Подготовка публикации Маргариты Райциной
Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2014
Казак Кузьма Крючков — реальное историческое лицо, участник Первой мировой войны. В 1914–1915 годы вышло огромное количество книжечек по 12–16 страниц в тонкой обложке, где были собраны фрагменты из множества газетных статей. Книжки пользовались огромным спросом среди народа (в том числе и из-за дешевизны), -быстро раскупались и издавались в разных городах России: в Москве, Киеве, Одессе, Вильне, Риге и других городах.
Кузьма (Козьма) Крючков известен публике как один из героев романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» (впервые встречается в VII–IX главах третьей части «Тихого Дона», где описано самое начало войны). Шолохов отдает должное популярности, которую получил этот казак, в свое время ставший поистине народным героем. — М. Р.
Храбрый герой, сын Великого Дона, казак Кузьма Крючков
‹…›
Теперь
имя донского казака Кузьмы Крючкова известно всему
миру.
Все
теперь, от мала до велика, знают о его богатырском подвиге на поле брани, как
он один на своем лихом коне в жаркой схватке со
врагами убил одиннадцать немцев и сам получил много ран, но остался жив и
невредим.
Поистине
это чудо, это что-то из славной былины далекого прошлого.
Этот
вольный сын Тихого, Великого Дона, обвеянный славными преда-ниями родных
хат своей станицы, совершил великое, небывалое, чудесное, храброе дело.
В
жарком бою, исколотый пиками, Кузьма Крючков, на своем лихом скакуне, выросшем,
как и сам Крючков, на просторе вольных, широких степей, вихрем носится по
вражьему стану, среди гордых, но трусливых немцев, нанося им смертельные удары.
Метко
и ловко работает его острая пика, разя надменных врагов налево и направо.
Нужна
неимоверная сила и ловкость, чтобы одному уложить насмерть одиннадцать врагов.
Носясь
вихрем, Крючков сеет вокруг себя смерть, и враги валятся, как подкошенные снопы
ловкой рукой косца.
Пройдут
десятки лет, и о славном небывалом геройстве Кузьмы Крючкова
-будут дети и внуки читать, как сказку, но нам, живым современникам этого
богатырского дела, приходится быть свидетелями, что это не выдумка, не легенда,
а настоящая, вчерашняя славная быль. Быль, засвидетельствованная его же
друзьями по делу и по оружию, такими же славными и храбрыми казаками.
Поэтому
понятным становится страх, который охватывает немцев-врагов при одном только
слове «казаки»!
Эта
действительно непобедимая сила, больше — стихия — именно и вызывает невероятный
ужас у того, против кого она направлена.
Да
и как же не страшиться врагам этой стихийной непобедимой силы, когда только
один казак наносит своим оружием меткие удары противнику и убивает одиннадцать
человек. Это, повторяю, поистине только и можно слышать в сказках, но никак не
на деле…
Но
наши богатыри-герои казаки это совершают на деле.
Да,
в настоящее время казак Кузьма Крючков стал настоящим народным героем великой
России.
Теперь
о нем гремит слава, как о славном былинном герое Илье Муромце, или о другом
каком-либо герое, излюбленном родным народом.
Да,
счастлива великая Россия и ее славный народ, что у него есть свои богатыри, не
сказочные, не выдуманные досужей фантазией, а совершающие чудеса на деле, в дни
нашей войны с надменным, упорным и гордым врагом.
Да,
счастлива Россия, ей не дадут погибнуть ее богатыри, и все враги ее будут
побеждены славными героями в виде Кузьмы Крючкова.
Вот
что рассказывают его храбрые товарищи о его геройском подвиге на поле славы.
Казачий
полк, в котором служил Кузьма Крючков, был отправлен небольшими отрядами на
разведку.
В
каждом таком отряде было по шесть человек.
