Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2015
Елена Ивановна Зейферт родилась в Казахстане, в Караганде. С 2008
года живет в Москве. Профессор Российского государственного гуманитарного
университета, доктор филологических наук. Член Союза писателей Москвы и Союза
переводчиков России. Победитель I Международного Волошинского
конкурса в номинации «Стихотворение, посвященное М. Волошину и Дому Поэта»
(Коктебель, 2003). Лауреат главной литературной премии федеральной земли
Баден-Вюртемберг (Штутгарт, 2010). Стихи публиковались в журналах «Октябрь»,
«Волга», «Юность» и др.
ВНУТРЕННИЕ ВЕЩИ
Люди рождаются
с вещами внутри себя.
У этой девочки
язык колокола,
дневной свет окна,
текучесть черновика,
походка стрелки компаса.
Человек с внутренними
пепельницей, дверной ручкой и шейным платком
доверчив, двулик и избыточен.
Сколько во мне умерших надежд огарка,
пыхтения горшка, старомодности чернильницы.
Но я жду пения ангела на млечном песке,
хотя ангел и песок, живущие внутри меня, —
лишь метафора ветра и пустых ладоней.
РЕБЕНОК
Не взрослые вокруг него, а белые ладьи.
Иль ландыши. Иль свежие рубашки.
Он умиленье миром — не вчерашним,
а нынче созданным, как выдох из груди.
Пока он лишь своим рожденьем ранен
и, может, положением планет…
Как рисовать его, когда он, милый, равен
светилам, дереву, дождю в окне?!
Как брать его за ручку в сложном мире,
когда он столь простое божество?
…Малыш смеется (брать пример с него!)
и свой горшок таскает по квартире.
* * *
Кем осталась я после нежной дружбы с тобой?
Деревом или косточками в его плодах?
Я уже никогда не узнаю, что значит боль,
Даже если как ценность ее никому не отдам.
Может (скажешь), я стала еще живей,
Тронешь пальцем меня, и рана кровоточит?
Из таких деревьев, как я, не строят церквей,
Потому что Слово в храмах таких горчит.
Посмотри, как прекрасна падалица моя!
Ей не нужно стремиться к небу — страх высоты.
И без спила понятно: я старше, поблекла явь
И корней не пускают ни храмы мои, ни кресты.
Я отныне статична, мне некуда больше бежать,
Но я в силах носить в себе дупла и гнезда других,
Подставлять свое жесткое тело, снимать беспокойный жар
И тихонечко петь сочиненный с тобою гимн…
КУПОЛА
Ты ушел, улыбнувшись, оставив мне старой Москвы
панораму, в которой мне не было места живой…
Я смотрела вослед сквозь зачатки весенней листвы
с высоты златоглавой на облик исчезнувший твой.
Милый, нет литографий прекрасней, чем этот пейзаж.
Купола, купола, купола моих чувств до небес!
Ты уже не поможешь, ты все мне сегодня сказал.
Я и так благодарна, что вновь прикоснулась к тебе.
