стратегически такими же важными, как и обычная война, и ставит целью добиться такого же превосходства в иррегулярной войне, каким США обладают в традиционной войне и ядерном потенциале. Иррегулярные военные действия, включающие войны малой интенсивности, повстанческие и противоповстанческие операции, психологическую войну, стабилизационные операции и др., США вели всегда. Новость же состоит в том, что эти операции, ведомые раньше секретно силами специального назначения и часто с участием военизированных формирований посредников, возводятся в тот же ранг, что и обычная война, то есть легитимируются. Назначение в мае 2009 года на пост главы операций в Афганистане генерала Стэнли Маккристала, до сих пор возглавлявшего Объединенное командование спецопераций ВС США, вместо оцененного слишком «консервативным» и «традиционным» генерала Давида Маккирнана, еще раз демонстрирует реализацию курса на иррегулярную войну.
Процесс легализации иррегулярных военных действий по своей логике очень напоминает то, как в 1990-е годы деятельность по «смене режимов» перешла от секретных агентств в ведение «неправительственных» организаций – таких, как Национальный фонд в защиту демократии (99% средств получает из бюджета), Фридом Хауз или Фонд Сороса. А те, кто наблюдал за Соединенными Штатами в годы войны во Вьетнаме, могут помнить зловещую роль генерала Максвелла Тэйлора при молодом президенте Кеннеди, «вьетнамизацию» конфликта и операцию «Феникс».
Таким образом, наряду с исключительными риторическими способностями, администрация Обамы заручилась еще более исключительными военными средствами, которые в последние месяцы затачиваются под особенно широкие и жесткие операции, включающие войну через посредников.
БОЛЬШАЯ ХАРИЗМА + БОЛЬШАЯ ПАЛКА = АДМИНИСТРАЦИЯ ОБАМЫ
Чего же будет добиваться от России администрация США с таким мощным инструментарием?
Как пояснял однажды высокопоставленный чиновник Белого дома, американское руководство подходит к России (или любому другому государству) с точки зрения того, какое влияние оказывает это государство на реализацию национальных интересов США: помогает ли оно, препятствует ли или же не имеет влияния.
При таком подходе, с позиций американских интересов участие России необходимо: для предотвращения распространения оружия массового поражения, для борьбы с ядерным терроризмом, для предотвращения получения ядерных вооружений Ираном, для ведения операций в Афганистане (а также, в меньшей степени, для стабилизации Ближнего Востока и в долгосрочной перспективе для управления ростом влияния Китая и проблем глобального потепления). Позицию России Соединенным Штатам придется учитывать в вопросах формирования системы безопасности в Европе, включая НАТО и систему ПРО в Восточной Европе, в вопросах политики на постсоветском пространстве и энергетической безопасности. Здесь, при общей цели обеспечения мира, стабильности и процветания, интересы и подходы сторон значительно отличаются.
Рассмотрим отдельные наиболее острые аспекты этих сложных многогранных тем.
Очевидно, что США и Россия, как и весь мир, глубоко заинтересованы в нераспространении оружия массового поражения и в предотвращении ядерного терроризма. Работа в этих направлениях была отлажена за последние десятилетия, и двустороннее сотрудничество здесь продолжается без заметных препятствий, в формате международных и двусторонних соглашений и программ.
В области контроля над собственными вооружениями США и Россия должны подписать к декабрю этого года новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ). Стороны демонстрируют стремление это сделать. «Разоруженческий энтузиазм» президента Обамы получил следующую оценку от консервативного наблюдателя Чарльза Краутхаммера: «Вот тебе на. Из всех бесполезных интермедий. Сократите арсеналы обоих государств наполовину, и они все еще смогут ‘взмести пыль на пепелищах’, как говорит бессмертная фраза Черчилля»13.
