Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2015
Владимир Станиславович Елистратов —
филолог-русист, лексикограф, писатель, публицист, переводчик, профессор МГУ, а
еще путешественник, сказочник и поэт. Опубликовал
более 300 научных работ, в том числе книги «Словарь московского арго» (1994),
«Толковый словарь русского сленга» (2005), «Арго и культура» (1995), «Язык
старой Москвы» (1997), «Словарь языка Василия Шукшина» (2001), «Трактат pro таракана» (1996), «Словарь крылатых слов (русский
кинематограф)» (1999), стихотворные сборники «Московский Водолей» (2002), «По
эту сторону Стикса» (2005), «Духи мест» (2007), сборник юмористических рассказов
«Тю! или рассказы Российского туриста» (2008).
Постоянный автор журналов «Знамя», «Нева», «Дружба народов», газеты «Моя
семья».
У
Свифта, как мы помним, встречаются такие очень несимпатичные существа — йеху. Киплинг придумал симпатичного медведя Балу. Милн — еще более симпатичного медвежонка Винни. Предприимчивые янки изобрели бренд Тедди, а также всяких прочих Снуппи
и Скуби. В истории человечества встречаются вполне
реальные хиппи и яппи, виги и тори. Считается, что на Гаити живут ужасные
зомби, а в высоких-высоких горах — йети.
Таких
двусложно-ритмичных, весело-страшных и звучащих в русском языке как-то «сказочно-бесполо» существ очень много. Почти все —
заимствованные. Эмо, Несси,
Мумми и т. д. и т. п.
Не
знаю, как насчет горных йети или карибских
зомби, но современный постиндустриально-информационный,
глобально-«цифровой» и
высокотехнологично-потребительский мир — это мир, порождением и реальным
хозяином которого является весьма специфический персонаж.
Пользуясь
актуальнейшим в новейшей истории языковым механизмом аббревиации, этот персонаж
можно, как обычно говорится в подобных случаях, «в рабочем порядке» назвать
«ЮББИ».
Юбби
— это четыре буквы и, соответственно, «четырехсоставный гибрид». Соединение,
сплав, синтез четырех элементов «человеческого материала».
Химия
знает многочисленные соединения и сплавы. Например, сплав олова и меди дал
новую эпоху в мировой истории — бронзовую.
Биология
знает тысячи и тысячи всевозможных гибридов. К примеру, скрещивание терновника
и сливы дало фрукт тернослив. Гибрид белуги и стерляди называется бестер. А помесь зебры, пони, лошади и осла — это весьма
странное существо, именуемое зебоид.
В
конце концов, и само человечество как расово-антропологический феномен есть
продукт бесконечной гибридизации (мулаты, метисы и проч.). В общем-то, и
мировая культура есть бесконечная галерея сплавов, скрещиваний и синтезов:
языков, религий, традиций. Все это вещи очевидные и достаточно хорошо изученные
историками, антропологами, социологами, социолингвистами,
культурологами, религиоведами.
Значительно
менее очевидны и изучены такие гибриды, к которым относятся эти самые юбби. Эти гибриды можно охарактеризовать как
метафизические. Хотя чисто внешне речь идет вроде бы всего лишь о профессиях, о
родах человеческой деятельности.
Для
начала расшифрую эту при первом приближении незатейливую аббревиатуру, а затем
попытаюсь раскрыть ее глубинный, метафизический смысл.
Итак,
побуквенно и позвучно («юбби»
— буквенно-звуковая аббревиатура).
«Ю» — это юрист, правовед.
«Б»
— бизнесмен. Хотя, если говорить более точно, речь идет о банкире или
биржевике-брокере. (Комментарии ниже.)
«Б»
— бюрократ. Изъясняясь мягче — чиновник.
Наконец,
«И» — тот, кто профессионально занимается формированием
так называемого глобального информационного поля, «информационщик»,
работник СМИ, в наше время, конечно, в первую очередь — «воротила Интернета» в
виде, скажем, хозяина соцсети или какого-нибудь
успешного блогера.
Сразу
хочу сказать во избежание всевозможных недоразумений: все это —
глубокоуважаемые профессии. Право, бизнес, власть (управление), обработка и
распространение информации — без них немыслимо существование цивилизации.
Но
юбби все-таки нужно, говоря языком булгаковского Шарика, «разъяснить».
Начну
с того, что эти четыре рода деятельности полностью соответствуют
натурфилософским стихиям, на которые разделяли мир древние индоевропейцы (в
первую очередь — греческие и индийские натурфилософы). Они же в полной мере
соответствуют тем типам психологических темпераментов, которые берут начало еще
у Гиппократа. Современные психологи — и вполне серьезные, и «поп-психологи для домохозяек» — об
этом много пишут.
Если
говорить максимально сжато и схематично.
Твердые,
педантичные, внимательные флегматики — это классическая стихия земли. Они же —
вязкая, тягучая слизь, самая тяжелая физиологическая субстанция. Все это —
трудоемкая, кропотливая деятельность юристов.
Агрессивные,
рисковые, напористые, хитрые и изворотливые холерики, традиционно соотносимые
со стихией огня и субстанцией желчи, — прирожденные предприниматели-«бизнюки».
