Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 233, 2003
Nicolas Bokov. La Zone de Réponse. Traduit du Russe par Maud Mabillard. Montricher: éditions noir sur blanc, 2003
До вынужденной эмиграции из СССР в 1975 г. Николай Боков (род. в 1945 г.) активно печатался в самиздате, переправляя некоторые из своих произведений на Запад. За годы жизни вне родины он выпустил во французском переводе несколько книг, существенно отличающихся друг от друга как по стилю, так и по тематике. Наметившаяся в творчестве писателя эволюция от сатирической репрезентации советского режима к религиозно-мистическим мотивам позволяет говорить о нем на настоящем этапе как о христианском писателе. По признанию самого Бокова, его обращение к религии было мотивировано семейными проблемами, неизлечимой болезнью дочери и годами нищенского, бездомного существования. Этот трагический опыт и нашел отражение в последней книге писателя, La Zone de Réponse (Зона ответа), которая представляет собой восемь новелл, объединенных в единое целое явно автобиографическим рассказчиком, сюжетными перекличками и христианским пафосом.
При том, что этот сборник появился в переводе, остается не совсем понятным, на какую читательскую аудиторию он рассчитан. В нескольких новеллах поражает обилие разъяснений, как правило, данных в скобках и касающихся различных реалий русского быта (самовар, например), русской истории и культуры (сведения о глаголице и кириллице, переименованиях Петербурга и т. п.) Впрочем, попутно читателю напоминают и о том, когда произошла Великая французская революция. Нельзя не отметить также, что повествование выиграло бы в художественном отношении без незамедлительной расшифровки некоторых интертекстуальных аллюзий. К примеру, в рассказе “Амур и Психея” о пребывании юного рассказчика в психиатрической клинике, расположенной на берегу Амурa, реминисценция из греческой мифологии очевидна и без объяснений, в той же степени, как и иронический смысл палаты № 6, в которую переводят героя, понятен без прямого указания на чеховский подтекст. В стилистическом отношении для книги характерно сочетание разговорной интонации с цитатами из Евангелия, молитв и псалмов.
На фоне мощного потока постмодернистских произведений проза Бокова поражает серьезностью авторской позиции, отсутствием какой бы то ни было “игры”, иронии, литературности. А христианские мотивы, составляющие, с одной стороны, предмет постоянной философской медитации рассказчика, а с другой, как бы придающие универсальность конкретным событиям его существования, порой заставляют сомневаться в принадлежности La Zone de Rйponse к области собственно художественной литературы. Однако при последовательном прочтении новелл начинает проступать отчетливая нарративная модель, связанная как с мифологией, так и со структурным каноном агиографического жанра. Эпизоды частной биографии постепенно складываются в житие подвижника, реализуя русскую классическую мифологему о пророческой миссии писателя, занявшего, по словам Ю. Лотмана, в послепетровскую эпоху то место, которое предшествующий этап отводил святому (см. “Литературная биография в историко-культурном контексте”).
Отголоски житийной литературы слышатся уже в первой новелле “Совпадения”, в которой рассказчик вспоминает о том, как в детстве ему являлись видения, интерпретируемые им как знаки сообщения с запредельным миром. Эти видения были абсолютно скрыты от окружающих: маленькое пульсирующее облачко, подобное летящему по небу прозрачному газовому шарфику, оказывается доступно лишь взору ребенка, но не бабушки. Постепенно герой замечает все новые знаки своей избранности: он неожиданно ощущает вкус манны, ему слышатся голоса, предупреждающие его об опасности, и т. д. Один из архетипных мотивов житий, связанный с мотивом мнимого безумия, не вписывающегося в общепринятую “норму” героя, состоит во враждебности к нему окружающего мира. У Бокова спасающийся от службы в армии рассказчик оказывается в психиатрической больнице, которую можно расценивать и как метафорическую темницу, место заточения подвижников средневековой русской литературы. Большинство новелл этой книги посвящены странствиям бездомного героя по европейским городам. На своем пути он испытывает не только физические “гонения”, голод, холод, издевательства подростков, но и духовные страдания, связанные прежде всего с инвалидностью дочери и разрывом семейных уз. Подобно легендарным праведникам, рассказчик La Zone de Rйponse отличается кротостью, приятием мира со всеми уготовленными ему испытаниями, непоколебимой верой в Провидение и в Божественное покровительство. Вынужденные скитания преподносятся автором как сознательное паломничество по религиозным местам. На протяжении всего пути ни на минуту не прекращается работа мысли героя, внутренние поиски истины, размышления о христианском учении. Поэтому эти странствия можно интерпретировать и как мытарства души. О наличии духовного плана свидетельствуют и “чудеса”, рационально необъяснимые события, воспринимаемые как знамения (посторонние люди неожиданно предлагают герою кров, деньги и покровительство; он внезапно выздоравливает во время церковной службы; юродивая гречанка Мария предсказывает его будущее). Книга заканчивается отплытием на Святую Землю, символизирующим восхождение души к небесному Иерусалиму.
В La Zone de Réponse христианская мифология тесно переплетена с античной. Физическая и духовная “одиссея” героя конкретизирует древнюю мифологему пути и ритуал инициации, необходимым элементом которой была символическая смерть и воскресение, сюжетно представленные как посещение царства мертвых. В новелле “Выздоровление” герой при приближении к очередному итальянскому городку видит странную и повергающую его в грусть картину: посреди поля медленно и ритмично в полном молчании, с поникшими головами передвигаются одетые в черное люди, не отрывая глаз от земли. Их темные одеяния (впрочем, типичные для итальянской провинции) вызывают в памяти рассказчика воспоминания о его давно умершей бабушке. И хотя, как вскоре выясняется, речь идет всего-навсего о сборе грибов, эта сцена представляет собой аллегорию блуждающих в подземном царстве теней. Герой попутно отмечает, что в тот день светило “солнце Страшного Суда”. Внезапно он начинает испытывать признаки приближающейся болезни, его посещают мысли о смерти. Обессиленный, он добирается до церкви, встает на колени и от жара и ломоты во всем теле на мгновение теряет сознание. Очнувшись, он ощущает себя абсолютно здоровым, до него доносится голос священника, произносящего “Andante in pace”. Таким образом, текст и его семантика организуются у Бокова по законам мифологической поэтики.
Мария Рубинс, Вашингтон