Опубликовано в журнале Нева, номер 8, 2015
Архимандрит Августин (в миру — Дмитрий Евгениевич Никитин)
родился в 1946 году в Ленинграде. В 1969 году окончил физический факультет
Ленинградского университета. В 1973 году принял монашеский постриг с именем
Августин. Пострижен в монашество митрополитом Никодимом
в Благовещенской церкви его резиденции в Серебряном Бору в Москве. В 1974 году
им же рукоположен во иеродиакона и иеромонаха. Окончил
Ленинградскую Духовную академию (1975), с этого времени — преподаватель, с 1978
года — доцент Санкт-Петербургской Духовной академии.
Паломничество в Ассизи —
город, где родился, жил и проповедовал святой Франциск, началось еще при его
жизни. В ту далекую эпоху здесь бывали в основном христиане из Западной Европы.
Так, в мае 1221 года в Ассизи отправился Антоний Падуанский (родом из Португалии); он намеревался
присутствовать на генеральном капитуле ордена францисканцев. «Не сохранилось никаких
свидетельств о том, состоялось ли тогда знакомство Антония с Франциском, —
пишет отечественная исследовательница А. Калмыкова. — Скорее всего, никому не
известный чужестранец, не владевший еще итальянским языком, затерялся в
многочисленной толпе. Однако он видел того, кто так резко изменил его жизнь, и
ловил каждое его слово. Образ └беднячка“ из Ассизи
навсегда запал в его душу»1.
Отечественный историк французского происхождения
Ф.-Г. де Ла Барт,
опубликовавший статью о Франциске Ассизском в 1889 году, образно описывает то
поклонение, которое паломники воздавали святому Франциску. «Еще при жизни своей
Франциск Ассизский был как бы причислен к лику святых.
Италией, казалось, овладел религиозный энтузиазм времен апостольских, —
отмечает де Ла Барт. — Со всех сторон, из итальянской Галилеи — Умбрии,
из Апулии, из Калабрии, из Рима, с прозрачных вод Фурчино, с голубого Теверона
стекались тысячи пилигримов в Авернийскую пустынь, к
глиняным мазанкам нищенствующих братьев, — и трепетная толпа, внимая страстной,
увлекательной проповеди Франциска, озаренная огненными словами правды,
восклицала: └Да! Здесь воистину лагерь Божий!“»2
Таким образом паломничество
в Ассизи началось еще при жизни святого Франциска;
после его кончины (1226) приток пилигримов к его могиле увеличился. В октябре 1259 года в Ассизи отправился Бонавентура (* 1217–+ 1274. С 1257 года — генерал францисканского ордена). Близ Ассизи Бонавентура поднялся на
гору Альверна, где некогда святой Франциск молился и постился сорок дней и где 14 сентября 1224 года на него
снизошло видение шестокрылого серафима. На
склонах Альверны вдохновение посетило и Бонавентуру: здесь он написал свой знаменитый «Путеводитель
души к Богу»3.
Что же касается русских паломников, то начиная с XII столетия их путь лежал в Палестину, на Афон, и
только немногие из них посещали Италию. Но, добравшись до Италии, они, как правило,
ограничивались поклонением святыням Вечного города, реже бывали в Бари, где сохраняются мощи святителя Николая Чудотворца. А
с деятельностью францисканского ордена русским христианам доводилось
знакомиться в «третьих странах», где они бывали во время своих путешествий по
Европе.
Так, в сочинении под названием «Путешествие
стольника П. А. Толстого по Европе (1697–1699)» сообщается о знакомстве
русского дипломата с францисканцами в Минске. Этот город находился тогда под властью
Речи Посполитой; минский францисканский монастырь был
основан в ХVII веке и располагался в районе Верхнего
рынка. В записи от 15 апреля 1697 года читаем: «Того ж числа
был я в кляшторе (монастыре. — А. А.) у
францишканов. Те францишкане
имеют на себе одежды власяные черные, такие ж как и бернадыны, а поясы имеют веревки
с узлами и бороды не все бреют, а житие имеют безымянное, ничего своего не
имеют, питаются милостиною, всегда ходят по улицам и
просят милостины. А убранья
в костеле их так же, как и в протчих римских церквах,
а во всех римских костелах образ Пресвятыя Богородицы
украшают паче иных икон»4.
К концу следующего, ХVIII
столетия относится краткая запись Н. М. Карамзина, посетившего Париж в апреле
1790 года. Ему довелось побывать во францисканском монастыре Longchamp; в своих записках он приводит содержание надписи,
сделанной под монументом «брата Франциска Серафима»: «Кто прожил на земле 80
лет жизнью Франциска Серафического, тот на небе живет
ангелом»5.
О родном городе святого Франциска русские читатели в
те годы могли почерпнуть весьма скудные сведения. Так, в книге ректора Ульмского университета Рудольфа Рота «Достопамятное
в Европе» (СПб., 1761) Ассизи уделено всего несколько
строк: «Папежского владения город, в княжестве Сполетском; где три церкви на одном фундаменте построены.
Недалеко от города славная церковь Пресвятой Богородицы, называемая Мадонна-дель-Анджели; куда ежегодно первого числа августа
великий ход бывает»6. А о святом Франциске — ни слова…
В ХVIII веке в европейских
образованных кругах был большой интерес к античной эпохе, и молитвенные подвиги
«бедняка из Ассизи» не привлекали особого внимания
западных путешественников. Так, Гёте во время своего путешествия по Италии
(1786–1788) посещал Ассизи как родину античного поэта
Проперция (45–16 гг. до Р. Х.), не упоминая о
святом Франциске. В свое время на это обратил внимание Вячеслав Иванов; в своей
статье «Гёте на рубеже двух столетий» он пишет: «При посещении Ассизи (Гёте) намеренно не заглядывает в славную, древнюю,
двухъярусную (для ознаменования земного, темного и небесного, светлого, круга)
базилику святого Франциска, расписанную кистью Джотто,
— для того, чтобы со всею тщательностью предаться изучению средневекового
городка»7.
Центр средневекового Ассизи — Пьяцца дель Комуне (Ратушная площадь);
она занимает территорию древнего Форума и знаменита своими архитектурными
памятниками. Один из них — античный храм богини
Минервы, покровительницы ремесел. В 1539 году по повелению папы Павла III
здание было освящено как католический богородичный храм с названием Санта Мария
сопра Минерва (Дева Мария над Минервой). В 1634 году
архитектор Дж. Джорджетти переделал интерьер храма, а
в ХVIII веке некоторые дополнительные работы произвел
Ф. Аппиани8.
Но Гёте словно не замечает
«христианскую составляющую» древнего храма. Для него это всего лишь античное
святилище. О храме Минервы Гёте писал в своем «Итальянском путешествии»: «…и
вот перед моими глазами этот блестящий памятник. Я не мог насытиться
созерцанием его фасада, упиваясь гениальной логикой его строителя… Слова не
могут выразить чувства, обуревавшие меня при обозрении храма. Их плоды будут
вечными»9.
В те годы Гёте увлекался классической поэзией; он
был подвержен влиянию пантеизма, к этому времени относится написание «Фауста».
О более чем прохладном отношении Гёте к христианству свидетельствуют некоторые
строки в «Фаусте». Так, Фауст, услышав раздавшиеся на улице звуки пасхального
песнопения, размышляет:
Ликующие
звуки торжества,
Зачем вы раздаетесь в этом месте?
Гудите там, где набожность жива,
А здесь вы не найдете благочестья.
Ведь чудо — веры лучшее дитя.
(Перевод Б. Пастернака)
Кстати, в подлиннике мысль выражена четче; вот
дословный перевод двух последних строк:
Посланию
я внимаю охотно,
Но у меня нет веры,
Чудо — веры любимое дитя.
Как бы комментируя сказанное, Владимир Соловьев
замечает: «Дикий папуac
имеет такое же право существовать и совершенствоваться в своей сфере, какое
имели Франциск Ассизский или Гёте — в своей»10.
Видный литературовед русского зарубежья А. С. Позов выявляет корни гётевского
агностицизма: «Молодой Гёте изучает сочинения Сведенборга, Каббалу, в Палермо
посещает семью Бальзамо (настоящая фамилия Калиостро) и расспрашивает о Калиостро,
состоит членом мистического общества иллюминатов и главой Веймарской масонской
ложи»11.
