Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 237, 2004
ВАНЬКА-ВСТАНЬКА Ванька-встанька был запущен в мир широкий. Молодец. Для устойчивости пущей в сапоги налит свинец. В продолжении столетий, несгибаем и упрям, он стоял на белом свете, словно штык, остер и прям. Расчудесная игрушка, из добротных, мировых. Не берет ни штык, ни пушка, войн гражданских, мировых. Прояснилась раз немножко буре-грозовая даль - разноцветную Матрешку Ванька-встанька увидал. Не мечтая о подмоге, рухнул грузно, как скала. Как чужие, руки, ноги, сердце, зубы, бок, скула. А Матрешка без секрета: раскраснелась неспроста... Подошла, как в лазарете медицинская сестра. Не решаясь и бледнея, наболтав того-сего, он открылся перед нею в смысле сердца своего. Не такой уж он бессмертный, Маша, нянечка, сестра. Только это не заметно, исторически смотря. На груди округлой, твердой Ванька вспоминал, вздыхал - сколько раз он падал мордой, безымянно подыхал. Сколько песен недопето, недолюблено девчат - столько трав не скосишь в лето, не на шутку осерчав. Смерть косою прикасалась, головою буйной ник, но об этом не писалось на страницах толстых книг. Скоро небо заалело, просочилось из окна... А Матрешка все жалела и голубила сполна. Бухарест