Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 233, 2003
Российская научная эмиграция: Двадцать портретов. Под ред. Г. М. Бонгарда-Левина и В. Е. Захарова. Москва, Эдиториал УРСС, 2001, 368 с.
Это сборник статей о 20 российских ученых-эмигрантах, покинувших родину до Второй мировой войны. Но это не исчерпывает содержания книги. Интересное введение академика РАН В. Е. Захарова, публикация воспоминаний В. А. Костицына, фрагментов переписки С. П. Тимошенко, В. И. Вернадского, Б. П. Уварова и других, а также в некотором роде обобщающая статья М. Ю. Сорокиной, делают книгу более широкой, чем обычный сборник биографий.
Хотелось бы сказать, что первым источником такого рода явилась книга П. Е. Ковалевского “Зарубежная Россия”, изданная в Париже в 1971 году и ее дополнительный выпуск под тем же названием, изданный через два года. После распада СССР появился ряд книг на эту тему. В известной серии “Научно-биографическая литература”, издаваемой РАН, вышел ряд книг о русских ученых и инженерах, как например о В. Н. Ипатьеве, С. П. Тимошенко, И. И. Сикорском. К сожалению, не переизданы воспоминания этих трех всемирно известных лиц, которые они опубликовали за пределами России. Рассматриваемая книга, на первый взгляд, лишена новизны и оригинальности, так как практически обо всех перечисленных в ней лицах уже писалось. Но это не совсем так. Большинство статей книги содержит неизвестные ранее детали о жизни и деятельности тех 20 российских ученых и инженеров, которые волею судьбы оказались за пределами родины и внесли существенный вклад в сокровищницу мировой науки и культуры. Почему только 20 и почему именно они? Имена, отобранные для данной книги, вряд ли у кого-нибудь вызовут сомнения. Разумеется, статьи, написанные разными авторами, различаются по глубине содержания, новизне приводимых материалов. В этом отношении, на наш взгляд, наиболее интересны статьи В. И. Кузнецова о Владимире Николаевиче Ипатьеве; Н. Г. Думовой о П. Н. Милюкове. Достоинством последней является то, что Милюков показан прежде всего как ученый-историк. Ведь обычно о нем больше пишут и помнят как о политическом деятеле. А те небольшие замечания по отдельным статьям, преимущественно редакционного характера, которые приводятся ниже, несколько уточняют и дополняют книгу и никоим образом не уменьшают ее достоинств.
В статье об Отто Струве он назван “недоучившимся студентом”. Но это не так. Отто Людвигович Струве приехал в США дипломированным астрономом. Свой диплом с отличием он получил в Харьковском университете в 1919 году и даже непродолжительное время преподавал в нем. Об этом говорится в интервью О. Л. Струве журналу “Time” в США в 1939 году, в справочнике “Сurrent Biography” за 1949 год и, наконец, в ряде советских справочных изданий. После занятия Харькова войсками генерала Деникина он как бывший офицер-артиллерист был мобилизован в Белую армию и вместе с ней прошел ее скорбный путь до Крыма. Более подробно об этом написал автор данной рецензии в статье об О. Л. Струве, опубликованной в этом году в первом номере журнала “Нева”. Статья эта основана на документальных источниках, сохранившихся в University of Chicago, в котором начал свою карьеру в США Отто Струве.
