Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 253, 2008
«Моя философская книга»
К истории создания «Ульмской ночи»
В разговоре со своим знакомым беллетристом Василием Яновским Марк Алданов сокрушался, что к наследию Льва Толстого утерян ключ, и читатели вряд ли смогут понять все внутренние смыслы его прозы.1 Если применить метафору ключа к самому автору «Десятой симфонии», то таковым может считаться «Ульмская ночь» (1953 г.).
Книга представляет собой определенную консуммацию алдановской картины мира, в которой органично соединяется «наша ▒большая’ и ▒малая’ история».2 Сама же историософия Алданова «строится на идеях случая, борьбы с ним, выборной аксиоматики и греческого понятия ▒Красота–Добро’».3 Одновременно «Ульмская ночь» может быть рассмотрена как комментарий к художественным произведениям писателя, на что обращали внимание исследователи его творчества и мемуаристы (Г. Струве, Н. Ли, А. Бахрах)4. Уже в первом художественном произведении Алданова – повести «Святая Елена – маленький остров» – образ Наполеона-политика, по справедливому утверждению Николаса Ли, «содержал… фаталистическую философию случая и отрицание революции»,5 характерные и для «Ульмской ночи». Также Ли писал, что базовый для философии Алданова принцип «Красоты-Добра» сформулирован в романе «Живи, как хочешь», как и основы «Диалога о русских идеях», а аксиоматика Декарта в изложении химика Брауна из «Ключа» позже вошла в «Диалог об аксиомах» в «Ночи».6 Следует отметить и то, что иллюстрируя философские идеи фрагментами собственных романов (например, сценой в конвенте из «Девятого термидора»), Алданов, тем самым, образовывал единый творческий метатекст.7
Неизвестно, когда именно у Марка Алданова зародился замысел философского трактата. Можно предположить, что подобная идея относится уже к раннему периоду творчества писателя. Собственно идея философии случая начинает формироваться уже в первой книге Алданова «Толстой и Роллан» (1914 г.).8 В частности, имеет место сравнение творчества Толстого с иррационализмом (произволом) Шопенгауэра. Автор пишет о неустранимых противоречиях в картине мира Льва Толстого, ибо «они – противоречия самой жизни».9
Прообразом «Ульмской ночи» является и диалог «Дракон», написанный в 1915 году. Он не был допущен к публикации по цензурным соображениям. Алданов смог его напечатать, правда, с большими купюрами, только в 1917 году в журнале «Летопись». Позже «Дракон» вошел в качестве первой части в книгу «Армагеддон» (1918 г.), которая, в свою очередь, тоже была арестована – теперь уже советской цензурой.10 Для диалога характерен иронически отстраненный взгляд на происходящие события («историческая трагикомедия»), характерный для последующих произведений писателя, в том числе и «Ульмской ночи». В «Драконе» Алданов впервые формулирует идею философии случая. Механизм его действия основывается «на силе принуждения и на инстинктивной тяге к порядку со стороны широких народных масс». Нарушение равновесия и попытка перенести силу тяжести с одной опоры на другую приводит к крушению идеи государственности и активизации иррациональных начал социуМА. Следует отметить, что сам «Армагеддон» автором оценивался как «книга… очень плохая», о чем он сообщал в письме Ивану Бунину от 01.02.57.11
Реальная работа над самим трактатом, судя по письмам Алданова, началась в 1946 году. В письме от 23.09.45 г. к Бунину Алданов признавался: «что мне делать, когда кончу ▒Истоки’ – не знаю».12 А в письме к своему другу, директору Издательства имени Чехова Николаю Вредену от 10.09.52 Алданов признавался, что по окончании работы над «Истоками» «за прошедшие с тех пор семь лет я, много работая, написал три книги. Одну из них, ▒Живи, как хочешь’, Вы приобрели для Чеховского издательства, и она выходит. У меня есть еще две: ▒Повесть о Смерти’, отрывки из которой теперь печатаются в ▒Новом журнале’, и моя философская книга. Я о ней давно говорил Вам в Нью-Йорке. Она кончена. Называться будет либо ▒Ульмская Ночь’, либо ▒Философия Случая’ – я еще этого не решил».13