Действительно, само по себе сокращение избыточных стратегических вооружений может быть полезным, уменьшая расходы и риски. Согласно экспертам, наиболее актуальным в современных условиях является «минимальное сдерживание», когда достаточно несколько сотен ядерных боеголовок. И для Соединенных Штатов этот вариант самый оптимальный, ибо они располагают безусловным превосходством в обычных вооружениях, которых одних достаточно для поражения любого государства. Что касается российских ядерных вооружений, то если США удастся через переговорный процесс сократить их число до такого количества боеголовок, который сможет нейтрализовать постоянно расширяющаяся и совершенствующаяся американская система ПРО (равной которой Россия не обладает), то потенциал сдерживания России будет сведен на нет. При всех концептуальных и технических сложностях, вопрос подписания нового договора об СНВ является наименее проблематичным для двух сторон.
Наиболее острый для США вопрос, в котором требуется участие России, – это иранская проблема. Администрация Буша завела США в тупик конфронтации, хотя выбор был: в 2001 году Тегеран предлагал свое содействие для операций США в Афганистане, в 2003 предлагал помощь в Ираке – и в ответ на эти предложения получил назначение на роль «изгоя». В результате Иран при огромной своей важности с геополитической и энергетической точек зрения стал единственной страной на Большом Ближнем Востоке, где у США нет присутствия и нет совершенно никакого контроля над политикой правительства – что для Вашингтона недопустимо.
В ситуации категорической важности и срочности решения иранского вопроса для США, позиция России по Ирану может стать лакмусовой бумажкой для американо-российских отношений в целом и обернуться ловушкой.
В первые дни марта в газете Нью-Йорк Таймс появилась информация о «секретном письме» президента Обамы президенту Медведеву, намекающем, что Вашингтон может отказаться от установки системы противоракетной обороны в Восточной Европе, если Россия поможет остановить разработку Ираном стратегического оружия. Согласно одному из источников издания в Белом доме, письмо Барака Обамы «является частью попытки нажать кнопку ‘перезагрузка’ в американо-российских отношениях». По словам другого неназванного высокопоставленного чиновника, это письмо как бы говорит русским «или смиритесь, или заткнитесь» («put up or shut up»): «Русские не смогут сказать: ‘Мы попытаемся, и вы должны отложить [размещение ПРО]’. Письмо говорит, что угроза [Ирана] должна исчезнуть»14. Такой «размен» добавляет почвы для подозрений в том, что установка элементов ПРО в Восточной Европе изначально, в 2006 году, была задумана не столько против Ирана, сколько против России, как это показывают геометрические, баллистические и другие технические расчеты экспертов.
Дело, однако, в том, что американское требование прекратить обогащение урана – не столько конечная цель, сколько рычаг для «смены режима» в Иране. Иран, в качестве участника Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), имеет право на ядерную энергетику и ведение исследовательской деятельности в мирных целях, как и другие 187 государств-членов Договора. Только три страны в мире не подписали ДНЯО – Израиль, Индия и Пакистан. Все они обладают ядерным оружием. Но, странным образом, эта гораздо более опасная ситуация вполне устраивает США и претензий к этим трем странам они не имеют.
Администрация Буша в ультимативной форме требовала от Ирана отказа от обогащения и всерьез рассматривала возможность нанесения бомбовых ударов. Администрация Обамы приглашает Иран к диалогу, но требование остается то же. В мюнхенской речи вице-президент Байден каждый раз называл право Ирана в рамках ДНЯО «противозаконной ядерной программой», а госсекретарь Клинтон, выступая на слушаниях в конгрессе, заверила, что параллельно с ведением диалога «подготавливается база» для наложения «очень жестких… калечащих санкций»15.
Естественно, России будет предложено поддержать эти «калечащие» санкции. Когда США исполнят необходимый ритуал «диалога» для того, чтобы впоследствии сказать «мы испробовали все мирные средства», и окажется, что Москва не помогла Вашингтону, тогда сама Россия может быть представлена как «сообщник террористов». Тогда США смогут перейти к использованию непосредственно «большой палки» в отношении Ирана, а Россия окажется следующим врагом.
Другая серьезная и неотложная задача, для решения которой администрации США требуется участие России, это Афганистан. Стратегическая важность этого государства, за которое боролись все империи, для Соединенных Штатов сегодня состоит в том, что оно представляет собой идеальный плацдарм для контроля над сразу четырьмя критически важными субъектами: Ираном на Западе, Пакистаном на юге, Китаем на Востоке и Средней Азией на севере, а через нее над Россией.
