Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 241, 2005
За ветвями с бегущими листьями,
где лишь ветер по кронам порхал,
“Заблуждение – видимость истины”, –
от Сенеки и я услыхал.
Взгляд теряю от бликов мерцания.
Мне и в шорохе слышится звон.
Отрицание отрицания?
Нет, не мне философский закон.
Что подскажет еще шелестение,
что навеет мерцающий свет?
Заблуждение, заблуждение, –
для меня даже истины нет.
Все, что призрачно, дымчато высилось,
что еще не умею забыть, –
только видимость, видимость, видимость
да, того, чему хочется быть.
* * *
“Вспомни во гневе о милости!”, –
Бога просил Аввакум.
Знал, что душою не вынести
непостигаемых дум.
Знал, что нахлынут халдеи,
знал, что падет Вавилон…
Худо в родной Иудее
будет, – предсказывал он.
Бога рискуя обидеть,
вел с Ним такой разговор:
“Боже, зачем же мне видеть
войны, убийства, раздор?”
И лишь однажды услышал
то, как Всевышний изрек:
“Верой, отпущенной свыше,
жив и пребудет пророк…”
Знал Аввакум, что ответить,
но убоялись уста…
Было еще шесть столетий
до появленья Христа.
* * *
Только жезл Аарона расцвел
у Ковчега завета…
Но когда я об этом прочел, –
я не думал об этом.
А теперь, за порогом избы,
вдруг увидел оттуда:
жезл расцвел на виду у толпы,
ожидающей чуда.
И смеялся в ответ Аарон,
осознав, что – мессия,
и не помнил, наверно, что он –
только брат Моисея.
Воздух перед собой проколол
и от славы, как пьяный,
сам пошел или все же повел
скипетр – жезл деревянный.
Прямо в крик, в еле сдержанный стон,
в удивленные жесты…
И держали двенадцать племен
бесполезные жезлы.
* * *
Душой читаю эти строки
из Книги Книг.
Писали Библию пророки,
но пишет Библия – о них.
Иезекиль, Иеремия,
Исайя или Даниил,–
кто об Иисусе, о Марии
библейской речью говорил.
Она полна иносказаний
и прошлым – в будущем она.
Лишь для Священного Писанья
ее пророков имена.
И мне сегодня для ответа
на то, что жизнью не постиг,
есть мудрость Нового Завета,
все двадцать семь священных Книг
Матвея, Марка, Иоанна
и тайноречие Луки…
Душой читаю постоянно,
как раньше – только старики.
И озаряет вдруг мгновенье,
хоть не пойму я до конца,
что не творец творит творенье, –
творит творение творца.
Беларусь