Казаки
— ребята все очень отважные, но до Кузьмы Крючкова,
конечно, далеко, он какой-то особенный, он и в жизни-то сорви-голова,
удалец-молодец, и такой неустрашимый, что в огонь и в воду пойдет… для него
все равно, и чем опасней, тем для него лучше, чем злее и храбрее враг, тем для
неустрашимого героя охотнее драться. Казаки наши очень
довольны, что матушке-России пришлось потягаться с немцами. Пусть теперь немцы
узнают, как драться с донскими казаками. Казацкие пики хотя и не велики, но
очень метки и промахи ее редки, глаз наш вернее часовой стрелки, из ста один
промах дает…
За
это-то нас немецкие солдаты и не любят… Чертями нас называют, а того не
понимают, что мы дети вольных степей и широкого Дона.
У
нас что ни конь — то огонь, что ни казак — то богатырь. Наш конь в беге в поле
с ветром ровняется, да и тот порой отстает. Немцы хорошо знают, что наш брат
казак шутить не любит, живо голову на рукомойник и айда в погоню за другой. Мы по-немецки рассусоливаться
не любим, гулять так гулять, а воевать так воевать, в
брани некогда дремать!
А
немец, как казацкую пику завидел, сейчас и в плен сдаваться, или как трусливый
заяц в кусты бежать, но от казацкой пули не убежишь, она догонит.
Были
случаи, что при одном слове: «казаки», на немцев столбняк нападал, и многие в
обморок падали.
—
Объясните пожалуйста, почему так все немцы и австрийцы
так вашего брата казака боятся?
—
Потому что казацкая пика смертью пахнет и поэтому, как казака немец или
австриец увидит, так и зачахнет.
—
Теперь вы будьте добры, расскажите, как Кузьма Крючков уложил одиннадцать
немцев?
—
А вот теперь и до него очередь дошла, слушайте. Дело было так: нашим казакам
очень хотелось подраться с немцами, так руки и чесались… Стали просить
начальство. Но вот скоро и подошел случай поиграть пиками с немцами.
Отряд,
в котором находился Крючков, благополучно перешел границу. Неприятеля кругом
нигде не было видно. Отряд шаг за шагом углубился в Пруссию. К вечеру подошли к
одной рощице, в ней заночевали.
Расположились
на ночлег, развели огонек, расселись в кружок и стали рассказывать друг другу
были и небыли. Но более всего разговор шел о том, как бы поскорее подраться с немчурой.
—
А Крючков только и твердил: «Уж и поработаю же я с охотки, страх как руки
чешутся, да и пику поточить пора»; говорит, а сам это пикой что тросточкой
играет: └Вот она, — говорит, — милка, что твоя вилка, по
пятку немцев колит, а охота нападет и больше от ее удара упадет!“ а сам так
весь и горит, малый сорви-голова, удали и ловкости
хоть отбавляй, а товарищ такой, что и в свете не найти, последним поделится, а
весельчак такой — на всем Доне один. Песни поет, что майский соловей в
лунную ночь, плясать тоже мастер, каких поискать, словом, на все руки молодец.
А уж скакать на коне, с ним никому и не угнаться, молоньей
летает и с земли пику на полном скаку поднимает, мы-то на него и то все диву
дивимся.
Так
прошла ночь. Крючков все время говорил, что сегодня он, если придется
поработать, поточит свою пику о немецкие спины, а то малость
потускнела… Да и все мы горели желанием подраться с
немчурой, уж очень мы на него злы, ведь мы и раньше слышали, что они,
проклятые, никому на свете покою не дают, все драться хотят, все пушки
отливают, «цеппелины» строят, корабли, крепости укрепляют и всем грозят, что
пред ними будто никто не устоит, ан не тут-то было, сам-то, немчура проклятая,
только держись, в прах разнесем… а французы, а англичане, те ему
такого звону дадут, что на веки оглохнет… так-то.
Так
мы дождались рассвета.
Утром
в нескольких верстах от нас показался разъезд прусской кавалерии.
Сначала
казаки насчитывали всего десять немецких всадников.
Старший
казак с нарочным послал об этом донесение начальству.
