Пер. с французского
Опубликовано в журнале Нева, номер 9, 2014
Ренэ Турнэс1
Фош2и победа союзников 1918 года
Публикуется по: Турнэс Рене. Фош и победа союзников 1918 года. М.: Воениздат, 1938. С. 209–232.
Глава
XII
Общее
наступление союзных войск и капитуляция германских армий
‹…›
I
Ходатайство о перемирии, адресованное германским правительством президенту Вильсону ночью с 3 на 4 октября, ставшее известным всему миру 6 октября, доказывает, что удары, наносимы союзными войсками ‹…› смертельно поразили противника. С начала общего наступления 26 сентября Фош отмечает ослабевание неприятеля. ‹…›
Фош считает, что при этих условиях германское командование будет принуждено ограничиться пассивной обороной и не в состоянии отразить внезапный прорыв на какой-либо части фронта. Он намерен использовать критическое положение противника, не прекращая и даже по возможности усиливая общие действия союзников. ‹…›
10 октября Фош посылает всем армиям директиву, которая подтверждает основную мысль идущего наступления, усиливая продвижение на колеблющихся частях фронта противника. Английские армии, ‹…› направляя главное усилие на Монс и Авен, соединят свое выступление между рр. Шельдой и Самброй с наступлением группы короля Альберта, для того чтобы освободить район Лилля. Франко-американские войска ‹…› продолжат наступление на Мезьер при поддержке I французской армии, удобно расположенной для того, чтобы заставить пасть линию р. Серр. Чтобы выполнить назначенные им маневры, английские армии и I французская армия должны будут прежде всего захватить позицию Герман, на которой укрепляется противник.
Оправдывается ли доверие, снова оказанное американцам, и не предпочтительнее ли было бы оставить их командованию лишь самые необходимые войска для продолжения идущего наступления, а между тем, не медля, собрать войска для большего наступления в Лотарингии, на которое Фош решится десять дней спустя? Таково мнение многих офицеров штабов крупных соединений, и разведывательный отдел штаба верховного командования высказывает это в докладе 14 октября. ‹…›
Приказ о лотарингской операции последовал 20 октября, она должна была начаться 14 ноября. ‹…›
Фош предвидел, что когда-нибудь встанет вопрос: счастливым ли вдохновением объясняется то, что лотарингское наступление не было назначено раньше, и в своих «Мемуарах» ‹…› он дважды возвращается к причинам, влиявшим на него в 1918 году. Для него лотарингская операция была только развитием действий «после удачного начала», не изменявшим фронтального характера идущих боев; он считает, что германскую армию, даже находящуюся в беспорядке, деморализованную, трудно разбить благодаря некоторым крепким частям, хорошо оснащенным артиллерией и автоматическим оружием, которые прикрывают ее отступление. Следовательно, наступающая сторона должна также располагать мощным вооружением, артиллерией, танками, боеприпасами, а снабжение чрезвычайно затруднено в местности, где средства сообщения разрушены. ‹…›
III
19 октября успех союзников стал очевидным к северу от Уазы и начинает также определяться между этой рекой и рекой Эн. Но в противовес этому, ввиду неспособности американской армии, германским войскам удалось выбраться из мешка между Северным морем и Маасом, в который они попали в конце сентября. Теперь на этом фронте ‹…› не представляется возможности окружения. Директивой 19 октября Фош под влиянием новой обстановки изменяет первоначальный замысел этого маневра.
В центре четыре английские армии под командованием Хейга ‹…› будут стремиться «отбросить противника на трудно проходимый Арденнский массив, где они пересекут свою главную рокаду», двигаясь правым флангом по направлению севернее Живэ. Левый фланг будет помогать группе армий короля Альберта форсировать водные линии Шельда, Дендер, затрудняющие их движение на Брюссель. Их, в свою очередь, будет поддерживать направленная на Живэ I французская армия, которая должна захватить линию реки Серр.
