Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 243, 2006
Столбом фонарным свет распорот,
дождь разбавляет панораму,
и горожане спят… А город
опять разыгрывает драму.
В нем все, как будто так, как нужно:
звон денег, городские боги…
А он легко и простодушно
медь выдувает в монологи.
Ему подыгрывает ветер,
ему осина подпевает,
а он – не горек и не светел –
с остывшей стенки роль читает.
Все у него в повиновенье –
и крыш воздушное контральто,
и легкое отдохновенье
отяжелевшего асфальта.
Один он. Загорода тени
вдали мелькнули и погасли
в дневной и спешной дребедени
из пересудов и напраслин.
Спектакль окончен. Ветер свищет.
Прохожий – в плечи с головою.
А град ему: “Скажи, дружище,
тебе не холодно со мною?..”
* * *
попроще, поприземистей, потише,
и ох как тих поэзии рожок!
Клубами дыма над трубой витает,
над разлинованной дождями крышей –
Поэзия? Нет, облако, дружок.
Я, как и все: щит зонтика, перчатки,
шарф, воротник, прищур – дневная сбруя.
Как все, а значит, лишний и ничей.
Здесь днем темно, здесь свет играет в прятки,
а мостовые жаждут поцелуя –
Поэзии? Нет, солнечных лучей.
Здесь ветер жалок. Мне б его смятенье!
Дождь моросит уж день который кряду
И вяло мнет притихшую траву.
И хочется, как в том стихотворенье
чужом, послать все это “к черту, к ляду…”
Но есть Нью-Йорк, подвал, стихи… Живу.
Мой город слаб – от сна, от краски белой
и от уже привычного соседства
слезливых глаз и расторопных рук.
Но он спасен, когда в обложке серой
горят судьба и сны сквозного детства –
Поэзия? Поэзия, мой друг.
Люксембург