Через
некоторое время определилось, что к прусскому разъезду присоединился другой. Теперь немцев было уже двадцать семь человек.
Старший
отправил донесение, что казаки намерены заманить немцев к месту расположения
русской пехотной части.
Выполнить
это взялись оставшиеся после отправки нарочных четыре казака: Крючков, Щегольков, Иваньков и Астахов.
Когда
немцы приблизились на расстояние ружейного выстрела, казаки спешились и открыли
огонь.
Офицер,
начальник немецкого отряда, что-то скомандовал.
Прусские
кавалеристы начали быстро удаляться.
В
это время наши казаки вскочили на коней и с гиканьем помчались на неприятеля.
Летели вихрем, ажно ветер
гудел, да пыль крутилась.
Между
немцев произошло смятение.
Это
мы заметили. Они все засуетились, что-то залопотали — видимо, наше
появление им было не по нутру… словом струсили, а нам это и на руку было.
Хорошо… мчимся это мы, вдруг слышим пронзительные крики:
—
Кашланы! Кашланы!
Это
они так нашего брата называли.
Тут
произошло что-то неожиданное… Кузьма Крючков на своем скакуне обогнал
товарищей и врезался в немцев… те еще больше от такого сюрприза опешили.Подлетевшие казаки увидали
Крючкова, окруженного немчурами,
шашка его летала в воздухе над головами неприятелей, он ею, как перышком,
размахивал направо и налево.
Товарищи
все так и подивились, но не струсили и также принялись за дело.
От
взмахов Крючкова от пруссаков только пыль летела: кто
держался за голову, кто валился с лошади, кто что-то бормотал, визжа как
поросенок, словом, суматоха была невообразимая, а Крючков среди них носился
орлом, отражая врагов направо и налево, только слышалось, как лязгало железо,
да летели искры от жестоких, метких ударов.
Так
продолжалось несколько минут. Затем люди и лошади — все смешалось в общей
свалке.
Битва
шла жестокая. Крючков то точно вырастал, то вновь исчезал среди неприятелей.
Вдруг,
случайно, один из наших казаков заметил, как в этой жестокой свалке к Крючкову протискивается, сверкая глазами, прусский офицер с
обнаженной -шашкой.
Момент
трагический. Казак смекнул, в чем дело. Раздался
выстрел, и прусский офицер как сноп повалился наземь.
Битва
кипела.
Крючков
моментально выхватил винтовку и хотел было выстрелить
в прусского унтер-офицера.
Но
тут случилось нечто неожиданное…
Прусский
унтер-офицер ударил вдруг Крючкова саблей по руке и
рассек ему пальцы, Крючков выронил из рук винтовку.
Но
Крючков не струсил, он моментально выхватил шашку, как-то весь взметнулся,
шашка мелькнула в воздухе и ударила по голове унтер-офицера. С пруссака слетела
каска, видимо, шашка скользнула по ней.
Новым,
неожиданным метким ударом Крючков рассек прусскому унтер-офицеру шею, тот
ухватился за загривок, по рукам бежала кровь, а Крючков, как ни в чем не
бывало, работал направо и налево, вертясь волчком.
Оставшись
без начальника, пруссаки растерялись, между ними произошла паника, они не
знали, что им делать и готовились дать драпака, но не
тут-то было, мы это смутили… Мы собрались с духом, и завязалась новая жаркая
схватка… Немцы это хотели удирать, но наши пули догоняли трусов и валили их с
коней.
В
этот момент два немца набросились с пиками на Крючкова
и пытались выбить его из седла, но это им не удавалось: Крючков сидел крепко,
точно прирос к седлу.
Крючков
как-то изловчился и схватился за неприятельские пики и так рванул их, что немцы
кубарем полетели со своих лошадей.
Вырвав
у врагов пики, Крючков снова, как лев, рванулся в бой.
Сеча
была жаркая, от ударов шашек сыпались искры… а немцы падали наземь, как снопья.
Некоторые
из пруссаков и хорохорились, как индейские петухи, но на деле выходило не по-геройски, не по-казацки.