И когда Рудольф Штейнер в начале XX века построил в Дорнахе (Швейцария) антропософский центр, то он назвал его
«Гётеанум» — в память Гёте. По словам А. С. Позова, «в этом здании были две статуи — Христа и Сатаны,
который протягивает руку ко Христу, как бы прося
прощения или спасения у Христа. (Впоследствии здание было сожжено; очевидно, заядлыми сатанистами»12.)
Более того, важным этапом становления Рудольфа Штейнера как мистика стало его
знакомство с естественно-научными
трудами И.-В. Гёте13.
О безразличном отношении Гёте к памяти святого
Франциска пишет и С. С. Аверинцев. Для Гёте Ассизи
«ассоциировался исключительно с памятниками древнеримской архитектуры; ни единой,
совсем ни единой сердечной мысли о Франциске, лишь беглый взгляд └с
отвращением“ на └унылый собор“!»14 Отметив,
что «через сто лет такое расположение мыслей у просвещенного путешественника,
любителя истории, было бы совершенно невообразимо», С. С. Аверинцев дает
объяснение этому феномену: «Для поколения Гёте, не читавшего ни └Цветочков“, ни
пронзительной песни о Брате нашем Солнце и Сестре нашей Смерти, Ассизский Беднячок был всего лишь докучным атрибутом католического
церковного быта, да персонажем фресок и картин, забытым, ничего не говорящим
сердцу, каким нередко бывают для посетителя галерей иконографические
персоналии, — пишет отечественный ученый. — Память о Филиппо
Hepи, святом раннего Нового
Времени, еще жила для него; память о Франциске, святом позднего Средневековья,
уже нет»15.
В уста одного из персонажей Вольтер (в юности
воспитывался в иезуитском коллегиуме) вложил такую фразу: «Реликвии святого
Франциска стали смешными, а реликвии святого Игнатия, быть может, будут валяться
в грязи с самими иезуитами»16. Это было дно западноевропейской
«духовности», и вполне закономерно, что французская революция 1789 года,
взращенная на идеях «вольтерьянцев», носила антицерковный характер.
Ситуация начала меняться к середине XIX века. Уже
немецкие романтики не могли пройти мимо Франциска; в 1842 году появились переложения
«Песни творений» (Il Cantico
delle creature) и прочих
его молитв, подготовленные Ф. Шлоссером и Э. Штейнле17.
Только после выхода книги П. Сабатье
«Жизнь св. Франциска» (1894), ее многочисленных переизданий и переводов на все
европейские языки началось «хождение» «ученых паломников» к гробнице подвижника
в Ассизи. В конце XIX — начале XX века все больше
русских путешественников посещало Италию; некоторые из них бывали и в Ассизи. К их числу относится известный в свое время искусствовед
Егор Кузьмич Редин (1863–1908), автор монографии «Мозаики равеннских
церквей» (СПб., 1896) и ряда других работ по истории
христианского искусства Запада. Е. К. Редин посетил Италию в начале 1900-х годов и свои впечатления опубликовал на страницах церковной
печати. Как искусствовед он описывает все места поклонения, связанные с именем
святого Франциска.
Отметив, что Франциск родился здесь, в Ассизи, 26 сентября 1182 года, русский паломник продолжает:
«Легенды рассказывают, что его мать сильно страдала при родах и что она
получила облегчение лишь тогда, когда была перенесена в хлев, где и родила
того, кто был позже └основателем третьего класса“, └князем бедности“… Хлев,
где он родился, был впоследствии обращен в ораторию (San
Francesco il piccolo), а над дверьми ее сделана надпись:
Hoc oratorium fuit bovis et asini
stabilum,
In quo natus est Franciscus, mundi speculum.
(Эта оратория была стоянкой быка и осла,
В которой родился Франциск, зеркало мира)»18.
Переходя от легендарных сведений к реальным, Е. К. Редин приступает к описанию обители, воздвигнутой
в Ассизи в память святого Франциска. «Весь монастырь
состоит из трех церквей, стоящих одна над другой, из которых каждая
представляет собою как бы отдельный мир, — пишет русский автор. — Нижняя
церковь — это крипта, где покоится тело святого. Вошедши в нее, испытываешь род
страха, ужаса, тебя словно что-то придавливает; еле-еле мерцающий огонек в
лампадах прекрасно гармонирует с этим общим настроением»19.
Святой Франциск скончался 3 октября 1226 года и был
временно погребен в храме святого Георгия. Он был канонизирован папой Григорием
IX 16 июля 1228 года. В то время уже шло сооружение новой базилики, и 25
мая 1230 года мощи святого Франциска были перенесены в этот великолепный храм,
воздвигнутый в память о нем.
Вместе с Е. К. Рединым
проследуем из крипты, где покоятся мощи святого Франциска, в среднюю церковь.
«Тебя окружает полусвет, — пишет русский ученый, — со стен глядят на тебя чудные
святые лики, целые картины подвигов святых, которые, отрешившись от всех сует и
благ этого мира, полные мистической веры, любви, стремились к иной жизни, к
иному миру… Тут сам Франциск, вознесенный за все свои добродетели на небо, в славе, окруженный небесными силами, прославленный в песнях
херувимами. Это — все фрески Джотто, одни из лучших
его произведений»20.
Особое чувство Е. К. Редин испытал, переходя из
средней церкви в верхнюю и осматривая там «громадный цикл росписи, завершающей
общую идею, с которой был построен храм в память великого святого, поэта
бедности и любви, Франциска»21. Вот несколько строк, посвященных
фрескам верхнего храма: «Чудное, светло-голубое небо в виде прекрасно
расписанного потолка с изображением святых, Христа, пред Которым
молятся за грешных людей на Страшном Суде Богородица, Иоанн Предтеча и
Франциск…»22 — пишет Редин.
Русскому ученому довелось побывать и в других храмах
Ассизи, связанных с деятельностью святого Франциска и
его ближайшей сподвижницы Клары Оффредучи —
основательницы женской ветви францисканского ордена (клариссинки).
«Под вечер мы посетили церковь другой местной святой, современницы святого
Франциска, — продолжает русский паломник. — Здесь мы с удовольствием прослушали
чудную духовную музыку, исполненную на органе, подобную той, что слушали утром
у святого Франциска, где она вполне гармонировала с общим мистическим
настроением и самого храма и религиозной толпы, молившейся там»23 —
так завершает Е. К. Редин свой рассказ о паломничестве в Ассизи.
На родине святого Франциска побывал и Павел Павлович
Муратов (1881–1950) — историк, искусствовед, один из представителей русского
Серебряного века. В Италию П. П. Муратов впервые попал в 1908 году и, находясь там в течение нескольких месяцев, собрал обширные материалы
по истории церковного искусства. Широкую известность П. П. Муратов приобрел
после выхода в свет его книги «Образы Италии» (М., 1911–1912)24. Это
сочинение как бы заново открыло для русской интеллигенции страну
классического европейского искусства. «Образы Италии» — это и записки путешественника,
и глубокие наблюдения и размышления об истории страны, ее культуре, об
итальянской духовности вообще.
Осенью 1911 года П. П. Муратов вновь уехал в Италию,
где предполагал подготовить третий том своего сочинения. Третья часть книги
Муратова озаглавлена «От Тибра к Арно»; ее первые две
главы посвящены Умбрии и Ассизи.
Однако именно эта часть книги дольше других шла к русскому читателю. Во втором
выпуске «Образов Италии» (М., 1912) было помещено объявление о том, что к
печати готовится последний, третий том сочинения П. П. Муратова. Однако
начавшаяся первая мировая война и последовавшие вслед за этим социальные
потрясения в России не дали возможность завершить публикацию книги Муратова на
родине. В 1922 году он вынужден был покинуть Россию, и в полном виде трехтомник
увидел свет в Берлине в 1924 году. И лишь в 1994 году в московском издательстве
«Республика» берлинские выпуски были сведены воедино и вышли в свет в виде
объемистого однотомника.
Русский паломник не спеша приближается к Ассизи; он как бы оттягивает встречу с городом святого
Франциска. Путешествуя по долине Умбрии, П. П.