Судя по всему, Алданов не рассчитывал на возможность русской публикации книги и готовил франкоязычную версию. 8 октября 1947 года он писал своему знакомому переводчику Петру Перцову,14 сотрудничавшему также и с Владимиром Набоковым: «Я очень много работал в Европе (Алданов после войны в течение нескольких лет месяцами продолжал жить в Соединенных Штатах, где провел годы оккупации – А. М.), написал несколько ▒лонг шорт сторис’,15 пишу (по-французски) философскую книгу».16 А месяц спустя, 7 ноября того же года, в письме к журналисту и издателю Оресту Зелюку, с которым Алданова связывали дружеские отношения еще с киевского периода, он с грустью напоминал: «Мы с Вами говорили в начале июня о франко-швейцарском издании моего романа ▒Истоки’ и моей философской книге, начало которой (в неотделанной редакции) я Вам сдал 4 июня. Вы мне обещали дать ответ ▒очень скоро’. Вероятно из этого ничего не вышло? В таком случае, пожалуйста, пошлите мне рукопись в Ниццу».17 Тем не менее, Алданов делал и русскоязычную версию своей книги. В письме от 31 июля 1947 года к автору «Пещеры» Иван Бунин, которому Алданов рассказал о работе над «Ульмской ночью», выражал надежду, «а что до ▒философской’ книги Вашей, то все еще томлюсь загадочностью ее, утешаюсь лишь надеждой, что она, верно, все-таки не вполне философская».18 В итоге, «русская» версия книги возобладала над ее «французским» аналогом.
Осенью 1948 года Алданов поставил точку над первой частью книги и сразу же предпринял попытку ее публикации, обратившись 21 сентября 1948 года к своему литературному агенту Михаилу Гофману. Алданов обращал внимание адресата на то, что она «написана в форме диалога и, по-моему, довольно занимательно. Большого убытка на ней, думаю, быть не может: книга коротка … Вам я могу сказать, что это начало большого труда, который будет составлять несколько томиков. Но издателей, по-моему, этим можно и не пугать. Никаких обязательств по изданию следующих выпусков они, естественно, не принимают. Я готов отдать эту книжку (скажем, первое издание в две тысячи экземпляров) без гонорара и заплатить с них комиссию из своего кармана».19
На этот раз Гофман не смог выполнить просьбу писателя. И Алданов в письме от 25.01.50. распорядился судьбой рукописи: если не удается найти издателя, «тогда, пожалуйста, верните мне ее заказным письмом… Останется для ▒посмертного издания’ или же для издания после того, как я окончу и другие, хотя и независимые от первого, томики этой книги».20 Вновь к вопросу публикации Алданов вернулся, когда основная работа над книгой была завершена. В уже цитированном письме от 10 сентября 1952 года,21 которое было адресовано не столько директору издательства, сколько товарищу («решился Вас откровенно, как друг, спросить, не возьмете ли Вы у меня… книгу»), Марк Алданов признавался Николаю Вредену, что очень дорожит «именно этой работой, отнявшей у меня несколько лет; я для нее прочел или перечел бездну философских, ▒тяжелых’ книг… Могу сказать, что мне чрезвычайно хотелось бы увидеть ее в печати – так хотелось бы, что я отдал бы ее издательству и бесплатно! Не возьмете ли Вы ее для Чеховского издательства? Я был бы страшно рад». Алданов оговаривался, что не уверен в коммерческой ценности своей книги, в том, «что она в случае ее издания (по-русски) продавалась бы хорошо. Мне