«Водяные»
меланхолики, скрытные, осторожные и злопамятные, благодаря преобладанию в их
существе черной желчи, — оптимальные бюрократы-аппаратчики.
А
легкие, текучие, порой до сознательной или непроизвольной хлестаковско-репетиловской
беспринципности переменчивые и жадно реагирующие на все новое сангвиники,
соответствующие стихиям человеческой крови и природного воздуха, — это те,
кто призван бесперебойно перекачивать информацию. «Журналюги», «душа-тряпичкины», «бумагомараки».
Это
если их ругать. А если хвалить — «честное журналистское сообщество» и «пятая
власть».
Возможна
и другая, так сказать, кастовая аналогия.
Юристы
— эти «казуистические», кропотливые глиномесы и землекопатели — явно соответствуют ремесленническо-крестьянской
«касте». У индусов эта каста (варна) называется
«вайшьи». Индусы, правда, туда же относят и торговцев (бизнесменов), но у торговцев
в Индии в «эпоху каст» был куда более скромный статус, чем сейчас в нашем
глобальном мире.
Бизнесмены,
будучи агрессивными «пожирателями» мира, — каста огненных «кшатриев»-воинов. Они «завоевывают рынки», «теснят конкурентов» и
т. п.
Бюрократы-чиновники,
они же идеологи и геополитики, — воплощение касты «брахманов»-жрецов,
вещающих миру, как, в соответствии с какими «символами веры» ему следует жить.
«Информационщики» же, не в обиду им будет сказано, —
чистейшие «шудры», неприкасаемые, выполняющие самую грязную работу («заказные
статьи» и проч.).
Несмотря
на то, что все эти четыре рода деятельности можно, с философской и
психологической точек зрения, соотнести с вполне материальными началами (огонь,
слизь, кровь, земля и т. д. или с вполне ощутимыми родами человеческой
деятельности), тем не менее главной особенностью этих
профессиональных сфер в современном мире является то, что они, как никакие
другие, максимально отделены от материи как таковой. И неорганической, и органической.
От цветов, камней, деревьев, рек, птиц…
Позволю
себе изъясниться просто, на уровне, что называется, «третий класс, вторая
четверть». Мне кажется, сейчас настало время изъясняться именно так.
Чем
занимаются все, скажем так, «не-юбби»? Простыми и в
целом более чем понятными вещами. Именно — «вещами», чем-то
вещественным, конкретным, осязаемым, имеющим запах, цвет и вкус.
Крестьянин
пашет (земля), металлург стоит у мартена (огонь), моряк бороздит океан (вода),
летчик летает (воздух). Каменотесы, химики, пивовары,
дрессировщики и т. д. — все они так или иначе, говоря
теперь уже научным языком, «субстанциональны». Если по-другому — «феноменологичны», то есть потенциально понятны, познаваемы,
ощутимы. Металлурги и пивовары имеют дело непосредственно с реальностью как
таковой, с настоящей «живой жизнью», с тем, что Андрей Платонов очень точно
называл «веществом существования». В том числе (скажем, учителя или врачи) — с
человеком как таковым. С живым и теплым.
Можно
быть ассенизатором, а можно составлять периодическую таблицу химических
элементов, можно работать ухо-горло-носом или
учителем начальных классов, а можно на ученом совете философствовать на
тему истории суффикса «-тель»
в русском языке. Но все это — так или иначе, непосредственно или опосредованно
— но все же работа с «веществом существования».
Деятельность
же современного юбби с «веществом» не связана никак.
Существует
множество терминов, с помощью которых ученые в ХХ–ХХI
веках пытались и пытаются описать этот глобальный процесс «развеществления»
современного мира. Пожалуй, самым популярным является уже основательно
затасканный термин «симулякр» и, соответственно,
«симуляция». И хотя слова эти «замылены» не меньше «дискурса» и «архетипа», все же вкратце напомню, что это
такое.
Ж.
Батай, первым употребивший этот термин в ХХ веке (его
использовал еще Платон, хотя и в другом значении), затем Ж. Делез,
Ж. Бодрийяр и многие другие мыслители говорят о том,
что мы живем в эпоху симулякров, то есть таких
знаков, которые существуют в полном отрыве от того, что они изначально призваны
означать, у которых нет никакого «вещественного» содержания.
Это «копии копий копий»,
которые формируют так называемую гиперреальность,
полностью оторванную от реальности. Мало того: именно эта гиперреальность
(виртуальная реальность) все больше и больше подчиняет себе «традиционный»
вещный мир, который в конечном счете рано или поздно
будет ей полностью подчинен. И тогда, должно быть, придет конец света.
Самый
частотный в литературе пример — реклама. Или мода. Или освещение в СМИ
каких-нибудь событий. Классическая иллюстрация — известная работа Ж. Бодрийяра о войне 1991 года в Персидском заливе «Войны в Персидском
заливе не было». Что там было на самом деле — мы не знаем и уже вряд ли
когда-нибудь узнаем. А вот гиперреальный симулякр войны, представленный в СМИ и не имеющий никакого
отношения к настоящим событиям,— вот он, «живее всех живых».