Муратов остановился в Монтефалько, небольшом городке,
выстроенном на вершине горы. Там он осмотрел «церковь С. Франческо, где Беноццо написал
цикл фресок из истории Франциска Ассизского»25. (Здесь речь идет о
молодом флорентийском художнике Беноццо Гоццоли, который работал в Монтефалько
в 1450–1453 годах.)
Дальнейший путь П. П. Муратова лежал в Беванью, городок, где, по преданию, Франциск Ассизский
проповедовал слетавшимся птицам. «Мы ушли пешком из Монтефалько
по направлению к Беваньи, — продолжает русский пешеходец. — Было Благовещение — весенний, чистый и птичий
праздник»26. В Беванье Муратов посетил
местные храмы, однако в мыслях он уже был в Ассизи, расположенном неподалеку. «В древних церквах было много
молящихся, много свечей и курений, — пишет он о Беванье.
— Впереди же и налево, далеко в голубых утренних
далях, слабо пестрело Ассизи, возвышая маяк своего
монастыря навстречу умбрийским пилигримам»27.
После тихих городков Монтефалько
и Беваньи город святого Франциска показался Муратову
несколько шумным, и это — благодаря всемирной известности, которую принес Ассизи его прославленный уроженец. «Его (Ассизи) улицы полны гостиниц, шумящих в час полдня и в час
заката космополитическими завтраками и обедами, — отмечает Муратов. — В темных
церквах Ассизи или перед залитым светом умбрийской долины собирает она (слава города) день ото дня
новых и новых туристов, проверяющих трогательность впечатлений, описанных в
бессчетных книгах на всех языках Европы»28.
Как и его предшественник Редин, П. П. Муратов уделил
много внимания описанию Ассизи и его святынь29.
Однако он снова и снова отмечает, что большое число посетителей, приезжавших в Ассизи, не способствовало созиданию молитвенного настроения
в старинной францисканской обители. «С тех пор, как государство секуляризовало
монастырь, храм Сан Франческо предоставлен эмоциям туристов
и трудам искусствоведов, не дающих ему ни минуты покоя и отдаляющих от него
благость забвения»30, — пишет П. П. Муратов.
Путешествуя по Италии, Муратов неоднократно посещал
францисканские обители. Одной из них был монастырь Сан Франческо
дель Дезерто, расположенный
в венецианской лагуне, и его описанию русский искусствовед уделяет место в
своей книге. Посетил Муратов и Сиену, где был в церкви Сан Франческо.
«В этой превосходной францисканской церкви, сохраняющей трогательное воспоминание
о святом из Ассизи, в скромном барельефе изображена
его проповедь птицам»31, — пишет он в своих очерках об Италии.
В предвоенные годы в Италии побывал один из
известнейших (впоследствии) писателей русского зарубежья Борис Константинович
Зайцев (1881–1972). От Зайцева остались семь романов, книги
странствий «Италия», «Афон» и «Валаам», художественные биографии «Преподобный
Сергий Радонежский», «Жизнь Тургенева». «Жуковский» и «Чехов», сборники
повестей, рассказов и мемуаров, а также более шестисот очерков, эссе и заметок,
осевших на страницах газет, журналов и альманахов. Два собрания сочинений —
семитомное московское (1916–1919) и семитомное берлинское (1922–1923) — подвели
итог тому, что было сделано Зайцевым до отъезда на Запад.
В эмиграции Борис Константинович сберег свою любовь
к Италии; в его парижском доме висело много репродукций итальянских мастеров.
Он путешествовал по Италии, писал о ней, переводил Данте. О своем пребывании в Ассизи Зайцев написал через несколько лет после возвращения
из Италии. Эти записи были сделаны в селе Притыкино в
декабре 1918 года. «Всем известен облик святого. Менее известно место, где он
родился, где прожил юность и которое обессмертил»32 — так начинает
Зайцев свой рассказ об Ассизи, куда он приехал по
железной дороге из Римини.
Русский паломник остановился в ассизском
отеле «Джотто»; впоследствии он вспоминал о тех
чувствах, которые родились в его душе, когда перед ним, с балкона, открылась
панорама города. «Это была страна святого, безбрежная и кроткая тишина, что
составляет душу Ассизи, что вводит весь строй
человека в ту ясность, легкость и плывучесть, когда уходят чувства мелкие и
колющие — дальнее становится своим, любимым… — пишет Зайцев. — С этой минуты,
открывшей мне Ассизи, я его полюбил навсегда, без
оговорок, без ограничений»33.
Вместе с русским писателем проследуем в храм святого
Франциска, туда, где покоятся его чтимые останки: «Храм этот недалеко; надо
пройти немного вниз по улочке, выложенной хрупкими плитами, и подняться, сразу
попадая к монастырскому двору; в глубине его остроугольное, тяжкое, но столь
близкое сердцу здание готического └San Francesco“»34.
Зайцев избегает подробного перечисления
архитектурных особенностей старинного храма и ограничивается лишь кратким
замечанием: «Время его построения 1228 год. San Francesco родной брат флорентийского
Santa Croce, S. Maria Novella, это основоположный факт готики итальянской, героический
ее момент»35.
Перед нами записки не архитектора, не искусствоведа,
а писателя, внимание которого не дробится, не отвлекается на второстепенные
детали, а выявляет самую суть увиденного. «Храм поставлен во славу святого, —
продолжает Зайцев. — Здесь не место мирскому, легкому изяществу. Как целен святой,
так же целен, в величии своем, и памятник ему… В храме Франциска цель единая
— святой Франциск; все ему служит, и все, в сущности, одного стиля, одного
времени, одного настроения»36.
Как и многие его предшественники, Б. К. Зайцев
посетил нижний и верхний храмы францисканской обители. Вот его впечатления от
увиденного в нижней церкви, более древней, чем верхняя:
«Низкие своды, крестообразными дугами, все расписанные древними фресками,
темная синева фонов, золото, узкие окна с витражами, полумрак, сдавленность
некая, сияние свеч. Тихое мерцание крипты, где покоятся останки святого — все
это иной мир, в который сразу окунаешься со света дня. Эту церковь украшал
великий Джотто, тот, кто в живописи итальянской
возгласил: └Да будет свет! И стал свет“»37. Джотто
написал там аллегории «Бедность», «Послушание», «Целомудрие», сцены из жизни
Христа и святого Франциска.
Описание верхней церкви перекликается с тем, что
было сказано об этом храме Е. К. Рединым в конце ХIX столетия: «Верхняя церковь светлее, обширнее; тоже чисто
готическая, но здесь уже более дневное, трезвое, — пишет
Зайцев. — Стены ее целиком расписаны сценами из жизни святого, начиная с
Франциска-юноши до посмертных явлений и чудес (также Джотто)»38.
В этом храме, постройкой которого руководил брат Илия,
ученик святого, все подчинено прославлению Франциска. Оба храма, верхний и
нижний, были завершены в 1253 году и освящены папой Иннокентием IV. В XIII
столетии к основной постройке были добавлены готические капеллы. Крипта в неороманском стиле сооружена после первого открытия мощей
святого Франциска в 1818 году.
Как и Е. К. Редин, Б. К. Зайцев посетил дом, где, по
преданию, родился святой Франциск. Писатель словно приглашает присоединиться к
нему на пути к этому месту паломничества. «Пройдем мимо старинного собора с
розетками над порталом — его строил Джиованни да Губбио — как густо по-средневековому
звучит это имя! — пишет Зайцев. — И вот мы вблизи небольшой капеллы S. Francesco il Piccolo…
Здесь, по преданию, родился святой Франциск. Мать его, Дама Пика, никак не
могла разрешиться от бремени, вдруг странник постучался в дверь дома и сказал
открывшей ему служанке, что родильница тогда родит, когда из роскошной комнаты
ее перенесут в конюшню; там, на соломе, все произойдет благополучно. Так будто
бы и случилось. Мы же сейчас стоим перед местом, где, по-видимому, находился
отчий дом Франциска, дом, который он так неожиданно и безвозвратно бросил»39.
