Опубликовано в журнале Новый Журнал, номер 227, 2002
Paul Bushkovitch. Peter the Great – The Struggle for Power. 1671–1725. Cambridge: University Press, 2001, xii + 485 pp.
Историки сходятся на том, что царствование Петра I – ключевой период в истории Российской империи. Но фактически это царствование еще недостаточно исследовано. Много источников не опубликовано или опубликовано в фальсифицированном виде (напр., дело царевича Алексея в известном “Царствовании Петра Великого” Н. Устрялова). Донесения иностранных дипломатических агентов, сохранившиеся в зарубежных архивах, не обращали на себя должного внимания исследователей. В них находятся ценные сведения о политической обстановке и распределении придворных “партий” в конце XVII – начале XVIII вв.
Профессор П. Бушкович (Йельский университет) изучал названную группу источников, разбросанных по европейским архивам. Документы указывают на ту роль, которую играли персональные группировки в придворной среде. Неудивительно, что ввиду немногочисленности лиц, которых царь-преобразователь мог привлечь на виднейшие государственные посты, боярские чины продолжали занимать высшие военные и административные должности. В этом отношении Петр был вынужден продолжать – по крайней мере до 1720-х годов – практику своих предков.
Проф. Бушкович подчеркивает, что воля царя определяла направление его политики; но ее последовательность и исполнение зависели от послушности и умения исполнителей. Последние действовали не только в интересах государства, как их определял царь, но и в своих собственных. Традиционную политическую практику и культуру Московской Руси не так легко было изменить – даже волевому и энергичному Петру.
Основной подход автора: самодержавный царь правил вместе с боярскими родами на принципах назначения и продвижения служилых в соответствии с системой местничества. Даже после отмены местничества в 1682 г. царь не мог обойтись без содействия служилых родов. Придворные фракции отражали или направляли царскую политику, стратегию, дипломатию.
Бушкович убежден, что для изучения деятельности Петра требуется исследование придворной борьбы за влияние и места в новых учреждениях. До сих пор никто не предпринимал серьезного анализа группировок в правительстве первого императора. Удовлетворялись неопределенной ссылкой на соперничество между старыми боярскими родами, желавшими вернуться к московским порядкам, и новыми, незнатными фаворитами, проводившими “европеизацию”. Бушкович тщательно выявляет и прослеживает состав и взаимоотношения правительственных (включая военных) сотрудников Петра и описывает их связи и конфликты на фоне эволюции страны. По его наблюдениям, каждый существенный правительственный шаг сопровождался изменениями в составе правящей элиты. Внимательное рассмотрение истории преобразований Петра приводит (убедительно, на мой взгляд) к выводу, что придворные партии образовывались не по признаку желания возврата к старине и не по стремлению “новых людей” к европеизации русской жизни.
На самом деле прививка западных элементов культуре (включая церковную), военно-административной практике и дипломатии московского государства началась в середине XVII в. Петр только ускорил темпы и проявил целеустремленность, энергию и безжалостность при ее практическом внедрении. Таким образом борьба между кликами не имела ни идеологического, ни принципиального характера. Когда началась война со Швецией, было уже ясно, что возврата к старине быть не может. Споры и конфликты касались либо частных практических мер, либо личных интересов соперников. Как искусный политик Петр манипулировал частными интересами сановников в своих целях. Бушковичу удалось выявить эту картину путем исключительно подробного разбора родовых связей и служебной карьеры приближенных царя на основе огромной генеалогической документации.
С методологической точки зрения, желательно более критическое отношение к тем фактам, которые передавали иностранные дипломаты. Их сведения слишком часто были основаны на разговорах с русскими сановниками и на придворных слухах. И хотя они сообщали много важного, что подтверждается другими источниками, они не всегда были в состоянии определить настоящее значение сообщаемых ими фактов. И еще: влияли ли группировки сановников на политические решения царя или политическое направление, принятое Петром, влияло на выбор его сотрудников? К сожалению, Бушкович не касается этого аспекта, что придает некоторую недоговоренность его исключительно ценному труду.
Центральное место в его изложении истории петровских преобразований отведено так называемому “делу царевича Алексея”. В нем, как в фокусе, сходятся главные течения и факторы, определившие характер центральной власти. Бытующее мнение в историографии утверждает, что этот эпизод выражал конфликт между двумя личностями, отцом и сыном. Ключевое значение придается религиозно-церковной оппозиции, в которой царевич будто был скрытым лидером. Реальное положение, утверждает Бушкович, было куда сложнее. Семейная обстановка, воспитание и черты характера, несомненно, привели к столкновению сына с отцом. Но существование оппозиции царю со стороны высших церковных кругов (старообрядчество здесь ни при чем) и их мнимая связь с царевичем не подтверждается источниками. С другой стороны, недовольство правительством достигло особенно широких размеров во второе десятилетие XVIII в. Затянувшаяся война со Швецией поглощала огромные средства. Тяжесть податей и постоянный набор людей в армию, на строительство новой столицы, ладожского канала, флота, военных мануфактур становились нестерпимыми. Частые волнения подавлялись с большим трудом, с кровопролитием (напр., восстание Булавина). Дворянские круги также проявляли недовольство культурными и общественными новшествами, принуждавшими их к семейным и материальным жертвам.
Особенная ненависть народа, как и высшей знати, падала на любимца царя – А. Д. Меншикова. Его несомненные способности, близость и преданность Петру, энергия и находчивость заслужили ему самое видное и влиятельное положение в правительстве. Но его грубость, алчность, высокомерие, стяжательство, взяточничество и казнокрадство сделали его одиозной фигурой. Его частичная опала (из-за мошенничества и казнокрадства) в первой половине 1710-х гг. ободрила его врагов при дворе. Появились заговорщики и возникли заговоры в столичных кругах. Им симпатизировали высокопоставленные духовные лица. Иностранные державы, например, Австрия и Швеция, надеялись воспользоваться этим положением в своих интересах.
После рождения сына у Екатерины, официально объявленной второй женой Петра, стал вопрос о наследнике; и косвенно – о судьбе дальнейшего процесса европеизации страны. Заговорщики, близкие к царевичу Алексею, уговорили его укрыться за границей и искать поддержки у австрийского императора. Бушкович установил причастность, по крайней мере скрытую, дипломатических агентств Австрии и Швеции к подготовке заговоров и бегству царевича. Заманив обратно в Россию царевича, Петр приказал расследовать его связи. Следствие открыло всю серьезность и разветвленность противоправительственных заговоров в Москве и Петербурге. Последовавшая во время расследования и суда смерть царевича Алексея (возможно, естественная) укрепила положение царя и его новых сотрудников. Петр приступил к коренному переустройству государственных учреждений. Отодвинувши старое поколение своих сотрудников и передав в их руки управление новыми губерниями (т. е. подальше от столицы), Петр учредил центральные учреждения (Сенат, коллегии, Св. Синод), урегулировал их практику (генеральный регламент, подушная подать) и ввел новую организацию служилого дворянства (Табель о рангах), которые сохранились до конца империи.
Попутно Бушкович делает ряд интересных наблюдений о характере культурной европеизации России, о церковной учености и о динамике внутренней политики и международных отношений в годы жизни первого императора (1672–1725). Должен предупредить, книга профессора Бушковича не является легким чтением. Но она стоит времени и внимания любознательного читателя.
Марк Раев