Опубликовано в журнале Нева, номер 5, 2018
Елена Владимировна Воскобоева — литературовед, кандидат филологических наук, специалист в области литературы XX века. Автор ряда публикаций по истории русской литературы. Автор-составитель сборника «Евгений Шварц. Стихотворения» (СПб., 2016).
Переписка Шварца — богатый источник для изучения его биографии и творчества. Эпистолярное наследие стало предметом повышенного интереса в 1990-е годы. Круг людей, с которыми переписывался Шварц, широк: писатели и художники, актеры и драматурги, режиссеры и редакторы, композиторы и артисты, ученые и общественные деятели. Многие из них сыграли значительную роль в культурном развитии страны. Сохранились также письма, адресованные родным и близким, его друзьям, приятелям. Многое из довоенного эпистолярного архива (1918—1930) погибло в блокаду. Тем более представляет интерес то, что сохранилось.
В 1943 году Евгений Львович и Екатерина Ивановна Шварц эвакуируются в Сталинабад: они приезжают 23 июля по приглашению Н. П. Акимова, чей театр находился там с сентября 1942 года. Шварц занимал в Театре комедии должность заведующего литературной частью.
В Сталинабаде они знакомятся со множеством интересных людей. О многих из них Шварц оставил воспоминания в «Телефонной книжке». В числе прочих внимание привлекает фамилия — Войно-Ясенецкие. Шварцы знакомятся со старшим сыном святителя Луки Михаилом Валентиновичем (1907—1993) и его женой Марией Кузьминичной (1911—?): «Когда перед тем, как заговорить, покачивает он крупной своей головой, густые волосы назад, стоят над широким лбом, и, найдя слова, говорит нараспев чуть-чуть, сразу угадываешь, что человек он непростой. <…> И чудится мне иногда, что угадываю я ту самую родовую или семейную их закваску, что привела его отца в монашество. И над столом в его комнате висит фотография одной из галактик. Все то же стремление очиститься от сегодняшней суеты представлениями космическими. Мария Кузьминична проще, высказывается легче — такая натура. Но прежде всего, принадлежат они оба к разряду людей, согласившихся работать. И работает Войно-Ясенецкий, как положено ученому. И настоящие ученые разом узнают его, как и он их — по ряду неуловимых признаков»(1).
Это знакомство, переросшее в нежную и крепкую дружбу, продолжится в Ленин- граде: после защиты докторской диссертации Михаил Валентинович приезжает туда с семьей из Львова. Отношения были настолько надежными, что, по воспоминаниям Елены Михайловны Войно-Ясенецкой (дочери), «старший сын владыки под угрозой ареста хранил у себя в лаборатории рукопись крамольной пьесы Шварца „Дракон“ <…>»(2). В дневниках Шварц редко упоминает друзей, единственная запись связана с известием о смерти любимого брата Антона Шварца: «1956 год. 3 августа. Я был у Войно-Ясенецких на именинах. Позвонил домой. Все время занято. Слишком долго. И это встревожило меня. Я поехал домой. И узнал, что Тоня умер»(3).
Именно в доме Шварцев с Войно-Ясенецкими знакомится Леонид Пантелеев: «<…> с еще большим почтением (даже с некоторым трепетом) отзывался Евгений Львович (да и он ли один?) об архиепископе Крымском и Симферопольском Луке <…> В доме Шварцев я познакомился с сыном преосвященного Луки — М. В. Войно-Ясенецким, известным патологоанатомом. Евгений Львович любил его до конца жизни»(4).
Упоминания о Михаиле Валентиновиче и его семье в публицистическом наследии Шварца можно собрать буквально по крупицам, но тем интереснее составлять этот мозаичный портрет. В архиве также обнаружились письма Войно-Ясенецких Шварцам. Знакомство с Войно-Ясенецкими и переписка с ними являются частью сталинабадского периода в жизни Шварцев, о котором практически ничего не написано. Евгений Львович много пишет о Сталинабаде и людях, с которыми его свела судьба в эвакуации, в своих дневниках, отмечая, что, несмотря на тяжелые обстоятельства таких знакомств, это было чудесное время. Многие из эвакуации вернулись в Ленинград, Шварцы поддерживали с ними отношения (об этом свидетельствуют записи в ленинградской и московской телефонных книжках).
Из переписки с Войно-Ясенецкими мы много узнаем об общих знакомых, связанных преимущественно с медицинским миром, становимся свидетелями творческой истории драматургических текстов и их постановок или экранизаций.