Симулякрами
переполнен современный постиндустриально-постмодернистский
мир. В самой науке их хоть отбавляй. Кто-то совершенно небезосновательно
сказал, что термин «симулякр» — это уже симулякр.
С
появлением же сначала — технологий брендинга, а затем
— цифровых технологий процесс размножения и экспансии симулякров
принимает, по мнению многих ученых, необратимый и лавинообразный характер,
характер геометрической прогрессии или метастазов.
При
этом процесс представляется исследователями, по преимуществу западными
социологами-семиотиками, в подавляющем большинстве случаев как абсолютно
стихийный и безличный, обезличенный. Так сказать, роковой. Человек совершенно
бессилен. Он ничего не может изменить. Напомню знаменитую формулу
М.-П. Фуко: «Человек умер, остались структуры». Получается что-то вроде: «Симулякр здесь правит бал». Или: картина Репина «Приплыли».
Действительно,
если задуматься, что делает этот самый «глобальный зебоид»
юбби?
Юристы,
по сути. занимаются тем, что
«расчеловечивают человека» — человека с его мечтами,
грезами, чаяниями, человека «теплого» и ранимого, трепетного и странного. Они
приводят его к «правовому знаменателю», к «кодексу» (гражданскому, уголовному и
т. п.). Между прочим, тем же самым занимаются, только «с другой стороны»,
и психологи. Благодаря юристам (и психологам) человек перестает быть Тайной, говоря
проще, частным лицом (кстати, «частное лицо» по-гречески — «идиот»).
Человек перестает быть собой и становится психоюридическим
«симулякром себя».
Финансисты-брокеры-банкиры,
если можно так выразиться, «разжизнивают жизнь»,
предлагая товарно-денежный симулякр
вместо реальности. Дематериализуют материю. Раньше «банковским симулякром» материального мира было хотя бы золото. А
теперь (с 70-х годов ХХ века) — это просто зеленая бумага или сейчас — ее
цифровой аналог.
Бюрократия
десакрализует Смысл, Идею Бытия. Ни больше ни меньше. В сущности, бюрократия —
это «град земной» (по Августину) взамен «Града Небесного». Бюрократия — симулякр Смысла, Истины. Что такое выборы (президента, мэра
и проч.)? Это выборы временного симулякра Смысла
Бытия.
Наконец,
информационщики «разъязычивают
язык», десакрализуя и тем самым симулируя Слово.
Повторюсь:
Юбби — гибрид. Банкиры плавно мутируют
в бюрократов, юристы — в банкиров, информационщики
— в юристов. И т. п. Тут актуальны все комбинации. Но
так или иначе, мы имеем дело с глобальной симуляцией.
Человек
— это существо, живущее в Бытии и ищущее его Смысл в Слове.
Человек, Бытие (Мир), Смысл (Истина, для кого-то — Бог) и
Слово (Язык) — это ключевые понятия человечества, извините за непроизвольный
пафос.
Не
хочется говорить банальностей, но Интернет — классический Гиперсимулякр
Человека-Мира-Смысла-Слова. В одной из телепередач я
уже однажды дал свое определение Интернету, позволю себе повторить его здесь:
«Интернет — это предсмертный сон человечества». Подобно тому
как перед смертью человек (якобы) видит всю свою жизнь, в Интернете
человечество в целом тоже (якобы) видит всю свою жизнь, всю информацию о себе.
И
все же слухи (перефразируя известные слова Марка Твена) о смерти человечества,
конечно, «несколько преувеличены».
Нечто
подобное европейская цивилизация переживала почти (без двух лет, если быть
точным) полтысячелетия назад, в конце XV — начале XVI века, в эпоху так
называемой коммерциализации. Тогда в Европе тоже правил Юбби,
конечно, не такой глобальный, но все же. И его квинтэссенцией, символом стали те самые индульгенции
(чистейший симулякр!), против которых прибил свои 95
тезисов Мартин Лютер в 1517 году в Виттенберге. И началась реформация. И
религиозные войны.
Остается
только добавить, что в наше время эти войны уже идут. И это не только и не
столько «мусульмане против христиан», ИГИЛ, «сунниты против шиитов» и проч. Это
не только религиозные войны как таковые, не только войны экономические,
информационные и собственно «войны». Это прежде всего и в конечном счете
восстание так называемых традиционных
ценностей (Человек, Бытие, Смысл, Слово) против Юбби-Симулякра,
восстание «вещества существования» против «копии копии
копии», «эроса» против «танатоса»,
«живой воды» против «мертвой». И этот сюжет, я уверен, — ключевой для ближайших
десятилетий.
А
по сказкам мы помним, что без мертвой воды обойтись тоже нельзя.
Так
что без юристов, банкиров, бюрократов, информационщиков,
без симулякров мир тоже не выживет.
Просто
Юбби Глобалистович Симулякров должен знать свое место. Мертвой водой землю уже
основательно окропили. Теперь надо бы окропить живой.
Очень
почему-то хочется в сказку. А вот в банк и к юрисконсульту почему-то совсем не
хочется…