Прошло
немного времени, и из двадцати семи немцев, сражавшихся с четырьмя казаками,
осталось на конях только трое, которые пустились в .бегство —
остальные все были перебиты, как курята…
Да
и те три беглеца вряд ли остались живы, потому что мы им пускали вдогонку
свинцовые пули, а казацкие пули не дуры, зря не
летают, а всегда попадают метко в цель.
—
Ну, а что было в это время с Крючковым?
—
А было с ним вот что. Крючков наш был ранен во многих местах, но он не терял
духа… и, несмотря на полученные шестнадцать ран, он все время оставался в
строю и уложил одиннадцать немцев… Вот что было с Крючковым, а теперь слух
есть, что он уже поправляется и снова собирается бить немцев.
Рассказ самого героя Кузьмы Крючкова
Сам
Кузьма Крючков о своем геройском поступке рассказывает так:
«Часов
в 11 утра наткнулись мы на немцев, которые спускались с небольшой горки. Как
оказалось потом, всего их было двадцать человек, в том числе офицер и
унтер-офицер. Нас было всего четверо — я, да мои товарищи — Василий Астахов,
Иван Щегольков и Михаил Иваньков. Сперва немцы-то, завидя нас, было испугались, а
потом, расхрабрившись, и полезли. Им было удобней, потому они на горке, а мы
внизу. Однако встретили мы их стойко и сразу уложили четырех. Затем,
увертываясь от нападения, мы разъединились и стали └работать“ в отдельности.
Направо дрался Щегольков, а налево — Астахов и
Иванков. На меня одного пришлось одиннадцать человек немцев. Видя себя
окруженным со всех сторон и не надеясь выйти живым, я решил за
дорогую цену продать свою жизнь. Когда я взялся уж
было за винтовку, один из них рубанул меня по пальцам руки, и я винтовку
бросил. Схватился за шашку. А лошадка у меня послушная, привычная. Как наскочил
на них, ну и давай работать… В это время чувствую, что получил несколько раз,
но все неважные, царапины одне… Зато за каждую
└царапину“ я отвечаю здоровым ударом, от которого └немчуры“
падают как мухи…
А
вот оно с унтер-офицером-то └ихним“
как было. Наскочил он на меня — я отбился и за ним. Он давай убегать. Я догнал,
взмахнул шашкой и рубанул по голове — только каска погнулась. Он опять
убегать, пригнувши набок голову. Я снова взмахнул шашкой — и голова была почти
отрублена.
—
А как вы себя чувствовали от полученных ран?
—
Сначала ничего, а потом немножко стало кое-где покалывать… Да и это ничего,
потому что раны все неважные, так уколы одни да царапины, я и внимания-то на
них не обращаю… и думаю завтра же снова проситься в битву… а то очень без
дела-то, скучно…»
Так,
улыбаясь, закончил герой свой рассказ о своем богатырском поступке.
‹…›
Удалое казацкое дело
Геройство
и удальство казаков в эту войну стало обычным делом. Телеграф и газеты каждый
день нам приносят вести о доблестных геройских поступках молодцов-казаков.
Наши
казаки, точно сказочные богатыри, сильны, ловки,смелы, и совершают истинные чудеса храбрости на поле
битвы.
Приведем
несколько живых примеров.
19
августа, в 1 час 47 минут дня казачий разъезд из десяти человек наткнулся на
немецкий эскадрон.
Немцы
струсили и, избегая рукопашной схватки, спешились и издали начали стрелять в
казаков.
Казаки
поступили иначе: видя их растерянность и нежелание принять рукопашный бой, они
вихрем понеслись прямо на врагов, джигитуя и незаметно и
ловко на скаку сползли под брюхо коней.
Получилось
такое впечатление, что лошади будто скачут одни без всадников,
Немцы
ликовали, они решили, что они своими меткими пулями сразили всех казаков и что
те попадали с лошадей.