неизвестно, как у Вас продается книга покойного Г. П. Федотова.22 Если она продается сносно, то, быть может, продавалась бы недурно и моя». На случай отказа («если Вам неудобно принять философскую книгу») в качестве некоей альтернативы Алданов предлагал другую свою рукопись – «Повесть о смерти», хотя и оговаривался, что «предпочел бы, чтобы Вы взяли первую».23 В конце письма Алданов признается: «Едва ли нужно говорить, что я нисколько не буду ▒обижен’, если Вы не примете ни той, ни другой: Вы, верно, завалены рукописями. Напишите мне совершенно откровенно, прошу Вас об этом», – и горько шутит по поводу дальнейших планов: «Не знаю, что буду делать дальше. Вдруг какой-либо театр примет пьесу24, входящую в мой роман? Мы тогда с Вами разбогатели бы. Или писать рассказы для американских журналов».25
Книга была принята Николаем Вреденом и главным редактором Издательства имени Чехова – Верой Александровой. Договор, подписанный 13 января 1953 года, предусматривал предоставление рукописи к 1 мая. Тем же годом планировалось и издание «Ночи» тиражом в 3 тысячи экземпляров. Авторский гонорар составил 1,5 млн. долларов (500 тыс. по заключении договора, столько же после принятии рукописи издательством, и последняя часть выплачивалась после публикации книги). Также договором предусматривалась выплата 400 тысяч долларов за публикацию 4-ой и 5-ой тысячи экземпляров и 300 тысяч за последующие допечатки. В принципе, это был типовой договор издательства. Алданов внес в него лишь одно изменение. Он вычеркнул пункт, согласно которому «издательство сохраняет за собой право на коррекцию сумм платежей в соответствии с существующими на момент оплаты расценками».26 Здесь вновь сказался природный пессимизм писателя, уверенного, что любые изменения могут происходить только в худшую сторону. Что же касается самой поправки, то с учетом «особых отношений» (У. Черчилль) между Алдановым и директором издательства никаких возражений не последовало.
Вместе с тем, Алданов продолжал дополнять текст параллельно редакторской работе, ведшейся в издательстве. Окончательный текст был подготовлен Алдановым весной 1953 года. Однако 9 апреля 1953 года писатель отправил Вере Александровой и редактору Татьяне Терентьевой письмо с просьбой: «Моя новая книга “Ульмская ночь” кончена: я нарочно провел теперь еще шесть недель в Париже, для работы над теми книгами, которых не прочел раньше. Теперь кончено все. Как Вам известно, в издательстве давно находятся третья и пятая части этой книги (третья, ▒О роли случая в истории’, сама делится на три главы).27 У меня осталась карбонная копия. На этой копии я теперь произвел еще новые изменения и наклейки. Но старых изменений, сделанных на том экземпляре этих частей, которые я Вам послал, я на копию не переносил… Это работа на несколько часов, и я не хочу возлагать ее на Вас – предпочитаю сделать сам».28 В своем ответе Вера Александрова успокоила Алданова тем, что «▒Ульмскую ночь’ мы пока не трогали. Раз Вы приезжаете в июне, Вы все необходимые изменения внесете сами».29
В конце 1953 года «Ульмская ночь» поступила в продажу. 18 декабря 1953 года Марк Алданов писал Татьяне Терентьевой: «Слышал, что вышла ▒Ульмская ночь’. Еще раз хочу поблагодарить Вас за Вашу большую работу над ней. Ни на какой успех ни у критики, ни у публики не рассчитываю – говорил это и Вам, и всем. Я писал Николаю Романовичу (Вредену – А.М.), что прошу послать по экземпляру книги от меня (кроме рецензионных и редакторских – Карповичу, Вейнбауму) тем же лицам, кому Вы посылали от меня ▒Живи, как хочешь’ … Мне самому достаточно трех экземпляров… Теперь нет больше Бунина, а Зайцева эта книга едва ли заинтересует… А к прошлогоднему списку я просил бы Ник. Ром. прибавить профессоров Мосли, Симмсона и Кеннана».30 Татьяна Терентьева возражала: «Напрасно Вы беспокоитесь о Вашей книге. За первые две недели со дня ее выпуска было продано 335 экземпляров. Это очень хорошо. Надеюсь, Вы приступили к работе над Вашей следующей книгой».31
