Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2013
Юлия
Николаевна Гиацинтова — выпускница Литературного института имени
А. М. Горького. Училась в семинарах Евгения Рейна и Олеси Николаевой.
Начинала свой путь в литературу с публикации в номере журнала « Юность»,
посвященном памяти Беллы Ахмадулиной. Живет в Москве.
Из книги «Оберег»
* * *
Это
не грусть — только шорох травы на ветру.
Это
не грусть — только вскрикнет петух поутру.
Это
не страх — только дрожь от дождя по реке.
Это
не страх — но, сжимая иконку в руке,
Крестится
баба Бог знает о чем на печи,
В
люльке дитятя грома боится, кричит.
Это
не ветер, но яблоки падают в сад.
Это
не ветер, но свечи уже не горят…
Было
ли время, за речкою пела гармонь?
Горькое
время, ты нашу память не тронь.
Это
не быль — мы плясали с тобой до зари,
А
в поле неведомо кто туман накурил…
Это
не боль, только я и вздохнуть не смогла,
Это
не крик, не плач — просто Россия была.
Ночь
Затрещит
поленце в печи,
Запищит
мышонок в ночи,
Пробужусь—
огарок свечи
Будет
мне оберегом.
А
деревня в ночь холодна
И
темна, как река, черна!
Безлюдна, как в те времена,
От
татарских набегов.
То
ли дым, то ль туман окрест,
Так
бывает у этих мест.
Я
иду по дорожке в лес,
В
ночь не вскричит петух…
Я
уснуть не могу — влечет
То
ли Бог, то ли дух, то ль черт,
Я
иду с оплывшей свечой,
Только
б огонь не потух!
А
в лесу брусника красна!
И
поют, зовут голоса…
Да
влечет, влечет ото сна,
И
пугает, и манит.
Это
память, дубов древней
И
всяка живого живей,
Это
зов былинных корней
Ото
сна пробуждает.
И
треснет поленце в печи…
И
пискнет мышонок в ночи.
Ты
послушай да помолчи,
Это
память зовет, звучит!
И тихонько светает…
* * *
Неизвестному
— с любовью
Хроменький с рюкзачком
Шел
по дорожке пешком:
Палочкой
тук-тук-тук,
Как
не упасть бы вдруг?
Шел,
улыбаясь, вперед —
Ну
и пускай гололед!
«Ох,
да куда же хромой?» —
Дед
бурчал за спиной.
Он оглянулся в ответ:
«Я
же целехонек, дед!
Я не собьюсь с пути,
Лишь бы идти, идти…»
И
вдруг все наоборот!
Мне
показалось, идет
Хроменько
все вокруг —
Палочкой
тук-тук-тук…
Кто
— просто сбился с пути,
Кто
— поленился дойти.
Кто-то
упал –гололед…
Хроменький все идет.
Малая Спасская
Катись
колбаской
По
Малой Спасской,
Которой
нет здесь.
И
вовсе нет…
Катись
по Бронной,
По
Малой, сонной,
Которой,
верно,
Сто
лет в обед.
Куда
попало
(Пиши пропало!)
Катись,
но только
Не
стой, не стой.
Там,
чуешь, жарко —
Кипит
Варварка!
Так,
может, лучше
По
той, по той…
По
самой тихой.
Но
не Плющихой
Зовется
точно,
Что
для тебя.
—
Куда мне, дядя?
Кажи,
не глядя,
Но,
словно дочку,
Меня
любя.
Молчишь,
и ладно —
Я
безоглядно
Все
дальше так же…
И
всем привет.
А
нет уюта —
И
нет приюта.
А
Малой Спасской —
И
вовсе нет.
Тише
Тише,
тише —
Кто-то
дышит,
То кряхтя, то ровно так,
Ой,
бажена,
Ой,
зажжена,
Словно
огнь, словно мак!
Заклинаю,
Умоляю!
Не
спугни ее, крикун.
Тише,
тише…
И
услышишь,
Будто
птица Гамаюн
Малословно,
Краснословно
Тайну-тайнушку прольет,
На
базаре,
На
вокзале,
Жаль,
не слышат, как поет…
Так
Молчанье
Есть
звучанье
Божьей
правды из души.
Тише,
тише —
Кто-то
дышит,
Ты
послушай, не спеши…
* * *
Водою
окропи! —
Велит
крещенский лед.
Всю
хворь мою скопить
И
выплеснуть черед!
Всю
грубость дланей смыть…
Ах,
черные уста,
Теперь
вам петь — не выть!
До
смертного креста.
Всю
немоту души —
Во светлые слова:
Люби,
дари, дыши —
Звонят
колокола!
Сомнения
отринь,
Напейся
той водой.
Святого
неба синь
Над
самой головой…
* * *
Продали
машину, старую «шестерку»,
Ржавую, как листья с городских прудов.
Не
с того мне грустно, не с того мне горько,
Не
с того, что столько наломали дров…
Просто
осень эта рассудила прямо,
Остудила
воздух в предвечерний час.
Только
дятел так же долбит ствол упрямо,
И
ему неважно, что болит у нас…
Ты
катись, «шестерка», пропадай, «шестерка»,
В
чуждые туманы, в дальние края…
Не
с того мне грустно, не с того мне горько —
Катится
машина, словно жизнь моя.
Богатырь
Я
одна и отроду без братьев,
Без
сестер.
И
одною хворост собирать мне
На
костер.
Я
иду по полю, бездорожью,
Темен
лес.
За
высокою шумливой рожью
Тихий
крест.
А
под ним, как на Руси под каждым:
«Здесь
почил…»
Знать,
он кровушкой землицы жажду
Омочил.
Постою
–и вспомнится мне песня
Иль
псалтырь.
Ты,
пожалуйста, услышь, согрейся,
Богатырь.
Буду
я тебе сестренкой нежной,
Всех
милей.
Будет
песня литься безмятежно
И
светлей…
Оглянусь
я во поле обратно —
Ночка,
ты ль?
Я
прислушиваюсь: спит и брат мой,
Богатырь.
Я
иду по полю, бездорожью,
Темен
лес.
Только
где-то там, за шумной рожью,
Милый
крест.
Я
одна и отроду без братьев,
Только
ты.
И
до смерти в поле собирать мне
Для
тебя цветы…