‹…›
С 19 октября операции между Северным морем и Маасом продолжаются в направлении, указанном Фошем в директиве от того же числа.
‹…›
IV
19 октября, отдавая приказы о продолжении наступления ‹…› Фош замечает, что эта операция должна дать ожидаемые от нее результаты. ‹…› Операцию нужно возобновить в более крупных масштабах, если хотят выбить немцев, укрепившихся под защитой реки. Однако она обещает значительные результаты. ‹…›
V
В этот период, с 15 октября по 11 ноября, германская армия вступает в ожесточенные бои без надежды на успех. В тылу фронта умножаются и усиливаются заметные еще в сентябре признаки распада: очевидно, что малейший случай может вызвать бунт в отдыхающих частях, в этапных войсках, среди отпускников, дезертиров, скрывающихся. Беспорядок на дорогах становится угрожающим; железные дороги, износившиеся, загруженные, не дают возможности доставлять снабжение и эвакуировать снаряжение; целые поезда продовольствия задерживаются на путях и нетронутыми попадают в руки союзных войск.
На фронте армия непрерывно отступает, бросая ежедневно значительные количества боеприпасов и артиллерию, которые она не может эвакуировать ввиду недостатка в конной тяге и грузовиках. Поражения учащаются; части сражаются плохо; с 18 июля по 11 ноября наряду с 420 000 убитых германские армии насчитывают 350 000 военнопленных.
В главной квартире командование в роли зрителя наблюдает отступление своих войск; ‹…› оно довольствует приказаниями о сопротивлении на месте и распоряжениями об отступлении, когда оно становится неизбежным или уже началось. Все внимание штаба направлено на переговоры о будущем перемирии и мире. Но он уже не является господином положения и находит противника своим замыслам в правительстве, им же самим образованном. Конфликт разражается 17 октября на совещании, созванном в Берлине канцлером для обсуждения ответа Вильсону, после знаменитой третьей ноты3, повергшей в ужас политические и военные сферы. Присутствуют все министры; от военного руководства присутствует Людендорф с начальником оперативного отдела полковником Гейе и Гофманом, командующим германскими войсками в России и Румынии.
‹…›
В то время как Людендорф ‹…› с тревогой требует немедленного открытия переговоров о заключении мира, он находится под влиянием страха, вызванного общим наступлением войск Антанты4 и опасностью вторжения крупных американских сил в район Мезьера. Мало-помалу, увидев медленное продвижение американцев, он приходит в себя. 17 октября, ввиду обещания 600-тысячных подкреплений ввиду наступления зимы, к нему возвращается уверенность. Он создал группу из десяти дивизий, чтобы задержать движение армий Франше д’Эспере; к тому же эти армии, удаленные от своих сообщений, будут представлять опасность только через долгое время. При этих условиях военное разрешение войны может отодвинуться до весны, а до тех пор мало ли что может случиться. Следовательно, положение германской армии не таково, чтобы требовалась безусловная капитуляция, а политическим деятелям, возражающим ему, что, продолжая войну, выиграть ничего нельзя, он отвечает: «Во всяком случае и потерять ничего нельзя; хуже быть не может».
Но прошло уже время, когда высшее командование объединяло в своих руках политическое и военное руководство военными действиями. Людендорфу не удается убедить ни канцлера Макса Баденского, ни министра иностранных дел Зольфа. И тот и другой настаивают на открытии переговоров. Их укрепляет в этом решении убеждение, что Гинденбург5 и Людендорф — единственные во всей германской армии люди, имеющие какую-либо надежду на улучшение положения. 17 октября, в течение совещания, полковник Гейе не скрывал, что он не разделяет оптимистических взглядов своего начальника. ‹…› После этого, несмотря на телеграмму Гинденбурга и возражения императора, Макс Баденский посылает 21 октября ‹…› ноту, в которой фактически упраздняется подводная войны и объявляется об изменениях в конституции, потребованных Вильсоном. 22 октября рейхстаг и император утверждают законопроект о создании парламентского режима; канцлер добивается от высшего командования письменного обязательства не осуществлять «политическую власть».
