Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 233, 2003
Бруно Монсенжон. Рихтер. Диалоги. Дневники. Москва, Классика-ХХI, 2002, 479 c.
Литература о Рихтере и его месте в музыкальной культуре XX века продолжает множиться. Вслед за книгами В. Могильницкого, Ю. Борисова и Д. Терехова увидели свет диалоги и дневники пианиста. Диалоги – это рассказы Рихтера автору книги о себе, своем времени, музыкантах-исполнителях, с которыми он выступал, и композиторах, с которыми он был знаком. Это не автобиография, а скорее воспоминания пожилого человека, необычайно искренние и в то же время грустные. Из них вырисовывается образ исполнителя, совершенно далекого от артистической суеты и тщеславия и неприемлющего дух коммерциализации искусства, музыканта, в высшей степени требовательного к себе и к коллегам и в то же время доброжелательного к их успехам. Рихтер предстает также проницательным (а порой и язвительным) наблюдателем музыкальной жизни в разных странах. Диалоги являются бесценным материалом для понимания и творчества, и личности С. Рихтера. Приведем лишь несколько отрывков: “Помнится, Игумнов как-то сказал мне: “Вы не любите рояли!” “Возможно, – отвечал я, – предпочитаю музыку”. Я никогда не выбираю рояль и не пробую его перед концертом. Это и бесполезно, и лишает веры в себя… Если я в хорошей форме, то применяюсь к любому инструменту, но если меня одолевают сомнения, мне это не удается. Надобно верить тверже святого Петра, что пойдешь по водам. Коли веры нет, тотчас канешь на дно”.
“Мне ненавистно планирование музыкальной жизни. Если у меня есть готовое произведение, которое я хочу сыграть, я согласен играть его где угодно, будь то школа или какое-либо другое место, просто так, без гонорара. Сделаю это с радостью, и никакого значения не имеет, произойдет это в маленьком или большом зале. Говорят, что я люблю небольшие залы. Причина, однако, не в том, что я их люблю, а в том, что большие залы арендуются заблаговременно на длительный срок, а у меня аллергия ко всякому планированию”.
“Исполнитель есть, в сущности, исполнитель воли композитора. Он не привносит ничего, чего не содержалось бы в сочинении. Если он талантлив, то приподнимает завесу над истинным смыслом произведения – лишь оно гениально, и лишь оно в нем отражается. Он не должен подчинять музыку себе, но – растворяться в ней… Может быть, я играл все более раскованно по мере того, как избавлялся от пут существования, от всего лишнего, что отвлекает от главного. Я обрел свободу, замкнувшись в себе”.
Вторая часть книги называется “Дневники. О музыке. 1970–1995”. Главное впечатление от их чтения – полное погружение Рихтера в музыку на протяжении всей его жизни. Рихтер слушает музыку везде, где для этого представляется возможность: в своей московской квартире, в бесконечных гостиничных номерах, в машине, на концертах и фестивалях.
На страницы дневника пианист заносит свои впечатления об услышанных записях (включая и собственные), исполнителях и музыкальных событиях. Поражает широта интересов пианиста; с равной заинтересованностью он слушает музыку прошлого и современную, музыку не только фортепианную, но и вокальную, камерную и оркестровую. При этом Рихтер демонстрирует поразительное знание музыкальной литературы и не менее поразительное стремление расширить это знание и услышать что-то новое, будь то неизвестное ему сочинение или неизвестный исполнитель.
Краткие дневниковые записи полны метких характеристик произведений и музыкантов и дают исчерпывающее представление о музыкальных вкусах великого пианиста и его понимании исполнительского искусства.
По поводу исполнения Е. Светлановым “Прометея” А. Скрябина: “Прометей” тоже не провал, но со Светлановым беда – этот его русский стиль исполнения меня абсолютно не устраивает (упор на монументальность…) В Скрябине это выглядит, как если бы надели на Шартрский собор купола Донского монастыря”.
После просмотра видеофильма оперы Россини “Путешествие в Реймс”: “И вот опять Россини, Аббадо, венская опера, премьера (сума-сшедший дом). Занятное, блестящее, развлекательное сочинение. Занятная постановка, оригинальная, но есть и доля безвкусицы. Певцы руладируют вовсю, но я часто не понимаю текста (музыкального) их рулад. Думаю, что это вина дирижера, берущего слишком быстрые темпы, и итальянской традиции петь все скоро… В целом – занимательно, но остался какой-то привкус нечестности и неточности – все для публики (которая чуть не разнесла театр)”.
После прослушивания оратории Ф. Листа “Христос”: “Да, Лист, конечно, гениален и очень смел. Я говорю не только о музыке, но и о религиозном замысле. Он отважился сделать почти что-то недозволенное и как-то победил… Он, конечно, и поставил эту задачу себе (человечески)…”
Интересны заметки, относящиеся к прослушиваниям Рихтером собственных записей. Господствующее настроение этих заметок – разочарование, неудовлетворенность. То и дело встречаются выражения типа “то, да не то”, “не произвело впечатления”, “полное безобразие” и т. п. Похвалы в собственный адрес – очень редки и сдержанны.
Книгу завершает специальный раздел, озаглавленный “Дон Жуан от музыки, или Рихтер в цифрах”. Здесь в форме разнообразных таблиц и графиков приведен уникальный статистический материал о пятидесятипятилетней концертной деятельности пианиста. Поражает воображение размах рихтеровского репертуара. Так, музыкант выступил в 3589 концертах в примерно тысяче городов Европы, Америки и Азии. В некоторые годы он давал по 100 и более концертов, в программы которых входили около 200 произведений, из коих не менее двух десятков новых. Всего Рихтером было исполнено 833 произведения, не считая вокальной музыки (около 600 песен и романсов). Не думаю, что кто-либо из пианистов может приблизиться к этим цифрам, за которыми скрывается беззаветная преданность музыке и “мессианское” отношение к исполнительскому искусству. Последнее подтверждается географией его концертной деятельности. В каждой стране, наряду с крупными музыкальными центрами, Рихтер давал концерты и в совершенно немузыкальных городах. Например, в СССР он выступал в Абакане, Актюбинске, Барановичах, Великих Луках, Джамбуле, Иваново-Франковске, Караганде, Кзыл-Орде, Орше, Пущине и десятках других городов, где никогда раньше не слышали исполнителя такого калибра. В заключение следует отметить высокое полиграфическое качество издания и обширный иллюстративный материал, большая часть которого публикуется впервые. Автор книги, Б. Монсенжон, и издательство Классика-XXI проделали работу, значение которой для рихтероведения и истории исполнительского искусства трудно переоценить.
Эрнст Зальцберг, Торонто