Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 237, 2004
В этом временном мире, во временном споре время вверено нам, умолкающим вскоре. Мы минуты, как крошки, крадем со стола. Птицы поют без числа, - из деревьев, едва шелестящих и нежных, из живых еще дней, из часов безмятежных, и минуты, как крошки, клюют из руки, чуть задевая виски. Но проносится время летучими снами. Мы уйдем вместе с ним, и оно вместе с нами. Растворимся в просторе, не глядя назад. Птицы все громче галдят, - и встают на крыло над оставленным долом, окликая пространство тяжелым глаголом. Искрошились минуты, минули века, - строками черновика. * * * Налево - лед, направо - лед, А прямо - полынья. Темнеет вод холодный ход. Замри, душа моя: В тот час, когда богат улов Невоплощенных слов, С полночной завязи миров Срывается покров. И в предначалии начал Или в конце времен За валом настигает вал Неузнанных имен. И что удержит, усмирит Причаливший ковчег, - Смоковницы неплодной стыд, Масличный ли побег? Но - век назад, но - век спустя Жиреет саранча. ...Играет в кубики дитя. И - вечность у плеча. Москва