Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 230, 2003
“И отдельно необходимо сказать об Арсении Несмелове. Это действительно большой русский поэт, издание которого в “Библиотеке поэта” представляется необходимым. Несмелову при жизни повезло больше, чем его друзьям: его заметили на Западе, печатали в парижских изданиях. Пора и родине обратить на него самое серьезное внимание”, – пишет Владимир Александров в московском Ex Libris (27 июня 2002 года), рецензируя антологию “Русская поэзия Китая”, вышедшую в Москве в издательстве “Время” (составители – Вадим Крейд и Ольга Бакич, научный редактор – ваш покорный слуга). “Обидно, что над всеми возвышается ставший фашистом Несмелов <…> Как мог восхищаться фашизмом не итальянского, а именно немецкого образца человек, писавший такие стихи…” – пишет Анатолий Либерман, рецензируя ту же книгу (НЖ, № 227).
Мне, как человеку, видимо, дольше всех прозанимавшемуся собиранием творчества Несмелова (с 1968 года минуло уже полных 35 лет), надо что-то на эти слова ответить. Например – то, что двухтомник Арсения Несмелова (два тома по 560 страниц, в первом – поэзия, во втором – проза и воспоминания), у меня и моего соавтора Ли Мэн (Чикаго) к печати давно готов. Но “Библиотека поэта” не получит его: по определению, том прозы пришлось бы издавать где-то в другом месте, а мы – ну никак не согласимся.
Может, и мне обидно вместе с Либерманом, что Несмелов “записался” в Харбине в фашисты, – только если б стал он восхищаться “немецким” фашизмом, то и антисемитом, наверное, тоже стал бы. А откуда тогда стихотворение 1944 года “Старый часовщик”, одно из лучших стихотворений еврейско-русской темы?.. Покуда предмет не изучен со всех сторон, давать оценки ему рано. А время приносит все новые находки, связанные с творчеством поэта, взявшего во Владивостоке весной 1920 года псевдоним Арсений Несмелов.
От рождения он был Арсением Митропольским; под этим именем выпустил в Москве первую свою журналистскую книжку “Военные странички” – рассказы и пять стихотворений (1915). После участия в восстании юнкеров осенью 1917 года покинул Москву, и продолжил войну уже в рядах Белой армии. В короткой автобиографии сам Несмелов по этому поводу написал в 1940 году: “Уехав из Москвы в 1918-м году в Омск, назад не вернулся, а вместе с армией Колчака оказался во Владивостоке, где и издал первую книгу стихов”. Несколько раньше, в письме к П. П. Балакшину (1936), Несмелов изложил эту историю чуть иначе: “Когда я приехал в Курган с фронта, в городе была холера. <…> Из Кургана я уехал в Омск, назначили меня адъютантом коменданта города”.
Для исследователя это означает немногое: оказывается, в творчестве поэта существовал еще и какой-то неведомый нам “омский” период. Неважно, длинный или короткий – “берлинский” период в творчестве Марины Цветаевой тоже занял всего несколько месяцев, но о нем есть отдельные работы. Архива Несмелова не существует, поэт пережил столько бегств и арестов, а умер и вовсе на полу в советской пересыльной тюрьме в декабре 1945 года – уж какие там архивы.
Как всегда – там, где может быть. Фазиль Искандер в наше время изящно дополнил ставшую классической формулировку Булгакова: рукописи не горят – особенно тогда, когда они напечатаны. И приходится перелистывать страницы очень плохо сохранившихся омских газет осени 1919 года… И вот – находишь. В газете “Наша армия” неоднократно появляются стихи человека, подписывающегося Арс. М-ский. Половина стихотворений знакома по более поздним публикациям, это стихи Арсения Несмелова, но есть и неизвестные, – вероятнее всего, просто забытые автором на путях, ведших во Владивосток, позднее – в Маньчжурию.
Покуда двухтомник так и ждет издателя. А я предлагаю читателям “Нового Журнала” несколько стихотворений, в саму возможность отыскать которые никогда бы не поверил.
Евгений Витковский
ВИНТОВКА № 5729671 Две пули след оставили на ложе, Но крепок твой березовый приклад. ...Лишь выстрел твой звучал как будто строже, Лишь ты была милее для солдат! В руках бойца, не думая о смене, Гремела ты и накаляла ствол У Осовца, у Львова, у Тюмени, И вот теперь ты стережешь Тобол. Мой старый друг, ты помнишь бой у Горок, Ялуторовск, Шмаково и Ирбит? Везде, везде наш враг, наш злобный ворог Был мощно смят, отброшен и разбит! А там, в лесу? Царапнув по прикладу, Шрапнелька в грудь ужалила меня... Как тяжело пришлось тогда отряду! Другой солдат владел тобой два дня... Он был убит. Какой-то новый воин Нашел тебя и заряжал в бою, Но был ли он хранить тебя достоин, И понял ли разительность твою? Иль, может быть, визгливая граната Разбила твой стальной горячий ствол... ...И вот нашел тебя в руках солдата, Так случай нам увидеться привел! Прощай опять. Блуждая в грозном круге, Я встречи жду у новых берегов, И знаю я, тебе, моей подруге, Не быть в плену, не быть в руках врагов! НОВОБРАНЕЦ2 Широк мундир английского солдата, Коробят грудь нескладные ремни... Старик-отец, крестьянин бородатый, Сказал, крестясь: "Господь тебя храни!" Мальчишка хлиб, а пули жалят больно (Сам воевал и знает в этом толк). - Прощайся, мать, наплакалась... Довольно. И шапку снял, нахмурился и смолк. Ушли. Один. Когда-то ночь настанет, Когда-то смолкнут звуки голосов, И сладкий сон усталого заманит В родную глушь, в родимый гул лесов. Неделя-две тоски, борьбы и ломки, А там, глядишь, коль все идет на лад, И грудь вперед, и шаг, и голос громкий, И этот смелый и спокойный взгляд. Любовь и труд! В подростке - спрятан воин, В тебе ж - его ваятель, командир! Уж мальчуган оружия достоин, И как к нему идет теперь мундир! Оторванный от жизни полусонной, Он стал нервней, душа его - как воск... Характер ли создать определенный, Иль навести один ненужный лоск, - Ты можешь все. Твори стране солдата, Единой верою скрепляя все сердца, - И будь для них, чем был уже когда-то: Начальником, вмещающим отца. РОДИНЕ3 Россия! Из грозного бреда Двухлетней борьбы роковой Тебя золотая победа Возводит на трон золотой... Под знаком великой удачи Проходят последние дни, И снова былые задачи Свои засветили огни. Степей снеговые пространства, Лесов голубая черта... Намечен девиз Всеславянства На звонком металле щита... Россия! Десятки наречий Восславят твое бытие. Герои подъяли на плечи Великое горе твое. Но сила врагов - на закате, Но мчатся, Святая Земля, Твои лучезарные рати К высоким твердыням Кремля!
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Винтовка № 572967. Печатается по газете «Наша армия» (Омск, 3 октября 1919 года). «…бой у Горок, / Ялуторовск, Шмаково и Ирбит?» — Горки — в данном случае, вероятно, город в Белоруссии; Ялуторовск — город к югу от Тюмени; Шмаково — вероятно, имеется в виду село Кетовского района Курганской области; Ирбит — город к востоку от Екатеринбурга, севернее Тюмени.
2. Новобранец. Печатается по газете «Наша армия» (Омск, 27 октября 1919 года). Хлиб — т. е. хлипок.
3. Родине. Печатается по газете «Наша армия» (Омск, 31 октября 1919 года).