Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 253, 2008
Здания, как слова в строке, имеют свои наклонения и падежи. Парижскую Оперу – великолепно-нелепое творение архитектора Гарнье1 – я вижу не в степенном именительном, хотя она и венчает собой внушительный ансамбль парижского градостроителя барона Османа.2 Опера Гарнье, скорее, в винительном падеже – там, где новые веянья, временные сдвиги, смещающие зеркала.
В золоченые пределы Оперы занесло меня зимним сквозняком перемены судьбы. Я сижу в ротонде библиотеки-музея при Опере – в филиале Французской Национальной библиотеки. Я сижу, стало быть, в двусветном зале под взглядом высоких окон подковами. За окнами – взмах бронзового крыла Гения Танца, андрогина с летучей прической, женским капризным ртом… И, кажется, по светлому залу, улыбаясь, проносится танцующая вереница теней, оставляя в воздухе тени запаха духов и шоколада. Тени ускользают в тесный проход, огражденный алым бархатным шнуром, – прямо на темную сцену. Там ждут вечернего спектакля карусельные лошади, над которыми по-русски выведено: «Дом чудес»…
Я листаю тетради Бориса Евгеньевича Кохно3 – личного секретаря Сергея Дягилева.4 Их в 1979 году у Кохно купил и подарил Французской Национальной библиотеке меценат Хуан Гильермо де Бестиги.
Долгие годы хранились в библиотеке Оперы неразобранными эти архивы – десятки ящиков с дневниками, письмами, балетными либретто. А вот сейчас я разложила тетради на лаковом пюпитре. По шелковистым страницам вьется почерк необычайной красоты; тонко очиненный карандаш чертит танец цветущих арабесок – четких, точно впечатанных в шелест шелка… Стихи, строчки дневника, либо записи расходов: столько-то кордебалету, столько-то за костюмы, столько-то – гонорар Стравинскому5…
Почти в каждой тетради – рисунки, словно в пушкинских черновиках… Только тут – чаще не невесомые ножки, а крепкие торсы, мощные плечи, мужской нос с подписью «совершенный»; матерная частушка, черновик записки, начинающейся лапидарно: «Дорогой!..» Страницы переложены визитными карточками (шляпник, массажист) и конвертами с аккуратными надписями: «Лепесток роз»; «Локон волос (белокурый)». В одной тетради читаю:
В жизни все давно не так, как нужно,
Я же слабый, слабый. И не в силах
Я с собою ничего поделать.
Я курю чужие папиросы,
Я румяню чувственные губы
И ношу в своей петлице
Дамские большие розы.
Я душу старинными духами
Нервные изнеженные пальцы
И подчас на сумрачные брови
Опускаю челку.
(Фонд Б. Кохно, Тетрадь 6, с. 149)
Среди страниц тетрадей вложены фотографии и портреты темноволосого юноши с лицом сумрачного ангела. Это и есть Борис Кохно, молодой эмигрант, родом с Украины, который стал на чужбине соратником Сергея Дягилева и оставался им до самой смерти создателя Русских балетов.
…Отчего-то, рассказывая про человека, принято говорить о его профессии. А ведь порой это нелегко. Вот есть человек, все знают его, для многих он авторитет и мэтр, а кто он на самом деле – в конце концов неважно. Борис Кохно сочинял стихи, музыку, новеллы, занимался живописью, рисовал, был влюблен во все виды искусства и, в первую очередь, конечно, в балет. Словом, был он, как и его мэтр Дягилев, дилетантом до мозга костей.
В библиотечном компьютере нет русификатора. И вот я, как Нестор-летописец, печатными буквами исписываю лист за листом, разматывая завитки волокон, локонов, колец тетрадной скорописи Кохно.
Я люблю вас, моя сероглазочка,
Золотая ошибка моя…
Вы – весенняя жуткая сказочка,
Вы – цветок на картинке Гойя…
Далее все перечеркнуто, и из-под нагромождения строк выплывает: «…Я люблю ваши пальцы старинные»… затем «Мадонн…», переправлено «икон…», потом после пропуска в конце: «И в словах – голубую вуаль…». Со старой орфографией, завиваются, как дымок, слова и строки:
Вы сидели в театре в углу за кулисами,
А за вами, словами звеня,
Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами
Потихоньку ругали меня.
То-то, злобно шипят, молодой да удаленький,
Вот кто за нос умеет водить.
И тогда Вы сказали: «Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить…»
Да ведь это же ариэтки Вертинского!6 Известно каждое их словцо, что мило-картаво выпевается среди шороха старых дисков. Казалось, у этих песен нет и не может быть автора – как у анекдотов. Впрочем, неизвестно, был ли и Кохно их автором – в его тетрадях много переписанных им самим чужих стихов: Брюсова, Ахматовой, Кузмина. Хотя, судя по правкам, сочинял эти тексты, по-видимому, все-таки Кохно – компатриот Вертинского. Вообще же, Борис Кохно целомудренно умалчивал о своих стихотворных опытах и подписывал своим именем только балетные либретто.
И в тетради № 19, с. 43-75, натыкаюсь на ценную находку: неопубликованные страницы дневника Бориса Кохно.7
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Гарнье (Жан-Луи) Шарль (1825–1898) – французский архитектор, прославившийся проектом театра Опера в Париже (1861–1875), наиболее характерного здания в стиле Второй империи. Рядом сОпера – площадь Дягилефф.
2. Осман, Жорж-Эжен, барон (1809–1891) – французский политический деятель, перестроивший центр Парижа (проложивший бульвары).
3. Кохно, Борис Евгеньевич (1904–1990) – русско-французский театральный деятель, либреттист, секретарь С. П. Дягилева в 1921–1929 гг. Юный Борис Евгеньевич Кохно приехал в Париж в 1921 и вскоре стал необходимым Дягилеву человеком. Их связывали не только личные отношения, Кохно был секретарем Дягилева, единственным либреттистом Русского балета и советчиком Дягилева в художественных делах, присоединившись к творческому дуэту Дягилев-Нувель. Именно это вхождение, кажется, и отражено в публикуемых заметках.
4. Дягилев, Сергей Павлович (1872–1929) – великий русский и французский художественный и театральный деятель, создатель нового русского балета, руководитель «Русских сезонов в Париже» (1906–1913) и труппы «Русский балет Дягилева» (1913–1929).
5. Стравинский, Игорь Федорович (1882–1971) – великий русский композитор. Жил во Франции и Америке. Работал с Дягилевым с 1910 г. (написав по его заказу балет «Жар-птица»); его балеты «Петрушка» (1911) и «Весна священная» (1913) стали центральными произведениями русского авангардного искусства. Продолжал сотрудничать с Дягилевым и в 20-е годы.
6. Александр Николаевич Вертинский (9/21 марта 1889, Киев – 21 мая 1957, Ленинград) – русский эстрадный артист, киноактер, композитор, поэт и певец, кумир эстрады в первой половине XX века. В 1920 г. эмигрировал, жил в Париже, в 1943 г. вернулся в СССР.
7. Дневник Борису Кохно запретил вести мэтр – Сергей Дягилев.