Многие паломники, посещающие Ассизи,
ограничены во времени и не имеют возможности побывать у францисканских святынь,
расположенных вне города. К числу таких мест относится часовня,
воздвигнутая самим Франциском. Борису Зайцеву довелось побывать и здесь; вот
что пишет он об этой постройке: «Святая Мария Ангельская совсем близко, у
станции. Ныне здесь церковь, в ней капелла, называемая Порциункула,
построенная святым Франциском; первая часовня францисканства,
драгоценнейшая и древнейшая его реликвия»40.
Как и Павел Муратов, Борис Зайцев исходил
окрестности Ассизи, и где-то их пути наверняка пересекались.
Сегодня к пещере святого Франциска ведет ухоженная дорога, но в начале ХХ века
паломники встречали на этом пути множество препятствий. «Среди вечерних
прогулок Ассизи хорошо посещение крепостцы,
разрушенной Rocca Maggiore,
куда взбираешься по дикой круче, среди камней и чахлых кустиков, — вспоминал
Зайцев. — Rocca господствует над Ассизи.
Отсюда еще шире вид, еще безмернее воздушный, тихий
океан, еще ближе небо, столь близкое святому; ближе орлы, парящие над горой Субазио, где у Франциска была пещера. Вид пустынной и голой
горы Субазио говорит об отшельничестве, о каких-то
отрешенных, отданных одному Богу часах святого»41.
Большинство туристов, покидающих ныне Ассизи, отправляются в путь с автобусного терминала, где
стоят десятки экскурсионных автобусов. К вечеру город пустеет, и немногие
«внеплановые» странники могут позволить себе неспешную прогулку, как это делал
Борис Зайцев. «Когда садится солнце, выходишь из ворот S. Pietro, и мимо виноградников, возделанных полей,
спускаешься в долину, — вспоминал русский писатель. — Справа — монастырь
святого Франциска. Отсюда видны огромные столбы со сводами, └субструкции“, на которых покоится здание. Они напоминают несколько
аркады римских акведуков… В монастыре и в S. Pietro мелодичный слабый перезвон, столь знакомый предвечерний
Angelus»42.
По всей видимости, Борис Константинович Зайцев —
абсолютный долгожитель среди русских писателей. Он родился в день смерти
Достоевского и прожил до 26 января 1972 года — без двух недель девяносто один
год. (Известно, что на время визита во Францию Брежнева девяностолетний Зайцев
на всякий случай был заключен под домашний арест.) «Всегда казалось, что редкое
долголетие, при не ущербленном здоровье, было дано Борису Константиновичу свыше
неспроста, — писал в некрологе Никита Струве, — не только как личный дар, а в
утешение эмиграции…» Но нельзя отрешиться и от мысли о том, что это
долголетие находилось в полном согласии и с благородной прямотой в обиходе, и с
простосердечным, спокойным и надежным творческим укладом.
Издавать Зайцева на родине стали только в конце
1980-х годов. В 1993-м вышли трехтомные сочинения. И наконец
в 1999 году издательство «Русская книга» взялось за восьмитомник.
И теперь, после более чем семидесятилетнего перерыва, очерки «Италия» перестали
быть библиографической редкостью и дошли до своего
читателя…
Зимой 1912–1913 годов в Италии побывал выдающийся
религиозный философ Н. A. Бердяев. Вместе со своей женой — Л. Ю. Трушевой — на обратном пути в Россию Бердяев посетил Ассизи. Вот что он сам пишет об этом: «У меня всегда было
особенное почитание святого Франциска, которого я считаю величайшим явлением в
истории христианства, и я непременно хотел посетить Ассизы… Для нас,
православных, специально служили мессу у гроба святого Франциска»43.
Находясь в Италии, Н. А. Бердяев написал свою
очередную книгу, озаглавленную «Смысл творчества». В этом трактате несколько
строк также посвящены его пребыванию на родине святого Франциска. «Нужно быть в
Ассизах— в долине Умбрии,
чтобы до конца почувствовать религиозную индивидуальность Франциска и безмерное
его значение»44, — пишет русский философ.
В последнем предвоенном 1913 году Ассизи посетил еще один русский паломник — А. А. Смирнов.
Это имя мало что говорит современному читателю. Оказавшись в эмиграции, Алексей
Александрович был забыт на родине, а в 1924 году скончался на чужбине. Однако в
1917 году в Каире (!) вышел сборник его стихов; одно из них было озаглавлено «Ассизи». Первая часть этого стихотворения — «Канун
Рождества Богородицы» — датируется 25 августа — 7 сентября 1913 года:
У
склонов Субазио ночью глубокой
Оделся равнины простор;
Огни чуть мелькают в Перудже далекой,
И спят очертания гор.
Но вот там и сям в этой ночи безбрежной
Зажглися костры в деревнях,
Как будто бы искры рукою небрежной
Рассыпаны там второпях.
Огни на равнине пылают повсюду
И льют свой изменчивый свет,
На завтрашний праздник небесному чуду
Земли отдаленный привет.
……………………………………………………
Костры
догорели во славу Мадонны,
И край снова мраком объят.
Вверху небеса неизменны, бездонны,
И вечные звезды горят45.
В России большой известностью пользовались труды
французского историка Ипполита Тэна (Taine,
1828–1893), совершившего путешествие по Италии в 1864 году. Если описание
крипты святого Франциска, принадлежащее перу П. П. Муратова, шло к
российским читателям несколько десятилетий, то книга И. Тэна «Путешествие
по Италии», изданная в русском переводе в 1916 году, как бы восполнила
ненапечатанный в свое время третий том отечественного автора. В разделе «Перуджия и Ассизи» Тэн сообщает
об устройстве храма в монастырской обители Ассизи:
«Здесь три церкви, одна над другой, все расположенные над гробницей святого
Франциска. Поверх почитаемых останков того, кого простой народ до сих пор
считает живым и лишь погруженным в молитву в глубине недоступной пещеры, возвышается
и пышно расцвело, подобно каменной раке, это здание»46.
Наибольший интерес представляет описание крипты
святого Франциска, и французский историк уделяет достаточное внимание этой
святыне. «Нижняя церковь представляет темный, как гробница, склеп, куда
спускаются с факелами. Паломники пробираются вдоль влажных стен и ощупью
касаются решетки. За нею находится гробница — в бледном меркнущем свете,
подобном загробному, — пишет Ипполит Тэн. — Несколько
медных светильников, почти без огня, горят здесь неугасимо, как звезды, тонущие
в мрачных глубинах. Копоть ползет по сводам, и тяжелый дух свечей смешивается с
запахом пещеры. Сторож поправляет свой факел, и эта внезапная вспышка в жуткой
темноте, над мертвыми костями, подобна видению Данта.
Вот таинственная гробница святого, который созерцает пришествие Спасителя в
неизреченном Свете»47.
А теперь послушаем, что говорит об этой крипте А. А.
Смирнов. Вторая часть его стихотворения «Ассизи»,
озаглавленная «У гроба св. Франциска», была написана 26 августа 1913 года.
Бесценные
фрески, колонн вереницы
Под сводом высоких аркад,
И мрамор, и бронзы роскошной гробницы,
Ряды золоченых лампад…
Толпа богомольцев склоняется низко,
Орга́н оглашает собор,
И громкую славу святого Франциска
Поет умилительно хор.
И с дымом кадильным возносятся дружно
Молитвы собранья всего…
Как это все чуждо, как это не нужно
Высокому духу его!
Лежать бы ему возле края стремнины,
Где вольно раскинулся лес,
Где виден разбег всей умбрийской долины
Под куполом синих небес48.
Начало Первой мировой войны
застало многих россиян в паломнических поездках по святым местам Востока и
Запада. Среди таких пилигримов был и семнадцатилетний Леонид Каннегисер — война застала его в Италии. Он только что
окончил гимназию, и это было его первое самостоятельное заграничное
путешествие. С трудом вернувшись в Россию, молодой поэт написал небольшую оду,
посвященную святому Франциску (март 1915 года). Bот первая часть этого стихотворения:
Немало
в Умбрии дорог,
И те, что прежде те же были,
Еще, быть может, сохранили
Следы любимых легких ног.
Он шел спокойный из Ассизи,
И было в мире торжество,
Сияло солнце в яркой ризе
На небе Умбрии его.