24 октября Макс Баденский получает ответ Вильсона; ‹…› он представляет собою лишь комментарии к предыдущей американской ноте. Военные условия перемирия должны быть таковы, «чтобы Германия не смогла возобновить военных действий; условия мира будут обсуждаться «лишь с представителями немецкого народа», а не «с теми, кто господствовал до сих пор».
Высшее командование чувствует себя задетым этой четвертой нотой; оно не сомневается, что требования Вильсона, касающиеся условий перемирия ‹…› означают формальный отказ в трехмесячной отсрочке под предлогом эвакуации занятых областей; наконец, оно хорошо знает, что падение Гогенцоллернов повлечет за собою потерю армией того господствующего положения, которым оно пользовалось с 1870 года6. Итак, в день получения ноты Вильсона, 24 октября, Гинденбург обращается к армии с воззванием, в котором объявляет, что Вильсон хочет неприемлемой для солдат капитуляции; следовательно, армия будет сопротивляться, пока Германия не добьется выгодного мира. Людендорф, с своей стороны, во имя воинской чести, умоляет вице-канцлера фон Пайера, временно замещающего больного канцлера, прекратить обмен нотами с Соединенным Штатами. Но призывы обоих генералов не находят отклика ни в правительстве, ни в народе, ни в армии.
Верно ли, как это утверждает Людендорф, что в главной квартире полковник Гейе отказался передать подписанное Гинденбургом воззвание? Во всяком случае командующие группами армий и армиями не сообщают его своим войскам. ‹…›
Во всяком случае правительство принца Макса Баденского ни минуты не думает объявить стране о требовании высшего командования; напротив, канцлер, приведенный в отчаяние новым столкновением с военным руководством, требует ухода Людендорфа. И вот, 26 октября в Берлине, в замке Бельвю, в присутствии Гинденбурга, первый генерал-квартирмейстер подает свою просьбу об отставке императору, который принимает ее. ‹…› Теперь Макс Баденский свободен в своих действиях; 27 октября он готовится продолжать прения с президентом Вильсоном, когда приходит известие о разгроме австрийской армии.
‹…›
VII
Как бы ни было важно поражение Австрии, оно еще не означает поражения германской армии, значительно превосходящей ее; оно лишь утверждает германское правительство и командование в уже принятых решениях. В самом деле, Германия признала себя побежденной 2 сентября, когда Гинденбург и Людендорф заявили, что они требуют немедленного перемирия; она снова повторяет это признание 26 октября, отстраняя Людендорфа именно в тот момент, когда он хотел продолжать войну, между тем как она намерена любой ценой добиться мира. Однако 26 октября в империи нет еще ни военных бунтов, ни революционных волнений в народе; только правительство, с одной стороны, командование — с другой, ведут дела и высказываются за прекращение военных действий.
В главной квартире Гренер, сменивший Людендорфа, был избран на этот пост именно потому, что является специалистом, могущим лучше других рарешить вопросы, которые представятся после заключения перемирия: эвакуации, репатриации и демобилизации армии, снабжения, использования железных дорог… Что касается войны, то она кончена, остается только «ликвидировать» плохо повернувшееся дело; это именно то слово, которое Гренер употребляет 2 ноября, объясняя принцу Рупрехту, на каких основаниях он согласился сменить Людендорфа. Поэтому ни Гинденбург, ни ни в чем не возражают Максу Баденскому, когда он 27 октября посылает ноту, в которой принимает все условия Вильсона. Без сомнения, некоторые офицеры еще разделяют мнение Людендорфа, что можно бы еще было продержаться в течение зимы при условии подкреплений? ‹…› но в главной квартире, в штабах и войсках общее мнение за то, что нужно заключить мир; если солдат еще держится, то лишь потому, что ожидает заключения перемирия в течение ближайших дней или даже часов.