Существует и необходимость практического порядка. В настоящий момент более трех четвертей военных грузов попадают в Афганистан через Пакистан. За последний год движение Талибан значительно усилило контроль над севером страны и регулярно атакует американские конвои, следующие в Афганистан через перевал Хайбер. В момент увеличения американского контингента в Афганистане и планируемой активизации операций, транзитные пути обретают критическую важность. Единственная альтернатива Пакистану – подход с севера через Россию и государства Средней Азии, и Россия уже дала разрешение на наземный транспорт несмертоносных грузов через свою территорию. Грузы также проходят через Россию в рамках двусторонних соглашений со странами, входящими в контингент НАТО. Кроме того, Россия – основной поставщик горючего силам НАТО в Афганистане.
В краткосрочной перспективе Россия, казалось бы, заинтересована в успехе США и НАТО в Афганистане: радикальные исламистские движения и наркотрафик представляют серьезную угрозу Средней Азии и России. Однако, парадоксальным образом, за семь с лишним лет американской войны в Афганистане угроза исламистских экстремистов лишь увеличилась количественно и качественно, а наркотрафик умножился в 42 раза. Численность контингента США в Афганистане постоянно растет, как и радикальность применяемых им методов, и эта война продлится неопределенное время. В результате, в средне- и долгосрочной перспективе Россия может получить крупный военный плацдарм США и массу неконтролируемых американскими военными высоко подготовленных экстремистов в своем «мягком подбрюшье».
Серия острых тем, в которых интересы США и России сталкиваются напрямую, располагается на постсоветском пространстве и Восточной Европе и включает вопросы влияния обеих держав в этих регионах, расширение НАТО, установку систем ПРО и энергетическую политику.
После распада Советского Союза, постсоветское пространство для Соединенных Штатов очень быстро стало, по словам опытного практика американо-российских отношений Томаса Грэма, «испытательным полигоном для возможностей Америки выполнить в эпоху после холодной войны свою историческую миссию, как ее понимает американская элита, то есть распространить демократию и принципы свободного рынка». На продвижение этих процессов с начала 90-х годов были потрачены значительные усилия и вложены огромные деньги. Невозможно представить себе такие обстоятельства, при которых США откажутся от этого «элемента национальной идентичности», как называет его Т. Грэм – влияния на пространстве СНГ. Согласно генералу Крэддоку, интересы США в пространстве вдоль российских границ требуют «стабильных, ориентированных на реформы, контролирующих свои границы государств, защищенных от внешнего военного и экономического давления, обеспечивающих надежный энерготранзит, и способных поддерживать операции альянса/коалиции»16.
Для России, очевидным образом, отступать уже некуда – если она желает сохраниться как суверенный актор международного сообщества. Таким образом, на пространстве СНГ установился перманентный конфликт с военными, политическими и экономическими составляющими, который потребует постоянного управления.
Одним из основных раздражителей в этой общей атмосфере соперничества является вопрос расширения НАТО, ставший особенно болезненным аспектом американо-российских отношений. Как признают Генри Киссинджер и Джордж Шульц, «вряд ли Россия могла отреагировать молчаливым согласием на перенос линии безопасности Восток-Запад, причем в крайне сжатые сроки, на 1000 миль к востоку, на изменение миссии НАТО и размещение новейших военных систем на территории бывших советских сателлитов»17.
Администрация Обамы подает сигналы, что вступление в НАТО Украины и Грузии может быть отложено. Однако было бы ошибочно воспринимать возможность этого как уступку России. На данном этапе, принятие в альянс двух нестабильных во всех отношениях государств невыгодно самим США. «Но, естественно, администрация понимает, что подобный пересмотр позиций принесет и дополнительную выгоду в виде улучшения отношений с Россией, и Барак Обама сделает все, чтобы извлечь из этих выгод максимальную пользу», – комментирует Томас Грэм18.