Вскоре, однако, список рассылки пришлось расширить. В письме от 14.03.54. Алданов просил Терентьеву внести в него определенные коррективы. Из первоначального списка Адамович не получил причитающийся ему экземпляр «Ночи», кроме того Алданов признавался: «Я писал Вам, что, по-моему, Б. К. Зайцеву посылать незачем, он читать не станет. Но вот теперь я от него получил письмо, он непременно просит прислать ему ▒Ульмскую ночь’ и говорит, что прочтет. Не смею злоупотреблять большой любезностью издательства и прошу Вас послать Зайцеву один экземпляр за мой счет (у меня больше нет). Если хотите, пришлю Вам чек, или же вычтите эту сумму из тех денег, которые, быть может, мне будут так или иначе от Вас причитаться (от издательства)? В свой список я тогда забыл включить Вл. Набокова (Сирина) и А. А. Гольденвейзера – оба Ваши авторы, и Вы адреса их знаете. Если б я тогда включил их, Вы, быть может, и им послали бы бесплатно? Ведь все равно всех Ваших изданий, и ▒Ульмской ночи’ в частности, у Вас остается на складе много (разве за редкими исключениями), а оба они не ▒покупатели’. Но возбуждать просьбу не стоит, можно тоже на мой счет. Заранее сердечно благодарю… А что у Вас в издательстве нового? Продается ли еще хоть немного ▒Живи, как хочешь’? Какие планы?.. К своему приятному удивлению, получил четыре чрезвычайно лестных отзыва об ▒Ульмской ночи’ в письмах от известных людей».32
Марк Александрович внимательно следил и за рецензиями на свои книги. Алдановская боязнь отрицательных отзывов была, пожалуй, второй темой анекдотов о писателе (первой, была его боязнь кого-нибудь «обидеть»). 7 декабря 1953 года он признавался в письме к Вере Александровой: «Я говорил (и Ник. Ром., и всем в издательстве), что нисколько не надеюсь на успех этой моей философской книги – ни на успех ▒моральный’, ни на успех материальный. Так продолжаю думать и теперь. Но, в частности, в обеих парижских газетах, в ▒Русской мысли’ и в ▒Русских новостях’, у меня (как и у Вас) могут быть только недоброжелатели или даже враги. Мне было бы очень приятно, если б Вы ▒Ульмскую ночь’, в виде исключения, им вообще не посылали (они и не заметят). Если Вы можете как-нибудь это сделать, буду Вам весьма благодарен. Хотя я очень старый писатель, но, как и покойный Иван Алексеевич, я к брани чувствителен. Это сообщаю Вам тоже ▒в частном порядке’ – только Вам».33 Однако пессимистические настроения Алданова оказались не совсем верными. Спустя несколько месяцев в письме к Татьяне Терентьевой он сообщал, что «пока читал только рецензию профессора Сперанского в ▒Русской мысли’ (очень лестную). В ▒Новом русском слове’, насколько мне известно, рецензии еще не было. Зато получил много приятных писем».34
Параллельно Алданов готовил и англоязычное издание книги. Последнее было немаловажно в первую очередь с финансовой точки зрения. Переводы книг Алданова на другие иностранные языки делались с американских изданий, а так как основной доход Алданов получал именно от переводов, то подобная публикация была для него очень важной. 13 января 1953 года между Алдановым, Издательством имени Чехова и Издательством Agreement был подписан договор на перевод и печатание «Ульмской ночи» на сумму в 21 тыс. долларов.35 Однако по независящим от Чеховского издательства и лично Алданова причинам Agreement не смог воспользоваться полученным правом и опубликовать перевод книги.