В настоящей статье четыре письма публикуются впервые. Авторская орфография и пунктуация сохранены.
Письмо М. К. Войно-Ясенецкой (Сталинабад) Екатерине Ивановне Шварц от 29 июня 1944 года (в Москву)(5)
29/VI 44 г.
Дорогие Екатерина Ивановна и Евгений Львович!
Было очень приятно получить от Вас телеграмму, приятно, что Москва не стерла в Вашей памяти воспоминания о нас — сталинабадцах.
А мы все только и живем воспоминаниями о Вас, о театре. Только после того как уехал театр Комедии(6), мы все поняли, как много имели и сколько потеряли с его отъездом. Таких людей, сразу в таком количестве Сталинабад очевидно никогда больше не увидит. Мы с Михаилом Валентиновичем очень грустим о Вас. Особенно Михаил Валентинович. Он ведь очень туго сходится с людьми, но раз уж это произойдет он привязывается надолго.
На днях узнав, что приехал Быховский(7), он помчался к нему, чтобы узнать что-нибудь о Вас, об открытии театра, о «Драконе»(8). Оказывается, что ничего определенного еще нет, но мы были счастливы узнать, что Вы здоровы и настроение у Вас удовлетворительное. Теперь наверное все выяснилось, хотя в газетах, дошедших до нас, ничего еще нет. Как бы хотелось получить от Вас письмо. Евгений Львович, вероятно, очень занят, так может быть Екатерина Ивановна не поленится черкнуть пару строк обо всем? Милая Екатерина Ивановна, как Ваше здоровье? Выяснили ли Вы, что с Вашими легкими, напишите, пожалуйста. Каково Ваше настроение, поправляетесь ли Вы. Как с бытом и питанием. А самое главное: что будет с Драконом. Очень Вас прошу написать.
Слышали мы, что собираетесь в Ленинград. Это замечательно, будем жить в одном городе, ведь мы тоже мечтаем туда перебраться весной и я почему-то верю в эти мечты(9).
О каких-либо новостях сообщить не могу. Жизнь в Сталинабаде начинает приближаться к довоенной во всех отношениях, людей становится все меньше и меньше, цены на рынках падают. Масса фруктов и доступных, но скука тоже уже наступает. Живем вестями с фронтов и восхищаемся. Ну пока всего хорошего. Крепко целуем и Екатерину Ивановну и Евг. Львовича. Водку мы почти не пьем, жарко очень, да и не с кем. Интересно, при каких обстоятельствах встретились Вы с Марьямовым(10), он ничего нам не написал.
Передайте привет Т. И. Чокой, Нине Барченко и Тэниным(11).
М. Войно-Ясенецкая.
Письмо М. К. Войно-Ясенецкой (Сталинабад) Екатерине Ивановне Шварц от 24 августа 1944 года (в Москву)(12)
24/VIII 44 г.
Милая, дорогая Екатерина Ивановна!
Вы себе представить не можете, как мы были рады Вашему письму. Мы ведь уже потеряли всякую надежду на получение от Вас каких-нибудь вестей и вдруг письмо, да такое замечательное. Мы так смеялись, так было интересно читать! Ваша оценка окружающих Вас людей и событий, ее острота привели нас всех в восторг. Я наверное не меньше ста раз перечитывала Ваше письмо.
Ну а как дела с «Драконом»: был ли просмотр? Мы ждали от Вас обещанной телеграммы о результатах его, да пока ничего нет. Неужели опять отложили?
Напишите, пожалуйста, как и что.
Виделись ли Вы с Петром Васильевичем и Лидией Александровной(13)? Я ее так просила взять для Вас хоть крохотную посылочку, но она отказалась. Она летела на самолете, и было бы так удобно и виноград бы не испортился.
Каковы Ваши дела и перспективы? Какова судьба театра? Напишите, пожалуйста, хоть одно письмецо.
Как Ваше здоровье, ходили ли Вы к врачам, выяснили ли, что с Вами. Напишите, пожалуйста, про Зинаиду Виссарионовну и Зильбера(14). Встречаетесь ли Вы с ними.
Как чувствует себя Евгений Львович? Каково его настроение? Так хочется пожелать ему всего хорошего, а главное бодрости и спокойствия духа.