Под давлением «старо-европейских» членов НАТО Франции и Германии, не желающих оставлять вопросы войны и мира своих государств на попечение волатильному президенту Грузии Михаилу Саакашвили, НАТО приняло решение не предоставлять «План действий по подготовке к вступлению в альянс» (ПДЧ) Украине и Грузии19, хотя действующий президент Б. Обама поддерживал этот шаг. Вместо этого, министры иностранных дел ограничились общей декларацией, подтверждающей, что «эти страны станут членами НАТО». Как пояснила тогдашний госсекретарь Райс, «мы считаем, что Комиссии НАТО-Грузия и НАТО-Украина могут быть механизмами для активизации нашего диалога и нашего сотрудничества, и, таким образом, в данный момент нет необходимости обсуждать ПДЧ»20. Госсекретарю США вторил президент Украины Виктор Ющенко: «ПДЧ – это лишь одна из ступенек… ее можно включить в свой путь, а можно и обойти»21. Помимо Комиссии НАТО–Украина, существуют также программа «Особое партнерство», План действий НАТО–Украина и Ежегодная национальная программа – действительно, механизмов для интеграции и без ПДЧ достаточно. И тем не менее, в компенсацию Соединенные Штаты подписали с Украиной двустороннее Соглашение о стратегическом партнерстве, которое включает и военные аспекты. Аналогичное Соглашение было подписано с Грузией 6 января 2009 г.
Однако на самом деле формальное членство в НАТО – это вещь второстепенная. Грузия смогла развязать войну против Южной Осетии даже не будучи членом альянса – скорее, Саакашвили было позволено это сделать как раз потому, что Грузия в нем не состояла, ибо США и Европе меньше всего сейчас нужно приведение в действие 5-й статьи Альянса о солидарной защите. И не будучи членами Альянса, Грузия и Украина ставят рекорды активности участия в операциях НАТО. Грузинский контингент в Ираке – самый многочисленный в расчете на душу населения и третий, после британского, по численности22. Украина – единственное государство не член НАТО, направившее свои контингенты во все четыре основные операции НАТО: Международные силы содействия безопасности в Афганистане, Миссию боевой подготовки НАТО в Ираке, Международные силы KFOR в Косово и военно-морскую операцию «Активные усилия» в Средиземном море23. В апреле 2009 г. Украина – снова единственная страна не член Альянса – решила принять участие в силах быстрого реагирования НАТО.
Наконец, с 6 мая по 1 июня НАТО провело в Грузии многонациональные военные учения – хотя еще недавно там шли настоящие боевые действия и ситуация остается нестабильной. В ответ на протесты российской стороны, руководство Альянса приводило аргумент, что учения были запланированы еще до августовского конфликта. Но именно поэтому администрация Обамы и НАТО и могли их отменить, не теряя лица: бомбардировка лидером страны собственного гражданского населения дает достаточный для того повод. Отмена военных учений НАТО могла бы стать конкретным позитивным делом, в противоположность пустой риторике – но администрация Обамы этого не сделала.
Незаметно пока никаких изменений в позициях администрации США и по вопросам энергетической политики: Россия по-прежнему обвиняется в использовании цен на газ в качестве «экономического оружия». Стоит вспомнить, что в годы президентства Леонида Кучмы Россию критиковали за слишком низкие цены на энергоносители для Украины и стран СНГ и настаивали на рыночном ценообразовании. Теперь, когда цены повысились (хотя по-прежнему остаются ниже рыночных) США вновь этим недовольны. Видимо, дело все же в другом: «режим» Кучмы был недостаточно лоялен Вашингтону, и российское субсидирование украинской экономики противоречило интересам США, а «демократическое правительство» Ющенко куда как лояльно Вашингтону и поэтому от России требуется финансовая ему поддержка, в условиях нехватки средств на это в самих США. Другой аспект энергетической конкуренции между США и Россией разворачивается над ресурсами в Средней Азии и путями транспортировки. Эта конкурентная ситуация также растянется на долгосрочную перспективу и потребует постоянного управления.