После неудачи с Agreement переводом «Ульмской ночи» занялся Николай Вреден, выступавший долгие годы как литературный агент Алданова в Великобритании и США. К сожалению, в 1955 году он скончался. Через баронессу Екатерину Розен Алданов обратился к ее невестке, ставшей профессиональной переводчицей. Он, в частности, писал: «Как Вы, быть может, знаете, все мои книги переводил на английский и устраивал сам у американских издателей мой недавно скончавшийся друг Н. Р. Вреден. Он умер скоропостижно, закончив на три четверти[*] перевод моей вышедшей в Чеховском издательстве по-русски книги ▒Ульмская ночь’. Разумеется, он все мои книги переводил на свой риск… Между тем, у меня нет ни связей, ни издательства, ни даже – пока – литературного агента в Америке. Прежде агент мне был не нужен: все делал Вреден». Алданов предлагал сотрудничество по переводу «Ночи» на «обычных условиях» – одну треть гонорара получает переводчик, две трети – автор. Гонорар перевод чика делится между наследниками Вредена и невесткой баронессы.36
Невестка баронессы отклонила предложение Алданова, и он обратился к сэру Исайе Берлину. Рассказав о себе, Алданов объяснил причины, вынудившие его побеспокоить незнакомого человека. Писатель поделился проблемами, возникшими после смерти Вредена, который «всегда не только переводил мои романы, но и легко их устраивал у американских издателей, у него были громадные связи, так что мне не надо было искать и литературного агента. Теперь дело другое. Романы свои я, надеюсь, буду продавать иностранным издателям и дальше. Однако философскую книгу издать много труднее. Не могли бы Вы мне помочь рекомендацией к Вашему или другому английскому издателю? Если б Вы любезно согласились оказать мне эту услугу, я послал бы Вам ▒Ульмскую ночь’ по-русски. Быть может, Вам будет интересно прочитать ее – или одну ▒историософскую’ главу ▒О случае в истории: о войне 1812, девятое термидора, октябрьский переворот’.37 – В этом случае Вы могли бы сказать о ней Вашему издателю и заодно сообщить ему для ▒рекламы’, что обо мне есть статьи в разных энциклопедиях и словарях, в том числе, одна небольшая в Enciclopedia Britanica… в последнем, 14-м издании, новый редактор русского отдела, князь Святополк-Мирский, похвалы (очень преувеличенные) выпустил. Я был бы Вам чрезвычайно благодарен, независимо от того, выйдет ли с издателем дело или нет… Разумеется, мне было бы в высшей степени интересно узнать Ваше мнение об ▒Ульмской ночи’ независимо от издателя и дела с ним».38
Сэр Исайя заинтересовался книгой и сообщил о ней директору лондонского издательства Collins Publishers Марку Картеру, который вскоре связался с Алдановым. В письме от 13.03.56. он писал: «Дорогой М. Алданов, Исайя Берлин сказал мне, что Ваша книга ▒Ульмская ночь’ на три четверти переведена на английский. Я бы с удовольствием прочитал ее с целью возможной публикации в Великобритании. Искренне Ваш Марк Картер».39 Алданов посылает Марку Картеру свою книгу. В ответном письме Картер пишет: «Дорогой М. Алданов, большое спасибо за Ваше письмо от 12-го марта. Я скоро получу ▒Ульмскую ночь’ из Америки и свяжусь с Вами снова непосредственно. При первой же благоприятной возможности мы прочтем ее».40
Несмотря на столь удачное начало, перевод и публикация не состоялись, очевидно, из-за ухудшившегося состояния здоровья и массы дел, пришедшихся на последний год жизни писателя.41 В июле имела место поездка Алданова в Лондон на 28-й Конгресс писателей, организованный Пен-клубом. 7 ноября состоялось чествование Алданова в связи с его 70-летием. Владимир Вейдле, встретившийся с автором «Бельведерского торса» за несколько месяцев до его смерти на международном писательском съезде в Милане, оставил последний портрет Марка Александровича: «Здоровым он мне не показался. Глаза были красные и слезились (он очень страдал от конъюктивита), лицо припухло. Он был со мною очень мил. Говорил – и как будто на этот раз совершенно искренно, безо всякой задней мысли – о том, что радуется успеху (в очень ограниченном кругу, конечно) моих двух французских книг.42 Я был тронут, но и жалко мне его стало. Почудился мне в его словах привет уходящего остающемуся».43
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Яновский В. Поля Елисейские. СПб: «Пушкинский фонд», 1993. С. 145.
2. Алданов М. Ульмская ночь. // Сочинения в 6 т. М.: «Новости», 1996. Т. 6. С. 154.
3. Алданов М. Ульмская ночь. С. 608.
4. Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж: YMCA-Press, 1984. С. 272, Lee C. Nicolas The novels of Marc AleksandroviиAldanov. Hague-Paris: Mouton, 1969. P. 268, БахрахА. М. А. Алданов // НовыйЖурнал. Нью-Йорк, 1977. Т. 126. С. 165.
5. Lee C. Nicholas. The novels of Marc AleksandroviиAldanov. P. 34.
6. Lee C. Nicholas. The novels of Marc AleksandroviиAldanov. P. 268, 281, 153.
7. Лагашина О. Историософский роман Д. Мережковского и М. Алданова. Дисс. … magister artium (русская литература). – Тарту, 2004. 41 с.
