* * *

В кустах на соседнем участке поет соловей,
И дождь проливной не мешает ему абсолютно.
Мы крепкого чаю попьем на веранде твоей
И печку затопим, чтоб в домике было уютно.
Не хочется спать — так бесценны минуты вдвоем.
Бог весть, сколько время таких вечеров нам подарит…
Несмело в дверной, занавешенный тюлем проем
Проникнет дыханье черемух и первый комарик.
Наш тесный мирок повседневных, простых мелочей
Качнется скорлупкой на гребне житейского счастья…
Рассеянный сумрак преддверия белых ночей.
И ливень. И мокрые ветки в окошко стучатся.

* * *

Пожалуй, больше нечего желать…
Бессонница укачивает душу.
Твоей руки молочный шоколад
На смутной белизне моей подушки.
Цветет шиповник белый за окном.
Все в этом мире так, как я хотела, —
И драгоценный жар мужского тела,
И чутко спящий деревянный дом…
И льется белой ночи благодать,
И, как вода сквозь пальцы, незаметно
Моей любви счастливейшее лето
Течет, чтоб постепенно прошлым стать…

* * *

Выхожу я утром из больницы,
Мысли лезут всякие в башку.
Сытые веселые синицы
Скачут вдоль забора по снежку.
Над домами небо розовато,
Тускло в окнах светятся огни.
В жизни я во многом виновата,
Но себя не тороплюсь винить,
Что не я на той железной койке
В сером нимбе рваного белья…
Жизнь еще предъявит неустойку,
Заплатить за все успею я.
А пока мне Бог дает отсрочку,
Потому что кто-то из людей,
Очень близких мне, однажды ночью
Не дождался помощи моей.
Я пройду нетвердо двор больничный
И шагну на волю из ворот.
Стайка разноцветная синичья
Мне навстречу радостно вспорхнет,
Так они не раз уже встречали
Выходивших до меня, других,
Дальше жить в надежде и печали,
Торопиться отдавать долги.

* * *

                                        А. К.

Холодно. Врасплох меня застала
Ранняя зима.
Суета продрогшего вокзала,
Мыслей кутерьма.

Глаз твоих тревожных темно-серых
Отрешенный взгляд.
Слишком скоро остывает сердце,
Кто здесь виноват?

Лето, наши общие привычки —
Было все вчера.
Беспощадный прочерк электрички
В шесть часов утра

Тьму пронзил, и сгинуло во мраке
Все, что греть могло.
Чувства, как бездомные собаки,
Просятся в тепло.

* * *

Черноплодка снегом оторочена.
Мерзлых ягод гроздь сожму в горсти…
Погрузившись в омут одиночества,
Новое дыханье обрести —
Так уж мне судьбою уготовано,
Не поймешь — награда или крест.
Черноплодка снегом околдована,
Королева здешних дачных мест.
Ранняя зима да осень поздняя,
Лета нерастраченная страсть…
Переспелых ягод кровь венозная
Вкруг запястья лентой обвилась.
Все темнее глубина небесная,
Что там дальше — не видать ни зги.
Месяца отточенное лезвие
Вырезает звезды из фольги.

* * *

Были ли — не были, канули годы,
Чиркнула ложка по донышку.
Юности камень на шею, да в воду —
Словно сестрицу Аленушку.
Притормозить и обдумать все толком
Попросту не было случая.
Вот уже старость безумным козленком
Скачет у камня горючего:
Выплынь, дружок, на бережок
И оцени ситуацию,
Дождь переходит в мокрый снежок,
Аплодисменты — в овацию.
Если б сказали: судьба подкачала,
И полномочия выдали,
И предложили начать все сначала,
Прошлое набело выбелить?
Лучше остаться одним из ослов,
Жизнь открывающих заново —
С первой минуты рожденья до слов:
«Пьеса окончена. Занавес».

* * *

Ни того не лишена, ни этого,
То легко доступно мне и то…
Отчего же мука беспросветная
Кислотою точит мне нутро?

Выжигает душу до окалины,
Выедает сердце изнутри,
Уводя сознанье за окраины,
Где промзона, снег и пустыри.

Там зияют нежилые здания
Черными провалами окон,
Там ютится шумная компания
Беспризорных галок и ворон.

Там гуляют крысы вперевалочку,
Путников случайных не страшась,
У мазутных луж следов русалочьих
Вьется там затейливая вязь.

И когда осины придорожные
В косы заплетают лунный свет,
Вдруг приходит мысль неосторожная:
Что иной действительности — нет…