Мы с Михаилом Валентиновичем так скучаем о вас всех, вспоминаем почти каждый день. Скучно у нас стало. Нина(15) уехала со своим институтом в Одессу, кончать институт будет там и там где-нибудь на Украине устраивать свою жизнь. Что слышно о Ленинграде, поедете ли Вы туда. Мы очень боимся Вас потерять, если куда двинетесь, то сообщите непременно. Жду еще от Вас письма. Напишите, что теперь модно и что не модно. Какие носят пальто и платья. Очень интересно. Крепко Вас целую. Большой привет Е. Л. Михаил Валентинович шлет Вам привет, он тоже скоро Вам напишет.
М. Войно-Ясенецкая
Письмо М. К. Войно-Ясенецкой (Львов, Зеленая, 12, Санбакинститут) Екатерине Ивановне Шварц от 12 июля 1947 года (в Ленинград)(16)
Львов, 12/VII 47 г.
Дорогие Екатерина Ивановна и Евгений Львович!
Ужасные свиньи мы с Мишкой. Давно должны были написать, да затянули уже до неприличия. Постараюсь не оправдаться, а просто объяснить.
Михаила Валентиновича совсем замотали студенты(17), и сам он замотался. Каждый день твердил, что надо написать Вам, и все не мог взять себя в руки и сесть за стол. Приходит с работы и сразу валится без сил. За месяц нужно было проэкзаменовать 400 студентов, из коих половина приходила по 2—3 раза. Где уж там письма! А написать должен был непременно он. Он должен был повторить мое приглашение приехать к нам в гости. Мое письмо не имело бы такого значения.
Теперь он уехал, отдыхает с сыном в Алуште в гостях у дедушки(18). Взял Ваш адрес и поклялся там на берегу Черного моря написать Вам. Я поверила ему и думаю, что Вы получили уже его письмо и что теперь Вы серьезно решите побывать во Львове. Я же еще раз искренне Вас приглашаю, очень жду и очень буду рада Вас видеть у себя(19). Миша вернется в середине августа, но если Вы приедете раньше, то это не беда. А будет даже очень хорошо — подольше погостите. Прямых самолетов из Л-да во Львов нет, но есть из Москвы. А я летела через Киев. Пришлось в Киеве ночевать, но на аэродроме есть такая комната, где можно сравнительно спокойно поспать.
На днях видели Вашу «Золушку»(20) — очень хорошо, очень. Мишка плакал немножко.
Жду, пишите. Крепко целую
привет дочке. Ваша М. Войно-Ясенецкая
Письмо М. В. Войно-Ясенецкого (Львов, Зеленая, 12, Санбакинститут) Евгению Львовичу Шварц от 15 апреля 1948 года (в Ленинград)(21)
15/IV-48
Дорогой Евгений Львович!
Рад сообщить Вам, что во Львовском театре юного зрителя на днях состоится премьера Вашей «Красной шапочки»(22). В виде исключения (до сих пор сделанного лишь для «Недоросля») она будет идти не на украинском, а на русском языке.
С удовольствием прочел в «Сов. искусстве»(23), что и в Москве ставят «Снежную королеву».
И я, и жена всегда радуемся успеху Ваших пьес и картин, да что об этом и говорить. Смотрели «Первоклассницу»(24), смотрели с интересом, хотя должен признаться, что сценарий гораздо лучше, чем его воплощение. И это очень жалко.
Жалею, что я не успел познакомиться с Вашей новой пьесой(25), но надеюсь послушать ее, перебравшись в Ленинград. Правда, вопрос о переезде пока еще не решен, однако в Министерстве здравоохранения к нему отнеслись благосклонно и есть надежда на благополучное разрешение(26).
Кузьминична просит передавать привет Екатерине Ивановне и Вам, к чему я от всей души присоединяюсь.
Ваш М. Войно-Ясенецкий
1 Запись от 20 марта 1955 г. (Е. Л. Шварц. Телефонная книжка. М.: Искусство, 1997. С. 62—63).
2 Е. Каликинская. Детство со святителем Лукой. По воспоминаниям родных и близких святителя Луки Крымского. М.: Авторская академия, 2016. С. 74.
3 Е. Шварц. Живу беспокойно…: Из дневников. Л.: Советский писатель, 1990. С. 605.
4 Л. Пантелеев. Верую… // Л. Пантелеев. Верую…: Последние повести. Л.: Советский писатель, 1991. С. 14.
5 Автограф см.: Архив Е. Л. Шварца // РГАЛИ. Ф. 2215. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 1—1 об.
