Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 247, 2007
Они не из пены вышли –
из сливок взбитых,
из аромата духов французских и роз.
В них томленья любовного переизбыток.
Их розовых тел не касался туберкулез.
Все в них –
непротивленье мужскому взгляду,
все – притягивающее его.
будто нет в крови их и капли яду,
а только веселящее душу “клико”.
Все – словно из натюрморта –
спелостью налитые,
персики розово-желтые на голубом.
Все они и красивые, и молодые,
солнце впитавшие с молоком.
И, кажется, тучи какие над ними ни висни,
чем бы судьба не могла им грозить,
они привлекательны в будни,
и в праздники жизни,
и только и надо-то – жить и любить.
* * *
Вдоль дороги подтаявший снег,
длинноногих дерев галерея,
cолнца низкого по небу бег –
этот зимний пейзаж для Сислея.
Он треножник поставил бы здесь
и смотрел с восхищением в оба
на крутой этот белый замес,
на рисунок домов и сугробов.
Он бы кисти и краски достал,
самым лучшим отдав предпочтенье.
Он бы так этот день рисовал,
чтоб свои передать впечатленья.
Он истратил бы силы и пыл,
он вложил бы талант весь и гений,
чтобы холст эту роскошь вместил –
этот свет, эти блики и тени.
Ах, как жаль, что Сислей не придет –
здесь и света и воздуха – море!
Скоро вечер и солнца исход,
день уйдет и забудется вскоре.
* * *
Рожденье дня… Уже вначале
он обещает быть отменным.
Нет и намека на печали
и на другие перемены.
Он не тяжел совсем, не тесен.
На теплых красках он замешан
и, может, потому безбрежен,
что он с душой уравновешен.
Он со вчерашним по сравненью
смирен и чист, как агнец Божий.
Он – по душе, по настроенью,
и жаль, что канет в бездну тоже.
А может, буду помнить долго,
как начинался он рассветом,
как небо, сшитое из шелка,
подсвечивалось мягким светом.
Как акварели и пастели
полутона преобладали,
как птицы без умолку пели
и таяли в небесной дали.
* * *
Посредничество туч
между землей и небом,
тем, вечно голубым
приютом наших душ,
который незнаком,
но вот земной мне ведом –
в нем боги не живут,
зато полно кликуш.
Пусть говорят о том,
что жили здесь пророки
и что Создатель сам
на землю нисходил.
Но, как и тыщи лет,
все те же в нас пороки
и лучшие из нас
не отрастили крыл.
Но даже если туч
не видим мы на небе,
и солнце греет нас,
и небу меры нет,
в заботах вечных мы,
прежде всего, о хлебе
и лишь потом для душ
мы добываем свет.
Нью-Йорк