И все друг другу было близко,
И был приветлив шелест трав,
В усталом страннике Франциска
Как будто издали узнав.
«Сверни к нам, братик наш, с дороги,
На нашей зелени в тени
Усни, от зноя отдохни
И расскажи о нашем Боге».
Сестрички травы и ромашки,
Благодарю за ваш привет.
Не правда ль, ясен Божий свет
Для самой маленькой букашки.
Брат Солнце знает златокудрый,
Одна печаль — тяжелый грех:
Нас любит Бог, Он очень мудрый
И хочет радости для всех.
Он вас хранит, и вы — живые,
Поят вас струи дождевые —
Светло возрадуйтесь Ему…
И льнут цветочки полевые
К Франциску, брату своему49.
О духовных метаниях молодого поэта, вернувшегося в
Петроград, пишет Марк Алданов (1886–1957): «Решение уйти на войну сменяется решением уйти в монастырь… восторг
перед памятниками Феррары, перед картинами Веронезе
сменяется восторгом перед Советом рабочих и солдатских депутатов»50.
Тем не менее молодой поэт не принимал никакого участия
в политике до весны 1918 года.
Однако террор, развязанный большевиками, толкнул Каннегисера на отчаянный шаг: 30 августа 1918 года он
застрелил председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого. При допросе
Леонид Каннегисер заявил, что он убил Урицкого не по
постановлению какой-либо партии или организации, а по собственному побуждению,
желая отомстить за аресты офицеров и за расстрел своего друга51.
Поступив не «по-францискански»,
он сполна расплатился за содеянное и был расстрелян по приговору трибунала ЧК
как «студент-белогвардеец» Но для отечественной францисканистики он остается поэтом, воспевшим молитвенные
подвиги «беднячка из Ассизи».
Всегда
в пути, под тканью грубой,
Франциск отвык от сладких нег,
И тень развесистого дуба
Его излюбленный ночлег.
Истомы в теле нет усталом,
И страсти нет в изгибе губ,
Но веет дивным опахалом
Над ним волнующийся дуб.
Неслышный ветер в час волшебный
Колеблет мирную листву,
Франциску снится сон хвалебный,
И он святой, как наяву.
От дальних гор и ближней нивы
Все спит до завтрашнего дня.
И даже цветики ревнивы
Франциска ласково хранят52.
После начала Первой мировой
войны приток русских паломников к христианским святыням в Италии резко
сократился. Небольшие группы из русского зарубежья посещали в основном святыни
Рима и гробницу святителя Николая в Бари.
Краткое упоминание о поездке в Италию находим в
записках владыки Иоанна (Шаховского). «В 1925 году
летом я ездил в Италию, ходил по Умбрии… удивлялся
языческой хладности собора святого апостола Петра
(насколько ближе мне были простые церкви Умбрии)»53.
О посещении Ассизи здесь не упоминается, но можно с
уверенностью предположить, что русский паломник побывал в родном городе святого
Франциска. И вряд ли скромный богомолец-эмигрант мог тогда догадываться о том,
что пройдут годы, он переедет в США и будет носить
титул архиепископа Сан-Францисского.
По окончании Второй мировой
войны русские эмигранты по-прежнему стремились побывать на родине
прославленного святого. Один из них — Владимир Чугуев — посвятил Ассизи строки, написанные как бы от лица святого Франциска:
Братец
ослик, мое тело,
Что ты рано ослабело?
Ведь легка твоя поклажа,
Да и путь-то наш недолог.
Отдыхать ты скоро ляжешь
Средь тосканских гор веселых.
Но сейчас в каменоломне,
Братец ослик, сердце полно
Ликованьем несказанным,
Что сподобились сегодня
Мы трудиться неустанно
В винограднике Господнем!54
Эти строки были опубликованы в 1964 году в Лондоне,
и, словно откликаясь на них, другой поэт русского зарубежья, Ю. П. Иваск
(1907–1986), живший в США, написал стихотворение «Ассизи».
Настежь
окна и душу,
Ранний утренний блеск,
Улыбается, дышит
Пробужденный Франциск.
Знаю, уже простились
Семьдесят семь грехов,
Выбежал, причастился,
Арфы колоколов.
Умбрией обернулся,
Мглою лилейной — мир,
Розовый развернулся
Новый ассизский Рим.
Мантией расстилаюсь,
Брошенной перед ним,
Под ноги попадаясь,
Я распеваю гимн55.
Эти строки Юрий Павлович написал в
1964 году, а через два года они были опубликованы в сборнике «Содружество» («Из
современной поэзии русского зарубежья». Вашингтон, 1966). Возникла своеобразная поэтическая
«эстафета» — «Лондон–Вашингтон–Париж»: в 1966 году во французской столице был
издан поэтический сборник «Ладья», где одно из стихотворений было озаглавлено «Ассизи — в гостях у святого Франциска». Автор «Ладьи» —
поэт русского зарубежья Георгий Захарович Эристов.
Он родился в Батуми в 1902 году, учился в
Петербурге: окончил классическую гимназию и два факультета университета (химия
и экономика). Стихи он начал писать с тринадцати лет; после долгих лет скитаний
по Европе поэт обосновался в Италии. Печатался в «Современнике» (Канада),
«Гранях»; преподавал русский язык и литературу. Г. З. Эристов много ездил по
Италии с лекциями по русской литературе, культуре, истории. После паломничества
в Ассизи из-под его пера вышли такие строки:
Синее
небо над нами.
Солнце над тихой рекой.
Лес, убаюканный снами.
Умбрии светлый покой.
Видел под фресками Джотто
В пышной базилике гроб.
Нет! мне нашептывал кто-то,
Встреча у каменных троп!
Воздух прозрачен у грота.
Птиц несмолкаемый хор…
В сердце спустилась дремота —
Тень окружающих гор.
Ласково старец Зосима
Исповедь принял мою…
Белое облачко мимо
Плыло в отчизну свою56.
Еще один поэт русского зарубежья —
Борис Филиппов — посетил родину святого Франциска в 1968 году. Созерцая
окрестности Ассизи, он выразил свои впечатления в
небольшой поэме; вот отрывок из нее:
На
возглавии горы гордый замок —
полуразрушенная твердыня,
и рядом — стог сена,
словно бокал, опрокинутый вверх тонкой
обломанной
ножкой.
А вокруг скалы Умбрии, покрытые лишаями
леса,
как на картинах Пьеро делла Франческо.
Господи, много даровал Ты творцам Италии,
но Твое творенье куда прекрасней!
И сейчас Святой Франциск проповедует птицам:
птицы повсюду — на всех зубцах башен Ассизи,
а поутру, когда стелется туман над горами и
долиной
необъятной,
они щебечут так весело
(и всегда в такт)
каноны Святому Франческо.
Как широко! Как мир неохватен!
Как сладостна земля Франциска и Кьяры!57
(1968)
«Оттепель», последовавшая после Второго
Ватиканского собора (1962–1965), способствовала развитию
отношений между Римско-католической и Русской православной церквами. Едва ли не
первая паломническая группа Московского патриархата, посетившая Италию после
«Ватикана-II», побывала в Ассизи
осенью 1969 года. В составе делегации, возглавлявшейся митрополитом Ленинградским
и Новгородским Никодимом (+1978), находились
протоиерей Борис Глебов, настоятель Князь-Владимирского
собора в Ленинграде, и секретарь митрополита иеромонах Кирилл (Гундяев), студент Ленинградской духовной академии (ЛДА) (ныне —
митрополит Смоленский и Калининградский), протодиакон Николо-Богоявленского
кафедрального собора в Ленинграде Андрей Мазур. По
прибытии паломников в Рим к ним присоединились обучавшиеся в Риме в
католических учебных заведениях священники-студенты протоиерей Петр Раина и
протоиерей Владимир Рожков58.
«Русская Православная церковь остается верной своей
традиции: ее духовенство и миряне благоговейно посещают христианские святыни в
странах Востока и Запада, твердо веруя, что подвиг святых неразделенной церкви
служит залогом единства христиан»59, — отмечалось по этому поводу на
страницах «Журнала Московской патриархии».