6 Театр комедии вернулся из эвакуации в Ленинград в мае 1944 года.
7 Имеется в виду Борис Евсеевич Быховский (1908—1974) — ученый-зоолог, паразитолог. В 1940— 1944 годах работал заместителем председателя Президиума Таджикского филиала АН СССР.
8 «Дракон», одобренный на предварительных просмотрах, после первого показа в Москве (4 августа 1944 года) был снят вплоть до 1962 года.
9 Войно-Ясенецкие переезжают в Ленинград в 1952 году.
10 Марьямов — личность не установлена.
11 Татьяна Ивановна Чокой (1909—1995) — актриса Театра комедии им. Н. П. Акимова с 1934 года: «Таня Чокой. Птичка. Любит жить и живет без лишних размышлений, как выйдет. <…> Познакомились мы в Сталинабаде. Жила она в одиночестве с сынишкой отчаянным Лешей. И этот радовался всему на свете» (Е. Шварц. Телефонная книжка. Указ. изд. С. 463). Нина Платоновна Барченко (1905) — актриса Театра комедии им. Н. П. Акимова с 1936-го по 1976 год. Играла в постановке пьесы «Тень» Е. Шварца. Борис Тенин (1905—1990) — актер Театра комедии в 1937—1945 годах. Играл людоеда Пьетро в пьесе Е. Шварца «Тень».
12 Автограф см.: Архив Е. Л. Шварца // РГАЛИ. Ф. 2215. Оп. 1. Ед. хр. 359. Л. 1—2 об.
13 Петр Васильевич Сиповский (1906—1962) — доктор медицинских наук, патологоанатом. Ученик И. И. Грекова. В начале 1940-х годов был профессором Сталинабадского медицинского института, в Ленинград вернулся в 1945 году: «А если вспоминаю я город [Сталинабад] в связи с людьми, — то мне легче его оживить. Чаще всего собирались гости у Сиповских. Он необыкновенно жизнерадостный патологоанатом, еще молодой, крепко сколоченный, был вечно и необыкновенно, от природы, мажорен. Звал я его „Петька-трупорез“ <…> Но шел он к своим целям открыто, хитрости его были доброкачественны <…>» (Е. Шварц. Телефонная книжка. Указ. изд. С. 43).
14 Зинаида Виссарионовна Ермольева (1898—1974) — ученый-микробиолог и эпидемиолог. Прототип доктора Татьяны Власенковой в «Открытой книге» В. Каверина, доктора Световой в пьесе А. Липовского «На пороге тайны». Лев Александрович Зильбер (1894—1966) — ученый-бактериолог. Первый муж З. В. Ермольевой.
15 Нина — личность не установлена.
16 Автограф см.: Архив Е. Л. Шварца // РГАЛИ. Ф. 2215. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 2—2 об.
17 Михаил Валентинович преподавал в Институте бактериологии и микробиологии (г. Львов).
18 Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877—1961) — ученый-анестезиолог, хирург. С апреля 1946 года — архиепископ Лука Симферопольский и Крымский.
19 Шварцы во Львов так и не попали.
20 Фильм «Золушка» поставлен Н. Кошеверовой и М. Шапиро в 1947 году
21 Автограф см.: Архив Е. Л. Шварца // РГАЛИ. Ф. 2215. Оп. 1. Ед. хр. 118. Л. 1—1 об.
22 Пьеса написана в 1936 году.
23 См.: «Советское искусство» № 15 (1103) от 10.04.1948 г. (рубрика «Московская хроника», с. 4): «Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР утвердил репертуарный план Центрального детского театра на 1948 год. Театр осуществит новые постановки — „Снежок“ Любимовой, „Не было ни гроша, да вдруг алтын“ Островского, „Два капитана“ Каверина, „Снежная королева“ Шварца». Спектакли открыли новый сезон 11 сентября (№ 36 (1124) от 04.09.1948 г., рубрика «Спектакли для детей»).
24 Фильм вышел в марте 1948 года (реж. И. Фрэз).
25 Шварц в это время работал над пьесами «Медведь» и «Каменные братья» (позже известную как «Два клена»): «Читал в комедии два акта „Медведя“. <…> Пробую пьесу кончить. <…> Что еще? Попробую писать детскую пьесу. Попроще сюжетом и побогаче» (Е. Шварц. Живу беспокойно… Указ. изд. С. 37).
26 См. сноску № 9.