ВО СНЕ…
БЕЛАЯ МОЛИТВА SCHNEE
сон склоняясь в предложном скорее похож на снег
плавкий и незаконченный ангелов перистых пот
что стекая на землю становится легче пера
Schnee!1 мой зыбкий не выпавший Schnee это
имя идет
твоим белым рукам целовавшим меня до утра
талой влаге висков и всему что весомо во сне
ты закрой меня Schnee от людей от тепла и золы
и целуй пока рот твоих рук розоватый мотив не забыл
божество моих снов белый снег кисея моих снов
не учи отучи меня знать как снежинок лучи
оплавляются с болью
в ладонях замерзли ключи
водопады корзинка моих свежевыжатых слов
Schnee wer bist du прости
что тревожит мой шепот но кто —
снегобог снегочей снеговек снегомиг снегоснег
ты присядь у постели осыпься несердцем
пойму
что не надо любить жаркий мир теплый шар шапито
где снегурочка серною вновь начинает разбег
ты приходишь зимой или ночью лишь в холод и тьму
Schnee приносит с собою толченое злое стекло
снежно сыплет на волосы крошку растертых судеб
в зорких белых глазах отражается детский мой рот
это так безопасно щепотка и в мареве нот
поцелуев блаженство
но я выпрямляюсь иглой
на иконах не Schnee я не верю не верю тебе
я беру его в руки о бог мой не выпавший Schnee
я дышу тебе в уши любимый Неснег иль Веснег
подари мне себя но эфирен как эхо как смех
ты хохочешь так колко
взвеваешься ветром
поешь
откликается блеском на песню зазубренный нож
ты не пепел ты теплая белая кровь ты живешь
Schnee обмяк как под
снежным покровом дышать и творить
створки склепа захлопнулись я для тебя аналой
проникаешь под веки меж пальцев за ворот в живот
жить кричу я и ты разрешаешь небесный мне жить
я ослепла от снега ты мертв снова лижет тепло
ты был снег просто снег белых ангелов перистых пот
ПОЭТ
За званым ужином Он вел себя, как все.
Но в поволоке глаз гнездилось нечто —
ночные тени и дневные свечи,
и время шло: парсек, парсек, парсек…
Часы пробили полночь, как сигнал…
Он встал, желая всем спокойной ночи.
Из глаз Его, как из весенних почек,
навстречу воле стрелы свет пускал.
…У настежь растворенного окна
Он в комнате, как волк в глубокой яме,
втянул прохладу хищными ноздрями
и шкуру дня снял, словно тину дна…
Пот капал на пол с дикого чела…
И, обнаженный (хоть и был в костюме),
Он плыл вперед, скукожен в тесном трюме,
и, пенясь, быль во рту Его жила.
* * *
дождь проник в сад
и полил клумбы
с распустившимися георгинами
как удивится вернувшись хозяин ветер
в жилище побывали воры
но ничего не украли
а лишь полили цветы
правда неосторожно расплескав воду
но все ли георгины на месте
и почему стали краше
ГРЕГОР КАФКА. ФРАНЦ ЗАМЗА
Грегор Замза, ты где похоронен?
У каких заржавелых труб?
Иль достался гигантской вороне
твой измученный, высохший труп?
Больно, больно, еще раз больно —
словно яблоко жжет в спине.
Боль бывает почти продольной
и сильнее, сильней, сильней…
Даже Кафке не дотянуться
до широкой спины твоей!
Звуки скрипки протяжно льются.
Недоступно небытие.
Жалко бледное слово «жалко»!
Толку-то, что его сказать.
Если пляшет отцовская палка
по твоим голове и глазам…
Нам, увы, не устать терзаться
и — жуком на спине — тужить.
Грегор Кафка, Франтишек Замза
в старой Праге в могиле лежит?
НО КАК МЫ
МНОГО ЗНАЕМ ДРУГ О ДРУГЕ…
Я многого не знаю о тебе —
не розовым туманом ты подернут…
Пускал ли ты мальчишкой голубей…
небритости твоей новорожденной…
твоих душевных тяжб с самим собой…
мой мост к тебе, еще туманно-шаткий…
и тех, что взор твой бледно-голубой
не сохранил, прельщенный, на сетчатке…
И ты не видел девочки трехлетней,
что, бросив в лужу мячик, замерла
от серых брызг… И, вся белым-бела,
растила душу, чтобы не болеть ей…
Что в радужках моих — метеориты
и океанов полноводных залп,
и только Ледовитый и сердитый,
увы, никак не мог попасть в глаза…
Но как мы много знаем друг о друге!
Как будто знались долгие века…
И на твоем бедре, как на хоругви,
благоговея, спит моя щека…
_____________________
1 Der Schnee (нем.) — снег.