Недолго
думая, немцы, радуясь своему успеху, побросали свои ружья и кинулись ловить
добычу, то есть казацких лошадей.
Но
недолго пришлось порадоваться обманувшимся немцам.
Казаки,
завидя преждевременную радость врагов и их
оплошность, мигом оказались на своих лошадях и с гиканьем набросились на
перетрусивших немцев.
Началась
работа, и спустя несколько минут казаки изрубили весь немецкий эскадрон.
Лихие казацкие разведки
Как
следствие наших успехов подтверждаются вести об оставленных пруссаками многих
занятых ими в Польше городов и селений. Уходя, они все вывозят и уничтожают,
что нельзя захватить.
Жаркие
перестрелки при разведках нашей конницы с прусскими разъездами почти всегда
кончаются паническим бегством немцев. На днях казаки наскочили на втрое больший
разъезд. Наши смело двинулись в атаку и, несмотря на выстрелы, гнали несколько
верст. Многих переранили, семь изрубили до смерти и захватили много коней и
амуниции.
Один
раз наш разъезд в двадцать человек встретил пятьдесят
прусских кавалеристов. Завязался жаркий неравный бой. Пруссаки дерзнули
наступать, пытаясь окружить наших кольцом. Трое наших
казаков карьером двинулись на врага и изрубили четверых. Прорубив кольцо, они
открыли дорогу своим. Затем повернули пики во фланге и стремительной атакой
погнали почти втрое сильнейшего врага, отчаянно отбивавшегося от града казацких
ударов.
Один
казак поломал о пруссаков пику, поломал саблю и продолжал бить нагайкой,
выбивая из рук пруссаков оружие. Неприятель был прогнан.
Не
менее лихая стычка завязалась 28 августа под самым Петроковом,
где сорок два прусских кавалериста, заметив наш разъезд из тридцати человек у
леса, бросились врассыпную удирать. Наши
погнались, настигая, рубя без милосердия коней и людей. Прусский офицер
упал с раздробленной головой. Семнадцать пруссаков перерублено, четверо, бросив
коней, молили пощады. Они взяты в плен, остальные ускакали. Из наших трое легко ранены. Одна лошадь убита.
Взято
в плен одиннадцать лошадей, много амуниции, найдены ценные бумаги в офицерской
сумке. Германский командующий велит увеличить ряды окопов в занятых городах,
строить валы, ставить проволочные заграждения.
Немцы
сильно окапываются, стремясь сохранить границу. Однако с каждым днем их
разъезды кончают разведки ближе и ближе к нормальной границе. Несколько раз
наши охотники бывали на прусской территории, не встретив врага.
Наши
драгуны и казаки, ежедневные участники опасных разведок и стычек с противником,
бодры, здоровы и веселы. С трудом сдерживаются начальством от опасных набегов
вглубь страны неприятеля.
Двенадцатилетний мальчик-герой,
Георгиевский кавалер Андрюша Мироненко
Из
Харькова «Р. У», сообщают: когда объявили войну, Мироненко решил отправиться
добровольцем и бежал из дома.
После
многих мытарств мальчик добрался с войсковыми поездами до одного из полков
первой линии. Командир полка отнесся снисходительно к юному добровольцу и
разрешил ему остаться в полку. Солдаты сшили мальчику костюм и научили его
владеть револьвером и кинжалом.
С
тех пор Мироненко стал оказывать полку различные услуги. Во время боя
мальчик-доброволец набирал полные карманы патронов и переходил с одной линии на
другую; раненым мальчик делал перевязки и многих даже оттаскивал с опасных мест
в более безопасные, а затем сообщал об этом санитарам.
Однажды,
переходя с одного места на другое, мальчик заблудился и попал на неприятельскую
артиллерийскую позицию. Дело было вечером; австрийские солдаты ужинали и не
заметили появления мальчика. Юный герой, попав к неприятелям, не растерялся, а,
наоборот, решил воспользоваться случаем и, подкравшись незаметно к пушкам,
отвинтил замки у двух из них. Затем мальчик пустился в обратное путешествие,
захватив с собой свои трофеи — замки пушек.