Автором ряда статей рассматриваемой книги является В. П. Борисов. В его интересной статье о Владимире Зворыкине диссонансом звучит весьма прозрачный намек на то, что Зворыкин в своем патенте на электронный умножитель использовал схему ленинградского ученого Кубецкого, не ссылаясь на него. Полагаю, Борисову известно, что при подаче заявки на изобретение нельзя в качестве аналога приводить неопубликованный или незапатентованный материал. А сохранившийся в архиве листок со схемой никак нельзя считать свидетельством не совсем приличных деяний Зворыкина. В этой же статье, непонятно почему, подав патент на передающую трубку в 1923 году, Зворыкин получил патент только в 1938. В статье того же Борисова “Сын купца – отец телевидения” (Вестник Российской Академии Наук, т. 64, № 2, 1994, с. 166) объясняется, почему это произошло, а в данном случае такая трактовка вызывает недоумение читателя. В рассматриваемой книге помещена и другая статья Борисова, посвященная С. П. Тимошенко. Там повторяется кочующая ошибка, что в 1964 году Тимошенко стал иностранным действительным членом Академии Наук СССР. С. П. Тимошенко оставил прекрасные воспоминания, которые впервые были изданы в 1963 году в Париже на русском языке, а в 1968 Роберт Эддис перевел эти воспоминания на английский, и они были изданы в США. Как в русском, так и в английском изданиях этих воспоминаний Тимошенко пишет, что через год после его посещения СССР в 1957 году он получил письмо из советского посольства в Вашингтоне о том, что избран иностранным членом АН СССР. Так как в письме и поздравлении не упоминалось, что он уже был избран еще 30 лет назад, то Тимошенко решил за дипломом в Вашингтон не ездить и его ему прислали по почте. Степан Прокофьевич Тимошенко хорошо понимал разницу межде членом-корреспондентом и действительным членом академии наук. Чтобы быть уверенным в этом, я обратился к официальным документам. В современном справочнике иностранных членов Российской академии наук о С. П. Тимошенко записано следующее: “Тимошенко Степан Прокофьевич, родился 22 декабря 1878 года, с. Шепетовка (близ Киева), Россия. Умер 29 мая 1972 года, Вупперталь, ФРГ. Специалист в области механики.Член-корреспондент по разряду математических наук (механика) отделения физико-математических наук с 14 января 1928 года”.
В третьей статье В. П. Борисова, посвященной Георгию Кистяковскому, нам кажется, мало использованы материалы его биографически-дневниковой книги “A Scientist at the White House”, а также интересные статьи Георгия Кистяковского, опубликованные в журнале “The Bulletin of the Atomic Scientist”, и воспоминания его дочери, известного американского физика Веры Кистяковской.
В статье В. И. Кузнецова о жизни и деятельности В. Н. Ипатьева, к сожалению, не использован его дневник-мемуары “Моя жизнь в Соединенных Штатах”, который он написал в США на английском, а также работа “Genesis and Evolution of Ipatieff Catalytic Laboratory at Northwestern University 1930–1970”, Evanston, Illinois, 1992, автором которой является упомянутый в статье ближайший помощник, а затем руководитель этого научно-исследовательского учреждения Герман Пайпс. Автору рецензии посчастливилось встречаться с этим человеком. Он рассказал мне много интересного о жизни Ипатьева в США, приглашал встретиться еще раз, но эта встреча не состоялась, ибо доктор Пайпс ушел из жизни. Выходец из Польши, он из глубочайшего уважения и преклонения перед Владимиром Николаевичем Ипатьевым изучил русский и довольно прилично говорил на нем. Беседа с ним, посещение и знакомство с деятельностью лаборатории Ипатьева позволили нам опубликовать две статьи об ее основателе – одну в России, а другую в США. К сожалению, в лаборатории Ипатьева не осталось ни одного человека, который работал с ним. Но стоило мне придти и сказать, что я собираю материалы об Ипатьеве для статьи о нем, как меня первым делом провели в мемориальный зал, где висит написанный маслом портрет В. Н. Ипатьева во весь рост. Там собраны почти все его труды, дипломы и награды, редкие фотографии. Подарили книгу Пайпса, разрешили использовать приведенные там фотографии. Что же касается дневника-мемуаров Ипатьева, ученики и сотрудники Владимира Николаевича издали их через семь лет после смерти своего шефа и учителя. Эта книга ставит точку в различного рода предположениях, почему Ипатьев не стал лауреатом Нобелевской премии. Тех, кто интересуется этим, отсылаю к нашей заметке, опубликованной в “Вестнике Российской Академии Наук”, 1999, том 69, № 2.
Илья Куксин, Чикаго