Опубликовано в журнале Нева, номер 9, 2013
Николай Иванович Година родился в 1935 году
на Полтавщине. Горняк по образованию. Четыре года служил на кораблях
Балтийского флота. Первое стихотворение опубликовал в газете «Кронштадтская
правда», посещая литобъединение. Автор около тридцати книг стихов и прозы.
Заслуженный работник культуры РФ. Почетный гражданин города Миасса. Лауреат
литературных премий им. Мамина-Сибиряка, Бажова и др. Внесен в энциклопедию
«Лучшие люди России». Участник Международного конгресса поэтов в
Санкт-Петербурге. Живет в Челябинске.
* * *
Выеживаясь,
как небритый кактус,
От
холода и злости — в тон гитаре
Бренчу
на тех, с которыми я, каюсь,
Сидел
когда-то на одном гектаре.
Грехами
средней тяжести нагружен,
Хочу
взнестись, но не по тяге сила.
У
Господа сейчас, наверно, ужин
При
звездах — у господ всегда красиво.
Цыганским
солнцем опалило древо,
Прижатое
ко мне спиной коряво,
Где
речка убегала долго влево,
Пока
не оказалась скоро справа.
* * *
Озерняются
за озером овсы.
Как
от пули, уклоняюсь от осы.
Озорной
в куге утиный переклик.
Глина
белая. По-нашему — белик.
Накопал
ведро в углу саманных ям.
Мать
побелит хату, охрою взбодря,
А
потом пройдет с литовкой по репьям,
Чтоб
не парили несушки втихаря.
Своенравец
пес раздружится с котом,
Петуха
шугнет неправедно потом.
Мать
вздохнет над мальвой, постоит в траве
И
меня погладит вдруг по голове.
* * *
Потому
как понабрался всякого
Мусора
на вихревом веку,
Уважаю
дедушку Аксакова,
Кланяясь
родному языку.
С
острым приступом недоумения
В
книгу современную гляжу.
Посылаю
венчанного гения
По
ругательному падежу.
Обменяюсь
чувствами с березою,
На
которой весело, навзрыд
Пушкинским
стихом, лесковской прозою
Голосная
птица говорит.
* * *
Все-то
у русских не как у людей.
Все
перед всеми во всем виноваты:
То
за рассаду бесплодных идей,
То
за цветы ядовитой навады.
Дождь
поновил за оградой траву.
Выгадал
время, пока я газету
От
возмущенья по буковку рву,
Грязную
в принципе сплетницу эту.
Только
при чем здесь, не знаю, она —
Злая
бумага в свинцовом изъяне,
Если
Россия теперь лишь страна,
Где
не по чину живут россияне.
* * *
Какой
национальности — не знаю,
Блажная
птица скляночно звенит.
Внизу
плоится рослая лесная
Трава,
чей цвет присвоил хризолит.
Почти
за ботаническим пределом
Орленой
медью плавится сосна.
И
пруд, играя мускулистым телом,
Вылизывает
отмель доясна.
Сюда
бы хатку с верною лелекой,
Избушку
ли с соседством соловья,
И
— пусть скрипит арбой или телегой
На
кочках жизнь уклонная моя.
* * *
Задабриваю
печень коньяком.
Щекочат
грубо залестные речи.
Я
был, без шуток, классным мужиком,
Но
был давно, от этих мест далече.
Теперь
вот смачно варежку жую,
На
мемуарном жанре солодею.
Вот
родина, а я не узнаю,
Как
в зеркале себя, ее идею.
Изнетил
век охотку и кураж.
Не
радуют демисезонные письма.
Еще
топчусь потешней, чем мураш,
Заслуженный
строитель коммунизма.
* * *
Женщина,
красивая как лошадь,
Цокая
железом каблуков,
По
диагонали взрезав площадь,
Привела
в смятенье мужиков.
Да,
не все пропито и проето,
Иногда
искрит еще внутри:
Помнят
слабо гены и «про это»,
Но
ведь помнят, черт их побери!
Недоразумение
природы,
Вот
стою и думаю — о чем?
А
вокруг меня шумят народы
И
толкают вежливо плечом.