Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 235, 2004
Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках: Аннот. указатель книг, журн. и газ. публикаций, изд. за рубежом в 1917–1991 гг. В 4-х томах. Т. 1 / Гос. история, б-ка России, Стэнфорд. ун-т (США); Науч. ред. А. Г. Тартаковский, Т. Эммонс, Б. О. Будницкий. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. 672 с.
Даже не открывая эту книгу, а только читая титульный лист, напечатанный на русском и английском языках, понимаешь ее уникальность. Во-первых, это еще один указатель, отражающий литературу о российской эмиграции, во-вторых, в нем учтены трудно выявляемые, а порой и трудно улавливаемые документы, в-третьих, большой период охвата материала, в-четвертых, указатель подготовлен совместными усилиями специалистов Америки и России. И в данном случае слово “усилиями” отвечает своему истинному значению, отражая титаническую работу тех, кто занимался выявленим материала, его описанием, составлением аннотаций, редактированием, разработкой приложений, вспомогательного аппарата. Нельзя не обратить внимания и на издательство, выпускающее уже не первый солидный библиографический труд о русском зарубежье.
Уместно напомнить о пятитомнике заведомо не полного по известным причинам аннотированного указателя книг и журнальных публикаций “Истории дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях”, который издавался с 1976-го по 1989 год под руководством профессора П. А. Зайончковского. Он умер в 1983 году и его заменил историк А. Г. Тартаковский. Кто знает, но, возможно, именно неполнота указателя побудила профессора Стэнфордского университета Теренса Эммонса на рубеже 80-90-х годов приступить к разработке проекта по выявлению и учету мемуаров русского зарубежья. Благо при университете была база для осуществления его – богатые эмигрантские коллекции Гуверовского института войны, революции и мира. Подключились и российские специалисты – историки, библиографы, и проект стал совместным. А. Г. Тартаковский, умерший в 1999 году, не дождался выхода указателя, которому отдал последние 10 лет жизни. Теренс Эммонс пишет в “Введении”, что это издание – памятник ему, но официально труд посвящен памяти П. А. Зайончковского.
О роли мемуаров, дневников написано немало, в том числе и скептиками. Конечно, можно сомневаться в достоверности некоторых, особенно творимых в советский период по заказу. Но есть и общепризнанное мнение о ценности этих документов, иначе зачем их было писать и тем более выявлять, просматривая de visu тысячи газет и журналов, тратя на это не одно десятилетие жизни. Но речь идет о мемуарах российского Зарубежья. И вот что пишут редакторы, известные историки эмиграции во “Введении”: “Мемуаристика русского зарубежья – это уникальные сведения о бурных потрясениях начала XX в., о ранее замалчивавшихся событиях революции 1917 г. и Гражданской войны, о малоизвестных страницах истории советского общества, в частности, о массовом терроре, Великой Отечественной войне, о трудностях и противоречиях послевоенного общественного развития, идейной и культурной жизни, духовной оппозиции, правозащитном движении, скрытых пружинах внешнеполитических актов и т. д.”
Известно, как много публиковалось воспоминаний на страницах эмигрантских газет, и этот массив как раз и не был до сих пор выявлен, а следовательно, и не использовался еще в полной мере историками. В “Введении” приведен любопытный эпизод из истории рижской газеты “Сегодня”: редактор ее А. С. Мильруд не принял воспоминания С. П. Мельгунова о М. Н. Ермоловой для публикации, мотивируя отказ неактуальностью их на тот период времени и, как бы оправдываясь, сказал: “Вообще же с воспоминаниями у нас большая беда, их слишком много и порой газета похожа на исторический еженедельник”. Вот эта “беда”, как пишут историки, обернулась “достоинством”. Действительно, можно ли было тогда предположить, какая цена им будет в исследовании эпохи. Настоящий указатель тем и интересен, что отражает не только книги и журнальные публикации, но и газетные. Всего в нем будет 9 тысяч записей, третья часть их – газетные публикации.
Еще надо сказать, что в нем учтены “не только воспоминания людей первого поколения эмиграции, хотя этой двухмиллионной “первой волне” с ее уникально высокой долей интеллигенции и вообще образованных людей принадлежит основной вклад в зарубежную мемуаристику, – но и последующих поколений эмиграции – послевоенной “второй” и “третьей” (в основном 70-80-х годов) “волн”, а также мемуары не эмигрировавших советских граждан – представителей культуры и общественности (писателей, литературоведов, художников, артистов, ученых, диссидентов, бывших заключенных и т. д.) по тем или иным причинам, главным образом цензурным, опубликованные за пределами Советского Союза”.