В Ассизи православных
паломников встретил местный епископ и пригласил их присутствовать при
совершении таинства миропомазания (конфирмации), которое по западному обычаю
совершает сам архиерей60. Православные пешеходцы
провели ночь под кровом католического монастыря святого Дамиана, а наутро
отправились на поклонение местным святыням. И, конечно же, в первую очередь,
они направили свои стопы в базилику святого Франциска, чтобы помолиться перед
гробницей великого подвижника. Вот что сообщал об этом автор «Хождения в Ассизи» — протоиерей Владимир Рожков: «Мы побывали в
большом храме монастыря и видели неповторимые фрески Джотто
и Чимабуэ. Джотто
(1276–1336) — современник Андрея Рублева — изобразил всю жизнь святого
Франциска. Его живопись еще проникнута ароматом Средневековья»61.
В прошлом паломники, посещавшие Ассизи,
в своих записках упоминали и другие места, связанные с жизнью святого
Франциска. Вот что сообщает об этом Адольф Гаусрат
(1817–1909), профессор церковной истории Гейдельбергского
университета: «Над хижиной, где святой Франциск умер, и над часовней,
находившейся на расстоянии всего нескольких шагов и построенной им самим,
теперь возвышается начатое Виньолой в 1569 году
здание S. Maria degli Angeli, одним куполом покрывающее
две величайшие святыни ордена»62.
Современником Адольфа Гаусрата
был итальянский поэт Джозуэ Кардуччи
(Carducci, 1836–1907). «Переболев» в молодости
антиклерикализмом, он в зрелые годы проникнулся задушевной лирикой. В стихах Кардуччи отражается любовь к природе Италии, они насыщены
францисканскими мотивами. Его строки, посвященные Порциункуле (S. Maria degli
Angeli), перевел поэт русского зарубежья Александр Браиловский.
Брат
Франческо, сколько света обнимает
Этот купол, построенный Виньолой,
Где, скрестивши руки, в смертном сне почивает
Твое голое тело на земле тоже голой.
Пламенеет июль, и над равниной трудовою
Тает песня любви, и я жду, что услышит
В песне Умбрии слух мой тебя, и тобою
Небо нежное Умбрии, может быть, еще дышит.
На горизонте родины твоей холмистой,
Как будто на пороге твоего рая,
В безлюдьи тихом столп встает
лучистый.
Тебя в нем вижу. Руки простирая
К солнцу, ты говоришь:
«Благословен будь, Отче,
Нам давший смерть, сестру нашу по плоти»63.
Эти строки в русском переводе были опубликованы в
1955 году, и вот, почти через пятнадцать лет, паломники из Московского
патриархата оказались под куполом того же старинного храма. «Мы осмотрели две
каменные келии, в которых жил Франциск со своими
учениками, посетили огромный собор Санта Мария делль Анджели, внутри которого сохранился старый храм, где Франциску
явилась Богоматерь»64, — пишет протоиерей Владимир Рожков.
Сюда, в этот храм, спешили паломники после посещения
базилики святого Франциска. «Внизу, в равнине, находится большая церковь,
которая заключает в себе дом святого; она современная, с пышным куполом»65,
— отмечал Ипполит Тэн (1828–1893), профессор, член Французской академии.
Но русские «пешеходцы» не
ограничились посещением этих святынь, их дальнейший путь лежал в расположенный
неподалеку монастырь святой Клары, основательницы женской ветви францисканского
ордена. С благоговением вошли посланцы из православной России под древние
монастырские своды. «В этом монастыре хранится Крест, с которого Франциску
прозвучал властный голос: └Обнови Церковь Мою“, — пишет протоиерей В. Рожков. —
Известно, что папа Иннокентий III не без колебаний утвердил орден миноритов. Но
сомнения его решил сон, в котором он видел Франциска, поддерживающего своим
плечом падающую римскую базилику»66.
Затем православные пилигримы предприняли небольшое
путешествие за пределы Ассизи и побывали в Губбио, где некогда подвизался святой Франциск. «В этом
городе живет предание о волке, который опустошал всю округу, но был усмирен
святым»67, — сообщает протоиерей Владимир.
По удивительному совпадению, в том же 1969 году в Губбио побывал поэт русского зарубежья Владимир Вейдле. Вот его строки, посвященные этому городку:
Гордый
Губбио! Жесткий, крутой, ты весь против шерсти,
Наперекор! Не в долину сошел, а врезался в гору.
Вверх и вверх бороздить ее стал валами, домами.
Речку в ров превратил, вместо улиц вырыл траншеи.
Грозно ввысь взгромоздил престол гражданской державы.
Крепок и крут твой холм, как твой герб: над кручами кручи;
Губишь, Губбио, всех, мнивших тебя погубить.
Выгнал бесов кроткий Франциск из Ареццо, но волка
Здесь пристыдил, укротил, под стеной твоей.
Мудро преданье!
Волк ты сам. Твой камень — волчьего цвета. Все знают:
Был ты зубаст, матерой шерстью вверх, серый волк,
Старый волк 68.
…Подходило время прощания с Умбрией
и со святым Франциском. С грустью покидали православные посланцы из России этот
благодатный край. «Многое изменилось с тех пор, когда проповедовал Франциск
Ассизский. Но неизменными остались умбрийские горы,
безоблачное небо, каменистые дороги и темные кипарисы. Неизменным остается то,
что не знает тления: любовь святого и его пламенная вера»69 — такими
словами подытожили гости из Московской патриархии свои впечатления о пребывании
на родине святого Франциска.
Но православным пешеходцам
посчастливилось снова встретиться со святым Франциском в Субиако,
— там, где за шесть десятилетий до этого побывал русский исследователь П. П.
Муратов. Что же вызвало особый интерес у посланцев из православной России в
этой колыбели бенедиктинского ордена? «Среди фресок ХIII века одна, на первый взгляд незаметная, особенно
привлекла наше внимание, — вспоминал протоиерей В. Рожков. — Это
изображение святого Франциска — величайшего святого Западной церкви,
значение которого для западного христианства можно сравнить со значением преп.
Серафима для Русской церкви. Это изображение было сделано еще до канонизации
святого, через два года после его кончины»70.
Однако нашими пешеходцами двигало отнюдь не праздное любопытство. Ведь
они не были простыми туристами, рассеянно внимающими объяснениям гида. Они
являлись представителями Русской православной церкви, которые хотели поделиться
своими молитвенными переживаниями с простыми верующими, живущими в России.
Поэтому снова и снова возвращались они в мыслях к святому Франциску Ассизскому.
«Трудно забыть его лик на фреске в Субиако. Весь
образ └Бедняка Христова“ дышит какой-то детской простотой, легкостью и
просветленностью. Легкими шагами ходил он по земле. Свет, исходивший от него,
был отражением немеркнущего Небесного Света»71 — такими словами
заканчивает свое повествование один из участников паломнической группы.
С начала 1970-х годов паломнические пути
отечественных и зарубежных россиян все чаще стали пересекаться на родине
святого Франциска. В 1971 году в Ассизи побывал поэт
русского зарубежья Анатолий Секретев. В своем
стихотворении «Базилика святого Франциска» он посвятил несколько строк святой
Кларе — сподвижнице подвижника из Ассизи. (Когда Кларе было шестнадцать лет, она познакомилась со святым
Франциском и решила посвятить свою жизнь служению Богу. В канун Вербного
воскресенья 1211 года она тайком покинула родительский дом и отправилась в
часовню Порциункула. Святой
Франциск, облачив Клару в рясу, сопроводил ее в монастырь Сант’Анджело
в окрестностях Ассизи, на склоне горы Субазио.)
Ангелы
на фресках улыбались радостно
Девушке восторженной, в сонм зовя святой.
«У меня есть крылья», — чудится ей сладостно.
И взлетает девушка в рай их голубой…
Ангелами светлыми, взорами живыми
Фрески излучают золотистый свет,
Вся сверкает счастьем Маджори72 пред ними,
И сияют ангелы нежно ей в ответ73.