28 октября адмирал Шеер отдает приказы о соединении всего флота, стоящего неподвижно на базах со времени Ютландского сражения7; он намеревается вывести корабли в бой, чтобы не сдавать их, не попытавшись решить дело оружием. Но моряки третьей эскадры отказываются пойти на эту жертву; они не хотят сниматься с якоря для того, чтобы идти в бой, соглашаются только отвести корабли в Киль. По их прибытии в этот большой морской порт разражается и разрастается восстание; 3 ноября моряки берутся за оружие и захватывает власть в Киле. Они посылают по железным дорогам отряды для поднятия восстаний среди солдат. ‹…› В тылу появляются первые «советы солдатских депутатов» по образцу большевистских; они создаются также в войсках французского фронта.
Гинденбург и Гренер считают положение безнадежным и катастрофу неизбежной. С середины октября командующие группами армий, германский кронпринц, кронпринц Рупрехт, все больше настаивают, чтобы военное руководство отдало приказ об общем наступлении на позицию Антверпен–Маас. Гинденбург и Людендорф никогда не соглашались на это; Гиндербург и Гренер также отказываются от этого, желая до начала переговоров скрыть от противника истинное положение вещей; однако 5 ноября они решаются на это, когда противник форсирует Маас у Вердена, а армии короля Альберта теснит в Бельгии войска кронпринца Рупрехта.
В тот же день, 5 ноября, в Берлине Гренер от лица германского командования рисует трагическую картину положения на фронте перед правительством, собравшемся на заседании кабинета. На западе он показывает истощенную, обескровленную, морально разлагающуюся армию, начавшую заражаться большевизмом; найти подкрепления и резервы невозможно. ‹…› Командование упрекают в том, что оно раньше не отвело армии на линию Антверпен–Маас; но, не говоря уж о соблюдении престижа во время переговоров, как перевезти 80 000 раненых и снаряжение, до сих пор находящееся в зоне, которую нужно эвакуировать? ‹…›
Кроме того, — добавляет Гренер, — Германия должна охранять свои восточные и южные границы против большевизма, против армий Франше д’Эспере, против румын, чехословаков, защищать Баварию от вторжения через Тироль. Какими средствами обеспечить все эти потребности? Проникнутыми духом большевизма войсками, привезенными из России? Вернувшимися из Македонии дивизиями, подкрепленными двумя дивизиями, отведенными с французского фронта и сосредоточенными в Баварии? Пограничными частями (Grenzschutz), созданными наспех из немобилизованного населения? Все это не серьезно. Приходит момент окончательного поражения, и в заключение Гренер заявляет, что Гинденбург и он сам обречены отныне на полную бездеятельность, несмотря на явное желание Антанты добиться «капитуляции»8 германских армий. Таким образом, 5 ноября германское командование еще раз признает свое полное поражение.
‹…›
После восстания моряков в Киле 3 ноября в Германии разгорается восстание рабочего населения, с главными очагами в Берлине, Мюнхене и почти во всех крупных городах. ‹…› Положение в армии становится все более напряженным; 6 ноября Гренер заявляет канцлеру, что перемирие нужно заключить в трехдневный срок, если хотят избежать капитуляции в открытом поле. ‹…› Для того чтобы начать переговоры, правительству нужно удержать революцию, которая неизбежна, если император не отречется. ‹…› Но император отвергает требование, которое ему вторично представляет Макс Баденский.