Таким образом, как бы ни хотелось верить во вдохновленный слог нового президента, реальность национальных интересов и традиции внешней политики США не позволяют надеяться на существенные изменения в отношении России. Призыв к объединению мира вокруг Америки, к сотрудничеству и многосторонности тем более обоснован в условиях сокращения ресурсов, связанного с экономическим кризисом, – полезнее привлекать другие государства к решению своих проблем, чем настраивать их против себя, как это делал тандем Буш-Чейни. Не зря Томас Грэм предостерегает российских коллег: если приход в Белый дом президента Обамы действительно изменил тон и стиль американской дипломатии, то «фундаментальные стратегические интересы США и трактовка этих интересов остались неизменны»24.
Более того, усовершенствование и коммуникативного, и военного аппарата при администрации Обамы может привести к еще большему расширению разрыва между риторикой и действиями, при котором харизматический дискурс будет прикрывать ужесточающуюся реальную политику. При этом те, кто предпочтут верить американской риторике, не будут даже и осознавать, что с ними происходит.
И тем не менее, при полном понимании антагонистической сущности США, при диаметральном противоречии интересов по многим пунктам, России и США придется работать вместе по целому ряду вопросов, ибо глобальные долгосрочные риски требуют их совместных усилий. Но чем меньше иллюзий на предмет сущности и намерений Соединенных Штатов будут испытывать их партнеры, тем более плодотворным – в том числе и для США – будет это сотрудничество.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Цифры 2008–2009 г.г. Wikipedia: List of countries by military expenditures.
2. Wikipedia: Deployments of the United States Military.
3. Выступление вице-президента Байдена на Конференции по безопасности в Мюнхене 7 февраля 2009.
4. Зыгарь М. Россия и США сыграют на нейтральном поле: Хиллари Клинтон и Сергей Лавров встретятся в Швейцарии // «Коммерсантъ», № 36/П (4091) от 02.03.2009
5. Biden, J. Russia Must Stand Down // Financial Times. 2008. August 12.
6. Goldgeier, J. NATO Expansion: the Anatomy of a Decision // The Washington Quarterly. Winter 1998. P. 87.
7. Holbrooke, R. America, a European Power // Foreign Affairs. 1995. March, Vol. 74.
8. Встреча состоялась 2.04.2009 г. в Лондоне на саммите «Большой двадцатки».
9. Слушания проходили 24 марта 2009 г. в Комитете по делам вооруженных сил Сената США.
10. NATO General: Russia Seeks to Weaken US // West Radio Free Europe/Radio Liberty. March 25, 2009.
11. Gates, R. G. A Balanced Strategy: Reprogramming the Pentagon for a New Age // Foreign Affairs. 2009. January/February.
12. Statement of General Bantz J. Craddock, USA, Commander, U.S. European Command before the Senate Armed Services Committee on 24 March 2009. P. 21.
13. Krauthammer, С. It’s Your Country Too, Mr. President // The Washington Post. 2009. April 10.
14. Baker, P. Obama Offered Deal to Russia in Secret Letter // The New York Times. 2009. March 3, 2009.
15. Clinton Threatens «Crippling Sanctions» for Iran. ABC News, April 23, 2009.
16. Gen. Craddock Statement, Op. cit. P. 8.
17. Киссинджер Г., Шульц Дж. Строить отношения с Россией на основе общих интересов // Коммерсантъ № 183 (4000), 9 октября 2008 г. Оригинал на англ.: Kissinger H., Shultz G. Building on Common Ground with Russia // The Washington Post. 2008. October 8.
18. Грэм Т. Возможность начать сначала // «Эксперт» № 9 (648) 9 марта 2009.
19. Заседание министров иностранных дел стран-членов НАТО 2-3 декабря 2008 г. в Брюсселе.
20. Dombey, D. US Gives Way on Nato for Georgia and Ukraine // Financial Times. 2008. November 27.
21. НовостнаялентаРБК, 3 декабря 2008г.
22. Gen. Craddock Statement, Op. cit. P. 11.
23. Gen. Craddock Statement, Op. cit. P. 13.
24. Грэм Т. Возможность начать сначала // «Эксперт» № 9 (648), 9 марта 2009.
Нью-Йорк