В декабре 1973 года в Ассизи
побывала новая группа богомольцев из Русской православной церкви. На этот раз в
состав делегации вошли архиепископ Дмитровский Владимир, ректор МДА
(ныне — митрополит Киевский и Галицкий), епископ Зарайский Хризостом
(ныне — архиепископ Виленский и Литовский),
протоиерей Павел Красноцветов, настоятель Князь-Владимирского собора в
Ленинграде (ныне — настоятель Казанского собора в Санкт-Петербурге), и
священник Василий Фонченков. референт ОВЦС74.
Если в 1969 году «летописцем» паломнической группы был протоиерей Владимир Рожков,
то на этот раз сие послушание нес священник Василий Фонченков.
В статье, помещенной на страницах «Журнала Московской патриархии», он
повествует о пребывании российских пешеходцев на
родине святого Франциска Ассизского. «Город Ассизи
расположен в живописной местности, на склоне горы Субазио;
на самой вершине горы возвышаются развалины средневековой крепости, значительно
ниже находятся город и монастырь, — сообщает свящ.
В. Фонченков своим читателям. — Город богат
средневековыми традициями. Религиозные праздники многочисленны, но среди них особенно
празднуется память святого Франциска (4 октября), так как Франциск является
покровителем всей Италии, и праздник отмечается на всем Апеннинском
полуострове»75.
Поклонившись гробнице святого Франциска, православные
богомольцы отправились в монастырь святой Клары, — туда, где уже побывали их
предшественники в 1969 году. «В этом монастыре живут затворницы, — продолжает
православный пешеходец. — Их можно видеть только
через две решетки. Настоятельница монастыря в беседе с нами сказала, что она
молится о Русской православной церкви, Святейшем патриархе Пимене, о
митрополите Никодиме. Затворницы много читают. По
└Журналу Московской патриархии“, издаваемому на английском языке, они
знакомятся с жизнью нашей церкви»76.
В свою очередь, владыка Владимир
рассказал о жизни монашествующих в Русской православной церкви, особенно о
женских монастырях Киева и Пюхтицком в Эстонии.
В конце этой встречи настоятельница передала подарок Святейшему патриарху
Пимену77.
Возвращаясь на родину, православные пилигримы
делились своими впечатлениями о посещении францисканских святынь на страницах
церковной печати. Их мечтой было снова побывать у гробницы святого Франциска, и
некоторые из них сподобились этого.
Летом 1975 года очередная делегация представителей
Русской православной церкви посетила Ассизи в ходе
новой паломнической поездки по Италии. Небольшую группу православных богомольцев
снова возглавил митрополит Ленинградский Никодим, уже
побывавший в Ассизи в 1969 году. В
состав делегации входили: епископ Астраханский и Енотаевский
Михаил (впоследствии — архиепископ Вологодский, профессор Петербургской
духовной академии (+ 2000) и архимандрит Кирилл (Гундяев),
ректор ЛДА (посещал Ассизи в 1969 году). В
паломнической поездке также принимали участие протоиерей Василий Стойков, доцент ЛДА (ныне — заслуженный профессор СПбДА), иеромонах Лев (Церпицкий),
личный секретарь митрополита Никодима (ныне —
архиепископ Новгородский и Старорусский), и А. И. Осипов, профессор МДА78.
Церковные связи России с Ассизи
не ограничивались лишь приездом православных богомольцев на родину святого
Франциска. Весной 1984 года нашу страну посетила делегация из Ассизи; в ее состав входили мэр города Ассизи
Джанфранческо Коста,
представитель муниципалитета Ассизи Луиджи Панелли, а также члены
ордена святого Франциска Ассизского отец Рокко Полидоро и отец Микеле Джура. Вечером 29 марта гости посетили Богоявленский
патриарший собор (Москва), где они молились за богослужением. В этот же вечер
делегация из Ассизи посетила храм Воскресения Христова
в Сокольниках. 30 марта делегация была принята в Новодевичьем монастыре
митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием79.
31 марта утром отцы-францисканцы совершили мессу в
католическом храме святого Людовика, а вечером снова молились за всенощным
бдением в патриаршем соборе. В воскресенье 1 апреля богомольцы из Ассизи посетили Троице-Сергиеву лавру и Московскую духовную
академию. 3 апреля члены делегации присутствовали на приеме, устроенном
Святейшим патриархом Пименом; перед приемом Его Святейшество имел с гостями
беседу80.
В эти годы православные паломники из России
продолжали посещать Ассизи. Один из таких визитов
состоялся по «миротворческой линии»: 27 октября 1986 года в Ассизи был проведен совместный, с участием глав и
представителей христианских церквей и других религий, День молитвы о мире. В
этом миротворческом мероприятии принял участие один из тогдашних «харизматических»
лидеров Русской православной церкви (с 1992 года — схизматический) — митрополит
Киевский и Галицкий Филарет, патриарший экзарх Украины (с 1992 года — монах
Филарет). Посетив древнюю монастырскую базилику, он оросил слезами умиления
гробницу святого Франциска. Затем перед этой базиликой, на нижней площади, был
проведен День молитвы. К собравшимся обратился папа
Иоанн Павел II; свое выступление он закончил словами молитвы святого Франциска
о мире81.
Некоторые из российских паломников, странствовавших
по Умбрии, добирались до Бевании,
как это сделал в свое время П. П. Муратов. Здесь соединились античность и
христианство. Арена цирка, мозаики II века и романские церкви
Сан Сильвестро и Сан Микеле
на средневековой пьяцетте — и все это в древнем,
основанном римлянами городке среди умбрийских холмов.
Расположенный неподалеку от Ассизи, в христианскую
эпоху он был назван Бевания — по-древнееврейски
Вифания. (Так именовалось селение у
подножия Елеонской горы на пути между Иерусалимом и Иерихоном. Здесь Христос воскресил Лазаря, здесь жили Марфа и Мария.)
В Бевании святой Франциск
бывал очень часто. Здесь он молился, здесь звучал его голос… «Laudato si, mi
signore, per nostra matre terra»
— «Восхваляем Тебя, мой Господи, за сестру нашу мать землю»… Дальше в своем
гимне Франциск говорит о разноцветных цветах, разнообразных плодах и травах,
которые приносит эта земля. О цветах, что растут именно здесь — в Бевании и ее окрестностях82.
Старое кладбище в Бевании
находится на склоне холма Монте-Серрона, километрах в
трех от того самого места, где некогда святой Франциск проповедовал перед
птицами. Отсюда в ясную погоду различим вдалеке силуэт Ассизи.
Здесь, в фамильном склепе семьи Джорджи-Альберти,
аристократического рода из Бевании, обрела свое
последнее пристанище Ирина Иловайская-Альберти, главный редактор газеты
«Русская мысль».
Русская по рождению, итальянка по гражданству, она
была, по существу, гражданкой мира. В юности ее духовным отцом был
священник Георгий Флоровский. Именно по его благословению вскоре после окончания Второй мировой войны она, православная девушка, вышла замуж
за итальянского дипломата и католика Эдгардо Джорджи-Альберти. Православная по крещению и воспитанию,
она всегда говорила, что принадлежит к вселенской и неразделенной церкви,
поскольку ее близкие — муж, с которым она венчалась в Риме у католического
священника, и их дети — с рождения были католиками.
Не случайно поэтому 7
апреля 2000 года (в день, когда православные христиане в России празднуют
Благовещение) Ирину Алексеевну отпевали сразу в трех городах — в Риме, Москве и
Париже: в католическом храме святого Роберта Беллармина
и в двух православных церквах — святого Александра Невского в Париже и святых Косьмы и Дамиана в Москве. При жизни она неоднократно
бывала в Ассизи, а после кончины ее тело приняла
именно та matre terra, о
которой говорил святой Франциск83.
* * *
В 1976 году исполнилось 750 лет со времени кончины
святого Франциска (+1226). В это время связи Русской православной и
Римско-католической церквей были особенно интенсивными; маститые богомольцы из
Московской патриархии все чаше посещали Ассизи, чтобы
побывать у гробницы святого Франциска. О поездках российских пешеходцев в Ассизи сообщалось на
страницах церковной печати, и это побуждало к отклику православных христиан,
живущих на Западе. Вот что писал в связи с этим известный представитель
русского зарубежья Никита Алексеевич Струве: «Православным образ Франциска
особенно близок: его космическое восприятие мира во Христе… сродни именно восточной
традиции. Но, увы, в силу разделения церквей, Православная церковь не знает
Франциска └святого“, не возносит к нему общественных молитв. Почитание
Франциска, если совершается, то келейно, в сердце каждого»84.