9 ноября в Спа на вопрос Вильгельма II Гинденбург и Гренер отвечают, что нельзя рассчитывать на поддержку войск против восстания народа. Император ссылается на присягу, которую войска приносили ему под своими знаменами, но Гренер отвечает: «Это лишь фикция» — и объясняет, что, если даже и нашлось бы несколько верных частей, их нельзя было бы перебросить в тыл, где мятежные солдаты овладели складом оружия и продовольствия и находятся уже на рейнских мостах. ‹…› Все же Вильгельм II приказывает спросить у тридцати делегатов, нет ли, по их мнению, возможности идти на Берлин — в крайнем случае, походным маршем. Полковник Гейе, начальник оперативного отдела, приносит ответ: «Армия хочет мира и отдыха. Она не пойдет против народа, даже если Ваше Величество встанет во главе ее. Она не пойдет также против большевизма. Она просто хочет перемирия». Вильгельму II остается подчиниться; он подписывает отречение от императорской короны, желая все же остаться королем Пруссии. ‹…›
В то время как в Спа Вильгельм II колеблется подписать отречение, в Берлине народ провозгласил уже падение императора. Утром 9 ноября рабочие объявляют забастовку и устраивают уличные беспорядки; войска, вызванные для восстановления порядка, присоединились к восставшим. ‹…› В 111/2 час. канцлер передает власть социал-демократам. Не спросив Вильгельма II, он объявляет, что «император и король рещил отказаться от трона» за себя и за сына. ‹…› В 14 час. с балкона рейхстага Шейдеман (государственный секретарь. — М. Р.) объявляет народу, собравшемуся на площади, где стоит «колонна победы», отлитая из захваченных в 1870 году французских пушек, что отныне Германия стала республикой.
_________________________
1 Французский генерал.
2 Фердинанд Фош — французский военный деятель, военный теоретик. Французский военачальник времен Первой мировой войны, с 6 августа 1918 года — маршал Франции.
3 Третья нота, подписанная в Белом доме 23 октября и касающаяся перемирия, пришла в Берлин 24-го. В самых точных выражениях подчеркивалось, что перемирие будет полным отказом Германии от возможности воспротивиться потом любому желанию победителей, которые ей предпишут мир. «Он (президент) считает своим долгом снова сказать во всяком случае, что он считает правильным предложить на рассмотрение (союзных держав) только такое перемирие, которое дало бы Соединенным Штатам и союзным державам возможность провести силой (to enforce) всякое условие, какое может быть (ими) выдвинуто и которое сделало бы возобновление враждебных действий со стороны Германии невозможным»; «…такое перемирие, которое полностью обеспечит интересы вовлеченных (в войну) народов и обеспечит за союзными правительствами неограниченную власть (unrestricted power) оградить и провести силой все детали мира, на который согласилось германское правительство» (Е. В. Тарле. Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств).
4 Антанта (фр. entente — согласие) — военно-политический блок России, Англии и Франции, создан в качестве противовеса «Тройственному союзу» (A-Entente); сложился в основном в 1904—1907 годах и завершил размежевание великих держав накануне Первой мировой войны. Термин возник в 1904 году первоначально для обозначения англо-французского союза, причём употреблялось выражение l’Entente cordiale («сердечное согласие») в память кратковременного англо-французского союза в 1840-х годах, носившего то же название (Википедия).
5 Гинденбург Пауль фон (1847–1934) — начальник Генерального штаба (1916–1919). Прусский генерал-фельдмаршал (2 ноября 1914). Рейхспрезидент Германии (1925–1934).
6 Имеется в виду франко-прусская война 1870–1871 — военный конфликт между империей Наполеона III и германскими государствами во главе с добивавшейся европейской гегемонии Пруссией. Война, спровоцированная прусским канцлером Отто Бисмарком и формально начатая Наполеоном III, закончилась поражением и крахом Франции, в результате чего Пруссия сумела преобразовать Северогерманский союз в единую Германскую империю. — М. Р.
7 Ютландское сражение (31 мая — 1 июня 1916) — крупнейшее морское сражение Первой мировой войны между немецким и британским флотами. Произошло в Северном море близ датского полуострова Ютландия.
8 Тут необходимо учитывать разницу между понятиями «перемирие», искомое Германией, и «капитуляция»: перемирие подразумевает обсуждение условий с учетом требований обеих воюющих сторон; капитуляция же — безоговочное подчинение условиям победителя. — М. Р.