Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 251, 2008
Анна! Опять она молодая,
вполоборота, и – о печаль –
шаль ее бронзовая, ниспадая,
обнажает бронзу плеча.
Плеча ль, ключицы, всей стати, или
сам голос, наверное, бронзой стал,
и былые слезы ее отлились
в слова, в славу, в этот металл.
Вон там, напротив, она стояла
с передачами (сын – в Крестах),
и застывало клеем столярным
время тягучее, течь перестав.
Но внезапно прошли века… И –
тысячелетия! Я жив пока
и помню серое око и карий
ржавый веночек вокруг зрачка.
Как оба ока зорко смотрели!
Из того и сложилась простая весть:
Анна Ахматова – в снегах метели,
гость из будущего – это я и есть.
Когда б я был размером, как Уолт
(в штанины человечество запрятав),
я б только пасть раскрыл, и вот
весь гамбургер Соединенных Штатов
сам бы полез мне в рот.
Взяв бережно его за побережья,
я б отхватил здоровый кус
от Южной части. Там он переперчен,
да не перечит пряности мой вкус.
Когда глядишь на Шар по-великански,
совсем не тесен он – велик,
что здесь, что где-то там, в Волоколамске,
где в полной силе, где в хромой коляске, –
он далеко не однолик.
Когда б Владим Владимыча мне грудь
(не педофила, не чекистократа,
а главаря, что был горласт и крут),
открыл бы рот громадно и квадратно:
– Россия, человеком будь!
Нельзя ж обратно…
А то – силен, летуч и скор, и спор –
в плаще и майке Супермена
разглядывал бы Рашеньку в упор:
там к лучшему, как будто, перемена.
Но – нет, и вязнет в почве Святогор…
И недовольны оба – наш и тот.
Что ссоритесь, огромные ребята?
Что вам делить: кто – пепси, кто – компот?
В лапту сыграли б лучше брат на брата,
авось, подружитесь, а вот
чужим злодействам стал бы окорот.
Когда б дошло до адресата!
Шампейн, Иллинойс, окт. 2007