Для реализации проекта были выделены четыре гранта, привлечены сотрудники трех библиотек России – Государственной публичной исторической, Государственной библиотеки по искусству, Государственной общественно-политической и Стэнфордского университета. Выявлялись материалы по каталогам и картотекам 19 крупнейших библиотек и центров России и Америки, располагающих коллекциями изданий русского Зарубежья. О том, как все делалось, какие принимались решения, рассказано в статье “От составителей”, и тем, кто будет пользоваться указателем, а тираж его достаточно большой – 2000 экземпляров, и значит, он вполне доступен, советую эту статью непременно прочитать.
Вышел пока 1-й том. В нем два раздела “Россия в целом” и “Дореволюционная Россия”, в последующих томах: “Февральская революция. Октябрьский переворот (февраль – октябрь 1917 г.)”, “Гражданская война, Белое и другие антибольшевистские движения в России (конец 1917 – октябрь 1922 г.)”, “Советское общество (1917–1991 гг.)”, “Российская эмиграция (с нач. 1920-х – октябрь 1991 г.)”, “Вторая мировая война (1939–1945 гг.), “Культура России и российской эмиграции”.
Систематизация, разработанная историками, раскрывает материал, без преувеличения, в мельчайших подробностях. Судить можно по двум разделам первого тома, в них около 140 подразделов, рубрик и подрубрик, при этом 10 из них – персоналии, например, выделены описания публикаций о лидерах анархистского движения, народники, церковные, судебные деятели и т. д. Аннотации, сопровождающие практически каждую описанную публикацию, написаны, как принято говорить, “телеграфным стилем” по специально разработанной схеме: время действия, место действия и важнейшие событийные темы, имена, организации. Писать такие аннотации трудно, потому что надо пунктирно обозначить главные моменты содержания воспоминаний или дневниковых записей. Стоит, пожалуй, привести хотя бы одну, например, на публикацию общественного деятеля и переводчика А. В. Гольштейн “Из воспоминаний” в “Новом Журнале” (1987, № 168/169): “1860-е – 1917 гг. Детство в усадьбе Нестерово Рязан. губ. Знакомство и общение с русскими эмигрантами в Женеве (1880-е – 1890-е). История ареста и побега из России А. М. Ляхоцкого (рев. кличка “Кузьма”) по его рассказам. Жизнь Ляхоцкого в Женеве, черты его характера, отношения с М. П. Драгомановым, содержание совместно с П. Дашкевичем украинской типографии. Последняя встреча автора с Ляхоцким (1914), его дальнейшая судьба”. Эта аннотация, по сравнению с другими, небольшая.
Особо надо сказать о приложениях к указателю. Их несколько. “Краткие сведения об авторах”, которых более 1300, действительно, очень краткие, но ценные – имена и отчества, даты жизни, псевдонимы, социальное и служебное положение, для офицеров – чин, партийная принадлежность, для священнослужителей – мирское имя и духовный сан, дата эмиграции. Это приложение само по себе может стать объектом систематизации и анализа. Есть алфавитный перечень 190 журналов и продолжающихся изданий, 8 газет, которые были просмотрены в поисках материалов. Большой интерес вызовет приложение “Библиография”, в нем описано более 300 различных источников, послуживших базой для поиска материалов. Все они систематизированы в соответствии с систематизацией основного блока содержания указателя. Выделены собственно библиографические источники (каталоги библиотек, издательств, книжных магазинов – 21 название, библиографические указатели общего характера, тематические, прикнижные списки литературы – 46; указатели эмигрантской периодики и продолжающихся изданий – 9; персональные источники – 15; энциклопедии и справочники общего характера, отраслевые и специальные энциклопедии и справочники – 27; тематические энциклопедии, справочники, прикнижная справочная информация, например, указатели имен в книгах – 186. В этом приложении учтены издания за рубежом на русском языке – 61 название и издания на иностранных языках о России – 21.
Так выглядит первый том, в котором пока нет указателя имен, но он объявлен в статье “От составителей” (возможно, в нем будут и имена по признаку “о нем”, т. е. персоналии). Жаль, если не будет географического индекса, об индексе предметном и тематическом страшно даже подумать, настолько трудоемка работа по составлению их, хотя аннотации очень хороши и могли бы послужить основой для их составления. Научная ценность и поисковые возможности труда значительно бы расширились.
Для исследователей истории российской эмиграции, а следовательно и для историков России вообще российские и американские специалисты открыли еще одну серьезную возможность преодоления искусственного разрыва “между двумя органически связанными ветвями одного древа отечественной мемуаристики, изданной как в России, так и за рубежом, и представить в единстве сложные пути ее развития.
Елена Коган, Нью-Йорк