Эти строки были опубликованы автором в 1976 году в
статье, помещенной на страницах «Вестника Русского христианского движения»
(РХД), к 750-летию со дня смерти Франциска Ассизского. Шли годы, и в 1992 году
Н. А. Струве переиздал свою статью в сборнике «Православие и культура» (М.,
1992), где снова ставил вопрос: «Справедливо ли такое разграничение?», имея в
виду «отъединенность» подвижника из Ассизи от восточного православия. На свой же вопрос он
попытался ответить таким образом: «Формально, поскольку официальная дата
раскола восходит к 1054 году, Франциск находится уже вне истинной церкви (но
как фальшиво звучит это безошибочное предложение). Но известно, что ссора между
предстоятелями Рима и Царьграда весьма не скоро была
осознана церковным телом: вплоть до XIII века, а то и позже, не редки были
случаи церковного общения между западными и восточными христианами»85.
Вполне понятно, что данная мысль, высказанная
мирянином, не профессиональным богословом, — это не теологумен
и даже не частное богословское мнение. Но тем не менее
вопрос был поставлен: «Церковное признание Франциска Ассизского святым, его
прославление Восточной церковью, уж не говоря о радости.
которую оно принесет верующим, не будет ли оно той
вехой, которая на глубине, в тайном общении с величайшим из святых, приблизит
нас к заповеданному единству?»86
И подводя итог сказанному, можно привести строки о
святом Франциске Ассизском, помещенные на страницах «Журнала Московской патриархии»
и как бы являющиеся ответом на поставленный вопрос: «В этом подвижнике есть
нечто, поднимающее его над эпохами и конфессиями»87.
________________________
1
Калмыкова А. Он видел Господа (св. Антоний Падуанский)
// Истина и жизнь. 1994. № 3. С. 32.
3 Бонавентура. Путеводитель души к
Богу. М.: Изд. «Греко-латинского кабинета», 1993. С 14.
4 Путешествие стольника П. А. Толстого по Европе (1697–1699).
М., 1992. С. 19.
5 Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л., 1984. С.
231.
6 Рот Рудольф. Достопамятное в
Европе. СПб., 1761. С. 17.
7 Иванов Вяч. Родное и вселенское.
М., 1994. С. 246.
88 Джандоменико Никола, свящ. История и искусство Ассизи.
Флоренция, 1996. С. 78.
89 Там же.
10 Соловьев Вл. Сочинения. Т. 1. Изд.
2-е. М., 1990. С. 169.
11 Позов А. С. Метафизика Лермонтова.
Мадрид, 1975. С. 120.
12 Там же. С. 81.
14 Аверинцев С. С. Истоки францисканства.
Введение. М., 1996. С. 11.
15 Там же. С. 11.
16 Вольтер Ф.-М. Обед у графа де Буленвилье
// Французские просветители ХVIII века о религии. М.,
1960. С. 229.
17 Аверинцев С. С. Указ. соч. С. 12.
18 Редин Е. К. Ассизи (Письмо из
Италии). Харьков, 1906. С. 1. Отдельный оттиск из «Церковной газеты». 1906.
19 Там же. С. 3.
20 Там же. С. 3–4.
21 Там же. С. 4.
22 Там же.
23 Там же. С. 30.
24 В 1924 году «Образы
Италии» были изданы в Берлине (т. 1–3), а в 1994 году издательство «Республика»
(Москва) перепечатало берлинское издание и выпустило его в виде объемистого, прекрасно
иллюстрированного однотомника (Прим. авт.).
25 Муратов П. П. Образы Италии. М., 1994. С. 371.
26 Там же. С. 373.
27 Там же.
28 Там же. С. 374.
29 Там же. С. 374–380.
30 Там же. С. 380.
31 Там же. С. 196.
32 Зайцев Б. К. Италия (Очерки). Собрание сочинений. Кн. 7.
Берлин; Пг.; М., 1923. С. 171.
33 Там же. С. 173.
34 Там же.
35 Там же.
36 Там же. С. 174.
37 Там же.
38 Там же. С. 175.
39 Там же. С. 176.
40 Там же. С. 178.
41 Там же. С. 179–180.
42 Там же. С. 180.
43 Бердяев Н. А. Самопознание (Опыт философской автобиографии).
М., 1991. С. 212.
44 Бердяев Н. А. Смысл творчества. В кн.: «Философия свободы.
Смысл творчества». М., 1989. С. 574.
45 Смирнов А. А. Стихотворения. Каир, 1917. С. 32.
46 Тэн Ип. Путешествие по Италии. Т.
II. Флоренция и Венеция. М., 1916. С. 15.
47 Там же. С. 15–16.
48 Смирнов А. А. Указ. соч. С. 33.
49 Каннегисер Л. Сб. статей. Из
посмертных стихов. Париж, 1928. С. 62–63.
50 Там же. С. 13–14.
51 Там же. С. 20.
52 Там же. С. 64.
53 Иоанн Шаховской, архиепископ. Избранное. Петрозаводск, 1992.
С. 50.
54 Чугуев Вл. Арион.
Лондон, 1964. С. 15. Стихотворение «Ассизи».
55 Иваск Ю. П. Сборник «Содружество». Из современной поэзии
русского зарубежья. Вашингтон, 1966. С. 222.
56 Эристов Г. Ладья. Париж, 1966. С. 13.
57 Филиппов Б. Ветер свежеет… Стихи и проза.
Франкфурт-на-Майне, 1969. С. 40.
58 Рожков В., прот. У святынь
христианской древности // ЖМП. 1970. № 7. С. 63.
59 Там же.
60 Там же. С. 64.
61 Рожков В., прот. У древних святынь
Италии // ЖМП, 1969. № 10. С. 84.
62 Гаусрат А. Средневековые
реформаторы. СПб., 1900. С. 184.
63 Браиловский А. Дорогою свободной.
Книга стихов. Нью-Йорк, 1955. Из Кардуччи.
64 Рожков В., прот. Указ. соч. С. 84.
65 Тэн Ип. Путешествие по Италии. Т.
II. М., 1916. С. 22.
66 Рожков В., прот. Указ. соч. С. 84.
67 Там же. С. 83.
68 Вейдле В. На память о себе. Стихи.
Париж, 1979. С. 20 (Губбио. 1969).
69 Рожков В., прот. Указ. соч. С. 84.
70 Там же. С. 82.
71 Там же. С. 84.
72 В Ассизи имеется церковь
Санта Мария Маджоре, до 1020-х годов — кафедральный
собор Ассизи. Существующее здание храма появилось в
1212–1218 годах после разрушительного пожара. На вершине холма, доминирующего
над Ассизи, стоит крепость Рокка
Маджоре. Замок был разрушен в 1198 году горожанами
(среди них был и восьмилетний Франциск), восставшими против немецкого
владычества. В нынешнем ее виде крепость была отстроена в 1367 году (прим.
авт.).
73 Секретев А. Мираж. Вторая книга
лирики. Париж, 1972. С. 32.
74 ЖМП. 1974. № 2. С. 5.
75 Фонченков В., свящ.
У древних общехристианских святынь Италии // ЖМП. 1974. № 5. С. 50.
76 Там же.
77 Там же.
78 ЖМП. 1975. № 10. С. 61.
79 Делегация из Ассизи // ЖМП. 1984.
№ 7. С. 52.
80 Там же.
81 Молитва в Ассизи // ЖМП. 1987. №
4. С. 77–78.
82 Чистяков Георгий, свящ. Дорога,
ведущая к храму // Русская мысль. № 4313. 13–19 апреля 2000. С. 6.
83 Там же.
84 Струве Н. А. К 750-летию со дня смерти Франциска Ассизского
// Вестник РХД. № 119. 1976. Париж; Нью-Йорк; Москва. С. 3.
85 Струве Н. А. Указ соч. Цит по: Православие и культура. М., 1992. С. 52.
86 Там же. С. 53.
87 Рожков В., прот. Указ. соч. // ЖМП. 1969. № 10. С. 83.