8. В эмиграции Алданов переиздал свою первую книгу практически без изменений под названием «Загадка Толстого» (1923 г.).
9. Алданов М. А. Загадка Толстого // Собрание сочинений в 6 тт. М.: «Новости», 1996. Т. 6. С. 93.
10. Говоря о ранних историософских поисках Алданова, следует отметить, что именно он первый ввел термин «новое средневековье» в книге «Огонь и дым» (1922 г.), который впоследствии успешно использовал Николай Бердяев.
11. М. Грин. Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным // Новый Журнал. 1965. Т. 81. С. 143.
12. М. Грин. Письма М. А. Алданова к И. А. и В. Н. Буниным // Новый Журнал. Т. 81. С. 137. Ср. с письмом от 29.06.45 г.: «Кроме ▒Истоков’ я ничего не пишу. А что пишите Вы?». Там же. С. 136.
13. Культурный центр «Дом-музей Марины Цветаевой». Архив Русского Зарубежья, Фонд М. А. Алданова. Оп. 2. КП-746/45.
14. Перевел «Грету и танк».
15. Из послевоенных новелл лишь «Астролог» датируется 1947 годом. Возможно некоторые рассказы 1948 года, как, например, «Номер 14» или «Ночь в терминале» также были написаны в 1947 году. Следующим годом датируется их публикация и/или последняя авторская правка.
16. Культурный центр «Дом-музей Марины Цветаевой». Архив Русского Зарубежья, Фонд М. А. Алданова. Оп. 18. КП-848/34.
17. Оп. 18. КП-848/31.
18. Переписка И. А. Бунина с М. А. Алдановым // НЖ. 1983. Т. 152. С. 175.
19. Оп. 3. КП-750/15.
20. Оп. 3. КП-750/39.
21. В письме есть фраза: «философскую книгу кончаю». Слово «кончаю» исправлено на «кончил».
22. Федотов Г. Новый Град. Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1952.
23. Алданов не любил «Повесть о смерти». В письме к Вредену от 23.04.53 он обещал: «очень скоро пошлю Вам, как Вы хотели, для Деттона полный текст ▒Повести о смерти’, если они не хотят, замените ее тетралогией». Оп. 2. КП-746/51.
24. Очевидно, речь идет о вставных пьесах «Рыцари свободы» или «The lie detector» из романа «Живи как хочешь». Скорее всего речь идет о «Рыцарях». В архиве Алданова много материалов о попытках постановок и экранизации этой пьесы.
25. Оп. 2. КП-746/45.
26. Оп. 15. КП-835/46 а-б.
27. В окончательном варианте третья часть называется «Диалог о роли случая в истории».
28. Оп. 2. КП-735/32.
29. Письмо от 13.04.53. Оп. 2. КП-735/33.
30. Оп. 5. КП-791/23. В список рассылки Марка Алданова входили, в частности, Маклаков, Кускова, Адамович.
31. Письмо от 07.01.54. Оп. 5. КП-791/24.
32. Оп. 5. КП-791/25.
33. Оп. 2. КП.-735/38.
34. Письмо от 04.04.54. Оп. 5. КП.-791/33.
35. Оп. 15. КП-835/416 а-б.
36. Оп. 18. КП-848/13.
37. Возможно, Алданов невольно привел ранний вариант названия главы. В книге он сформулирован следующим образом: Диалог о случае в истории:
а) О войне 1812 года, б) О девятом термидора, в) Об октябрьском перевороте.
38. Письмо от 04.03.56. Оп. 18. КП-848/39.
39. Оп. 18. КП-847/47.
40. Письмо от 21.04.56. Оп. 17. КП-845/112.
41. Cristesco D. et A. Bibliographie des Euvres de Marc Aldanov. Paris: Institut D╢Йtudes slaves, 1976.
42. Возможно, речь идет о «французских» переводах двух
«итальянских» книг Вейдле (итальянские оригиналы вышли в те же годы там же):
Les Mosaiques Venitiennes.
43. ВейдлеВ. Отех, когоуженет. С. 341-342.