После
нескольких часов блуждания по полю Мироненко наконец
нашел своих и был радостно встречен солдатами, полагавшими, что его убили.
Мальчик
рассказал обо всем случившемся своим товарищам по полку и показал свои трофеи;
солдаты доложили об этом командиру полка, который, по словам мальчика, наградил
его «Георгием».
Публикуется по: Храбрейший герой Великой
Отечественной войны, первый Геор-гиевский кавалер, славный казак Тихого Дона
Кузьма Крючков и двенадцатилетний мальчик-герой, Георгиевский кавалер,
Андрюша Мироненко. М., 1914.
Казачья песня
Из-под
кочек, из-под пней
Лезет
враг оравой!
Гей,
казаки, на коней
и
айда за славой!
Мать,
не хмурь седую бровь,
Провожая
сына;
Ты
не плачь, моя любовь,
Зоренька-дивчина!
Ты
судьбине не перечь,
Не
кручинься слезно;
Всем
придется в землю лечь
Рано
или поздно.
Помни—
срока своего
Смерть
не проворонит!
А
кому не срок — того
И
в бою не тронет.
На
врагов, чертям назло,
Налетим
мы бурей!
Это
наше ремесло
Целоваться
с пулей!
Гей,
зудит моя рука,
Будет
с немцем рубка!
Помолись
за казака,
Белая
голубка!|
Тает,
тает сизый дым…
Ты
прощай, станица,
Мы
тебя не посрамим,
Будем
лихо биться!
Отшвырнем
с родной земли
Немцев
в их берлогу;
Даже,
если б им пришли
Черти
на подмогу!
Пусть
придут…
Среди
гостей
Больше
будет крику,
Потому
что… и чертей
Мы
возьмем на пику!
Гей,
зудит моя рука,
Будет
с немцем рубка!
Помолись
за казака,
Белая
голубка!
Н. Агнивцев
Казачий разъезд
С
Богом, братцы! Ночь глухая,
Нет
ни месяца, ни звезд.
Не
звеня, не громыхая,
Собирайтесь-ка
в разъезд!
Вы
иришли с родного Дона.
Немец
бродит по Руси.
Чудотворная
икона.
Богородица,
спаси!
Были
бури, стук булата,
Колыхался
тихий Дон;
На
святую Русь с заката
Наступал
Наполеон.
Но
орлам его лукавым
Не
сдался российский флаг,
И
в Париж, с гербом двуглавым,
Победив,
вступил казак.
Вы
ломали рог турецкий,
Желтый
выл на вас дракон.
Неужель
орды немецкой
Убоится
Тихий Дон?
Пыль
курится, сотня скачет,
Врагь
неистовый бежит,
И
пред пикою казачьей
Каска
медная дрожит.
Вот
дошли мы до оврага,
Смирно,
братцы! На коней!
В
поле иней, как бумага,
Не
видать вдали огней.
Смирно,
братцы! Ночь глухая,
Нет
ни месяца, ни звезд.
Не
звеня, не громыхая,
С
Богом трогайся в разъезд!
Борис Садовской
Песня казака
Шапку
сдвину набекрень,
За
спину—винтовку,
Прогарцую
целый день
Храбро,
гибко, ловко.
Налечу,
как в море шквал,
Гиком
испугаю,
Срублю
шашкой наповал,
Как
ударить, знаю.
За
родимый край, за Русь,
За
царя и веру
По
земле чужой промчусь,
Знать
дам для примера
Мощь
великого царя,
Войск
объединенье,
Вражьи
земли покоря,
Принесу
спасенье.
После
боя целый день
Песнями
займуся,
А
не будет коли лень,
То
и в пляс пущуся…
А. 3. Антонов
Публикуется
по: Солдатские военные песни Великой Отечественной войны. Собрал
В. Крылов. Харбин, 1915. С. 31, 38–39, 52–53.
Подготовка публикации
Маргариты Райциной